***
— Хен, у меня проблема! — И тебе привет, Чимин, — дружелюбная улыбка. Парень кивает, отодвигая с противным скрипом пластиковый синий стул, садится за стол напротив своего друга. Ким Сокджин, второкурсник, прекрасный парень, с которым ни у кого никогда не бывает проблем. Он палочками ест рис и жареные в остром соусе овощи, у него руки все в каких-то мелких забавных рисунках и надписях, на нем голубая рубашка с длинными рукавами. Короткие русые волосы, глаза темные и красивые, всегда какие-то светящиеся без особого повода, розовые губы блестят от яблочного бальзама. — Что у тебя стряслось? — спросил Джин, откладывая длинные металлические палочки. Чимин молча поднимает рукав рубашки на левой руке и протягивает ее Сокджину. Тот непонимающе хмурит изогнутые темные брови, но, заметив черные выведенные на коже буквы, удивленно распахивает глаза. Он тут же хватает Пака за руку и опускает ее на стол, оглядываясь вокруг. Никто не обращает на двух друзей внимание, весело обедая в школьной столовой. — Когда это появилось? — вполголоса спрашивает он, сжимая длинными пальцами чужое запястье. — На уроке, только что, — выдохнул Чимин и бросил осторожный взгляд на руки Сокджина. В школе очень мало соулмэйтов. Те, у кого все это проявляется в подростковом возрасте — действительно счастливчики. Некоторым приходится ждать свою судьбу чуть ли не до старости, поэтому любой ученик их старшей школы, который заявляет о том, что у него появился соулмэйт, подвергается всеобщему вниманию, и это редко заканчивается хорошо. Джин был одним из немногих, кому вот так вот повезло в жизни. Он учился на втором курсе их старшей школы в Сеуле, в свободное время посещал уроки танцев, любил шумные посиделки с друзьями, зеленые яблоки и пастельного цвета рубашки. Но также у него был соулмэйт, который показал себя месяц назад. У Сокджина и до этого была милая привычка постоянно рисовать на руках, не только на своих. Поэтому сейчас на его исписанные ладони никто не обращал внимание. Бывали колкие вопросы, но парень только отмахивался и шутил о том, что с его характером у него соулмэйт появится только к пятидесяти. Только самые близкие знали об этом секрете. И Чимин входил в их число, потому что был любимым донсеном. — Ты что-нибудь написал ему? — тут же интересуется он, разглядывая острый торопливый почерк. — Нет, мне страшно, — признается Чимин. Джин понимающе усмехается. Он переписывается со своим соулмэйтом уже месяц, но до сих пор не знает, кто он и как выглядит. Говорит, что раз его судьба на личной встрече пока не настаивает, то и Ким давить на него не будет. Парню хватает милых рисунков на фалангах пальцев, пожеланий спокойной ночи на запястье в три часа утра, забавных шуток на ладонях. Чимин смотрит на старшего и не понимает, как тот это выдерживает. У него самого эта надпись на руке всего-то минут двадцать, а он уже весь извелся. — Может быть… — начинает Ким, но вдруг одергивает свою руку. Он еще раз оглядывается, но в школьной столовой так шумно, что их среди всей этой возни незаметно. Сотни одинаковых белых столиков с металлическими ножками и пластиковые красные и синие стулья, много компаний школьников, жующих вареный рис, переговаривающихся друг с другом, запах острого соуса, апельсинового сока. Громкий хохот, шелест страниц учебников и повторения пройденных тем перед следующим уроком. Сокджин расстегивает маленькую пуговицу на манжете небесно-голубой рубашки и закатывает рукав на левой руке. Голое предплечье, только старые почти стершиеся рисунки на запястье. И совершенно новая, только что появившаяся надпись по линии от самого локтя до большого пальца. — Привет. Я друг твоего соулмэйта. Он вырубился посреди столовой. Я хотел нарисовать ему усы на лице маркером, но потом мне стало тебя жалко. Тесно стоящие рядом друг с другом буквы, написанные черной ручкой, надпись еле вместилась на предплечье Кима. Парень пялится на нее в течение нескольких секунд, а потом сдергивает свой рюкзак со спинки стула и, расстегивая замок, тянется внутрь, так и не опустив рукав рубашки. Чимин удивлен настолько, что слова вымолвить не может. Он тоже может переписываться со своим человеком. Не спать до утра, как Джин, болтая о всякой фигне и ожидая ответов знакомым, но не своим почерком на собственной коже. Спрашивать о предпочтениях в музыке, еде, фильмах. Опускать шуточки, рисовать сердечки на костяшках пальцев, делать комплименты и получать ответные. А через некоторое время предложить встретиться где-нибудь в кофейне, заказать кофе или чай, смотря что нравится его соулмэйту, и высказаться ему о всем том, на что не хватало места на теле. Ким достал синюю ручку и, открыв колпачок, вытянул руку и стал спешно писать ответ. Чимин придвинулся ближе к хену, сгорая от любопытства. Он бы не был настолько смелым, чтобы писать, например, на руке Джина что-нибудь для его соулмэйта, а этот друг даже пошутить смог. — Спасибо, что оставил мое прекрасное лицо в покое. Я тебе очень признателен за это. Но, пожалуйста, отстань от моего потенциального парня и дай ему поспать. Чимин улыбнулся. Ким крутой, хоть и боится встречи с его судьбой. Даже у Пака вдруг появляется почти неконтролируемое желание взять ручку и дать своему соулмэйту знать о том, что он тут, рядышком. Ведь он, наверное, ни о чем и не догадывается. Иначе написал бы что-то именно для Чимина, а не напоминалку лично для себя. — Как скажешь, человек с прекрасным лицом. Мой друг убьет меня за это, но, блять, сойдитесь уже. Он мне весь мозг вынес уже по поводу тебя. Джин закатывает глаза, а потом одергивает рукав хлопковой рубашки и застегивает круглую перламутровую пуговицу на манжете. Он не любил разговоров на эту тему. Чимин пытался сказать ему о том, что зачем ждать лучшего момента? Почему нельзя просто договориться о встрече и не увидеть друг друга наконец? Но Сокджин только морщил свой красивый нос и переводил тему. — Что ты будешь делать? — спросил он, возвращаясь к своему обеду. — Ты совсем охренел?! Он смеется так, что привлекает внимание всех, кто сидит за хлипкими столиками вокруг них. У него наглая самодовольная улыбка на все лицо, в темных раскосых глазах ни капли раскаяния или хотя бы совести. В тонких костлявых пальцах зажата черная гелевая ручка. — Я ему тут личную жизнь пытаюсь устроить, а он недоволен, — фыркает Шуга. — Еще заботься о людях потом. — Нахер мне не нужна твоя забота, — рычит Намджун. Он постоянно дергает рукава своей большой черной толстовки, пытаясь скрыть надписи и какие-то дурацкие рисунки на коже. У него челюсти сжаты от злости, а глаза метают молнии. И если бы это сделал кто-нибудь другой, а не его лучший друг, то вся школа бы уже скоро была бы приглашена на похороны наглеца, попытавшегося влезть в личную жизнь РэпМона. Но это же Шуга. У него заноза в заднице и уверенность в том, что он знает все лучше других. — Сделай лицо попроще, — бросает Юнги, медленно постукивая ручкой по гладкой белой столешнице. — Вот тебя кто-нибудь просил лезть? У Намджуна голос хриплый от негодования и потревоженного сна. Он заснул прямо на красном пластиковом стуле с выжженными черными пятнами от сигарет на спинке, откинувшись назад и уперевшись затылком в бетонную стену. Перед ним поднос с нетронутым обедом, конспекты по физике и брошенная черная ручка. А у Юнги уже мозг кипит от его соплей по поводу его соулмэйта. Вот он и взял эту самую ручку и отправил парню на том конце провода послание. Шуга не понимает, какого хрена его друг сидит на месте ровно и ничего не делает уже месяц. Произошло бы такое с Юнги, уже через неделю он сидел бы со своим соулмэйтом в какой-нибудь кофейне, закинув его ноги на свои колени и обнимая за талию прямо на глазах у всех посетителей и наслаждаясь соевым латте со льдом без сахара. А этот идиот медлит, оттягивая момент встречи, выводит аккуратные буквы на коже, получает ответы от такого же тормоза, как он, и не предпринимает хотя бы одной жалкой попытки узнать, что там вообще за человек. — Нет, — усмехается Юнги. — Но это было весьма забавно. — Может, написать ему что-нибудь? Поздороваться там или еще что? Чимин неотрывно пялится в центр белой столешницы в пятнах от стаканов с соком, жалобно сдвигая брови к переносице. У него почему-то пылают уши, а в голове ни одной здравой идеи. Напротив Ким улыбается тонко так, как знающий и умудренный опытом человек, и медленно жует свой рис, наслаждаясь смущением младшего, который никак не ожидал, что получит свое счастье всего в семнадцать лет. — Как у вас все началось? Расскажи, пожалуйста, хен! — умоляет Пак. — Я написал название песни на запястье, которую мне кто-то посоветовал, чтобы не забыть, — начал вспоминать Джин. — А спустя секунду появилась надпись: «Песня хреновая, не слушай это». — И… Вы начали общаться? Так просто? Сокджин кивнул, а затем рассмеялся, когда Чимин со стоном ударился лбом о стол и застыл в таком положении. Если бы у него все так началось, то было бы намного легче. А тут крестик и напоминание зайти в какую-то студию. Что он должен на это ответить? «Не забудь одеться теплее, на улице ужасный ветер»? Конечно, при таких обстоятельствах его соулмэйт тут же прибежит к нему со всех ног, посчитав Чимина самым милым парнем на свете, ага. — У тебя вообще нет предположений о том, кто это? — спросил Пак. — Я знаю, что это какой-то парень, которому девятнадцать лет, — пожал плечами Сокджин. Чимина бы такое количество информации явно не устроило. Он бы попытался вытянуть из соулмэйта все, что только возможно о нем узнать. Конечно, Джин знает предпочтения своего человека, что ему больше всего нравится, они переписываются до пяти утра, отчего у хена счастливый взгляд и темные мешки под глазами. Но их поведение, мягко говоря, странное. — Раз ему девятнадцать, то он вполне может учиться на третьем курсе в старшей школе, — начал рассуждать Чимин. — И его друг сказал про то, что он уснул в столовой. Боже, а если он учится с тобой в одной школе и сидит сейчас в этой самой столовой? Джин удивленно хлопнул глазами и начал озираться вокруг себя, словно пытался найти там кого-то. Естественно, у него ничего не вышло, но взгляд у парня был какой-то растерянный. Пак же был в восторге. Говорят о том, что соулмэйт приходит к человеку в тот момент, когда он сильнее всего в нем нуждается. Сокджину бы действительно не помешало иметь пару. Он, конечно, веселый и счастливый, с нежностью пишет послание на руках, но это все же не то же самое, что из себя представляют полноценные отношения. Чимин был бы очень рад помочь ему сойтись со своим человеком. — Давай не будем гадать, Чимин, — отмахнулся Джин, отчего его донсен надул пухлые щеки. — Хватит быть бабой, — фыркнул Юнги. — Пригласи его куда-нибудь. Его лицо обожгло злым прищуренным взглядом. У любого другого уже бы кожа сползла и кровь хлынула во все стороны, а у Юнги только дернулся уголок рта. Ему откровенно плевать, какие там у Намджуна причины для того, чтобы не встречаться со своим соулмэйтом. Его ни в какой мере не волнует, что друг не хочет торопить события или какая у него там отговорка на всю эту хрень. Шугу задолбало то, что у Кима свет над кроватью не выключен до гребанных пяти утра, что он таскает ручки у него, что вместо того, чтобы писать тексты для песен, парень строчит сопливые послания в никуда. Человеку, которого он в глаза не видел. — Хватит доебываться до меня, — отрезал Намджун. — Да я бы с радостью, но почему-то серенады любви о своем суженном ты поешь мне, а не ему. Юнги кивнул в сторону сложенных на груди рук Намджуна. Под плотными рукавами толстовки куча надписей, некоторые еще остались с бессонной ночи. Поэтому Ким спит в столовой на старом прожженном стуле, а у Шуги настроение не самое лучшее. Ибо он тоже не спал, потому что яркий свет от настенной лампы и задушенный смех с соседней кровати отнюдь не способствует сладким и спокойным сновидениям. — Отвали, а? Будь другом. Намджун принимается наконец за свой уже остывший обед, зло и быстро запихивая белый рис в рот, словно тот был виновен во всех его проблемах. Юнги лишь покачал головой, поставив на левой руке еще один крестик — напоминание, что надо не забыть купить пива на вечер. Его вдруг кто-то несильно хлопнул по плечу. — Привет. Все в силе на сегодня? Шуга кивает головой, не взглянув на подсевшего к ним Хосока, проводя острым кончиком гелевой ручки по коже, чтобы получившийся крестик казался заметнее. Хотя на его белой коже все заметно. Намджун что-то бормочет себе под нос, набивая рот салатом. У него хмурый недовольный взгляд, а еще острое желание врезать по одной самодовольной роже. — Что с ним? — спрашивает Хосок, кивая на Намджуна. — Его парнишка молчит уже целых два часа, вот он и бесится, — фыркнул Шуга. — Ага, очень круто, — поспешно кивает Чон. — Вы все купите, да? Мне надо еще найти Тэхена, он обещал привести несколько людей с первого и второго курсов. Вы не против? Оба парня безразлично пожали плечами. Какая разница, сколько там будет народа? Свои придут, музыка будет, пиво они купят — это главное. А на малолеток откровенно похрену, все равно собьются в стаи и будут прятаться по углам, шарахаясь от любого из старших. Словно у них не год-два разница в возрасте, а по меньшей мере лет десять. — Еще один. Он смотрит на свою руку, где рядом с прошлым крестиком появляется еще один — маленький, черный и неровный. Джин улыбается, радуясь за любимого донсена, который тоже теперь может понять, насколько это круто — иметь возможность связаться со своим соулмэйтом. На один из стульев рядом с их столиком вдруг с грохотом приземляется чей-то черный рюкзак, весь в каких-то значках, отчего блестит как новогодняя елка. А затем рядом с Чимином плюхается высокий парень с взъерошенными рыжими волосами и подведенными черным карандашом хитрыми глазами. Он иронично улыбается, ставит острые локти на стол и кладет подбородок на сложенные руки. Джин и Чимин молчат, ожидая, что же сегодня у него на повестке дня. — Не хотите сегодня вечером повеселиться? — голос радостный и громкий. — Ты еще спрашиваешь, Ви? — наигранно возмущается Ким. Однокурсник Чимина улыбается во весь рот. Ему поступило грандиозное предложение от одного парня из старших. Хоть Тэхен и учится только первый год в старшей школе, его знают абсолютно все. Как можно не заметить парня, который с криками носится по коридорам, знакомится со всеми подряд, бывает на всех важных и крутых тусовках и является неотъемлемой частью любой вечеринки? Многие считают его долбанутым на голову, отчасти правда, но все равно Тэхен классный. — У Хосок-хена сегодня дома небольшая вечеринка, — начинает объяснять он. — Просто вечер в хорошей компании с пивом и музыкой. Хотите присоединиться? Чимин определенно не против. Они давно никуда не выбирались, если честно. Постоянно одни танцевальные тренировки, школа и старая общага. Вот только ему хотелось бы разобраться с ситуацией со своим соулмэйтом, но, видимо, придется отложить это до завтра. Сокджин тоже только рад сходить и немного развлечься, его смутила только часть про пиво. Но кто его светлую голову слушать будет, правда? — Мы пойдем, — улыбается Пак. — Отлично! Я зайду за вами в семь. И он тут же подрывается на поиски новых друзей, которых можно пригласить на вечеринку к Хосоку.***
В квартире на удивление прохладно. Пахнет сигаретами и острыми чипсами. Много людей, но все равно нет ощущения тесноты, словно тебя сжимают со всех сторон. Никто не обращает внимание на два новых лица, потому что каждую минуту в квартиру Хосока кто-то входил. В коридоре свет приглушенный, на бедной трехногой вешалке висит куча чьих-то разномастных курток и пиджаков. Красная кепка с прямым козырьком валяется прямо на полу, картонный ящик с бутылками пива, голоса из глубин квартиры. Чимин нервно оттягивает воротник футболки и оглядывается вокруг себя. Рядом идет Сокджин, здоровается со знакомыми, улыбается дружелюбно и явно чувствует себя просто на все сто. Естественно, он же красивый и классный. А Чимина никто не знает, он зажат до предела, и у него сердце в горле колотится. А так все в порядке. — Привет. К ним навстречу выплывает какой-то парень. Чуть выше Чимина, с рыжеватыми темными волосами с парой голубых прядей и ровно подстриженной челкой. У него губы тонкие, глаза подведены, скулы выдаются вперед. На нем белая майка с вырезом и черный пиджак с блестящими лацканами. В руке стеклянная бутылка пива, а на лице вполне себе дружелюбное выражение. Взгляд уверенный, какой-то немного насмешливый. Не особо сложно догадаться, что этот парень явно не первокурсник. — Меня зовут Чон Хосок. Это моя тусовка. Он улыбается так, что невозможно не растянуть губы в ответной улыбке. В нем нет заносчивости и излишнего высокомерия, как это часто проявляется в общении со многими старшекурсниками. Хосок пожимает руки им обоим и приглашает за собой на кухню. Чимин идет следом, еле подавляя в себе желание по-детски вцепиться в рукав идущего перед ним Сокджин-хена. Кухня небольшая, с широким окном напротив двери, низкими серыми тумбами, старой плитой и точечными желтыми светильниками на потолке. Здесь было всего несколько парней, среди которых о чем-то бурно повествующий Тэхен и улыбающийся во все лицо Чонгук. И двое из старших, усевшихся прямо на подоконник. — О, ребята! Тэхен, обещавший пойти с ними, а на деле всего лишь давший им адрес квартиры Хосока, был одним из первых, кто появился на этой вечеринке, не желая пропустить ничего интересного. Хотя, по большому счету, интересное происходило как раз в том месте, где находился Ви. Он бросился на шею Сокджина с оглушительным криком «Хе-е-ен!» и повис на нем. Чимин только порадовался, что его излишняя любовь Тэхена сейчас не коснулась. — Привет, я Ким Сокджин, — улыбнулся он незнакомым ребятам на окне, задержав взгляд на одном из них. — Мой любимый хен! — гордо заявил Тэхен. — Я думал, что я твой любимый хен, Ви. Один из парней наигранно приложил руку с черным кольцом на пальце к груди и изобразил вселенскую скорбь на лице. Из-за этого сидящий рядом с ним старшекурсник сделал такое лицо, что Чимин не удержался от улыбки. — Ты не умеешь готовить, хен, а Сокджин-хен делает охренительный морской суп! — Пак Чимин. Он просто кивнул головой, надеясь, что его никто не запомнит и трогать не будет. Хотя это маловероятно, так как Чимин пришел вместе с очаровательным Джином и дружит с шумным Тэхеном. С этими двумя в тени оставаться абсолютно невозможно. — Ким Намджун, — произнес один из парней на подоконнике. Он выглядел высоким, наверное, как Джин. У него были выкрашенные в фиолетовый волосы и черная повязка с узорами вокруг головы. Светлые брови красиво изогнуты, скулы разведены и распахнуты, как крылья бабочки. У него голубые линзы в глазах, губы бледные и обветренные. В левом ухе металлическая штанга с какой-то подвеской. На нем черная большая толстовка с капюшоном и темные джинсы с молниями на коленках. Он особого интереса к новеньким не выражает, делая маленькие глотки пива из зеленой бутылки. — Мин Шуга. Второй парень приложил два тонких костлявых пальца к виску и отсалютовал им, растягивая бледные губы в ухмылке. У него до невозможного выбеленные волосы, виски и затылок выбриты, а светлые пряди касаются кончиков ушей и падают на лоб. Глаза темные, какие-то безразличные ко всему, несмотря на ухмылку. У него скулы высокие, почти касающиеся нижних век, а еще мешки под глазами синие. Металлические маленькие кольца в ушах. На нем белая футболка и красно-черный бомбер из плотной блестящей ткани, на которой отражаются блики кухонных светильников. Ноги тонкие, обтянутые черными джинсами, порванными на коленках. Он облокотился спиной прямо на оконное стекло, одну ногу упирает в подоконник, а вторую в гармонь белой батареи под ним. — Вот и познакомились! — крикнул Тэхен. Шумный донсен стал о чем-то громко щебетать, все еще вцепившись в шею Сокджина. Второкурсник был высокий, с искрящимися какой-то непонятной радостью глазами, вытянутым симпатичным лицом. У него розовые губы почему-то блестели в свете кухонных ламп. Волосы мягкие и русые, касаются темных бровей. Из-под черного броского свитера выглядывает воротник мятного цвета рубашки. Бежевые брюки на охренительно красивых ногах и кеды с белой подошвой. На большом пальце правой руки черное кольцо, широкий браслет часов на тонком запястье. Второй, который Чимин, как-то топчется на одном месте, ему словно неловко здесь находиться. Невысокий, ростом с самого Шугу, наверное. У него каштановые волосы с ровным пробором, пухлые детские щеки, которые почему-то захотелось ущипнуть, и такие же нереальные пухлые губы. Правое ухо проколото в нескольких местах разноцветными сережками, на коротких пальцах серебряные кольца. Белая футболка, черная кофта с капюшоном, светло-голубые рваные джинсы и черные грубые ботинки. Тело кажется немного зажатым, но все равно в его движениях есть какая-то грация и приятная гибкость. Этакий пай-мальчик, который пытается круто выглядеть. — Пиво будете? — спрашивает Хосок, протягивая им две бутылки зеленого стекла. Пак благодарно кивает с очаровательной смущенной улыбкой и принимает алкогольный напиток. Его хен что-то бормочет ему, вроде про его возраст, Шуга точно не слышит из-за музыки и разговоров. Чимин морщит маленький нос и отводит правую руку старшего, который со взрослым серьезным лицом попытался забрать у него пиво. И тут Юнги замер с горлышком такой же зеленой стеклянной бутылки у рта. У Сокджина на большом пальце правой руки неровное нарисованное черным маркером кольцо. Темный цвет уже почти впитался в его светлую кожу, словно полоска была сделана где-то час назад. Юнги, не отрываясь, гипнотизировал руку второкурсника. Взгляд у него, откровенно говоря, был страшно-серьезный. Чимин нахмурил темные брови, не понимая, почему этот старший так открыто пялится на его хена. Ким тоже удивленно следил за тем, как Мин Шуга поднимает глаза на его лицо, касается своего большого пальца на правой руке, а потом указывает на сидящего рядом на подоконнике друга. Чимин ничего не понимает, а потом слышит громкий испуганный вздох Джин-хена. Намджун снисходительно улыбается, слушая двух застывших возле него Чонгука и Тэхена. У него одна рука в кармане плотной темной толстовки, а вторая держит бутылку с пивом. На большом пальце черное выцветшее кольцо. А чуть ниже, где манжет большой кофты немного сполз, на запястье видны какие-то надписи синей шариковой ручкой. Юнги быстро спрыгивает с подоконника, говорит что-то Намджуну о том, что выйдет покурить на лестницу. Тот только кивает головой, полностью занятый вниманием двух маленьких назойливых донсенов. У Шуги взгляд прямой и даже немного угрожающий. Чимин испуганно смотрит на то, как старший идет в их сторону, как в кухню внезапно хлынула толпа ребят, когда Хосок крикнул, что принес еще пива. — Стой здесь и ничего не делай, — приказал Шуга Джину. Тот перевел на него растерянный взгляд и быстро кивнул, совсем не собираясь спорить со старшим. Он сделал шаг назад, упираясь бедрами в низкую кухонную тумбу и шокировано проводя рукой по лицу, тут же спохватившись и спрятав исписанные ладони в карманы светлых брюк. Юнги схватил ничего не понимающего Чимина и потащил к выходу, игнорируя удивленные взгляды его знакомых. Зачем Шуге понадобился какой-то малолетка-первокурсник? Мин рывком открывает входную дверь, и Чимин чуть ли не вываливается на лестничную площадку, случайно врезавшись в только что подоспевшего третьекурсника. Он смущенно извиняется, хотя парень, кажется, вообще его не заметил. Его руку все еще сжимает Шуга, который почему-то реально злой. Его непроницаемые карие глаза смотрят прямо на застывшего у стены Пака. А у того мысли мечутся в голове со скоростью света. — Когда у него это началось? — решительно спрашивает Шуга. — Примерно месяц назад. Чимин шокирован настолько, что даже не удивляется внезапному гневу старшего, который больно сдавливает его кожу на запястье. Парень думал, что ему придется очень долго организовывать встречу Джина с его соулмэйтом, ведь сам хен ничего делать явно не собирался. А тут вон как все обернулось. Чимин все-таки был прав. Этот чувак учится с ними в одной школе, иначе он не был бы приглашен на вечеринку Хосока. А еще Намджун сейчас сидит на кухне небольшой квартиры, прямо в паре шагов от трясущегося Джина, и ничего не подозревает. — И какого хрена он еще ничего не сделал? — Я ему много раз об этом говорил! — громко говорит Чимин. — Но он меня не слушает. Мол, я маленький еще, не понимаю ничего. Шуга закатывает глаза, наконец отпуская запястье младшего, где от его пальцев остались тонкие красноватые следы. Его мозг лихорадочно соображает. Нельзя просто подойти к Намджуну и сказать: «Видишь того второкурсника с охуенными ногами? Вот он твой соулмэйт. Тут одна спальня как раз сейчас не занята.» Да тот просто двинет ему по челюсти за такое. — Надо что-то с этим делать, — соглашается с его мыслями Чимин. — Но мы не можем просто запереть их в одной комнате вдвоем. Мин усмехается, пугая этим младшего. Да, это было бы довольно забавно. Хотя, Намджун бы просто с ноги выбил дверь и не стал бы даже слушать этого Сокджина. А потом бы нашел Юнги, прячущегося под столом в квартире Хосока, и выбросил из окна. У РэпМона с чувством юмора все в порядке, но лучше не испытывать его нервы на прочность. Шуга этим правилом часто пренебрегает, но за рамки старается не выходить. — Так, ладно, — Юнги делает шаг к Паку. — Твой хен пускай дальше притворяется, словно он ни о чем не знает. Надо сделать так, чтобы они сами все сделали. Я им не нянька, чтобы бегать за ними и снабжать презервативами. У Чимина после его слов тут же щеки залились краской. Это было так по-детски прекрасно. Не испорченный жизнью мальчик. Повезет же кому-то с ним. У Юнги дернулся уголок рта в улыбке. Все-таки есть в первокурсниках что-то милое, несмотря на их вечное желание найти себе хена и старших и прилипнуть к нему навечно. — И что делать? — спросил Пак, теребя край своей белой футболки. — А все просто, — заговорщицки улыбнулся старший. — Иди и скажи ему, чтобы не рыпался. А папа Шуга все устроит. Чимин хлопнул ресницами, восхищенно смотря на Юнги. Тот выглядел таким уверенным, в его взгляде не было больше злости, только хитрые огоньки. Словно вся эта затея кажется ему очень даже увлекательной. Будто они не двух людей свести хотят, а нашли себе веселое занятие на вечер. Пак кивнул и юркнул обратно в квартиру, взглядом пытаясь найти высокую фигуру Сокджина. Шуга достал из кармана куртки пачку сигарет и нацепил на лицо безразличное выражение.***
— Боже, он такой красивый, — жалобно сказал Джин. — Что мне делать? Теперь хен не возражал против того, что Чимин пил пиво, он и сам делал спешные глотки и закашливался, отчаянно пытаясь скрыть панику в своем бегающем взгляде. Чимин всеми возможными способами пытался его успокоить, но старший все равно ужасно нервничал, а еще постоянно потирал нарисованное кольцо на пальце. Из-за этого полоска еще больше побледнела и размазалась, что привело к тому, что разговаривающий с Хосоком Намджун на секунду отвлекся и посмотрел на свою ладонь. В этот момент Джин чуть не застонал от безысходности в голос. На них и так все оглядывались, особенно на Чимина смотрели с интересом. Естественно, он же целых пять минут о чем-то болтал с Мин Юнги на лестничной площадке. Мало кому так везет. Сам Шуга сейчас давал отпор прицепившемуся к нему Чонгуку, выглядя так, словно ничего особенного не случилось. Взгляд безразличный, нос морщится, когда младший громко о чем-то говорит рядом с ним, между пальцев тлеющая белая сигарета. Но Чимин заметил, когда он серьезно посмотрел пару раз прямо на них. Ситуацию это не облегчало нисколько. Сокджин только еще больше паниковал и начинал умолять своего донсена о том, чтобы они свалили отсюда. — Ты хочешь и дальше просто переписываться с ним? — вдруг не выдержал Чимин. — Не лучше будет разобраться со всем этим? Джин закрыл глаза и медленно выдохнул через приоткрытый рот. Его губы были искусаны из-за играющих нервов, поэтому его яблочный бальзам уже почти стерся. Краем глаза Пак заметил, как Шуга слез с подоконника и потянул за собой Намджуна. Тот был только рад выбраться куда-нибудь. Хосок явно перестарался: всего за каких-то полчаса здесь, в этой маленькой квартирке, собралось столько народа, что стало жарко и было не продохнуть. Они прошли мимо Чимина и уткнувшегося взглядом в потолок Джина, который предпочитал ничего не замечать вокруг себя и медленно обмирать внутри. Пак почувствовал, как рукав его кофты кто-то быстро дернул. Он посмотрел, как Юнги и Намджун выходят из квартиры на лестничную площадку, и, схватив хена за руку, потащил его в том же направлении. Почему-то этот парень с выцветшими волосами и прямым темным взглядом вселял в него уверенность. Чимин был рад, что тот сам предложил всю эту затею, потому что Пак ничего толкового придумать не смог бы. Сокджин начал хныкать, как ребенок, и слабо упираться, все равно зная, что Чимин его никуда не отпустит. Если младший и вбил себе что-то в голову, что хрен это оттуда потом вытащишь. Он повернул дверную ручку и вырвался из духоты квартиры, где громко играла музыка, стоял алкогольный запах и изо всех углов доносились чьи-то голоса, в прохладный подъезд. Джин вывалился вслед за ним, нахмурив брови и стараясь не смотреть на парней напротив. Намджун облокачивался широкой спиной о стену, держа сигарету во рту и что-то быстро печатая в своем телефоне. Он лишь на секунду оторвал взгляд от экрана, услышав то, как Сокджин зло шипит на Чимина за что-то. Юнги приподнял брови удивленно, стряхивая пепел в стоящую на пыльном подоконнике жестяную банку. Словно парень и не ожидал, что они тоже так быстро сбегут с этой вечеринки. — Домой собрались, детишки? — спросил он. Чимин непонимающе уставился на него, услышав в голосе какие-то странные нотки. Но когда Шуга слабо кивнул в сторону лестницы, то парень изобразил на лице дружелюбное выражение, все еще держа за рукав своего хена, которого, кажется, вот-вот удар хватит. — Да, я особо не привык к таким тусовкам, — улыбнулся Пак. РэпМон усмехнулся, вытащив сигарету изо рта и раздавив ее о бетонную стену, отчего там осталось выжженное черное пятнышко. Он выглядел немного усталым, хоть и пытался это скрыть. Естественно, когда до пяти утра не спишь, обмениваясь сообщениями со своим еще-пока-не-парнем, то потом весь день будешь клевать носом. Ким посмотрел на медленно пускающего дым Юнги и сказал: — Пойдем тоже? Я заебался уже, если честно. — Спать больше надо, а не херней по ночам страдать, — заявил равнодушным тоном Шуга, выбрасывая окурок в банку. Намджун закатил глаза, мысленно послав друга куда подальше. Розовые губы Джина тронула едва заметная улыбка. Он держал руки в карманах, что было ему несвойственно, и, наверное, медленно приходил в себя, прекращая так сильно нервничать. Раз Шуга, затеявший все это, вообще не дергался, а Чимин посылал ему поддерживающие улыбки, то, наверное, все не так страшно, как ему показалось сначала. — Вам куда? — спросил Юнги. — Общага тут недалеко, — сказал Чимин, махнув рукой в сторону лестницы. — Отлично. Пойдем. Ким оторвался от стены и направился к идущим вниз ступенькам. Джин громко вздохнул, чуть ли не расплываясь красивой розовой лужицей, когда тот прошел рядом с ним. Юнги вдруг саркастично усмехнулся, сунул черную пачку сигарет в карман куртки, и, махнув двум младшим рукой, чтобы шли за ними, с такой кричащей иронией в голосе произнес: — Боишься, что твой парнишка отправит тебе любовное послание, а ты не успеешь прочитать его за первые три секунды? — Нахер иди, — лениво бросил Намджун.***
— Это просто бомба, а не песня, — с радостной улыбкой на губах заявил Сокджин. Удивительно, между ними всеми даже завязался вполне себе дружелюбный и интересный разговор. Болтали, в основном, Джин и Намджун, не переставая что-то там лепетать об их любимой музыке в течение вот уже десяти минут. Изредка Шуга вставлял какие-то свои комментарии, отчего Сокджин почему-то краснел и опускал взгляд на свои черные кеды. Чимин шел позади них, пытаясь скрыть широкую счастливую улыбку. Двое парней шли рядом друг с другом, взаимно улыбались и, кажется, действительно нашли общий язык уже в реальной жизни, а не в магических переписках на собственной коже. Его хен все еще прятал руки в карманах бежевых брюк, но явно чувствовал себя свободнее. Он даже пару раз осмелился пошутить, отчего Намджун хрипло смеялся, а Юнги хмурил темные брови, не особо въезжая в специфический юмор симпатичного второкурсника. — Надо как-нибудь оставить их наедине. Чимин вздрогнул, когда Шуга поравнялся с ним. Старший шел, засунув одну руку в карман своего красно-черного яркого бомбера, и курил, выпуская сизый дым в розовое сумеречное небо. Его светлая челка прикрывала лоб и касалась изгибов бровей, лицо в желтом свете фонарей казалось менее бледным, но синяки под глазами от недосыпа выделялись отчетливее. У него были длинные костлявые пальцы с четко очерченными фалангами. Пак отвернулся, поймав себя на мысли, что он откровенно пялится на Шугу, и, неловко кашлянув, сказал: — Они, вроде, и так нас не особо замечают. Намджун и Сокджин опережали их на несколько шагов, продолжая яркую интересную дискуссию на тему их предпочтений в музыке. Иногда был слышен высокий звонкий смех хена, отчего Пак улыбался и в душе радовался за него. Его вдруг снова дернули за рукав кофты, заставляя остановиться посреди асфальтированного тротуара. — Вот именно, — произнес Шуга. — Поэтому мы сейчас по-тихому свалим и оставим влюбленных голубков наедине. И он развернулся, сворачивая в какой-то боковой переулок. Чимин бросил взгляд на ничего не подозревающих парней, которых мало интересовали идущие позади них друзья, и юркнул вслед за Юнги. Тот шел, не останавливаясь и не оборачиваясь. Оказывается, оба третьекурсника жили в одном с ними общежитии, на пару этажей выше той маленькой тесной квартирки, которую делили между собой Чимин и Джин в одной комнате, и Тэхен с Чонгуком в другой. Пак догадался, что Шуга просто хочет добраться до их дома другим, обходным путем и расслабился, думая над тем, что будут делать два связанных судьбой парня, когда обнаружат, что остались совершенно одни. — Надеюсь, что у них все удачно сложится. — Если РэпМон еще не врезал ему, значит все у них отлично, — отозвался Шуга. — РэпМон? — уточнил Чимин. Старший обернулся, одарив идущего позади него парня легким насмешливым взглядом, под которым Пак тут же стушевался. Шуга выглядел таким уверенным, даже немного самонадеянным, но в его случае это не казалось чем-то плохим или излишним. Охотно верилось в то, что этот человек сам может во всем разобраться без чьей-либо помощи, поэтому он такой весь из себя ироничный и с этой усмешкой на губах. — Рэп Монстр. Это вроде его прозвища, — объяснил он. — И у тебя есть? — Да. Шуга. Чимин нахмурил брови. Он, конечно, догадывался, что это не его настоящее имя, ибо маловероятно. Сахарный парень? С его внешностью это сочетается, никто не спорил, Шуга был очень красивым, но вот с характером вряд ли. Заинтересовавшись, Пак нагнал третьекурсника и, подстроившись под его широкий шаг, с любопытством спросил: — А как тебя тогда зовут? — Слишком много вопросов, мелкий, — усмехнулся он. — Ладно, тогда будешь еще одним моим хеном, — не сдавался Чимин. Шуга фыркнул, покачав головой, но возражать не стал.***
Сокджин-хен вернулся в их комнату в общаге только в пол второго ночи. Совершенно счастливый и чуть ли не парящий по воздуху. На жалобные просьбы Чимина сейчас же ему все рассказать в мельчайших подробностях, он только улыбнулся, потрепал его по каштановым волосам и пообещал, что завтра все точно ему передаст, как оно было на самом деле. По его светящемуся взгляду и так можно было понять, что вечер для хена прошел как нельзя лучше, но все же хотелось знать, что именно произошло. Тэхен, который ни о чем не знал, прыгал вокруг Джина, который здорово его удивил тем, что вернулся поздней ночью. Именно тот парень, который готовил для неумелых и любимых донсенов еду и следил за тем, чтобы те чувствовали себя хорошо и не делали ничего выходящего за рамки приличия, сам же нарушил свой запрет не приходить в общагу позже одиннадцати. Чонгук надул губы, когда Сокджин отказался им что-нибудь объяснять и упорхнул в душ, и принялся терроризировать Чимина, но тот только пожал плечами и ушел в спальню, пожелавший недоумевающим парням спокойной ночи. И теперь Пак сидел на своей кровати, завернувшись в одеяло, включив маленькое круглое бра над своей головой и гипнотизируя взглядом надпись на своей руке, появившуюся сегодняшним утром. Буквы сейчас были еле различимы, потому что смазались за день, слов практически нельзя было различить, если бы парень не запомнил их наизусть. У него в руке синяя шариковая ручка, а в голове острое желание обвести выцветшую надпись, повторяя острые изгибы чужого почерка. Но тут буквы вдруг сами стали темнеть, становясь отличимыми друг от друга. Занести наброски в студию. Та же самая надпись. Кто-то обводил старую напоминалку заново, словно сегодня не успел выполнить это задание. Чимин улыбнулся, касаясь острым кончиком ручки своей кожи и думая, что же написать. — Что за наброски? У него громко стучало сердце внутри, кажется, в стенах пустой комнаты отражался этот звук. В их маленькой общажной квартире шумела вода, потому что Сокджин-хен принимал душ, на кухне Тэхен и Чонгук переговаривались, не обращая внимания на позднее время, хотя им завтра всем в школу. Чёрная надпись осталась обведенной только наполовину, а над ней два черных маленьких крестика. Прошло, кажется, уже минут сорок, и Пак начал волноваться, что на том конце связи его человек не заинтересован в разговоре неизвестно с кем в два часа ночи. — Наброски песен. — Ты пишешь песни? — Типа того. — Вау. У меня соулмэйт-музыкант. Повезло мне. Юнги смотрит на появляющиеся слова на белой коже, и у него первый раз в жизни не хватает воздуха в легких для дыхания. Ровный округлый почерк, буковка к буковке, с едва заметным наклоном. Похоже, судьба решила наградить его за доброе дело в помощи Намджуну наконец получить своего соулмэйта. Тот вернулся в общагу буквально только что, улыбающийся, как придурок, с красными губами и отсутствием желания оторвать Шуге его красивую умную голову. Теперь и у него есть свой человек. И Юнги совсем не собирается затягивать все это на целый месяц. — Даже если бы я не занимался музыкой, тебе бы чертовски повезло. — Я в этом не сомневаюсь. Мне повезло уже с тем, что ты вообще у меня есть. У него кто-то есть. Внутри вдруг так быстро потеплело, а губы растянулись в дурацкой улыбке. Чимин плотнее закутался в складки пахнущего стиральным порошком одеяло и бросил взгляд на вошедшего в их комнату Сокджина. Тот был в пижамных черных штанах и белой майке, все еще с радостным выражением на лице. Увидев своего донсена, сидящего на кровати с включенным светом и ручкой в руке, он тонко улыбнулся и без слов залез в свою постель, уставший и с вскруженной головой. — Думаю, мне с тобой тоже повезло. — Напишешь для меня песню? Чимин усмехнулся собственной смелости. Но почему-то в голове тут же вспыхнула картинка, как он танцует в любимой хореографической студии с огромным зеркалом во всю стену, а недалеко на полу сидит его соулмэйт и улыбается, потому что Пак смог с помощью танца передать все те эмоции и мысли, которые он вложил в эту музыку. — Ты хочешь песню от меня? — Да, я поставлю на нее танец. — Вряд ли под рэп можно поставить какой-нибудь танец. Шуга улыбнулся. Он вообще не против посвятить песню своему соулмэйту, но для этого надо было узнать его поближе. А вообще желательно увидеть в реальной жизни. — Ты меня недооцениваешь. Улыбка превратилась в усмешку. Да этот чувак крутой, раз настолько в себе уверен. Захотелось увидеть как он двигается под какой-нибудь быстрый бит, а Шуга бы стоял рядом с микрофоном и читал свои тексты, наслаждаясь изгибами чужого тела. — Я уже хочу посмотреть на твой танец. — Сначала песня, без нее я не смогу поставить танец и придумать движения. — Вот засранец. Чимин тихонько рассмеялся, пытаясь не разбудить спящего на соседней кровати Сокджин-хена, который впервые за этот месяц заснул раньше своего донсена. Ему общения со своим соулмэйтом сегодня хватило с головой, поэтому он наслаждался розовыми снами. А у Чимина не было никакого желания выключать свет и закрывать глаза. Хотелось говорить и говорить с человеком, который тоже сейчас не спал и строчил ему новое сообщение. — Танцы — это твоя работа или просто хобби? — Хобби. Мне еще рано работать, я в школе учусь. — Прости за вопрос, но сколько тебе? Я просто не хочу в конечном итоге оказаться педофилом. — Мне семнадцать, я на первом курсе в старшей школе. А тебе? — Девятнадцать, третий курс. Они, возможно, учатся в одной школе. Было бы здорово, потому что Шуга смог бы чаще с ним видеться. У него каждый день был забит учебой, а потом работой в звукозаписывающей студии. Но он был бы не против немного разгрузить свой график ради какого-нибудь симпатичного соулмэйта с накаченной из-за занятий танцами задницей. И его желание явно было обоюдным. — Надеюсь, мы учимся в одной школе. — Я буду отвлекать тебя во время уроков. — Хочешь иметь глупого парня? У него закончилось свободное место на левой руке. Вся она была исписана черно-синими словами разного почерка. И когда Чимин почувствовал щекочущее слабое покалывание на животе и, задрав пижамную голубую футболку, прочитал ответ, то его пухлые щеки сразу же залились краской. Черные выведенные буквы прямо над резинкой шорт, которые можно понять по-разному. — Не волнуйся, я сам тебя всему научу. — Как-то двусмысленно, не находишь? — Я этого и добивался. Юнги почему-то был уверен в том, что у парня на том конце их связи покраснело лицо от смущения. И это несказанно радовало, потому что одного извращенца им в паре с головой хватит. Он взглянул на экран телефона и понял, что уже почти три часа утра. Сам недавно доставал Намджуна по поводу того, что тот нихрена не спит, а теперь сам поступает также. — Не боишься проспать? Завтра же в школу. — Я живу в комнате с очень заботливым хеном, поэтому беспокоиться мне не о чем. А ты? — А я живу в одной комнате с занозой в одном месте. Максимум пропущу первый урок. — Ты любишь чай или кофе? Ему почему-то очень сильно захотелось узнать, что его соулмэйт больше любит. Что он бы заказал, если бы они вместе после занятий пошли в маленькую тихую кофейню неподалеку от школы? Зеленый чай или крепкий эспрессо без сахара? А может вообще какой-нибудь фруктовый фраппучино? — Кофе со льдом. А ты? — Карамельный маккиато. — Я угощу тебя как-нибудь. Юнги был рад, что его соулмэйт был младше него, что он был первокурсником и любил сладкий кофе. Ему теперь будет о ком заботиться. У Намджуна было куча донсенов, к Юнги подбивались иногда ребята младше него, но он особо не обращал на них внимания. Только сегодня этот Чимин с милыми пухлыми щеками показался ему достойным того, чтобы терпеть его рядом с собой. Шуга был довольно черствым на эмоции, всегда с непроницаемым лицом. Мало людей могли выяснить, что он на самом деле чувствует. — Ты приглашаешь меня на свидание? — Конечно, мы сходим куда-нибудь через пару дней. — Так быстро? Чимин был бы не против встретиться с ним прямо сейчас. Сесть на какой-нибудь ночной автобус или вызвать такси и приехать к нему, гулять до самого рассвета, прогулять занятия в школе. Ему хотелось его увидеть. Обнять. Понять, какую он одежду обычно надевает, каким парфюмом пользуется. Хотя в то же время ему было и немного страшно. А вдруг сам Чимин не оправдает чужие ожидания? Окажется не в его вкусе или слишком глупым и надоедливым? Пак не знал ни одного случая, когда соулмэйты не сходились друг с другом характерами, и неохотно быть первым. — Ты же хочешь свою песню. Я хочу танец от тебя. Зачем ждать больше пары дней, чтобы встретиться? — Я согласен. Но должен заметить, что у меня заканчивается место на животе. Весь пресс теперь был исписан, как и левая рука. Кожу щекотало, когда он или его соулмэйт что-то писали друг для друга. Они уже стремительно приближались к линии диафрагмы, но, похоже, там никто не собирался останавливаться. — Хочешь, чтобы я опустился ниже? Щеки опять заалели. — А потом говоришь, что ты не педофил. — Ты же живешь в Сеуле? А то мы тут планы строим, а потом окажется, что между нами тысяча миль или еще что-нибудь. — Да, я из Сеула. — Чимин! Пак быстро дернул край футболки вниз, когда в его комнату на цыпочках вошел Чонгук со стаканом молока в руке. Чимин закутался в одеяло, пряча еще и исписанную левую руку, когда темноволосый симпатичный парень залез к нему на кровать и стал что-то говорить о движениях танца, который они собирались поставить для конкурса, который состоится через пару месяцев. Чон торопливо шептал, поглядывая все еще обиженным взглядом в сторону спящего Сокджина, который сегодня уделил ему мало внимания. Чимин был не против обсудить их хореографию, тем более это был довольно серьезный совместный проект, но он почувствовал, как уже у него на коленке теперь появилась новая надпись, и нервно дернул ногой. — Что ты об этом думаешь? — с горящими в полутьме глазами спросил Чонгук. — Набросай все мне на бумаге, завтра после уроков соберемся в зале и попробуем, — улыбнулся Пак. Младший счастливо улыбнулся и, быстро обняв Чимина за шею и заявив, что он самый лучший, убежал в свою комнату, где Тэхен видел уже десятый сон. Парень подождал еще пару минут, пока в коридоре не выключился свет, и тогда осторожно откинул одеяло и подтянул колено к животу, устраиваясь удобнее на кровати. — Кажется, меня сейчас убьют за включенный в комнате свет. Намджун что-то шипел со своей кровати и плевался ядом, даже не слушая мстительную речь Юнги о том, что теперь пускай тот почувствует себя на его месте. Парень, конечно, поздравил его с появлением соулмэйта, а потом послал нахер и заявил, что если Шуга через пять минут не выключит свет и не прекратит так странно улыбаться, РэпМон выставит его за дверь. — Меня только что чуть не спалил мой друг. — Предлагаю на сегодня закончить, танцор. До завтра. — Спокойной ночи — пауза. — Спасибо, что появился у меня. — Спокойной. Не за что, ты мне тоже нужен.***
Чимин хмуро смотрел на экран телефона, набирая номер Сокджина, наверное, уже в тысячный раз. Его хен не отвечал на звонки и сообщения ни одного из троих донсенов, с которыми делил общагу, и словно провалился сквозь землю. Пак догадывался, что он проводил время с Намджуном и не хотел, чтобы его беспокоили, но с его стороны было бы неплохо предупредить остальных, что сегодня у него другие дела, и танцевальную тренировку придется пропустить. Тэхен и Чонгук сказали, что будут ждать Чимина в студии и попросили все-таки найти их хена, потому что без него ставить хореографию было бессмысленно. Парень вошел в огромную просторную столовую, надеясь, что найдет этого влюбленного здесь, но вместо Джина увидел Шугу. Тот в гордом одиночестве сидел за столиком у стены, откинув голову назад и забросив тонкие ноги на соседний стул. Его кожаный рюкзак валялся на полу, на столе стоял пластиковый стаканчик с недопитым соком. На нем черная футболка и клетчатая серая рубашка сверху. Светлые узкие джинсы и белые кеды. А еще, кажется, он дремал прямо в школьной столовой. Пак счел это ироничным, если вспомнить то, что несколько дней назад сам Шуга писал на руке Намджуна послание для его соулмэйта, когда тот также вырубился. Чимин осторожно приблизился к нему, садясь на один из стульев и не спеша будить старшего. Что-то ему подсказывало, что если потревожить сон Шуги просто так, то это плохо для тебя обернется. Но у Чимина критическая ситуация. У него пропал один танцор, а в голове уже меркнут наброски их конкурсного танца. До тренировки оставался всего час, и если у него не получится найти Сокджина, то им придется сегодня заниматься без него. — Шуга-хен, — осторожно позвал он. Ноль реакции. Парень продолжал спать, сложив руки на животе и тихо дыша. Пак осторожно коснулся его плеча и легонько толкнул. Шуга резко вскинул голову, хлопая сонными глазами, под которыми, кажется, синие мешки стали еще больше. Хотя у Чимина были почти такие же от трех бессонных ночей подряд. Третьекурсник повернулся к нему и вопросительно приподнял брови, еле сдерживаясь от матерной речи в его адрес. — Чего тебе, мелкий? — Ты не видел Джин-хена? Я нигде не могу его найти, а на телефон он не отвечает, — грустно сказал Чимин. — Я подумал, что он, наверное, с Намджуном, а ты можешь что-то об этом знать. Юнги спустил ноги со стула на пол и потер пальцами лицо, окончательно приходя в себя. Блин, точно. Где гребанный РэпМон? У них сегодня назначена предварительная запись песни после занятий, где его черти носят? Он перевел взгляд на Чимина, который с такой огромной надеждой в глазах смотрел на него, словно если Шуга не поможет найти ему его хена, то тогда умрет его любимый питомец или что-нибудь в этом роде. — Я видел их где-то час назад на улице, где они высасывали друг из другу душу, называя это поцелуем, — хрипло ответил он. — А зачем он тебе? — Нам надо ставить танец на конкурс. Шуга с трудом подавил зевок, а когда услышал слова младшего, то чуть не поперхнулся воздухом. Он перевел взгляд на него и внимательно рассмотрел. Чимин был невысоким, но стройным и атлетически сложенным. Его тело под мешковатой толстовкой и джинсами казалось гибким и подвижным. Как будто этот парень реально ежедневно проводит часы в хореографической студии, потея и приводя себя в превосходную форму. — Занимаешься танцами? — Да, — Пак кусал пухлые губы. — У нас конкурс скоро, а я нигде не могу найти Джин-хена.***
— У нас конкурс через два месяца. Мы с ребятами с завтрашнего дня начинаем тренировки. Юнги сдавленно зевнул, взглянув на экран телефона. Три часа ночи. Он предусмотрительно сидел на кухне, где можно было свободно включить весь возможный свет и не бояться, что РэпМон вскочит с кровати и сломает ему хребет о свое колено. На столе стояла пустая кружка из-под кофе и валялся открытый блокнот с текстом законченной песни, которую им завтра надо было идти записывать в студию. Шуга надеялся, что за всей своей искренней любовью к этому Сокджину Намджун не забудет выучить свои слова. — Желаю удачи. У меня запись песни завтра. — Для меня? — Нет, к сожалению. Но для тебя у меня уже есть пара набросков. В конце блокнота были рваные строчки, написанные черной гелевой ручкой, пока не особо рифмующиеся между собой, но Мин работал над этим. Ему не хотелось написать какую-нибудь сопливую песню про милого мальчика-танцора, который, оказывается, любил носить серебряные кольца, сладкие напитки, спать на правом боку и играть в баскетбол по выходным. Это должно было быть что-то стоящее, что наверняка понравится его соулмэйту, с довольно быстрым ритмом, чтобы можно было поставить хорошую хореографию. — Чем быстрее напишешь, тем скорее увидишь свой танец. — Мелкий манипулятор.***
Перед ним сидел парень, который занимался танцами, который был младше него на два года, учился на первом курсе в старшей школе и у которого на носу какой-то конкурс. Шуга прищурился, оценивающе проходясь взглядом по фигуре тут же покрасневшего Чимина. Младший опустил взгляд на свои маленькие ручки, покручивая тонкое серебряное кольцо на безымянном пальце. Паззл с громкими вкусными щелчками начал собираться в голове Юнги. — Шуга? — в голосе Чимина была слышна тревога. Юнги растянул бледные губы в улыбке, совершенно сбив младшего с толку. Пак решил, что от этого хена сегодня вряд ли будет польза и, перехватив удобнее лямку рюкзака, спешно попрощался и сказал, что попробует еще раз поискать Сокджина. Шуга только продолжал так странно улыбаться, словно знал что-то, о чем Чимин и не догадывался. Ладно, финальная проверка. — Не хочешь выпить кофе со мной? Чимин застыл возле белого столика у стены школьной столовой с высоким потолком и большими широкими окнами. У него мгновенно выветрились из головы все мысли о Сокджине и его парне, с которым он наверняка где-то сейчас радостно обнимается, напрочь позабыв об их сегодняшней тренировке. Кофе? Сейчас? Он повернулся к третьекурснику, который уже поднялся со своего стула и подхватил с пола портфель. По его лицу нельзя было понять, шутит он или говорит всерьез. — Кофе? — Я знаю тут крутую кофейню за углом, — сказал Юнги, наклонив голову вбок.***
Дверные колокольчики громко и мелодично зазвенели, когда Шуга открыл стеклянную дверь с наклеенными на нее цветными стикерами. Много круглых деревянных столиков, кремовые кожаные диваны под широкими окнами, стулья с изогнутыми спинками, круглые плафоны на светильниках, длинная стойка, за которой стоял высокий парень с мелкими родинками на руках и темными волосами под белой кепкой с эмблемой кофейни. Пахло кофейными зернами и взбитыми сливками. Посетителей было немного из-за середины будничного дня. Чимин молча шел за Шугой, не понимая, с чего это вдруг старшему захотелось попить с ним кофе. Они знакомы-то всего три дня. У него оставался час до начала тренировки, а он все еще не смог найти Сокджин-хена. Третьекурсник подошел к стойке заказов с приветливой улыбкой на бледных губах и положил руки на блестящую деревянную поверхность. — Добро пожаловать! Что будете заказывать? — дружелюбно спросил кассир, повернувшись к компьютеру. — Один соевый латте со льдом без сахара для Юнги… Пак недоуменно посмотрел на Шугу, который повернулся к нему. У него на лице было такое хитрое выражение, что почему-то сразу захотелось ему врезать. Что происходит? Хен снова осмотрел его с головы до ног этим своим взглядом, и спросил с озорным блеском в темных красивых глазах: -… и один карамельный маккиато для Чимина, верно? Да ну нахер. Что. Стойте, какого… — Спасибо большое за заказ, можете занять один из столиков! — улыбнулся им продавец. Парень за стойкой нахмурился, когда увидел, как Чимин пялится с открытым ртом на Юнги, который явно наслаждался ситуацией. Старший подмигнул кассиру, мол, все в порядке, и, схватив донсена за руку, потащил к угловому дивану, стоящему в углу заведения прямо под окном. Пак вообще не сопротивлялся, у него в головном центре отрубилась функция анализирования происходящего вокруг. Просто в ушах что-то оглушительно звенело, словно эти дверные колокольчики на входе кто-то непрерывно дергал за ниточки. Чимин плюхнулся на мягкий кремовый диван, уткнувшись расфокусированным взглядом в центр лакированной столешницы. Юнги сел напротив него, из-за чего их коленки соприкасались между собой, и откинулся на сиденье, все еще сияя довольной улыбкой на губах. Он не ошибся. Все сошлось: танцы, возраст, карамельный кофе, кольца, забавная застенчивость в переписках и в то же время иногда милая дерзость. — Я, если честно, собирался в эту субботу тебя пригласить со мной в студию, чтобы обсудить песню… Сердце сорвалось с ритма, отбивая удары в неправильном темпе. Чимин поднял глаза на лицо парня напротив. Ярко очерченные бледные скулы, глаза манящие, темные, губы теперь улыбаются, а не усмехаются, как было недавно, выбеленные мягкие волосы. Помятая ткань рубашки, Шуга подкатил рукав на левой руке до локтя, и стал виден рисунок неровных плотно прижатых друг к другу строчек, которые самому Паку приходилось с досадой прятать за свободными толстовками и свитерами. -…но раз все так удачно сложилось, то ждать до выходных смысла нет. — Юнги? — слабым голосом произнес Чимин. — Да это мое имя. Шуга больше для малознакомых людей и сценического образа. Парень за стойкой ударил по звонку и крикнул их заказ, выставляя два высоких подписанных стакана. Мин поднялся и направился за напитками, оставив Чимина на диване одного, лихорадочного соображающего. Все сходится: девятнадцатилетний парень, третьекурсник, музыкант, обещанная песня, кофе со льдом, ирония в каждом втором предложении, самоуверенность в любом совершенном действии. Его соулмэйт. Который был рядом уже несколько дней, с которым они помогли Сокджину и Намджуну наконец быть вместе. Просто не верится. Перед ним на стол с тихим стуком опустился высокий бумажный стакан, от которого шел великолепный карамельно-кофейный аромат. Сверху взбитые белые сливки, политые темным сиропом, его имя, выведенное на боку. Шуга снова сел напротив, держа в руке прозрачный пластиковый стакан с темно-молочного цвета напитком, в котором плавали кубики льда. Он внимательно взглянул на Чимина, который вроде немного успокоился и перестал пялиться на него, как на привидение. — Я понимаю, немного неожиданно, — начал Юнги. — Поверь, я тоже немало охренел, когда догадался об этом всем. Примерно десять минут назад. — Ты был рядом несколько дней, а я ничего не заметил. Юнги фыркнул, отставив стакан. Всего два-три дня. У них обоих перед глазами пример нереальных тормозов, которые там чего-то ждали целый месяц, обедая в одной столовой, учась в одной школе и живя в одном здании. Даже если бы сегодня Чимин не подошел к Шуге, а тот внимательно его не рассмотрел, то они бы все равно встретились на этой неделе. Мин не собирался тянуть со всем этим. Он реально хотел пригласить его с собой вместе в студию. Совместить приятное с полезным, так сказать. — Я бы не сказал, что прямо рядом, — усмехнулся Мин. — Между нами целых два бетонных этажа общаги и несколько столиков в столовой. Чимин рассмеялся, уткнув лицо в ладони. Господи, как все это нелепо, но настолько мило. — У вас комната закрывается на замок в общаге? — вдруг спросил Юнги. Щеки предательски стали малинового цвета. Пак поднял голову, не понимая, какой смысл кроется за этим вопросом. Да еще и Шуга продолжал улыбаться, потягивая свой кофе через тонкую черную трубочку. — Да, а что? — Я хочу РэпМона переселить к Сокджину, а тебя забрать к себе, — пожал плечами Мин. — Надо же убедиться, что комната закрывается, а то эти двое ненасытных сломают Ви и Чонгуку детскую психику. Чимин закусил нижнюю губу, сдерживая широкую улыбку, от которой, кажется, у него лицо сейчас треснет. Он хочет забрать его к себе. В свою комнату. Где они будут только вдвоем, потому что третьекурсникам чертовски повезло и им досталась отдельная маленькая квартирка. — Ты уверен, что так получится? Намджун-хен будет возражать. — Не волнуйся. Папа Шуга все устроит. И Юнги дернул Чимина на себя за черные шнурки на его толстовке.