Мне этой ночью так длинно снился Ваш дом, Был страшный ливень, я дверь толкнула зонтом. Как много кукол, аптечный запах и груды книг. Я в белом платье вхожу и вижу, что Вы – старик. Зоя Ященко, «Вы – там»
***
Я то ли на улице встретила Горбачева, то ли пристала к нему на каком-то общественном мероприятии. И я с ним иду и говорю, как я его понимаю, хотя ничего не застала и провожу ему параллели с Керенским и спрашиваю, не обидно ли ему это, а он меня почти не слушает и не смотрит на меня, как многие старики, когда с ними говоришь. Голос его я не слышала, как обычно бывает во сне. Ну я говорила, говорила, пока мы шли к какой-то квартире вроде как на Савеловской, но в то же время территориально север, вроде Крылатского. И мы пришли туда, и в подъезде он взял меня под ручку, а у некоторых старых людей руки пухлые как у диабетиков (мне нравится). Мне все время казалось, что вокруг камеры, а была поздняя зима или ранняя весна, и он был без шляпы, было видно его пятнышко. И вот мы поехали на лифте и вошли в эту квартиру. Там все было пусто и очень холодно, на столе полупустой стакан конструкции Веры Мухиной с водой. Светло. Мы сидели там, и я опять говорила, а потом у меня кончились мысли и мы молча смотрели в окно. Я решила: дай потрогаю, это же сам Горбачёв. Но ему было не особо интересно со мной, я не умиляю людей, как маленькие детки, которые говорят о политике, а скорее как назойливая (не очень, на самом деле) журналистка. Короче было не весело, так. Холодно только. Он так посмотрел на меня и спросил, то ли «что ты хочешь от меня?», то ли «я тебе нравлюсь?», я подумала и сказала: – Ну да, нравитесь, наверное, – потому что не думать же мне просто так о том, чего в моей жизни не было? Я и Ельцина-то не застала у власти. Ну а он посмотрел на меня, как бы говоря, ну, мне восемьдесят пять, что ты ожидаешь здесь получить? А я подумала, что он любил наверняка и Раису Максимовну любовью шестидесятников, как друга, и если была в его жизни какая-то страсть, то это поколение молчит о ней, и вот уж где не моё дело. Но я сказала: – Ну есть что можно и в восемьдесят пять. Но он посмотрел на меня так грустно и как бы разочарованно. Я положила свою руку на его и вздохнула. Нет так нет, я ему вообще как-то не особо понравилась. Тут морось пошла, такой хлопьеобразный дождь. Мне позвонила Аличка, и я сказала, что мне пора идти. Он кажется хотел приобнять меня, но в итоге так вышло, что мы поцеловались. Горбачев сказал: «Приходи ещё». А я сказала, что приду вечером или завтра. Но я не пришла ни вечером, ни завтра. Аличка и родители заперли меня в доме, документы делать, уроки. А дождь все шёл и шёл здесь и в Крылатском. И я так боялась, что он там умрет один без меня, с ним случится приступ. А потом я подумала, что это наверное не вода, а водка в стакане.