Я не пошлый... уже 69 дней.

Последние прощальные слова, последний поклон и крики фанаток. Спасибо тебе, Британия, было круто, но впереди Европа, Америка, Австралия. К слову, ещё дофига и больше разных стран, городов и я не могу дождаться этого. Но сейчас, в этот самый момент, когда я в очередной раз веду философские разговоры с собой в моем собственном сознании, там, где-то в реальности, парни обсуждают, что мы будем делать в эти десть дней отдыха. Десять. Дней. Не знаю, радоваться возможности отдохнуть с близкими людьми или сгорать от нетерпения попасть на континент, а конкретно во Францию, что стоит первой по списку. Хм, логичней всего в данный момент было бы вернуться с небес на землю и хотя бы послушать, что там решают твои друзья, Стайлс. - Хэй, Гарри, как ты думаешь? - А… А о чем я думаю? - Это хороший вопрос, о чем ты думаешь, - папочка возмущенно нахмурил брови, - но мы спрашиваем тебя, как ты думаешь? Насчет того, чтобы снова собраться у тебя дома: что-то вроде милой традиции, природа, романтика, все дела? - О, да. Это хорошая идея. - Только не спеши раскатывать губёшки при словах «романтика, все дела», Стайлс. Мы все будем спать в одной комнате, забыл? Вам, сладкие, придется придержать коней. – Язвительным тоном, сделав акцент на слове «сладкие», проговорил Зейн. - Ой, как будто нас это остановит, так что это вам, сладкие, придется обломаться. – Таким же, а может даже ещё более стервозным тоном, ответил ему Лу, закинув в это время ноги мне на колени. - Ещё раз кто-нибудь скажет слово «сладкий», заставлю его съесть килограмм сахара, ей богу. – Лиам устало потер переносицу, - Так что, мы решили? Может тогда ты хотя бы маме своей позвонишь, предупредишь? - Да, я скажу ей, что мы выезжаем. - Хорошее предупреждение. Ещё лучше было бы, если бы ты прям с порога позвонил, знаешь ли. - Найл прочистил горло, чтобы изобразить мой голос, - Алло, мам? Мы тут на пороге у тебя всей честной компашкой. Так что я решил заранее предупредить тебя, что сейчас постучу в дверь. Готовься открывать. Готова? Ну я стучу. Парни все дружно рассмеялись, все, кроме меня. Нет, это даже обидно. Серьезно. Неужели я, по их мнению, такой уж дурак. - Не бойся, кудряш, - Лу положил голову мне на плечо, - я не думаю, что ты такой уж идиот. – Ну вот, экстрасенс Томлинсон снова читает мои мысли. - Ну так что? По номерам собирать свои вещи? Отъезжаем через час, я договорюсь с водителем. Чтобы не опаздывали! Это в первую очередь вас касается, голубки. - Есть, сэр! - Так точно, майор Пэйн! – Почти одновременно со мной, но чуть громче, прокричал Томмо. Мы все дружно рассмеялись, проводя некоторые ассоциации с одноименным фильмом, и разбрелись-таки по номерам. Ровно через час все дружно уселись в автобус, и даже мы с Лу в этот раз умудрились не опоздать. Папочка был рад, ха. Маму свою я всё-таки предупредил, и она поблагодарила меня, что я сделал это не стоя на пороге. Даже родная мать туда же. Вот что за жизнь такая, а? В тур автобусе было на удивление тихо: только монотонный негромкий гул мотора и радио, включенное где-то на самой низкой громкости. В прочем, это не удивительно, потому что в салоне было самое настоящее сонное царство. Мы все немного вымотались после концерта, поэтому не прочь были просто уснуть хоть на несколько часов. Я устроился у Луи на коленях, свесив слишком длинные для масштабов автобуса ноги на пол, а Найл и Зейн с двух сторон удобненько обосновались сверху на Лиаме, которого из-за них даже не было видно. И все сладко посапывали, только я какого-то черта не мог уснуть. Ну, что тут скажешь, это же я. Всё не как у людей. - Хэй, подъем, наш рейс “Царство Морфея – графство Чешир” завершен, просьба освободить салон нашего транспортного средства. - Мы уже приехали, - сонно пробормотал Найл, - сколько я спал? И главное на чем? У меня жутко затекла шея… - На мне, - донесся приглушенный чем-то голос Лиама, - может вы всё же соизволите окончательно встать с меня? - Может вы все поторопитесь? Энн ждет нас, вообще-то. - А она куда-то собирается? – Потирая заспанные глаза, спросил Лу. - Да, она позвонила и сказала что-то о какой-то неожиданной поездке по работе. Правда я не могу быть уверенным, что она не придумала всё это специально, чтобы оставить нас в полной свободе. - У тебя хорошая мама, Хазз, - расталкивая-таки парней с себя, сказал Лиам и пошел в сторону выхода, после чего и мы последовали его примеру. Моя мама уже ждала нас на крыльце и тепло поприветствовала каждого. Да, как ни крути, мы одна большая семья. По всем традициям, нас первым делом усадили за стол пить чай. Пока хозяйка дома убежала готовить нам спальные места, так как было уже достаточно поздно, а мы в блаженстве наслаждались домашним уютом и ароматным напитком, папочка вдруг спросил: - Хазз, а твоя мама знает про вас двоих? - Эм… Нет ещё. - Мы решили, что такие разговоры не совсем телефонные, - перебил меня Лу, на что мне оставалось только кивнуть головой. - И когда ты собираешься сказать. - Ну… Сейчас? – Совсем неуверенно ответил я. Нет, я почти уверен, что моя мама отреагирует вполне спокойно… Надеюсь. Да, конечно, капля тревожности остается. Как ни крути, а каждая мать мечтает для своего сына о хорошей семье, мечтает о внуках в конце концов. Луи, что не удивительно, заметил мой мгновенный упадок настроения, поэтому встал со своего места и подошел ко мне. - Не переживай, тыковка, всё будет хорошо. Я уверен, твоя мама поймет. Мне иногда кажется, что Энн и Джей поняли всё это даже раньше, чем ты и я, - Лу улыбнулся и поцеловал меня в щечку, после чего вовремя успел отпрянуть, потому что в дверях как раз появилась моя мама. - Ну всё, мальчики, гостевая вас ждет. Уверены, что поместитесь впятером в одной кровати. - Ничего страшного, так даже веселей. Спасибо за чай и… спокойной ночи, – Лиам первый встал из-за стола, и все остальные последовали его примеру, направляясь вслед за ним по пятам к выходу, как утята за уткой. Только Томмо обернулся в дверях и подмигнул мне. Я вздохнул и, улыбнувшись маме, принялся помогать ей убирать со стола и мыть посуду. - Ох, Гарри Эдвард Стайлс, когда же ты, наконец, закончишь портить свое тело татуировками? Я, если честно, не сразу понял, о каком из моих новых тату идет речь. И только когда она взяла меня за запястье, я понял, что просчитался и влип. Не так я хотел начинать разговор. Ну… Что теперь поделаешь? Это всё треклятая материнская наблюдательность. - Что это? H и L. Не хотите ли соизволить объяснить её значение, юноша? - Да, я как раз хотел об этом поговорить… - И как мне об этом говорить? Господи… - H и L – это… Эм… Гарри и Луи. Иии… У Луи такая же. И мы обменялись ими… - Черт с ним, была не была! – Мы обменялись ими вместо обручальных колец. Несколько секунд её лицо не выражало никаких эмоций, но после этого она звонко рассмеялась, и я уже было подумал, что она решила, что я шучу. - Обручальных колец? Не думала, что у вас двоих все так серьезно. - То есть ты… - Я прекрасно видела, что происходит между вами двумя, дорогой мой, ещё тогда, в тот первый раз, когда вы всей группой приехали сюда и были знакомы друг с другом чуть больше чем две недели. Все ваши уединения с чашкой горячего шоколада в полночь на крыльце и все ваши взгляды. Может быть вы сами тогда ещё ничего не осознавали, но со стороны это выглядело исключительно однозначно и мило, - мама тепло улыбнулась и обняла меня за плечи. - И… И не будет никаких разговоров о том, что это ненормально? Никаких претензий, что ты хотела от меня настоящей традиционной семьи и внуков? – Я не мог поверить до конца, что всё происходящие так просто. - Зачем? О том, что это ненормально вам ещё напомнят и не раз. То, что ты у меня особенный и неординарный я поняла ещё давно, так что и не надеялась получить от тебя чего-то традиционного. В конце концов, для этого у меня есть Джемма, - Энн мягко рассмеялась, слегка потрепав меня по волосам, - Ну а вы просто будьте собой и наслаждайтесь жизнью. А теперь бегом спать. Луи заждался наверняка, - мама отпустила меня из своих объятий и заговорчески подмигнула. - Мааам, - я рассмеялся, поцеловал её в щечку и довольный и воодушевленный направился в гостиную. Однако застал я там исключительно странную картину. Свет был погашен и горела лишь одна свеча, которую черт знает откуда умудрились откопать эти ненормальные люди, которые, к слову, стояли на коленях вокруг табуретки, склонив головы и тяжело вздыхая, а Зейн, кажется, ещё и всхлипывал. Когда я попытался что-то сказать, а точнее спросить, на меня все хором грозно зашикали, после чего Лиам приказал мне повторять за ними, и я, ничего откровенно не понимая, всё же прошел к центру комнаты и присел на колени рядом. И только так я смог увидеть, что табуретка не была пуста, как казалось раньше. На ней лежал комар. Дохлый комар. Я снова открыл рот, чтобы полюбопытствовать, но меня снова заставили молчать. - Невинная жертва. Покойся же с миром и прости грешного убийцу твоего, он получит свое наказание, - Тихим, слегка дрожащим и полным тоски голосом произнес Лиам, от чего мне захотелось и смеяться одновременно, и плакать. – Найл Джеймс Хоран, признаете ли Вы свою вину? - Да, ваша светлость. Я признаю, что совершил ужасный поступок, не заслуживающий прощения, но, всё же, разрешите мне как-то замолить свой грех. - Я думаю, если Вы предадите тело усопшего забвению и покою в земле, Вы будете прощены. - Разрешите мне сделать это? - Да, конечно. От серьезности их лиц, от того, как бережно Хоран взял в руки этого комара и понес на улицу, мне ужасно хотелось ржать, но я не хотел портить это гениальное представление. Тем более, не очень-то уместно смеяться на похоронах, не так ли? О, нет! Да вы издеваетесь? Найл реально начал копать могилку, размером со спичечный коробок, выйдя на задний двор нашего дома. Я всё же поборол себя и желание смеяться, и направился к остальным. Мы аккуратно уложили несчастного комара в ямку, засыпали землей, но перед этим умудрились даже сказать что-то вроде надгробной речи о том, как мало успел этот комар в жизни, как не легко ему приходилось и как несправедлива жизнь и жестоки люди. После этого мы всплакнули, скорее от рвущегося наружу смеха, и, в конце концов долго не выдержали и, заржав в голос, направились обратно домой, спать. А мама моя стояла и наблюдала за всем этим в окно, и, наверняка, думала о том, какие же мы всё ещё глупые детишки. И, знаете, она права. Но разве это плохо?