Сербский бутон

Это было обычное зимнее утро. И хоть на улице стояли настоящие январские морозы ,в стенах родного отеля было по-семейному тепло и уютно. В прачечной как обычно обсуждались последние спплетни, на кухне готовились завтраки для постояльцев и гостей ресторана, в номерах убирались горничные, а в своей мастерской дядя Боря угощал друзей фирменной вишневой наливкой . Кто-то уезжал из отеля, а кто-то только окунулся в непередаваемую атмосферу «Элеона» Но была в этом отеле пара, для которых это утро было особенным. Несмотря на свои привычки вставать далеко за полдень, вошедшие в его жизнь вместе с владением отеля, сегодня он проснулся намного раньше нее. Это дало ему шанс вдоволь налюбоваться той, с кем разделял он сегодня свою постель. Но она была особенной, не обычной девушкой на одну ночь, с которыми он привык встречать своё повседневное утро. Она была той , которая впервые увидела его настоящим, кому молодой серб смог довериться и высказать слова, которые столько лет волновали его сердце . Вчера Всеми любимый Павлик Аркадьевич отметил свой 28 день рождение. Он перестал любить этот праздник еще далеко в детстве. Хоть Павел и демонстрировал собой идеального бабника, пьяницу и пофигиста, но в душе он всегда считал, что день рождение это семейный праздник. Поэтому последний настоящий праздник у него был 15 лет назад. По крайней мере вчера он думал именно так. Все изменила обычная горничная Дарья. Пытавшись скрыться с вечеринки своего начальника, она даже не могла представить, что найдет самого виновника торжества. Увидев его, она поначалу хотела скрыться, вспоминая его вечные приставания и подкаты, тем более ее костюм девушки легкого поведения ни как не подразумевал душевный разговор. Но услышав его рассказ про Белград, про родителей, про взрыв, она уже не могла просто уйти, бросив серба наедине со своими кошмарами. Павел и сам не понимал, почему он решил рассказать ей то, что предпочитал хранить глубоко в себе, заливая все алкоголем. Никто не мог и представить, что за этими тонами сарказма, литрами виски, и похабным отношением к жизни прячется ранимая душа, глубокие раны и кошмары, мучавшие серба долгие 15 лет. Все это вполне устраивало его, но было в этой девушке что-то неведомое, но в тоже время и родное, к чему неминуемо тянулась его душа. Стояло Даше повернуться, и развернуться она больше не могла. В ту же секунду она попала в плен его карих глаз. В них плескалось столько боли, что казалось ни для чего другого в них больше нет места. Но она глубоко ошибалась. В следующую секунду там появилось что-то новое, что-то, что согревало сердце. Безусловно это была любовь. И хоть сами они еще это не осознавали. Но от нее уже нельзя было ни спрятаться, ни убежать. Они не разговаривали в ту ночь. Им это и не было нужно. Они просто наслаждались компанией друг друга. И впервые за столько лет Паша проснулся не в холодном поту среди ночи, а по-настоящему выспавшимся в объятьях той, которая за короткое время стала его смыслом жизни. Его вселенной.