Хочу слышать,как ты дышишь

       Темная комната пропитана покоем. Но в ней витала ещё и ненависть. Нет, страха тут не было. Не таким он был, чтобы бояться. Очередная выходка младшего братца заставила вновь ощущать море агоний. Страдания и боль разрывали холодное сердце первородного вампира. Казалось, что больше его уже ничего не растопит. Ничего не предвещало беды. Но со стороны Никлауса она может прийти в любой момент, и пострадать при этом могут как невинные люди, так и жестокие демоны. Но тогда Элайджа не был злым. Он приехал в этот город, чтобы снова воссоединиться со своей семьей. Но вместо крепких объятий младшего, похлопываний по спине, он получил клинок в сердце. А причины то? Разве вообще должны быть они, чтобы так поступать со своей родней. Тем более с родным старшим братом, который не раз и не два помогал Клаусу во всем. Что бы-то не предпринимал гибрид по отношению к Элайдже в прошлом, все его поступки прощались, не задумываясь. Но не этот. Сейчас Элайджа хранит злость на брата в глубине своей темной души, которая кишит дьяволами. Зло хочет вылезти наружу, но мешает лишь этот кинжал в его грудной клетке. Снова и снова находясь там он приносит Элайдже невыносимую боль. Нет. Не физическую. Моральную. За столько лет он уже привык, что отправки в гроб-это обычное явление. Ту боль при проникновении предмета он тоже принимал как свою. А потом наступает тишина. Мысли, которые опутывают твою голову за время проведения в гробу, мешают нормально жить дальше. Мешают снова казаться хорошим. Ведь это не так. Элайджа не был нормальным. За тысячу лет убивал много кого. Но в основном его жертвами становились плохие люди, а может и не люди. Ведь Элайджа был первородным, которому убить любого вампира, ведьму, оборотня не доставляло никаких проблем. С легкость, вырывал им всем сердце, не осознавая, что в итоге когда-то за все это следует поплатиться. Тишину царившую в этой комнате на чердаке старой церкви уже давно никто не нарушал. Открылась дверь и в нее вошла девушка. Положила какие-то травы на стол и села просматривать гримуары. Включив негромко музыку, Давина расслабилась. Ей нравилось просто сидеть здесь одной, наслаждаться тишиной. Все, что она хотела. Она, конечно, благодарна Марселю за то, что спас ее от ведьм, но следить за первородным вампиром, точно не входило в ее планы. Марселус никогда ни у кого в общем-то не спрашивал разрешения, но не в этом случае. Он уважал Давину и постоянно советовался с ней. Как никак, она была сильнейшей ведьмой Нового Орлеана. Была его глазами и ушами. Подошла к гробу, в котором лежал Элайджа, открыла крышку. Посмотрев на серое мертвое тело, она замерла. Какое-то чувство появилось у нее тогда. В голову врезались мысли: а может вытащить кинжал и выпустить его. Но этого она позволить себе не могла. Дав клятву, что найдет способ уничтожить древнего, не могла ее нарушить. Но что-то все равно тянуло ее к нему. Даже в холодном теле Элайджи теплились еще остатки жизни. Этот покой и умиротворение, которое испытывала девушка в тот момент нарушил Марсель. — Что ты делаешь с ним? — смотрел он и стоял в дверях. — Ничего, просто ищу способы как избавиться от него. Ты же этого хочешь. — Да, но я пришел проведать тебя. Вдруг у тебя появятся мысли выпустить его. Такого позволить я не смогу. — Нет, Марсель, я никогда так не поступлю. Я дала обещание и выполню его. — отошла от гроба. Марсель подошел к нему. Вы поплатитесь за все С этими мыслями закрыл крышку гроба. — Ди, если есть возможность, то постарайся поторопиться. Нам нужно как можно быстрее покончить хотя бы с одним из них. Давина скромно кивнула. — Не заставляй меня повторяться. — сказала она. — Пока, если что говори, и я приду. — Марсель вышел из комнаты. Он считает меня своей марионеткой, но это не так. Я покажу ему кто я на самом деле. Тихо подошла к окну, наблюдала за жителями города. Как ей хотелось выйти на свободу. Сидеть в этой заброшенной церкви на чердаке. Не этого хочет молодая девушка в свои шестнадцать лет. Но она родилась необычная. А для необычных, необычная и жизнь предречена. Просидев почти весь день у окна, она снова обратила свой взгляд на гроб. Что-то снова тянуло ее открыть крышку и она это сделала. Элайджа лежал там неподвижно, словно статуя, лишенная всего живого. Давина разрывалась. Она хотела вытащить клинок, но предавать Марселя ей тоже не хотелось. Снова отошла от Элайджи, переводя дыхание. Приложила руки к голове и села на кровать. Она думала. Почему именно он. Что ее в нем привлекает. Может просто это милое лицо. Нет выкинь эти мысли из головы. Он не может быть милым. Он чудовище, отнимающее жизни. Давина забрала прядь волосы за ухо и посмотрела на него. Закрыла глаза. Что происходит? Я никогда не чувствовала что-то подобное. Но, если я хочу что-то сделать, я сделаю. Подошла к гробу, судорожно коснулась пальцами клинка. Она знала, что скоро разбудит монстра, и станет причиной многих бед, но ничто ее не могло остановить в этот момент. Маленькие ручки обхватили кинжал и стали поднимать его вверх. Каждая следующая секунда была для нее секундой страха. Она не понимала почему это делает и зачем, но не могла противостоять своему желанию. Желанию увидеть этого мужчину живым, а не серой мертвой лишенной жизни глыбой. Преодолевание препятствий, вот, что она делала сейчас. Преграда между тем, что ты хочешь и тем, что тебе надо, просто напросто рухнула и больше никогда не появлялась. Маленькая ведьма знала чего хочет в этот момент. Секунда и в груди больше не было и следа от раны. Тело стало приобретать вид ожившего мертвеца. Давина отошла от него. Сразу появился страх. Страх, что он сможет причинить ей боль, как делал это всегда. Элайджа открыл глаза, его мучала невыносимая жажда крови, которую он, конечно, смог заглушить, но ненадолго. Что произошло? Давина часто моргала, и сердце у нее пускалось вспять. Медленно встав из гроба, он осмотрел комнату и увидел девушку. — Кто ты?  — Я Давина. — подошла к окну и снова стала смотреть туда. Она не хотела видеть сейчас в таком состоянии его. Лучше было бы, если бы он выпил крови и полностью восстановился. Подумала она. Но кроме нее в этой комнате не было никого. Они были одни. Вдвоем. Как солце и звезды. Так близки друг к другу. Находятся в одной вселенной, но встретятся ли они когда-нибудь? Элайджа подходил все ближе и ближе к ней. Чувствовал, как по ее жилам пульсирует свежая кровь, но боролся с желанием. — Ты вытащила кинжал? — Давина повернулась. — Да. — тихо сказала. — Я благодарен тебе за это всем сердцем. А оно есть у тебя? — подумала девушка. — Не надо благодарности, я сделала это не ради тебя. — Тогда зачем? Или ради кого? — снова приблизился на шаг первородный. Он хотел эту девушку, вцепиться ей в шею, выпить всю ее кровь до последней капли. Но Элайджа помнит доброту. Он никогда не причинит ей вред. Противостоять жажде крови куда сложнее, когда рядом находится такое прелестное молодое создание. Оно манит вампира, заставляет все-таки раскрыть свою сущность и показать какой он на самом деле. — Я сделала это ради любопытства. Ничего более. — смотрела в его глаза и чувствовала, что влюбляется в них. Эти карие глаза, немного потускневшие, манили. И пусть сейчас они не горят огоньком, скоро эта юная ведьма вновь пробудит в нем все чувства и заставит полыхать огнем его холодное сердце. — Любопытство? Разве тебе не рассказывали, что нельзя пробуждать таких как я. — Я не боюсь тебя. — уверенно сказала. — Ты смелая девочка. — нахмурил брови. А если так. — накинулся на нее с клыками. Давина одним движением руки отбросила первородного на кровать. — Ты сам напросился. — усмехнулась. — Чтож впечатляет. — расположился на кровати. — Ты голоден, я вижу это по твоей коже. — подошла к кровати и села рядом с ним. — Это мои проблемы. Тебя не должно это волновать. — Теперь они и мои тоже. — достала булавку и проткнула себе указательный палец. Жажда взяла верх. Вены клыки под глазами. — Отойди. — еле сдерживаясь, проговорил первородный. Отвернулся от девушки и переводил дыхание. Он вдыхал запах свежей крови и, казалось, этот запах сводил его с ума. Он забыл обо всем. Кроме этой девушки он больше не хотел никого и ничего. Медленно повернулся к ней. — Я чудовище. — смотрел на нее, и вены под глазами так и не исчезали. Нет. Не при виде нее. Невозможно было удержаться. Такого с ним еще никогда не было. — Я видела чудовищ и похуже. — пододвинулась ближе, поднесла к его губам свой пальчик. Элайджа закрыл глаза и перехватил ее руку. Давина вздрогнула от неожиданности. — Не бойся меня. — стал пить ее кровь. Тело восстановилось и приняло божественный вид. Отпустил ее руку и смотрел на рану. — Ее надо обработать. — Нет не надо, я не хочу этого делать. — посмотрела на него. Он был таким красивым. Таких мужчин она еще не видела. Да и где увидит, если все свое время она проводила на этом чертовом чердаке. — Что ты хочешь еще? — Элайджа сел рядом и посмотрел ей в глаза. — Я я… не знаю. — тихо сказала она и дыхание участилось. Элайджа услышал как бьется ее маленькое сердце и уже знал почему. — Просто доверься мне. — провел рукой по ее волосам, убирая непослушные пряди волос за ухо. — Довериться? — Да. — притянул ее к себе и поцеловал так нежно, что, наверное, это было странно для Элайджи. Никогда он не вел так себя ни с кем. Эта девушка даже заглушала в нем желание убивать. Словно он снова стал живым. Давина ответила на поцелуй. Девушка не понимала, что происходит, но не собиралась это останавливать. — Элайджа. — Да. — Что мы будем делать? — не отрываясь от жарких губ первородного, сказала. — Что хочешь ты. — Давина приблизилась к нему и села на колени, страстно целуя и запуская руки в его темные волосы. Поцелуи дарили ей незабываемую эйфорию, о которой она никогда раньше и не знала. Элайджа не понимал, что он делает, но объяснений не требовалось. Он хотел ее всю. Овладеть ею прямо здесь и сейчас. Секунда. И она под ним. В его объятьях. Казалось, что кроме них больше никого не существует. — Ты правда хочешь этого. — Да. — глухо произнесла. Холодные пальцы первородного блуждали по телу девушки, потихоньку освобождаясь от ее одежды. — И ты не боишься, что на это скажет Марсель? — Мне уже плевать на него. Если надо будет, я избавлюсь от него. Снова сближение. Только уже девушка была на нем, она покрывала тело первородного жаркими поцелуями. Элайджа закрывал глаза и откидывал голову назад. Это было незабываемое ощущение. Снова надвис над Давиной и снял с нее последнюю часть одежды. Вскоре и сам осовободился от всего ненужного и уже был в ней. Глухой стон раздался в комнате. Они были вдвоем в ту ночь. Ничто им не мешало. Были отданы друг другу навечно. После этого Элайджа не оставит ее здесь, а заберет куда-нибудь подальше от вампиров, ведьм и всего этого беспредела. Безопасность этой девушки была теперь на первом месте для него. Не имело значение для них, что скажут остальные: семья, друзья. Если потребуется, парочка уедет навсегда из этого мрачного города и заживет счастливой жизнью. Принять лекарство. Это идея уже не казалась для Элайджи столь безумной. И пусть разница в возрасте была. Это уже их не волновало. Для этих двоих имело значение-только они сами. Элайдже было двадцать три года. Давине щестнадцать. Не столь большая разница. Думаю да. Ведь для счастья это не имеет значение. Родной человек рядом, вот что имеет смысл. И больше ничего.