Змееловы

      Со дня смерти Ровены Рейвенкло прошла уже неделя, весна всё ощутимее вступала в свои права, вдыхая жизнь и согревая своей лаской взгорья, надежно защищающие земли Хогвартса. Лестранж по совету настоятеля переселился в одну из многочисленных башен замка и теперь по утрам наблюдал, как рассвет поднимает занавес густого тумана, представляя взгляду молодой изумруд полян и холмов, искристо сверкающих в лучах утреннего солнца.       Завтракал юноша тут же, в своих комнатах. Выстраивал баррикады из свитков и книг и не отрывался от них даже во время еды. В послеобеденное время он обычно прогуливался в компании племянницы настоятеля, щуря янтарные глаза на солнце и жадно слушая рассказы девушки о школе, основателях, привидениях и окрестностях. Одного из самых ярких связанных со школой персонажей колдун встретил на третий день после церемонии прощания школы с госпожой Рейвенкло. Маленький человечек с огромным ртом, вовсе не молочно-белый, в отличие от немногочисленных призраков Хогвартса, был разодет в аляповатые, отдаленно напоминающие шутовские одежды, а его большую голову украшал колпак с бубенцами. — Кто же-кто же у нас бродит по замку в учебное время, раздражая слух малолетних балбесов гулким эхом своих щегольских сапог? — человечек выписывал кульбиты, паря в воздухе и гаденько хихикая. — Здравствуй, Пивз, — припомнил, как в своих рассказах называла его Сапиента. — У тебя очень красивая шляпа. — Молодой щеголь раскрыл рот, и запахло жабами, — гнусный хохот не предвещал ничего хорошего, — французишка решил, что лестью можно задобрить старину Пивза? Ошибочно, ошибочно решил. Дух пропел последние слова, подмигнул Лестранжу и поплыл прочь, к развилке коридора. Не успел юноша облегченно выдохнуть, как Пивз, паривший уже на несколько десятков шагов впереди, развернулся и с гадким хихиканьем снова пропел: — Французишка не должен отвлекать эхом каблуков наших учеников, это так плохо сказывается на успеваемости балбесов, — притворная жалость потонула в раскате хохота духа. Он вдруг надавил на неприметно выступавший из кладки стены камушек, и из-под нескольких половиц тут же вытек животный жир в огромнейших количествах. Лестранж не удержался на ногах и с размаху плюхнулся в мерзкую вязкую субстанцию. Юноша неловко попытался подняться на ноги, но только ещё больше увяз.       На звенящий хохот Пивза в коридор влетел запыхавшийся и раскрасневшийся от бега настоятель. Он слишком стремительно приближался к духу и, само собой, увяз в жир-ловушке, как муха в паутине. Бестолково крутясь вокруг себя и непрестанно охая, толстый монах порядком добавил веселья Пивзу. Тот хрюкал от хохота, улюлюкал и хлопал в ладоши, создавая все больший шум. Любопытные ученики и несколько учителей, поспешивших на гам, так же глупо попадали в капкан жира, как и настоятель школы. Вдоволь отсмеявшись, Пивз разогнулся, вытер слёзы в уголках глаз и, насвистывая нелепую мелодию, удалился прочь. — Ох, этого стоило ожидать, — неунывающим тоном простодушно заметил монах. — От этого нам легче не становится, настоятель, — буркнул кто-то из педагогов, а затем достал палочку и хмуро обронил: — Evanesco! Ещё несколько педагогов повторили заклинание. Толстый слой жира исчез, и пол вернулся в свое нормальное состояние. — Думаю, настоятель, нам всё же стоит заменить пол на каменный, — произнесла седая высокая колдунья, поправляя причудливую коричневую шляпу, — причем не только из соображений долговечности. Несколько учеников постарше хохотнуло. — Да, думаю, летом этим мы и займемся, — широко улыбнулся Бёрк. — Да и библиотеку нам тоже нужно будет как следует привести в порядок. Учителя и ученики принялись расходиться, обсуждая очередную выходку Пивза. — Прошу прощения, месьё Лестранж, — коридор опустел, и толстый монах неловко улыбнулся молодому дворянину. — Этот несносный дух уж очень любит шутить. Стоит ему решить, что обитатели замка заскучали, как он тут же создаёт очередное стихийное бедствие масштабов замка или отдельных его этажей… впрочем, Пивз и сам бедствие, да ещё какое. Юный Лестранж заклинанием очистил обувь и одежду от остатков милой шалости духа и спросил толстяка: — И часто он считает, что замок заскучал? — Довольно часто, — широкая улыбка расцвела на круглом лице настоятеля. — Знаете, месьё, некоторые члены персонала, несомненно, Пивза несколько… недолюбливают… а мне же его розыгрыши доставляют удовольствие. В конце концов, разве так уж вредно собираться с молодыми магами одной толпой ради отпора этой неорганизованной стихии? В янтарных глазах француза явственно читалось сомнение в адекватности Бёрка, но тот, казалось, вовсе не заметил этого. — Разве сейчас подходящее время и настроение для его глупостей? Мы только потеряли госпожу Рейвенкло… — О, это ещё что! После церемонии прощания с госпожой Хаффлпафф Пивз несколько часов к ряду разносил аудитории и коридоры. Успокоился только тогда, когда в Большой зал, куда он согнал всю школу, спустилась Ровена и принялась его журить. А он и рад был выслушать ругательства госпожи Рейвенкло… Будто того и добивался. Наш Пивз немного чокнутый, Лестранж, не находите? Толстый настоятель захохотал, положив руки на огромное пузо, и двинулся по коридору, оглашая эхом своды замка.       Лестранж улыбнулся уголками губ и поспешил к выходу из замка — светило давно прошло зенит, а значит, скоро он сможет увидеться с племянницей настоятеля. Солнце, так ярко светившее утром, скрылось теперь за плотной пеленой серых туч, но погода от этого не стала намного хуже. Француз спешно сбежал по ступеням к одиноко стоявшей девушке в плотном чёрно-сером плаще с запахом. — Добрый день, господин Лестрейндж. — Здравствуй, Сапиента. Прогуляемся вдоль западного крыла? — Как пожелаете, — тепло улыбнулась девушка. Они прошли несколько шагов в тишине, прежде чем Лестранж обратился к спутнице: — Пиен, расскажи мне о Пивзе. Почему он так себя ведет, особенно вскоре после смерти выдающихся деятелей школы? — Он — хаос, — пожала плечами девушка. — Но откровенного зла он никогда не совершает… Знаете, мне иногда даже кажется, что он таким извращенным образом печется о школе. — Оскверняя тоску по великим колдуньям? — Будет вам, господин Лестрейндж, — мягко улыбнулась его спутница. — Он ведь объединяет тем самым учеников, учителей. И нам уже некогда тосковать или грустить — мы все заняты разборками с Пивзом, шумными криками и возмущениями, шутками… Знаете, мне нравится думать, что он — дух замка. — Он был здесь и при всех основателях? — О да. Появился вскоре после открытия школы. В первые же дни, если верить их записям. Вы, наверное, злитесь на него за то, что стали жертвой его выходки? Глядя, как старательно душит смех девушка, Лестранж покачал головой. Как он мог злиться на того, благодаря кому с миловидного лица не сходила сейчас улыбка, а тёмные глаза искрились смешинками?

***

      На следующее утро Лестранж проснулся резко, будто его кто-то подкинул на кровати. Хмуро уставившись в окно, юноша попытался прислушаться к собственным ощущениям. Даром предвидения, как Моргана, он не обладал, но своей интуиции предпочитал доверять. Как показывали последние события, отнюдь не напрасно. Зверь смутной тревоги грыз его изнутри, не давая ни на чем сосредоточиться. Более того, с небес, как назло, падал и падал мелкий холодный дождь, что означало одно — развеять беспокойство приятной прогулкой никак не выйдет.       Едва француз успел надеть черный плащ с золотыми витками узоров, как в комнату, стукнув пару раз, проскользнула племянница настоятеля. — Прошу прощения, господин Лестрейндж, но сейчас вам лучше не покидать покоев. Девушка выглядела бледной. Длинные просторные рукава льняного одеяния не могли скрыть дрожащих пальцев. — Пиен, что стряслось? — Дядя вам всё объяснит, как только переговорит с людьми совета. До этого же будьте здесь. Людьми совета? — Пиен, в замке посланники Мерлина?!       И без того большие глаза девушки стали еще больше. Она взволнованно кивнула. Волшебник призвал странную мантию и, накинув на плечи, поспешил к выходу. — Стойте! Нельзя!.. Что это?! Испуг в голосе Сапиенты резко сменился восхищением. — Это столикий плащ, — заговорщицки шепнул ей молодой дворянин. — Мой прадед был тем еще параноиком. Говорят, где-то в жарких дождливых странах живут существа, способные принять окрас чего угодно. Вот предок и вдохновился россказнями в попытках скрыться от недругов. Я скоро. — Но нельзя ведь, господин… — девушка растерянно смотрела в пространство перед собой, силясь заметить юношу, но увидела только легкую рябь пространства от резкого его движения. — Я вернусь очень быстро. Никто не узнает, что я ослушался тебя и вышел из своих комнат. Не беспокойся.       Молодой дворянин бесшумно заскользил к лестнице, а зардевшаяся девушка смущенно гладила кончик носа, которого только что ласково коснулись невидимые губы с легким шепотом «На удачу!».       Спустившись на цокольный этаж и прокравшись в тёмный угол как можно ближе к выходу, Лестранж весь обратился в слух. Массивные двустворчатые двери были широко распахнуты, впуская в замок сырость и холод. На верхней ступени стоял толстый мужчина в бурой рясе и что-то добродушно втолковывал плечистому высокому колдуну с застывшим презрением на лице. Француз тут же узнал этого гордеца с искривленными губами — Крауч, советник и ближайший сподвижник Мерлина. Руки Лестранжа непроизвольно сжались в кулаки — по дошедшим до него слухам от Морганы в её единственном письме с момента исчезновения, именно этот мерзавец руководил планом поимки Финна. — Я должен провести осмотр школы, вы не имеете права чинить помех! — надменно выплюнул Крауч и шагнул было вперёд, но необъятное тело настоятеля ненавязчиво перегородило ему путь. Крауч нелицеприятно выругался, назвав настоятеля трусоватым жирдяем. — О, что вы-что вы, трусоватый жирдяй в моём лице вовсе не ради помехи встречает вас. Он наоборот желает сэкономить ваши силы и время. Замок огромен, как вы сами видите, любезный. Однако же никто не может попасть в него извне без ведома главы школы, коим является этот самый трусоватый жирдяй. — То есть вы укрываете преступника?! — слегка безумный взгляд горящих глаз впился в лицо монаха. — То есть мы не пропускали никого постороннего за последний месяц, кроме врачевательницы, посланной Матроной к госпоже Рейвенкло. Однако, если же вы настаиваете… — Именно! — Что ж, я отдам распоряжения, чтобы вам собрали достойный пары месяцев запас провизии и, пожалуй, походное одеяло, — радушно улыбался во весь рот толстый монах. — Вы же понимаете, в таком огромном замке со всеми его секретами и сюрпризами для незваных чужаков едва ли мы найдем вас к началу осени… С лица Крауча спешно сбежали спесь и самодовольство, уступая место явному замешательству, которое спешно сменилось по-маггловски суеверным страхом, когда стены Хогвартса внезапно сотряслись гаденьким хохотом. Вдоволь любуясь физиономией Крауча, француз вдруг различил едва слышный перезвон бубенцов, стремительно отдалявшийся вместе с таким знакомым мерзким хихиканьем. За стенами замка заливались смешливым пением ранние птицы, и Лестранж готов был поклясться, что слышал среди них хриплый вороний клёкот.

***

— Прости меня, Пиен, — Лестранж нашел девушку в уютном коконе на опушке пришкольного леса и поспешил повиниться за своё нахальное поведение. — Не хотел тебя ни обидеть, ни опорочить… кстати, удача мне улыбнулась! Племянница монаха мило покраснела и нежно улыбнулась. — Я знаю. Дядя мне рассказал, что отряд людей Совета во главе с этим… неприятным… — Хамовитым… — Самоуверенным… — Напыщенным… — Неуважительным… — Мерзким индюком! — француз всё ещё стоял на коленях перед коконом, и был рад тому, что не сменил положение. С этого ракурса приятное лицо довольно хохочущей Сапиенты было особенно миловидным. — Но что он хотел? Неужели искал вас, господин Лестрейндж? — девушка отсмеялась и грациозно вылезла из кокона, увлекая к замку собеседника. — Я думал, это ты мне скажешь, Пиен. — Дядя не делился со мной этим… — внимательный взгляд тёмных глаз цепко перебирался с холмика на водную гладь озера, затем на кроны деревьев и крепкие стены замка. — Но в любом случае, школу вам покидать пока опасно. — Ты явно интеллектуальное украшение рода, — мягко улыбнулся Лестанж девушке, на что та тихо ответила: — Настоятель избран не за ум или искусность, но, поверьте, дядя полон других талантов, не менее важных в наше тяжелое время. Закат солнца они встретили в прогулке и увлекательных разговорах. Француз повернул к парадному входу в замок, когда увидел приближающуюся к Хогвартсу крупную ворону. — Пиен, спасибо за удивительно интересный день, ты потрясающий собеседник. Я поспешу к себе — очень уж устал. — Я рада, что смогла составить вам достойную компанию, господин Лестрейндж, — улыбнулась девушка. — Аим. Зови меня Аим, — вернул улыбку собеседнице юноша и спешно направился к ступенькам.       Когда он вошел в свои комнаты, в его кресле уже сидела высокая черноволосая женщина. Чернильные глаза были устало прикрыты тяжелыми веками. — Моргана, как я рад! Распорядиться касательно ужина? — Распорядиться?! — низкий насмешливый голос тут же напомнил дворянину, насколько ему придется тяжело с провидицей. — Я думала, ты гость в Хогвартсе. В любом случае, я не голодна. Я принесла новости. Важные. Лестранж присел на край кровати и внимательно уставился на травницу. — Финн жив? — Конечно! — одарив юношу взглядом, полным сомнения в его умственных способностях, раздраженно бросила Моргана. — Мы встретимся с ним через пять дней. — Мы?! — Тебе предстоит определиться, Аим. Ты несколько лет был верным прихлебателем Мерлина. Где гарантия, что ты оставил своего великого учителя навсегда? Что не переметнёшься обратно и не погубишь Финна и остальных? К Финну мы отправимся вместе в любом случае, хочешь ты того или нет, а дальнейшая твоя судьба зависит от чистоты твоих намерений, Лестранж. Такая прямота Морганы вкупе с ее недоверием задела француза, и тот поспешил принести ей обет верности крови. — Лестранжи — честный род, — со спокойным достоинством произнёс юноша, когда обряд был окончен. — Мы не политиканы и не интриганы. Всё, чего мы хотели — справедливости и мира. И я, последний из Лестранжей, хочу только этого. Мира, справедливости и покоя. — Пока, — насмешливо вздернула бровь травница. — О чем ты? — Ты — последний в роду, Аим. Пока. Но род твой будет расти и процветать многие века, пока твои потомки не забудут большую часть постулатов твоего отца. Предсказание вызвало неоднозначные чувства у Аима, однако углубляться в размышления он себе не позволил. — Здесь были люди Мерлина. — Я видела это. — Кого они искали? — Неугодных. — Моргана, я не умею читать мысли! Женщина раздраженно повела плечом. — Тебя, Финна, его девчонку. Янтарные глаза недоверчиво сощурились. — Девчонку Финна?       Из глубин памяти всплыл образ тощей девушки — чуть младше самого Аима, с большими карими глазами и длинной волной густых волос. — Она была одной из лучших среди змееловов. Насколько я знаю, большую часть проклятых артефактов нашла именно она… Но ведь она пропала с пару месяцев назад или даже больше. Не откликалась на письма и указы, даже почта Мерлина не нашла её. Француз помнил, как больно было Финну даже просто вскользь упоминать о девочке, не то что обсуждать её судьбу. — Что доказывает только то, что Мерлин — либо старый идиот, либо хитрый интриган. И первым я его считать бы точно не стала. — Так она жива?! — изумленно выдохнул Лестранж. — Ты сомневаешься в моей зрячести?! — тяжелая черная юбка зашелестела при порывистой ходьбе обладательницы. — Но где она? — В надёжном месте. Самом надёжном, учитывая, как страстно её ищет Мерлин. — Мы отправимся к ней? Моргана насмешливо хмыкнула: — Мертвец не любит, когда вторгаются в его обитель. Достаточно того, что он впустил девчонку Финна. — Мертвец?! — Аим не сумел сдержать ужас от услышанного. — Через пять дней мы отправляемся на встречу с Финном. Проведи оставшееся время с пользой. Я не знаю, когда мы вернёмся в Хогвартс. И вернёмся ли вообще. А теперь я хочу отдохнуть. Тяжелая дверь гулко хлопнула, выпустив из комнаты женщину, а молодой дворянин всё смотрел перед собой, силясь осмыслить вываленный на него ворох информации.