Я ж тебя любила. А ты так поступил.

Лето кончилось, и его сменщица осень пропустила вперёд суровую зиму. Полина повела плечами. Ей казалось, что в концертном зале царил пронизывающий до костей холод. Однако среди музыкантов она одна сидела, укутавшись в пальто, другие — работали на сцене. Григорий то и дело кидал на нее взволнованные взгляды. Он прекрасно осознавал, что, если сам подойдёт, то девушка будет язвить, и он ничего этим не добьётся, а ему нужен был исчерпывающий ответ на свой вопрос. Мужчина подозвал к себе одну из бэк-вокалисток, что-то шепнул ей, и она двинулась к Поле. С тобой всё хорошо? — Юля положила руку на плечо фониатру, она и без Лепса заметила, что Полине плохо, — ты случайно не заболела? — Нет. Мне холодно, а в остальном… всё нормально. Здесь жарко. А ты — в пальто. У тебя, должно быть, температура. — девушка переместила ладонь на лоб Гагары. Не говори глупостей, я бы… — она осеклась. Её сердцебиение начало быстро набирать обороты. Давление скакнуло вверх. Нет, нет, нет. Только не сейчас. — запаниковала Полина, — проклятый недуг! Она не должна показать насколько болезнь поглотила её. Гагарина надела на лицо беспристрастную маску и засунула себе в рот какую-то таблетку. Через минуту полегчало. Как хорошо, что ото всех друзей её скрывала растерянная Терещенко. А то бы Поля не уклонилась от жалости своих друзей; с недавних пор девушка стала презирать это чувство. Да и не было у неё желания, чтобы музыканты волновались понапрасну из-за неё. Никому не говори о том, что только что увидела. — попросила фониатр Юлию. Та медленно моргнула вместо кивка и вернулась на сцену, прошептав что-то Лепсу. После репетиции Гриша пригласил всю команду к себе, в огромный особняк в Подмосковье. Но осуществление его идеи было перенесено на двое суток, так как у них завтра очередной концерт в столице, а вот послезавтра все абсолютно свободны. Зачем он это сделал? Чтобы понаблюдать за её поведением в неформальной обстановке? Чтобы узнать правду? Неужели всё-таки заподозрил? — терзала себя сомнениями девушка, — всё кончено! Я стала параноиком! В гостиной уже был накрыт длиннющий стол. Гости должны появиться с минуты на минуту. Пришла толпа еще пока трезвых музыкантов. Но артист России ждал лишь свою единственную. Вот и она… Юра галантно открыл дверь перед Полей. Добрый день, Полина Сергеевна, — поцеловал ее ручку, — Юрий, — обменялись рукопожатием. Он строил из себя знатного господина 18 века, — что-то вы припозднилис. Все давно празднуют-с. Вам ли не знать, Григорий Викторович, чем занимаются парень с девушкой, когда остаются одни дома? — ехидно произнесла Поля без всякого смущения. Ладонь Юрия сползла с талии девушки на ягодицу. Парню показалось, что этот жест подходил, как нельзя кстати. И Гагаре это было только на руку. Ей не нравилось такое отношение к себе, ведь у них ничего не было, но она все-таки терпела. Куда же вы жену с детьми спровадили? — нарочно спросила она. Конечно, Гагарина помнила, что именно здесь они вдвоём встретили и Новый год, и Рождество. Предполагала, что он не переселил сюда свою семью и не продал этот дом. И оказалась права. Они у тещи. — чуть помедлив, ответил мужчина, сначала не понимая ее вопроса. Несмотря на опоздание друзья ждали недавно сформировавшуюся пару. В этот вечер у них не было концерта, да и в ближайшее время тоже, поэтому они могли себе позволить всё, что угодно, в пределах разумного, конечно. Они же не у себя дома будут пить. И начался пир, пусть и не на весь мир. Певец, как хозяин дома, сел во главу стола. Полина с парнем — ближе к другому краю, потому что она так решила. Полюшка была, как обычно, трезвая. У нее в крови плескалось запредельное желание напиться. Во-первых, назло Юре. А во-вторых, назло Лепсу, чтобы не помнить кто он такой и кто она и, что между ними было. Она мечтательно смотрела в сторону выхода, представляла, как идет по коридору на кухню, где на столе рядом с кучей угощений стоят бутылки с алкоголем. За весь вечер ни одного ласкового слова в свой адрес от Юрия, ни одного поцелуя (даже в щечку) фониатр не получила. Он вел себя как охранник, не проявлял поддельной любви к Полечке. Лишь артист иногда посматривал в ее сторону, на что она старательно не обращала внимания. Воспользовавшись моментом, когда все были навеселе, она вышла из-за стола. Заметив это, танцующий с чьей-то девушкой Юра, схватил Гагарину за локоть: Ты куда? Отговорка была самая банальная: В туалет. И она зашагала туда, на кухню, к алкоголю. Но в коридоре неожиданно столкнулась с Минигали. Что-то случилось? — спросила она, глядя на задумавшегося мужчину. Жизнь — это не сплошная радость, не без конца белая полоса. — ни с того, ни с сего начал рассуждать он, — случается и плохое. Это нужно пережить. Пройдет время и ты сама поймешь. Ты станешь сильнее, проходя через трудности. Главное настраивать себя на позитивный лад. Тогда ты будешь притягивать только хорошее… Жизнь распоряжается нами, как хочет. У кого-то забирает, а кому-то дает. Сейчас тебе больно, но это не навсегда. Фониатр прошла мимо него, будто в прострации. Она растерялась; почему саксофонист ей это сказал? Дойдя до места назначения, она забыла о его словах и села на кухонный гарнитур, предварительно взяв бутылку янтарной жидкости с другого столика. Долго пыталась откупорить ее. Наконец, получилось. Сделала глоток. Виски ободрало горло и прокатилось языком пламени по пищеводу. Уже давно стемнело. Лишь одинокая луна маячила над домом в тишине ночного неба. Её тусклый белый свет проникал через прорези приоткрытых жалюзи, беспечно падая на холодный линолеум. Малочисленные дорожки, выложенные из камня, выводили причудливые узоры по укутанной снежной пустыней территории. Невдалеке виднелся сосновый бор, пугающий своей неизвестностью. Опять наврала! На этот раз Юре. Это плохо! Так нельзя! Честность, порядочность, доброта превыше всего… Слова Гриши… — алкоголь ударил в голову, — почему он позвал нас всех сюда? С чего такой поступок? Чтобы провести со мной время? Вернуть всё как было? Глупые вопросы, на которые один ответ: Да! Но мы не можем быть вместе, он мне изменил со своей бывшей женой… Хотя… скорее он изменил ей со мной… Я любовница… Вспомнишь солнце, вот и лучик. Но Гагаре пришло другое выражение на ум, с неупотребляемым в литературе словом. Увидев его, попыталась выпить виски залпом. Но Лепс выхватил пузырь из ее руки. Часть напитка пролилась на обоих. Что вы творите?! — огрызнулась на него. — Не хочу, чтобы ты напилась. — Почему это? Поль, мы семья. — сделал широкий жест рукой, имея ввиду всю команду. — Какая мы, к черту, семья?! Почему же вы тогда не идете отговаривать своих музыкантов? А вместо этого здесь, со мной? — Сколько раз тебе повторить? Я тебя люблю! Не говори мне ничего! — вспылила она, — у тебя с Аней маленький ребенок! А ты признаешься в любви мне, а не ей! Значит, можешь ее бросить и вернуться ко мне?! Да. Потому что это не мой ребёнок. — спокойно ответил мужчина. — Как это низко, бросать своего ребенка и отнекиваться: мол, он не мой, я не виноват, меня вообще там не было. Не ожидала от вас, Григорий Викторович! Она все дальше и дальше отодвигалась от него, пока не попала в угол. — Так по-дурацки сложились обстоятельства. Но у нас с ней давно ничего не было. Как тебе это доказать? Тестом на отцовство? Хорошо. Он у меня с собой. Мужчина достал из кармана джинс лист бумаги, сложенный несколько раз. Развернул. — Мне не веришь, посмотри на тест ДНК. Выхватила бумагу, которую он протянул, с жадностью начала читать. Строчки поплыли перед глазами. Не разбирая напечатанного, произнесла: Сколько денег отвалил, чтобы подделать результат? — Нисколько. Он настоящий. — Где гарантия? — Можешь у Анны спросить. С каких пор ты мне не доверяешь? Я же говорю правду, и ты это знаешь. Полечка держалась из последних сил, а после его заключительной фразы эмоции взяли верх. Она села на пол и заплакала. Зачем рвёшь мне душу? — хрипло крикнула девушка, не пытаясь остановить нахлынувшие слезы. — А зачем ты притворяешься, что не любишь меня? — Серьезно, не понимаешь? Ради тебя. Чтобы ты был счастлив без меня со своей женой и детьми. — Я счастлив, когда ты рядом и принадлежишь мне, ты только моя и больше ничья. — А если нет? Убьешь? По принципу не доставайся же ты никому? Я тебя люблю. — устало повторил он. Я…тебя… — ждал ее ответ с замиранием сердца, — боюсь… Гриша хотел опуститься на колени перед ней, убрать никому ненужные слезы, утешить, обнять, поцеловать. Он явно был обескуражен происходящим: Как? Почему? Вспомни, что было 4 дня назад. — сквозь всхлипы различил певец. — А что было? Я думала… ты меня изнасилуешь прямо в ПЦ. — её язык уже начинал заплетаться. И тут на него нахлынули отрывки того рокового дня. «Несколько часов подряд он не мог записать одну несчастную песню. Полина куда-то подевалась и он пытался сам определить состояние голосовых связок. Не вытерпев до её прихода, разъярённый вылетел в коридор. Там, как некстати, ему навстречу шагала Гагарина. Поравнявшись с ней, он резко вжал её в стену, и оперся руками по обе стороны от её головы. Где ты была?! — блондинка испугалась; от него несло потом вперемешку с одеколоном и нечеловеческой злостью. Не твоё дело. — последовала своеобразная защитная реакция. — Ошибаешься. Всё, что касается тебя — моё дело. Она напряглась и подобралась, словно пантера, готовая прыгнуть на него и перегрызть шею в любой момент, так, по крайней мере, ему казалось. Но на самом деле она боялась, очень боялась, то ли опять попасть в омут его зелёных глаз, то ли что он с ней что-то сделает. Фониатр не показывала свой страх, выражающийся лишь в ее глазах, которые она тщательно прятала под пушистыми ресницами. Девушка захотела уйти прочь от него, но Лепс, неприлично прогулявшись глазами по её фигуре, сказал: Повезло тебе, Поля, что здесь я, а не какой-нибудь сопливый мальчишка. Который бы не сдержался и не стал бы тебя спрашивать хочешь ли ты этого или нет. Ты не посмеешь! — она бы попятилась назад, если бы было куда. Ещё как посмею! — ухмыльнулся Григорий, — если захочу, конечно… А, кстати, о сопливых пацанах. Ты больше никогда не поцелуешь Юру. — отчеканил он приказ. — Я не твоя собственность! И не собираюсь выполнять твои требования! Внезапно свет потух. Поля, воспользовавшись этим, прошмыгнула под его рукой, но Гриша почувствовал легкое колыхание воздуха, попытался поймать её — безуспешно. Он включил на телефоне фонарик и направил туда, куда должна была пойти Гагарина. Там никого не оказалось.» После того случая она старательно избегала пребывание с ним наедине. У него тогда и в мыслях не было пугать её, просто так получилось. И тут его осенило. Минигали за несколько часов до этого инциндента предупредил его в тот день в ПЦ. Музыкант сказал: Она хрупкая, как крылышко бабочки, до которого дотронешься, и оно сразу перестанет сиять неповторимой красотой цветовой палитры. А что тогда подумал Гриша? Правильно, философ хренов. Тогда он не мог знать, что саксофонист, сам того не понимая, поведал Лепсу очень важную истину. Но всё разложится по полочкам, когда уже будет поздно… В комнату забрел Юрий. — Григорий Викторович, что вы с ней сделали? Но не успел Лепс ответить, как тот поднял девушку на руки и куда-то понес, в дверях сообщая: Я вернусь, и мы поговорим. Гришу вовсе не испугали слова музыканта. Пока он ждал гитариста, на кухню ворвались целующиеся Юля с Федей. Ой, извините. — пролепетала девушка, оторвавшись от губ парня. Комнаты для гостей на третьем этаже в правом крыле. — равнодушным голосом произнёс Григорий. И парочка быстро скрылась с его глаз. Полина, Полина, — думал певец, — у меня тоже не стальные нервы. Мне больно от твоих слов. Они режут мою душу на сотни… Нет… тысячи… Нет… миллионы осколков. Ты обещала всегда быть со мной рядом несмотря ни на что, обещала… И не выполнила… Ты бросила меня тогда… И я остался один… Словно слепой шел по непроходимому темному коридору один… Ты думала, я вернулся в семью… Но мысли мои были далеко, очень далеко отсюда, за гранью разумного. Я чувствовал себя запрограммированным роботом. Я хранил и оберегал наши воспоминания в своем сердце, куда еще не добралась чернота этого мира. Но вместе с этим, отпустил тебя, верил, что ты найдешь себе кого-нибудь, будешь жить нормальной жизнью, не то что со мной — все эти гастроли, вечеринки. И, когда мы снова встретились, по счастливой случайности… ты меня отвергла. Ведь я не пытался тебя искать, по твоей же просьбе, думая, что так будет лучше нам обоим… И ты руководствовалась тем же… Мы ошиблись… Оба ошиблись… Ты таким образом надеялась вернуть меня в семью… И сейчас пытаешься… Говоришь, это необходимо для меня… Я сам знаю, кто мне нужен. Пройдет время и ты это поймешь… Возможно, ты и так это осознаешь, но почему-то пытаешься показать всем своим видом, что не любишь меня… Понял… Ты думаешь, что я изменил тебе с Аней. А по сути, у нас ничего не было уже несколько лет, наверное, с рождения Вано. Ты делаешь попытки сохранить семью, в которой мать нагуляла ребенка на стороне, изменяя мужу. А этот муж всеми конечностями упирается, чтобы его оставили на своем месте, рядом с любимой. Ты еще много чего не знаешь, моя маленькая глупышка. Но как бы ты не вела себя со мной, я всегда буду наготове, чтобы помочь. Может последовать твоему примеру и напиться? — перевел взгляд на недопитую девушкой бутылку, — тогда я умру. Выпью пару бутылочек за тебя. И будет валяться никому не нужный труп на кухне. Ты будешь плакать, много плакать (скорее всего, даже начнешь винить себя в моей смерти, но ты здесь не при чем). А я этого не хочу. Юры нет довольно долго. Может боится? Хотел же со мной поговорить, а не я с ним. Видимо, он не явится. Пойду посмотрю, как там Поля. В гостиной всё также оглушительно играла музыка. Все танцевали, веселились, пили. И парень Гагариной вместе со всеми. Он оставил ее одну в какой-то комнате, хотя почему в какой-то? В самой лучшей, в спальне босса. А объяснялось это тем, что Юрий был пьян, он положил Полечку в ближайшую комнату с кроватью и быстро смылся, чтобы продолжить веселиться. Ему было по барабану, какая она (трезвая или нет), не сделал ничего, для того, чтобы девушка успокоилась. Он любил ее не так, как Григорий. Гитарист стал относился к ней холодно сразу после того, как Алина поговорила с ним об их отношениях, но, по обоюдному согласию, он продолжил играть роль парня Гагары. Лепс обходил свои покои в поисках Полины. Но в какую бы комнату он не заглянул, ее там не было. Измотанный зашел в свою спальню. Не рассчитывал увидеть любимую на своей кровати. Она спала. Слёз уже не было, от них остались только следы мокрых дорожек. Именно по ним можно было судить о том, что девушка заснула совсем недавно. Гриша долго всматривался в черты лица, запоминал каждую деталь, точно это были их последние минуты вместе. Мужчина начал что-то шептать… Скорее всего, это был его монолог о том, как он жил в ее отсутствие. Это было тяжело слушать, а говорить ему было еще тяжелее. Полюшка всё слушала, делая вид, что спала. То, что артист ей рассказал, не являлось ни желанием вызвать жалость к себе, ни просьбой утешить. Он хотел, чтобы его единственная знала правду, что случилось тогда на самом деле. Гриша рассчитывал на то, чтобы она его поняла, чтобы простила за всё, и завтра они снова будут парой, но завтра будет завтра, и на следующий день он узнает ее мнение по всему тому, что было сказано сегодня. Закончив свою проникновенную речь, заметил, как по ее щеке медленно стекла слеза. Покатилась по подбородку и сорвалась. Певец лег рядом с Полей, обнял одной рукой, а вторую подложил ей под голову. В таком положении он мог защитить ее ото всех. Гагарина нисколько не сопротивлялась его действиям. До этого она не догадывалась сколько боли принесла в его жизнь, когда осуществила свой план. Хотела как лучше, чтобы семья была полная, чтобы все были счастливы. А вместо этого получила не то, что ждала. Ей хорошо спалось не от выпитого алкоголя, а от его объятий, в которых она грезила оказаться уже очень давно, осознавая, что это невозможно. Полечка разлепила глаза, чуть ли не падая с кровати. Её мутило. Голова смертельно болела. Лепс лежал почти на ней, придавливая левой стороной туловища ее хрупкое тело. Она еле-еле выползла из-под него. Неожиданнее всего было видеть рядом со спящим Гришей — Юрия. Последний пришел почти под утро просто «в хлам» и улегся с парой. Гагара поспешила удалиться из дома заслуженного артиста России. Все спали после вчерашней вечеринки, поэтому по дороге к своему пальто, она никого не встретила. Как только вышла на улицу, ее лицо обдало холодным дыханием зимы. Закололо щечки. Носик покраснел. Она покинула территорию дома. Огляделась по сторонам. Ей нужно идти вдоль дороги, чтобы попасть в Москву, а потом — домой. Прогулка помогла девушке придти в себя и систематизировать мысли. Теперь она оценила насколько была глупа её первая мысль на счёт возвращения к Веронике пешком, на голодный желудок и с больной головой. Лепс тем временем проснулся. Почему всё так? — озадачился он, когда обнаружил в кровати только Юрия. Гриша решил позвонить Полечке. — Алло? — Поль, ты где? Я иду. — не было желания продолжать фразу. Но вопрос напрашивался сам собой. И ей придется ответить. — Куда? — К себе домой. — Сдурела? Такой мороз на улице. Вернись в дом немедленно! — Нет. На этом их разговор закончился. Она бросила трубку. Ускорила шаг, подозревая, что мужчина скоро разыщет ее. Гриша спустился на первый этаж, перепрыгивая сразу через несколько ступеней. Обнаружив, готовящего завтрак Макса, нетерпеливо спросил: Полина давно ушла? — Не знаю, не видел. Григорий Викторович, мне кажется, вы о ней слишком печётесь. Девочка-то большая уже. Засунь свое «мне кажется» знаешь куда? Когда кажется — креститься надо! — грубо прикрикнул певец и вышел. Схватив в прихожей шапку и попутно набрасывая на плечи куртку, сел в автомобиль, выехал со двора. Чудесным образом разглядел следы девушки на снегу. Настиг ее. Опустил стекло: Полина, остановись. Но девушка продолжала двигаться вперед. Он ехал на машине рядом с ней. — Ты не помнишь, о чем я тебе вчера говорил? С чего такая уверенность, что я это слышала? — в голосе неслыханная дерзость. Да, действительно, с чего бы? В ответ молчание. И правда, почему она должна была услышать его вчера? — Сядь в машину. — Нет. Она ускорила шаг. Потом вовсе свернула на 90 градусов от дороги и убежала. В эту же секунду полил ледяной ливень. Гриша среагировал молниеносно: вытащил из бардачка зонт и помчался за ней. Ты можешь вести себя нормально? Не убегать от проблемы? Мы поговорим как взрослые люди. — произнес он, когда догнал Гагарину и схватил ее за локоть. Оставь меня в покое! — она заплакала. — И мы вернемся к тому, с чего начались наши отношения. Что тебе непонятно во фразе «оставь меня в покое»? — слова сами сыпались из её рта. Возьми зонт. Езжай домой или куда ты там хотела. — Лепс протянул ей ключи от автомобиля. Если возьмет всё им предложенное — не любит. Значит, ей, как и всем нужны от него только деньги. Она успокоилась, но почувствовала подвох: Завтра я смогу выйти на работу? — Да. Я же тебя не увольнял. Девушка взяла у него ключи и зонт. Дошагала до машины. Опустилась на водительское сиденье, положила руки на руль, сверху — голову и опять зарыдала. «А ведь Гриша стоит в лесу под холодным дождем зимой. Отдал ей то, с помощью чего я могу достигнуть своей цели т.е. уехать. Он пойдет домой пешком и будет весь мокрый, потом заболеет.» Поля побежала к нему со всех ног. Прижалась к его куртке, все также не застегнутой до конца. Почему она так сделала? Ещё алкоголь не выветрился? Нет, она позволила себе маленькую слабость. Слишком долго она мечтала, чтобы всё стало, как было. По её обещанию самой себе, эти объятия являлись последними. И она больше никогда не позволит себе такую роскошь. Теперь она будет хранить это воспоминание, как частичку его тепла, которое согреет её, когда это будет необходимо. Дурак! — уткнулась носом ему в грудь. Он лишь улыбнулся и обнял её сильнее. Значит, любит. Полечка, прости меня. — расчувствовался мужчина, — если бы ты знала, как я себя паршиво ощущал, когда всячески задевал твоё самолюбие. Я столько раз пытался успокоиться. Помогало до тех пор, пока я не видел тебя с Юрой и не важно целовались ли вы или просто были недалеко друг от друга. Прости меня, родная. Я старый ревнивый идиот. Фониатр, казалось, не слышала о чем он говорил. Вернее, она слушала, но не слышала. Смысл его слов не доходил до мозга и соответственно не воспринимался. Она просто стояла, вдыхала его запах и не могла надышаться им. Ладно, поехали. — нашла в себе силы отпрянуть от него, — а то нас наверно уже потеряли. Обратно они добирались молча, хотя им нужно было многое обсудить. И только, когда перед ними распахнулись ворота, заговорили одновременно и тут же замолчали, каждый опасаясь перебить другого. Важные слова так и не были сказаны. На улице некоторые музыканты собирали группу для поиска начальника и Поли, вместе с ними находился Топчий. Гагарина торопливо выпрыгнула из автомобиля, ринулась к Юре и повисла у него на шее. Гриша, скрипнув зубами, отвернулся и решил загнать машину в гараж. Он окончательно перестал понимать поведение фониатра. А ей это показалось разумным. Ведь люди могли всё что угодно себе навоображать и интерпретировать её с боссом отсутствие по-своему. Но она, создав такую обстановку, только подтвердила их с гитаристом отношения. Гриша сказал музыкантам не толпиться на холоде и зайти в дом. В гостиной старинные часы пробили полдень. Многие присутствующие даже не успели толком позавтракать, поэтому Лепс застал их жующими всё, что осталось от посиделок. Никто из них не потрудился вчера убрать со стола. Тем временем Гагарина закрылась в ванной и для отвода глаз открыла кран. Струи воды ударяли по раковине, заглушая её разговор по телефону. — Я, конечно, тебя не виню. Но то, что ты мне прописала — не помогает. — Плохо, просто ужасно. — Я не могу до конца контролировать свои эмоции. — А может это и к лучшему? — Однозначно нет. — Поль, тебе надо перестать менять маски. Будь собой. Иначе эти игры тебя погубят. Да ладно. — несерьёзно ответила она, — ещё чуть-чуть и закончу. Но я не могу сейчас бросить. На кону — жизнь человека. Поверь на слово, ни к чему хорошему это не приведёт, — получила предупреждение фониатр, — ты вообще о своём здоровье не заботишься. Поэтому я к тебе и обратилась. Чтобы ты о нём позаботилась. — попыталась пошутить Гагара. Такими темпами мне придётся скоро выписать тебе очень сильное успокоительное. — подруга явно не была рада такой перспективе, — ты понимаешь, что я тебя даже не осматривала? Я ведь на твои слова полагаюсь, выписывая разные лекарства. — Ксюш, не волнуйся… — Как ты можешь так спокойно говорить? Тебя мучает бессонница, ещё эти не проходящие целыми днями головные боли. Я уже начинаю привыкать к ним. — расстроенно произнесла она. А не так давно у тебя была паническая атака, кстати, из-за Лепса. — припомнила девушка, — я так за тебя переживала! Гадала, как ты тогда с ума не сошла… Между делом, как там Григорий поживает? Вот, когда мне совсем плохо станет, буду таскать тебя с собой на гастроли. Тогда ты и узнаешь, «как там Григорий поживает. " — передразнила фониатр. Прислушайся к моим советам. — мягко уговаривала её подруга. Угу. — невесело ответила Полина, прекрасно осознавая, что не сделает этого, — ладно. Потом ещё созвонимся. И она сбросила, громко выдохнув. К огромному счастью, никто не был в курсе того, о чём велась беседа. Людям было не до этого. Они уже собирались разъехаться по домам. А Гагару не прельщал факт, что она будет наедине с Юрой и Гришей под одной крышей, когда все уедут. И в связи с этим, она в числе первых покинула это место. Правда, провожающий всех босс, на прощание обнял Полину, состроил гримасу, мол, ничего невероятного не произошло.