Три слова

Майкрофт стоит в двух метрах от стекла, не решаясь подойти ближе. По лицу сестры нельзя определить, рада она его видеть или готова убить. Он не сомневался, что так будет, но тем не менее не мог не прийти в такой день. — С днём рождения, — с натянутой улыбкой произносит мужчина. Эвр подходит почти вплотную к стеклу. Её взгляд пронзает насквозь ледяными стрелами. Она молчит, выжидая. Холмс слишком долго не навещал свою сестру, чтобы привыкнуть к её гипнотическому взгляду, но достаточно долго изучал записи её сеансов с психиатром, наблюдал за тем, как она проводит долгие дни в заключении, чтобы знать о ней всё. — И сколько мне лет? — без особого энтузиазма интересуется девушка. Она прекрасно знает ответ. Заставить его прийти могла лишь одна дата. — Восемнадцать, — прохладно отвечает Майкрофт и делает шаг ближе. — Забавно, — уголки губ Эвр дергаются в подобии улыбки. — Официально разрешено гулять по ночам, пить алкоголь, заниматься сексом, выходить замуж. Скучно, заурядно, не для меня, — она скрещивает руки на груди, слегка наклонив голову на бок, но не отрывает от брата пристального взгляда. — Но от прогулки я бы не отказалась. — Нет, Эвр. Это невозможно. Попроси что-то другое, — ещё один шаг, и он замирает, держась в метре от стекла, согласно инструкции. Она касается стекла тонкими бледными пальцами, словно пытаясь дотянуться до него, и разочарованно опускает взгляд. Конечно, очень глупо было надеяться, что Майкрофт снизойдет до такого. Он никогда и ни за что не позволит ей покинуть камеру. Холмс прекрасно знала это, поэтому целью её было нечто другое. — Могу я попросить… тебя? — осторожно спрашивает девушка и вновь глядит на брата. На этот раз в её глазах отражается отчаяние. Она нервно кусает губы в ожидании его ответа. Майкрофт вопросительно поднимает брови: — Хочешь, чтобы я зашёл к тебе в камеру? Эвр молча кивает и отходит от стекла. Брат пристально наблюдает за её поведением, пытаясь найти хоть какой-то подвох, но видит лишь глаза, что умоляют прислушаться, с надеждой глядя на Холмса. И он не выдерживает. Спустя минуту Майкрофт оказывается перед сестрой за стеклом, миновав три двери с кодовыми замками. — Обещаешь быть хорошей девочкой? — на его лице появляется слабая улыбка, когда Эвр неспешно приближается к нему. — Обещаю, — шепчет она, не прерывая зрительный контакт, подойдя почти вплотную, мягко касается его щеки, проводит вдоль лацканов пиджака, накрывает своей ладонью руку, удерживающую зонт. Всё происходит в одно мгновение: девушка неожиданно выхватывает зонт, после чего резко ударяет брата в солнечное сплетение, заставляя согнуться и отпрянуть назад. — Упс, я соврала. Наши разговоры никогда не записываются на камеру, верно? — презрительно усмехается Эвр, с щелчком повернув ручку и обнаружив, как она и думала, небольшой револьвер. Майкрофт довольно быстро оправляется от шока и в отчаянии глядит на сестру. Маленькое оружие, так изящно смотревшееся в её руках, направлено ему в грудь. — Он не заряжен, Эвр, — спокойно вздыхает мужчина, выпрямившись и поправив пиджак. Как она догадалась, где он прячет оружие? Впрочем, удивляться здесь можно только своей глупости. Нельзя было отключать камеры. Нельзя было поддаваться на её провокацию. — Заряжен, — она холодно улыбается уголком губ, уверенная, что брат блефует. — Там всего одна пуля. Сыграем в русскую рулетку? С этими словами она резко раскручивает барабан и нажимает на курок в первый раз. Слышится лишь щелчок. Майкрофт поднимает руки. Сейчас она станет диктовать свои требования, и в этот момент лучше её не злить, но Эвр, кажется, нужно совсем не это, потому как она еще раз жмёт на курок, на этот раз направляя револьвер себе в висок. Щелчок заставляет Холмса едва заметно вздрогнуть. Сестра на это только самодовольно ухмыляется и снова целится в Майкрофта. — Даже если ты меня убьешь, тебе не удастся выбраться отсюда. — О, как глупо, Майки, я не хочу тебя убить, это же о-че-вид-но! — смеётся Эвр и демонстративно стреляет в потолок. Снова щелчок. Её лицо в одно мгновение меняется, и девушка окидывает мужчину презрительным взглядом. — Заведи руки за спину и встань лицом к стене, — строго произносит она, но тот не двигается. Тогда Холмс раздраженно закатывает глаза и прикладывает дуло револьвера к своей голове. — Сейчас же! Майкрофт молча повинуется, и девушка подходит к нему сзади, чтобы заблокировать руки. За неимением веревки ей приходится крепко обхватить их пальцами одной руки. — Чего ты хочешь? — осторожно спрашивает Холмс, чувствуя, как сестра наклоняется к его уху. — Поговорить. Поэтому заткнись и слушай, — с этими словами Эвр до боли стискивает пальцы. — Тебе никогда не хотелось узнать, что я чувствую, находясь здесь? Какие мысли возникают у меня в голове, как проходит взросление? Ты наверняка говорил с моими врачами, только вот они все врут. Потому что идиоты. Я бы хотела показать тебе, что я чувствую… — Эвр… — он получает удар по колену и едва слышно стонет от боли. — Я неясно выразилась? Ещё одно слово, и я спущу курок, — её ледяной тон обрушивается, словно холодный душ, неожиданно, резко и больно. — Ах да, я играю не по правилам. Ты же ни разу не причинил мне физической боли. Я просто не могу её чувствовать. Узница медленно разжимает пальцы и делает два шага назад, позволяя Майкрофту развернуться к ней лицом, чтобы тот увидел, как Эвр снова выстрелит в потолок, сокращая шансы на выживание до шестидесяти шести процентов. — Но знаешь, несмотря на это, изо дня в день я чувствую боль. Не знаешь, почему? Я тоже не знала. Пока ты не пришёл сюда со своим чудесным поздравлением, наверняка чтобы избавиться от чувства вины. Думал, всё так легко? Ты всерьёз считал, что я позвала тебя, чтобы помиловаться? Стокгольмским синдромом не страдаю, уж прости. Смотри, что я могу, Майки, — в глазах Эвр мелькает опасный блеск, и она вновь подходит к брату почти вплотную, наклонившись к его уху. — Я могу причинить боль, даже не касаясь. Это очень легко. Всего три слова. Я. Тебя. Ненавижу. Она может слышать, как сердце пропустило удар, как Майкрофт шумно выдохнул, и на лице Эвр появилась довольная улыбка. — Я ненавижу тебя всем сердцем, братец. И если ты думаешь, что твои извинения и короткие визиты раз в пять лет что-то изменят, то ты глубоко ошибаешься. Я разочарована. Ты ведь ещё любишь меня. Но ничего не делаешь, чтобы помочь мне. Абсолютно. — Эвр, — ещё один щелчок, но Майкрофт не обращает на него внимание, быстро выхватывая револьвер из рук сестры. Он грубо толкает её, заставляя упасть на пол, и направляет оружие в сторону Эвр. — Теперь ты меня выслушай. Я не могу тебе помочь. Я не могу спасти тебя от самой себя. Тебе необходимо сделать это самостоятельно. Я только мешаю. Поверь мне, так лучше для всех. Он спускает курок в последний раз. Револьвер по-прежнему не стреляет. Холмс бросает холодный взгляд на изумлённую девушку, после чего молча забирает зонт и покидает камеру, оставляя Эвр сидеть на полу с щемящей болью в груди. Она ошиблась. Майкрофт обыграл её. Унижение и страх перед одиночеством, в котором ей предстоит жить ещё неизвестно сколько времени, только усиливают эту боль. Эвр была не права. В револьвере было две пули, и каждый из них получил по одной.