Узнай мою свободу

      Леди Инквизитор смотрит чуть раскосыми лисьими глазами. От её внимательного взора никто не в силах укрыться. У неё звериное чутье. И оттого Солас держится с ней на почтительном расстоянии, отгораживается стеной отчуждения и будь у него возможность — защитными заклятиями. Девчонка-дикарка тянет когти ко всем, и он не исключение. Он внимательно следит за ней со стороны, за тем как она интуитивно подбирает ключик к сердцу каждого, аккуратно лавирует между незримых ловушек, взвешивает свои решения и старается обойтись меньшей кровью. Она старается делать все как лучше, как правильнее на её взгляд.        Она любит своих спутников и они, каждый по-своему, отвечают ей взаимностью. Мадам де Фер называет её душечкой и обещает помочь подобрать самый тонкий шёлк для её парадного платья. Такой красоте нужно подходящее обрамление. Сэра увлекает её за собой на крышу, где они вместе съедают целую тарелку печенья. Крошками долийка кормит птиц, который стали совсем уж ручными и не боящимися никого. Вечером же она пьет в компании Быков, хотя совершенно не умеет и хмелеет с первой же кружки. Беззлобно обменивается остротами с Дорианом и хохочет над рассказами Варрика, прячя пылающее лицо в хрупких ладонях. Гном с усмешкой смотрит на неё и говорит: — Да не лисица ты вовсе. Так, лисёнок, молоденький ещё, любопытный и игривый, не знающий полумер.       Эльфийка потешно морщит нос и сдувает прядь волос с лица. Растрепанная, с блестящими от восторга черными угольками-глазами она невольно напоминает окружающим о том, что ей всего два десятка вёсен, а может и того меньше. Солас думает о том, что на её плечах непосильная ноша. Не предназначенная для неё ноша, слишком тяжелая. А она, точно слыша его мысли — упрямо поджимает губы и раз за разом преодолевает препятствия, доказывает всем что чего-то стоит и за её прелестным личиком кроется стальная воля да недюжинная стойкость.       Леди Инквизитор пляшет в боевом танце с двумя саблями, её черные косы хлещут по спине и плечам. Солас с трудом отводит взор. В её жилах поет дикая и самобытная сила. Она отдается в её объятия легко и непринужденно, точно падая в руки любовника. Коул тихим осенним ветром нашептывает откуда-то из полумрака: — Колесом огненным катится, в людях себя выжигает, искры высекает босыми ступнями. Глаза светятся, сама светится и душа её горит.       Леди Инквизитор рисует стрелки сурьмой и багряной краской из Антивы. В дуэте с мертвенно-фарфоровой кожей — её лицо становится похожим на расписную маску, вырезанную из ствола белого дерева. Девочка-лисёнок обращается в женщину-лисицу, когда приходит время, которое шагает об руку с новыми сражениями и новыми потерями.       Леди Инквизитор играет на свирели. Солас будто вскользь спрашивает откуда она её взяла, а та лишь пожимает плечами. Сама, мол, вырезала. Удивлен, falon? И улыбается, и щурит глаза довольно-довольно. Вылитая лисица только вот не рыжая, а чернобурая, хотя это ни на медяк не умоляет её сущности. В лесах она бежит впереди, охотничьей поступью скользит по настилу из хвои, по влажному мху. Замирает где-то на опушке, в лужице из солнечного света, голову откидывает, прислушивается и едва только носом не ведет.       И поцелуй-то она крадет совсем по-лисьи. Припадает к губам, пока Солас погружен в думы и не ждет такой дерзости. Целует и почти сразу же отскакивает в сторону точно готова броситься наутек от любого резкого жеста. — Я все думала не из камня ли ты создан. Нет, как я посмотрю. Теплый, живой.       Солас позволяет себе улыбку, ловит баловницу за кисть и притягивает к себе, запечатлевает поцелуй и выдыхает ей в губы: — Просыпайся.       Она трогательна в своей юности, тихой силе, открытости миру. Только вот Ужасному Волку ничего не стоит перекусить хребет беспечной Лисице.