Простая истина

Дождливый вечер. Арсений сидит в темно-красном кожаном кресле, устремив взгляд прямо перед собой, будто сквозь стену. В левой руке держит стакан, в котором плещется виски со льдом, а в правой — фотография. Арсений чувствует, как покалывает в носу, а глаза слезятся, отчего все тело потряхивает, и так мерзко от самого себя, как жалок он в данный момент. На фотографии Она. Та, что надела кольцо на его безымянный палец, после того как сказала «Да». Алена. Одно имя — и тысячи, миллионы, мурашек по телу. Арсений всегда считал ее потрясающей, говорил ей, что она делает его счастливым, а Алена, слышав это, всегда опускала голову, смущаясь, и мило улыбалась. Алена не просто лучик света в жизни Арсения — она целое солнце. Солнце, что всегда согревало в непогоду. Солнце, от света которого распускались цветы. И один цветочек действительно расцвел. Маленькая девочка, дочка, которую с такой любовью обнимает Алена на фотографии. От фотографии веет прекрасным теплом, но Арсению так паршиво. И ведь он сам виноват. Вдали от дома, в туре, просто посмотрел в сторону, так, от скуки, и увидел, как девушка резко отвернула голову в другую сторону. Девушка его друга. Его друга, да, но Арсений всегда замечал, как она на него смотрит. Всегда замечал, но никогда не отвечал ей тем же, ведь каждую свободную минутку бежал к телефону, чтоб поболтать с женой о всякой ерунде, да дочь услышать. Но в тот вечер Алена была занята, и Арс не знал, что делать после концерта. А Ира просто попалась на глаза. Милая девочка с широкой улыбкой, глаза светятся. Он решил с ней просто поговорить, в гримерке были только они вдвоем. А дальше как-то все само закрутилось, да завертелось, и вот они уже в попыхах натягивали на себя одежду, дабы не быть замеченными. Да, им было хорошо. Да, Ира светилась от счастья, ведь она так долго мечтала хоть о малейшем внимании к ней от Попова. Но сам Арсений... сам Арсений просто возненавидел себя. Пытался выдумать повод, как-то себя оправдать, но ничего не вышло. Понимал, что теперь он полнейший кретин, сам себя был готов утопить. Стал нервным, часто погружался в себя, не знал, что ему делать. Но в один вечер, когда Арсений понял, что находится уже на волоске от того, чтоб окончательно сойти с ума, он позвонил. Пока шли гудки, его бил озноб, но останавливаться было уже поздно. Алена взяла трубку. Голос такой нежный, радостный, ведь она так скучала по голосу мужа. У Арса кольнуло где-то под ребрами, больно неимоверно. Долго молчал, пытался подобрать слова, не замечая, как взволновано Алена пыталась до него дозваться. Арсений набрал побольше воздуха в легкие, и выпалил все, как есть. Он замолчал. Алена молчала, но Арс слышал, как ее дыхание становилось все тяжелее, а потом гудки. И больше никто из них даже не пытался позвонить. Почему не звонит Алена — понятное дело, а Арс.. чувство вины и страх мешали нажать на такой родной номер в контактах мобильного. Сегодня он вернулся домой с тура. В квартире пусто. Ни двух любимых девочек, ни их вещей, только детская кроватка так и стоит в их спальне. Внутри все сжимается, хочется внедриться в стаю волков над полной луной. Его вой был бы громче всех, без сомнений. И сейчас, сидя в кресле, держа в руках стакан и фотографию, Арсений думает, что теперь он как никогда, просто превосходно понимает одну простую истину — мы ценим, лишь когда теряем.