harmful

После окончания очередной трансляции Донхёк лениво бросается на двухместный диван рядом с Минхёном, отчего второй подпрыгивает и радостно сообщает, что Хэчану пора худеть. Донхёк пренебрежительно клацает зубами и заставляет Минхёна заткнуться. К старшим прыгает Ченле и укладывает голову на колени Марка, забросить ноги на хэчановские не рискует, потому что тот — брезгливая истеричка, и ну его. Следом за Ченле приходит Джено, Донхёк даже открывает рот, чтобы сказать, что диван, мать вашу, двухместный, ваши задницы тут ни к селу, но старший только мимо проходит и, кажется, даже не замечает их, увлеченный телефонным разговором. — Чего разлеглись, — интересуется Хэчан, хотя и был инициатором этого самого «разлеглись». — Встаем и сваливаем, я голоден. — Голоден ты, а нам теперь двигаться? — ноет Ченле, но все же встает с показушным кряхтением и шипением, — никакого уважения к младшим. — Вы не заслуживаете. — сообщает Хёк и может поклясться, что едва поднявшийся Марк слегка кивнул и ухмыльнулся. Ченле возмущается по дороге в столовую, где уже собрались остальные, но там его перехватывает Ренджун (отвечая подзатыльником на подзатыльник Хэчана, посланный Чжону), и Марк наконец может вздохнуть спокойно. Завтра — выходной, пусть и в общежитии, но он и такому рад, только бы не нудел никто и не заставлял одни и те же партии прогонять. Марк не жалуется — устал просто, и тоже хочет есть. Поэтому позволяет Донхёку утянуть себя в толпу хёнов и покорно жует огромный кусок жареной курицы с картошкой, что младший без разрешения сунул тому в рот. Сам Донхёк обошелся виноградным соком. — Ты же голодный был, — говорит Минхён тихо, не перекрикивая шум и гам старших ребят, которые каждый раз едят, как в последний. Донхёк был одним из них и ел даже то, что не сочетается, и хотя парней часто обделяли вредной, но вкусной пищей, он умудрялся где-то да достать кусочек пиццы. — Я наелся. — Донхёк допивает сок и толкает в Марка едва ли не целый батон хлеба. — Успокойся, — хохочет Марк, не замечая, что за сценой донхёковской «заботы» наблюдают уже все юниты в абсолютной тишине, — хочешь казаться худым на моем фоне? Да я же пошутил. — Кому ты нужен, — закатывает глаза Донхёк. — Ли Суману, нам, фанатам, всем, кто знаком с ним дольше пяти секунд и тебе в первую очередь. — любезно отзывается Сычен, за что получает пинок под столом. — Я тебе сейчас ноги оторву, — угрожает Юта Донхёку, на что младший пинает и его. — Я вам сейчас всем всё торчащее поотрываю, — пережевывая обед в полном спокойствии заявляет Тэён, но даже не смотрит на парней: его взгляд устремлен в свою тарелку и иногда на покачивающийся от их бойни стол. — А вообще, если серьёзно, Минхён-хён, как ты это делаешь? — как обычно улыбается Джено, а на как обычно непонимающий взгляд Марка как обычно дополняет: — в смысле, не устаешь от того, что ты всем нужен. Марк чувствует, как кровь приливает к его ушам, и парни как назло противненько заулюлюкали. — Заткнитесь. — выдыхает Тэён, запивая очередную порцию пасты. — Да, заткнитесь, мне завидно, — Джонни смеется и дразнится больше всех, но его это не смущает: — I'm the biggest hit, I'm the biggest hit. — Mark the biggest hit on this stage! — пропевает Ченле с жутким акцентом и разражается дельфиньим смехом, перекрикивая остальные хихикания. — Кончайте, — Марк прячется за широкой спиной Джонни и даже оттуда видит, что Донхёк все ещё не ест. Ренджун благоразумно переводит тему на предстоящее возвращение и делает вид, что ему очень важны и интересны советы хёнов, а сам машет Марку, типа, вали, я их задержу, и Марк валит с грузом в виде Донхёка. Останавливается уже за пределами столовой и глазеет на младшего. — Куда ты? Ты даже не поел, это не- Следующую неловкую реплику Марка Донхёк пресёк точным укусом в плечо. — Ты только что?... — недоумеванию Минхёна не было предела, он машинально потер плечо через тонкую ткань футболки. — Я кусаюсь, если меня не покормят, — заявляет Хэчан и проходит вперед. Старший идёт за ним, а сам думает, какого, вообще, черта? Донхёк — тот еще любитель посягнуть на личное пространство Минхёна, но не настолько же... Старшему не хотелось оставаться в долгу. Минхён догнал Донхёка и начал его щекотать. Коридор оживился приятным смехом вокалиста, но Марк был слишком занят, чтобы насладиться им. Хэчан через силу потянулся и цапнул Марка за бок, и, пользуясь отвлеченностью того укусил снова, на этот раз — в другое плечо и гораздо больнее. Марк повторил за ним, их копошение безудержным смехом больше не сопровождалось, это скорее напоминало рваные вздохи и сбитое дыхание. Марк сам не заметил, как прижал Донхёка к стене в попытке укусить того за плечо, но в итоге — благодаря сопротивлению младшего — промазал, и прижался зубами к шее того и замер. Донхёк не двигался тоже. Зато двинулась не вовремя распахнувшаяся входная дверь, у которой они и начали свою потасовку. — Хёны? — приподнял бровь вошедший Джемин. За его спиной висел рюкзак, наверное, он наконец окончательно вернется в общежитие, но Марк и Донхёк, обычно особо внимательные к Джемину хёны, сейчас отдали бы все, лишь бы его переезд подождал ещё денёк. — Мы все объясним, — начал Марк, но- — Ни в коем случае, — На распахнул свои и без того огромные глазищи и бочком пробрался вглубь коридора, растворяясь в одном из поворотов. Минхён и Донхёк пялились друг на друга с несколько секунд, пока столовая не разразилась приветственными криками для Джемина, и оба парня поняли, что лучше бы им вернуться. — Мы не закончили, — набрался смелости Хэчан, когда они уже подходили к нужной комнате. — Я тоже так думаю. Прежде, чем впервые поцеловать Донхёка по-настоящему (а фальшивых поцелуев у них было больше, чем дебютов у Марка), Минхён скрещивает пальцы за спиной, и только когда Донхёк отвечает, понимает, что его осторожность эти несколько лет была совсем не обязательной.