Мерцанка

— Ну и что теперь? — Фима поднялся на ноги и осмотрелся. Вокруг от горизонта до горизонта зеленели картофельные поля. Моросил мелкий дождик, где-то рокотала гроза, и в лучах предзакатного солнца оловянной мглой переливались тучи. — Надо идти. — Прочирикала Мерцанка и, спорхнув с его головы, зависла у Фимы перед носом. — Ты разве не помнишь? Мы ведь должны успеть в Замок до темноты. — Не помню… — Фима почесал в затылке. — А зачем? — Этого ты мне не ответил, но сказал, — Мерцанка насупилась, — что будет очень-очень плохо! Ты что, совсем ничегошеньки не помнишь?! — Не помню! — А как тебя зовут, помнишь? — Не-а… Да и зачем мне это здесь? — Как зачем?! Чтобы отличаться от всего остального! Ты — Фима, я — Мерцанка! — А это, — Фима пнул ногой подгнивший клубень, — картошка. Ты думаешь, ей это обязательно знать, чтобы отличаться от баклажана? — Картошка не отличается от баклажана. — Мерцанка вдруг стала ужасно серьезной. — Ну ты даешь! И почему?! — Потому что ей все равно. Мысли гудели, как осы из разоренного гнезда. И откуда только налетело так много?! — А где этот Замок? — Фима стоял, растерянно опустив руки. — Куда нам идти? — Не знаю. — Она пожала хрупкими плечиками и махнула рукой в сторону багровеющего заката. — Наверное, туда. — И транспорта никакого нет? — Он задумчиво свел брови. — Помнишь, в прошлый раз мы вертолет угнали? — Ага! Вот и попался! Значит что-то ты все-таки помнишь! — Мерцанка взметнулась ввысь и, проделав пару замысловатых петель, приземлилась к Фиме на плечо. — В прошлый раз мы мир спасали! А тут вертолетов еще не выдумали. — Хорошенькая у тебя логика! — Ты дурачок?! Сам подумай, что может угрожать миру, где еще нет вертолетов?! — А что есть? — Ничего нет. Нужно просто идти. Ножками. Фима отшвырнул ногой еще пару картофелин и двинулся через буйные заросли, порою доходившие ему до плеч. Мерцанка порхала рядом, изредка выписывая фигуры высшего пилотажа. Мысли продолжали роиться, но теперь к их жужжанию добавился еще какой-то зловещий клёкот. Словно стая индюков водила хоровод вокруг костра, хором читая мантры своему пернатому богу. Звук дребезжал и менял тональность — впавшие в транс птицы двигались то в одну сторону, то в другую. Костер горел ярко, и Фима даже видел их расплывчатые тени на низких и набухших влагой облаках. Между тем гроза двигалась прямо на них, но темнеть не собиралось. — Быстрее, Фима! Быстрее! — Подгоняла Мерцанка. — Мы успеваем?! — Тяжело дыша, он прорубался сквозь тернистые заросли и уже почти выбился из сил. — Успеваем! Но нужно еще быстрее! — А что будет, если не успеем?! Вспоминай, что было раньше?! — Ну… — Мерцанка заложила очередной кульбит. — Однажды нас склевали фильзиды, но это было не больно: они добрые; а однажды ты провалился в лемнискату. Ох, уж мне пришлось повозиться! — Фильзиды? Это они отражаются в небе? — Они, родимые! — Мерцанка звонко засмеялась. — Так что, давай быстрее! Ослепленный яркой вспышкой молнии, Фима запутался в зарослях и упал. От громовых раскатов зазвенело в ушах, и темнеть вдруг стало с невероятной скоростью. — Быстрее, Фима! Поднимайся! Солнце уходит! Он встал, отряхнул с коленей липкую грязь, вытер пот с лица и снова осмотрелся. Налетевший с запада, ветер струистой зыбью скользил по зеленеющему морю картофеля от горизонта до горизонта. — А где Замок? Сколько мы уже идем? — Нет здесь никакого замка. — Как нет?! — Ужас холодной дрожью пробежал по всему телу и застрял в горле. — А как же фильзиды?! — Дело в том, — Мерцанка приземлилась к Фиме прямо на нос, достала блокнот и занялась расчетами, — что радиус этой планеты составляет… хм… составляет двадцать одну тысячную световой секунды, а период ее обращения… Впрочем, тебе все равно этого не понять! Если идти достаточно быстро, то солнце никогда не сядет! А если идти еще быстрее, то закат станет рассветом! И никакие фильзиды нас не тронут! Громыхать стало чаще и громче, резко повеяло свежестью. Солнце убегало за горизонт, шум дождя приближался. Фима стоял и, тяжело дыша, наблюдал за тревожным танцем теней на облаках. Он уже знал, что спит. Он уже вспомнил, что он, Ефим Бенедиктович Кривопусько, живет в деревне Нижнее Днище и, коротая унылые пенсионные будни, торгует семечками на колхозном рынке. Или нет?.. Нет! Он, конечно же, доцент столичного ВУЗа, автор многочисленных работ по органическому синтезу сероводорода и лауреат самых престижных премий. Хотя, какая, в сущности, разница? Заснул он на сельской свадьбе или в такси после званого ужина, Фима знал, что просыпаться ему не хочется. Сейчас, чтобы кроха не намочила крылышки, он спрячет Мерцанку под рубашку, а еще через мгновение их накроет лавиной проливного дождя. И он снова пойдет вдогонку за солнцем, слушая ее звонкий смех и дерзкие понукания. Зачем что-то еще? Ведь здесь, чтобы отличаться от всего остального нужно лишь знать, что ты — Фима, а для того, чтобы никогда не стемнело, нужно просто идти. Ножками.