I lost my star

Великий маэстро всея готик-культуры Тило Вольфф восседал за отполированным, до слепящего глаза блеска, белым роялем. Одна его рука подпирала гениальную голову, а вторая что-то сосредоточенно выстукивала по крышке инструмента. Что же касается гениальной головы, то она мычала себе под нос какую-то, доселе неизвестную массам, мелодию. В этой же комнате, на диване, сидели Йенц и Дирк. Йенц, с видом даосского мыслителя, складывал из листа нотной бумаги самолетик, а Дирк тихонько тренькал на гитаре с таким растерянным выражением лица, словно тщетно пытался отыскать знакомую ноту. Вся, надо заметить, немаленькая комната была завалена смятой бумагой, на которой временами просматривались исчерканные строчки. Периодически лицо маэстро прояснялось, и он бросал свое художественное выстукивание, с новыми силами принимаясь за марание бумаги. Наконец, ему надоело это продуктивное занятие и он уставился на Йенца, складывавшего 134-й самолетик. Судя по выражению лица гитариста, за этим занятием он постигал всю глубину восточной мудрости. - Йенц, - сказал Тило, когда ему надоело наблюдать за этим занятием, - придумай мне, пожалуйста, рифму к слову «звезда». - Езда, - не раздумывая, парировал тот, а Дирк, которого, собственно, никто и не спрашивал, посоветовал что-то идеально созвучное, но крайне нецензурное. - Хм… - нахмурился маэстро. – Не подходит. - Почему? – удивился Дирк. - А ты угадай! – многозначительно ухмыльнулся Йенц, а потом обратился к Тило. – Прости, но ты же знаешь, что рифмоплет из меня никудышный и что я могу срифмовать только Европу и… - Знаю-знаю, - заверил его Тило. – Но все же, куда лучше Дирка. - Это почему это?! – возмутился Дирк, но на него никто не обратил внимания. - А на кой черт тебе сдалась эта звезда? – поинтересовался Йенц у Тило. – Замени слово на какое-то другое, более подходящее! - Понимаешь… Я поспорил с Милле, что на нашем новом альбоме будет не меньше десяти песен. Девять я уже написал, а вот с десятой у меня никак не складывается! - Выкинь оттуда звезду и все сложится, - посоветовал Йенц. - Не получится, - вздохнул Тило. – Она тоже входила в спор. Некоторое время назад мы с Милле основательно перебрали красного крепленого и затеяли спор на тему, кто, понимаешь, более талантливый поэт. Милле, понятное дело, утверждал, что он, ну а я – что я. - И? - И в итоге я сказал, что напишу песню о первом слове, которое назовет Милле, чтоб доказать свою гениальность… - Да твои фанаты и так это знают, зачем кому-то еще что-то доказывать? - Ну, мои фанаты назовут меня гением, даже если я объявлю, что Земля плоская, держится на трех слонах и черепахе, которая плавает в космосе под песню Durch Nacht Und Flut… - Почему сразу под Durch Nacht Und Flut? – возмутился Дирк. – Может под Einsanmkeit! Ведь это, должно быть, так одиноко: вечно кружиться в холодном космосе, когда на твоих плечах такой груз ответственности… - Кому одиноко? – сморгнул Тило. - Как кому? Черепахе! Тило уставился на товарища, как на умалишенного, а Йенц откинулся на спинку дивана, премерзко усмехнулся и сказал: - Кстати, Тило, а это тема! Почему бы тебе не написать песню про черепаху? Что-нибудь, типа, кхм-кхм… - Йенц откашлялся и затянул дурным голосом. - «В Макрокосмосе сижу, и на солнышко гляжу, все сижу и гляжу… И при этом ни «жу-жу»!» А? Как тебе? Вполне пойдет за одиннадцатую песню! Милле умрет от зависти! Тило бросил на собеседника уничтожающий взгляд и покачал головой, безмолвно давая понять, что он думает об этом предложении вообще и об умственных способностях Йенца, в частности. - А что? – не унимался тот. – Ну, в крайнем случае, подаришь ее Биззарам. Они и не такое споют. - Давайте лучше вернемся к нашим баранам, - предложил Тило. И его интонация подразумевала: «а кто не согласен – получит микрофонной стойкой по физиономии». - Тут нет микрофонной стойки, - пискнул было Дирк. - Ничего, я до концерта потерплю, - пообещал герр Вольфф. – Итак, мне все еще нужна рифма к слову «звезда», но предложенные варианты не подходят хотя бы потому, что это слово было задано по-английски. То есть мне нужна рифма к слову «star»… - О! Это же меняет дело! – воскликнул Йенц. - Со словом «стар» рифмуется целая куча замечательных слов! - Ага, - поддакнул Дирк, которому тоже не хотелось получить стойкой по каким бы то ни было частям тела. – Например, «суперстар»! Но почему-то по взгляду Тило он понял, что возмездия ему не избежать. Но вместо этого герр Вольфф обратился к Йенцу: - Да? Например? - Ну… Например… например… а у тебя есть хотя бы одна строчка с этой звездой? - Да. «I lost my star» - А что? Хорошая строчка! Минутку… - сказал Йенц, принимаясь бормотать себе под нос: «ай лост май стар», «ай лост май стар»… - А почему бы не “I find my star”?.. – встрял Дирк. - Неготично, - ответил Тило. - Придумал! – воскликнул Йенц. – Рифма: «far»! - Каких «фар»?!! - Ну как каких? - опять вклинился Дирк. – Например: «ай лост май стар при свете фар!» - Идиооооот!..... – простонал Тило. - Или еще вот «bar»… - продолжал Йенц. - Ай лост май стар и пошел в бар! – снова вклинился Дирк, прячась от летящего в него комка смятой бумаги за соседа по дивану. - Или вот еще «par»… - Ай лост май стар и пошел пар! – донеслось хрюканье Дирка откуда-то из-за могучей спины Йенца, не прекращавшего шевелить извилинами. Он так старался, что их скрежет отчетливо слышался в радиусе пяти метров. - Или «war»… Но это слово тебе вряд ли подойдет… - Ай лост май стар!.. - Я убью его! Я убью его!! – не выдержали нервы герра Вольффа, и он, схватив стоящий рядом пюпитр, принялся гоняться с ним за Дирком по всей комнате, попутно пытаясь врезать по чем достанет. Дирк визжал, как поросенок, но проворно уклонялся. А Йенц, как ни в чем ни бывало, сидел на диване и бормотал себе под нос: «вар, нар, пар… нет, это уже было, стар… я очень стар… я – суперстар… ой, нет, опять не то…» В разгар этой вакханалии в комнату вошла Анне с телефоном в руках. Она критически обвела взором происходящее и вопросила: - ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?!! В это время Тило удалось загнать Дирка под рояль и герр Вольфф тщетно пытался выковырять его оттуда при помощи пюпитра. Дирк звал маму и обещал, что больше так не будет. Среди этого кавардака, мерно раскачивающийся в стороны и бормотавший что-то непонятное, Йенц смотрелся как-то инфернально. - Ой! – сказал Тило, выпрямился и с грохотом откинул пюпитр в сторону. – Привет, Анне! - Привет, Анне! – пискнул Дирк из-под рояля. Йенц же ее вовсе не заметил, поглощенный своим занятием. - Веселимся? – ехидно поинтересовалась та. – Пока другие – работают в поте лица! А я вот, пока ты, дорогой Тило, отрабатываешь навык «пещерный человек, охотящийся на медведя с копьем», договорилась о туре по России. Нам предлагают посетить с концертами Москву, Санкт-Петербург и Краснодар. - Что? – Тило словно бы ослышался. – Что ты сказала? - Я говорю: пить надо меньше!! - Нет, я про тур по России. - Москва, Санкт-Петербург и Краснодар! - Эврикаааааааааа!! – радостно воскликнул Тило. – Я нашел!! Нашел её!!! Маэстро схватил листок бумаги и с выражением глубочайшего озарения на лице, принялся что-то на нем строчить. Дирк, тем временем, покинул спасительное убежище и пулей вылетел из комнаты. Йенц так и продолжал раскачиваться на диване и что-то бормотать. А Анне подумала, что никогда еще маэстро так не радовал визит в Россию. Наверное, надо было соглашаться и на концерт в Верхнебобруйске...