gold

Шантри — индиговый океан, шафранная нежность в аквамариновой кайме, тихий прибой и коричный привкус. Шантри — слепящие зеркала улыбок, полутени смеха в уголках губ и пляжно-песочная легкость прядей. Шантри — неидеальный идеал. Шантри не ревнива и с некоторых пор улыбается чаще, чем говорит. Меган больше напоминает пастельно-искусную (искусственную) куклу. До кончиков выбеленных — наверняка же — прядей, зефирно-мягкая, с выкрашенными в красный губами и истерично-ломотная. Прилипчивая до невозможности, как ее жвачка, лопающаяся и залепляющая карминовую красноту губ. Крохотная домашнего пошиба Барби, возомнившая себя чертовой похитительницей мужских сердец, а на деле вся из звенящих слез, пастельной блеклости и насквозь-пустоты. Но Уоллес ей нужен. С ним уют. С ним утро, чай и какая-то уверенность, что ты самая. Она виснет на шее у Уоллеса и щебечет-щебечет, от нее пахнет жвачкой, духами и чистым врачебным халатом. Она хочет дружить, она хочет все объяснить, хочет заботиться — не ешь рыбу из автомата, избегай курилок, не запускай простуду (ты же доктор, понимаешь), не игнорь меня, я же здесь. Но теперь заботиться о противопростудном предпочитает Шантри. Измерять температуру, плюнув на «я-врач-я-все-знаю-сам», путать бокалы и обниматься на кухне, позволяя кофе остынуть. Это Шантри возмущается, что платье короткое, пока Делия восторженно уверяет, что оно идеально сидит, стопроцентно к лицу и вообще совершенство, а Уоллес строит невозмутимое выражение лица, делая вид, что его абсолютно не касается этот-женский-кипиш. Но Шантри знает, что ему нравятся ее ноги. Это Шантри готовит золото дураков, душа всех умопомрачительным ароматом, это Шантри собирает имена и названия курортных городов из магнитиков на холодильнике, это Шантри покупает микроскопические вещички, пока Уоллес приезжает, едва удерживая маленький ураган — крикливую и восторженную племянницу, которая от нетерпения едва не отрывает дяде руку. Это они улыбаются уже через силу на наверное, пятьсотом фото с «дядей Уоллесом и тетей Шантри». Это Шантри засыпает, считая звезды в галактических созвездиях, пока Уоллес не заявляет сквозь сон, что разговоры об астрономии, как ни странно, лучше отложить на утро. Меган нет места в чужой идиллии, и от этого грустно-грустно. Из Меган неважная девушка и еще более неудачный друг. Ей просто не везет. Она просто не Шантри.