***
— Чонгук, что такое любовь? — Тэхен, а может не с утра пораньше? — Чонгук одной рукой пихал себе в рот хлопья, а в другой держал телефон. Его лицо выражало всю сосредоточенность, на которую он был вообще способен, — между бровями появилась складка. Даже на лекциях Чон не был таким сосредоточенным. Тэхен закинул ноги на стул и почесал свой растрепанный затылок. — Чонгук, я не хочу быть одиноким. — М… — Если я приму свою любовь, то буду отвергнут обществом, а если оттолкну ее, то тоже останусь один, — Тэхен возил пакетик чая туда сюда в чашке, пока чай не стал совершенно черным. — Ага… — Чонгук, мне страшно, — Тэхен схватил Чонгука за руку, в которой был телефон, и опустил ее на стол. Чон недоуменно посмотрел на друга и только сейчас понял, что тот совершенно серьезен. — Чего ты боишься, Тэхен? — Я… Я даже себе не могу признаться, чего боюсь, — Тэхен вздохнул. — Чонгук, мне плохо. У меня как будто все органы болят и гниют, — Тэхен опустил глаза на чашку и выпустил из рук руку Чонгука. — Я вот боюсь пчел, а еще высоты и темноты. Иногда возникает клаустрофобия, побаиваюсь людей и крокодилов. — А не много ли для одного человека? — Чонгук пожал плечами и отправил еще одну ложку хлопьев в рот. Его челка закрывала его глаза, в которых роились тысячи невысказанных слов. — Ну так что? Чего боишься ты? — Чонгук выжидающе посмотрел на Тэхена. — Принять самого себя…***
— Я, вот, кажется, гей. Нет, не так… Мне нравятся мальчики… Нет, они мне совершенно не нравятся. На самом деле мне нравится только один… — Тэхен смотрел в зеркало и в отражении видел незнакомца. Под глазами темные круги, лицо осунулось, и Тэхен больше смахивал на зомби, чем на живого человека. «Грудь что-то болит, — Тэхен судорожно вздохнул. — Я стал кусать пальцы, чтобы как-то отвлечь себя от этих мыслей. Я прокусил себе пару, один раз даже не сразу смог остановить кровь, — он стал внимательно вглядываться в свое лицо, словно мог найти там все ответы, на мучившие его вопросы. — Я отвратителен? Как он мог мне понравиться?! Мне нравятся девочки! Я не должен… Даже мои мысли в голове омерзительны. Если родители узнают, то отвернутся от меня. Они возненавидят такого бестолкового сына. Если узнает Чонгук… Я потеряю единственного друга. Задыхаюсь. Воротник душит, не могу сделать вдох, словно кто-то давит на горло. Это называется панической атакой? Уже которые сутки не могу заснуть. В голове такой бардак. Ненавижу себя. Почему я такой дефектный? Почему я не могу жить нормально, как все… Парни не могут любить парней, это против природы. Это неестественно, — Тэхен жмурится и ждет, когда его пульс придет в норму. Как же страшно…»***
— Чонгук? — Да… — Чонгук что-то усердно чертил в своей тетради, пока преподаватель объяснял астрофизику. Половина присутствующих на лекции взяла этот курс лишь бы закрыть пробелы в расписании, в котором были только самые нужные предметы. Тэхен был одним из таких, а Чонгуку просто нравилось. — Чонгук… — Что? — Чонгук нагнулся еще ближе к парте, пытаясь вычертить замысловатые узоры. Тэхен последовал за ним. — Чонгук… — шепотом. — Что?! — Чонгук оторвал свой сердитый взгляд от тетради и уперся им в широко раскрытые глаза друга. — Мне нравится парень. — Что? — Чонгук немного подвис. Тэхен, на всякий случай, похлопал его по плечу, как хлопают по старому телевизору, который немного барахлит, чтобы тот вновь заработал. — Сам в шоке, — Тэхен откидывается на стуле, словно только что не сообщил самую важную новость и не разрушил все на свете. Чонгук так и остается на уровне парты. На самом деле у Тэхена трясутся руки и дергается глаз, а еще его немного подташнивает. Это признание он не мог вытянуть из самого себя очень долго, а чтобы собраться и озвучить его вслух потребовалось еще больше времени. Он убил миллионы нервных клеток, разбирая все по полочкам и придумывая различные исходы событий. Чонгук медленно поднимается и садится рядом с Тэхеном, тупо уставившись в доску с белым мелом. — Кто он? — Парень из параллели, — Тэхен крутит в руках карандаш и закусывает губу, пытаясь сдержать наплыв эмоций. — Красивый? — Тэхен пожимает плечами. Слишком бледный, а под глазами почти всегда от недосыпа синяки. Худой как щепка, злой как собака и матерится как сапожник. Да, наверное, думает Тэхен, красивый. — Ясно, — все, на что хватает Чонгука. Тэхену нравились девочки, но однажды ему понравился Мин Юнги. С бледной кожей, с вечно хмурым видом, словно кто-то переехал катком его телефон. С вечными претензиями ко всему миру и угрозами. Ему нравился Юнги, старше его на два года. Юнги, с худыми ногами в синию крапинку — результат вечных падений. С мешками под глазами, потому что не высыпался, а то и вовсе не ложился спать. С черными, растрепанными волосами, с не всегда чистой одеждой и с безэмоциональным лицом, с которым он крыл трехэтажным матом, и зачастую Тэхена. Тэхену нравился мальчик: слабый, неуверенный, с кучей страхов и закидонов, которые он пытался скрыть под маской безразличности и злости. И один только Бог знает почему Тэхен полюбил его. Ведь его не за что любить? Юнги не совершенен, он не очень-то жалует Тэхена и вообще без понятия, почему тот привязался к нему как банный лист. — Юнги-хен, — Тэхен уже битый час наблюдает за тем, как Юнги копается в ноутбуке. На носу сдача курсовой, а у Мина и половины работы не сделано. Так тут еще и Тэхен лезет. — Чё надо, — не отрываясь от монитора, ворчит хен. — Можно мы завтра съездим в приют посмотреть на щеночков? — Тэхен скоро дырку проделает в макушке Юнги. — Нет. — Ну пожалуйста, — Тэхен садится рядом с Юнги на диван. — Тэхен, отъебись. — Ну почему нет? — Я непонятно разъясняюсь? — Юнги допечатывает последнее предложение и закрывает ноутбук, блаженно потягиваясь и разминая свои затекшие конечности. — Ну хен. Мы же только посмотрим, — Тэхен встает и идет вслед за Юнги на кухню. — Я тебя знаю, Тэхен. Не прокатит, — Тэхен, с грустным видом, садится за стол. Юнги достает одну чашку из шкафчика и ставит ее напротив Тэхена. Кладет четыре ложки кофе, заливает кипятком и непринужденно помешивает. У Юнги в доме всего одна чашка, потому что в гости к нему почти никто не ходит. Или, что больше тянет на правду, Мин сам выпроваживает всех пинками под зад. Тэхен обычно ждет, пока хен допьет свой кофе, чтобы попить чай. Юнги кладет ложку в раковину и поворачивается к шкафчику, из которого достает вторую чашку. У Тэхена в животе не то что бабочки, — стадо носорогов промчалось. А Юнги, взглянув на лицо Тэхена, морщится. — Если сейчас же не уберешь это дебильное выражение с лица, я разобью эту чашку к херам, — Юнги наливает в новую чашку Тэхена горячей воды и бросает туда пакетик чая. Тэхен смотрит на погружающийся в воду пакетик, а затем на длинные пальцы Юнги. — Хен, кажется, ты мне нравишься, — Тэхен отрывает взгляд от рук Юнги и смотрит на того в упор. — Кажется? — Юнги хмыкает и садится напротив Тэхена. — Да. Кажется, очень сильно. Знаешь, когда от этого больно. — Когда кажется — креститься надо, — буркает Юнги, смотря себе под нос. Через пару минут тишины слышится тихий, сердитый голос: — Завтра не получится сводить тебя попялиться на собак. В субботу сходим, — Тэхен счастливо улыбается в чашку и кивает. Юнги есть за что любить. У Юнги очень доброе сердце. К тому же все эти его закидоны притягивают Тэхена еще больше. С его синяками под глазами, с вечно недовольной миной и кряхтением под нос, он кажется Тэхену идеальным. А еще Тэхен очень нравится Юнги.