cigarette smoke.

сигаретный дым травит младшего. быть пассивным курильщиком хуже, но самому брать сигарету в рот - ни за что, хоть и хочется иногда. ким чонин, который именуется как парень о сехуна, лезет целоваться сразу же после того, как докурит классические мальборо. уже третья за двадцать минут. – целовать пепельницу - отвратительно, — шипит се, руками цепляясь за плечи парня, притягивая ближе к себе, чтобы полностью отдаться горькому поцелую с тысячью мелких звёзд прекрасного. – я тебя люблю, — старший перед фактом ставит, бурча, что ему сегодня можно всё - день рождения как бы, и да, типа король. когда воздуха уже не хватает, младший отцепляется и слышит издевательское: – а вообще, мелкий, сегодня у меня, э.. день рождения, где мой подарок? – день старения, мудак упертый. — язвительно скулит сехун, потому что ким, чтоб его, чонин, запустил свою здоровенную лапищу в трусы младшего, обхватывая кольцом из пальцев член. – и всё же? — не унимается старший. – прости, что не обвязал себя подарочной лентой. придурок! — дергается, пытаясь ускользнуть из рук цепких. неудачно, мудачье. в следующую же секунду старший шею поцелуями покрывает, кожу больно кусает, засосы оставляет. уже «мой» на ухо рычит и большим пальцем на головку члена давит. с каким-то зверством стягивает эти трусы с тела сехуна, руками разрывая белоснежную рубашку, вновь присасываясь губами к телу. ногтями царапает тело мелкого, очерчивая иногда кубики, начиная пальцами пересчитывать ребра. – может, отсосешь? — хрипло смеётся сехун, получая укус на внутренней стороне бедра, и с садистким выражением наблюдает за старшим. тихо матерится сквозь зубы, когда пухлые губы проходятся от мошонки до головки, затем точно также, только язык. – праздник у меня, мелкий, а сосу я. — усмехается чонин, но в тот же момент вбирает головку члена в рот, заставляя задыхаться младшего от столь пошлой картины и невъебенского удовольствия. *** чонин входит медленно, не желая сделать больно малому, хотя секс был прошлым утром, а практически все последующее время младший ходил с анальной пробкой в заднице, при каждом удобном случае прося старшего трахнуть его. чонин вспоминает это и просто не терпит. срывается. начинает вбивать младшего в постель, хрипит при этом. наблюдает, как сехун сжимает простынь в кулаке до побелевших костяшек, как ерзает на постели, пытаясь то ли соскочить с члена, то ли сильнее насадиться, чонин не может понять, но замечает похотливых чертиков в приоткрытых глазах младшего, умоляющее сквозь стоны «чонин-а, ещё, ещё!». замечает, как по щеке сехуна побежала одинокая слеза, теряясь мгновенно. его мальчику больно? – чонин-аа! я сейчас, чонин... чонин-а! — хрипит се, будто прочитав мысли чонина. младший надрачивает свой член, до крови кусая свои губы, выгнувшись так, что создавалось ощущение - ещё чуток, и сломается. ким начинает грубо проникать в сехуна, выбивая из него остатки разума. слышит крики, своё имя и чувствует попавшую на свой живот сперму се. через пару мгновений кончает и старший, с рыками, будто ещё минута и тебя нет в живых. – ты псих, не? — бормочет сехун, когда чонин ложится рядом, и он может к нему прижаться, поцеловать ещё раз эти губы, которые явно предназначены ни для чего иного, как сосать член младшего. ким перебирает волосы о, замечая, что тот над чем-то задумался. – ушлепок, о чём думаешь? – это было охуенно круто или пиздец как охуенно? — пытаясь не выдать себя, спрашивает младший. – ты явно ёбу дал, — смеётся в ответ Ким. – отсоси мне, — говорит се, прикрывая глаза. чонин не двигается, потому что знает, что его малой сейчас уснет. – дылда тупоголовая. – я тоже тебя люблю, чонин-а.