Студенческая жизнь Дарьи Моргендорфер

      — Простите, не подскажете, как мне найти кампус педагогического колледжа? — спросила девушка у проходящего мимо молодого человека. Тот резко притормозил. Она не была красавицей, высокая, сутулая и худая, с жёсткими коротко стриженными чёрными волосами, в простой, хотя и стильной, одежде, но тем не менее она привлекала взгляды.       — Новенькая? Будете у нас учиться?       — Нет. Я ищу одну студентку. Её зовут Дарья Моргендорфер.       — Моргендорфер… Что-то знакомое… Шиго, что ли?       — Хммм… Не знаю. Вряд ли. У неё тёмно-каштановые волосы, она чуть ниже меня ростом, носит очки и не слишком общительная.       — Малообщительная? Да она вообще мизантроп, агрессивная, и кидается на всех безо всякого повода.       — Она, конечно, может идиота назвать идиотом, но по-моему этого мало, чтобы считать её агрессивной. Тихая девушка, любит читать, и чтобы её не трогали.       — Читать она, может, и любит, только это не сильно отвлекает её от наведения своих порядков. И, кстати, она не носит очки, у неё прекрасное зрение.       — Может, она теперь носит контактные линзы?       — Или у нас тут учится ещё одна Моргендорфер, которую я не знаю, — улыбнулся студент. — Шучу, глупости. Можно подумать, популярное имя, как Джон Смит.       — Ладно, покажите мне, где находится кампус педагогического колледжа, и я сама разберусь.       — Он дальше, в квартале отсюда, там спросите. А зачем она Вам? — вдруг с оттенком подозрения спросил студент.       — Это моя школьная подруга.       Лицо студента на мгновение задумчиво окаменело.       — Ну что же, счастливой встречи! Надеюсь, Вы не расскажете ей о нашем разговоре?       — А что такого было в нашем разговоре?       — И правда, я вроде ничего такого не сказал. Кстати, если ищете подругу, загляните лучше на стадион, сейчас она наверняка в гимнастическом зале.       — Спасибо, я подумаю.       В кампусе колледжа ей подтвердили, что у них учится только одна Моргендорфер, окончившая Лондейлскую школу, и тоже посоветовали искать её в гимнастическом зале. Это было более чем странно, но девушка решила пока не заморачиваться и проверить всё лично. Дарью она не узнала. Точнее, узнала лишь когда та подошла к ней. А сначала она, оглядев зал и не увидев никого подходящего, стала спрашивать у группы отдыхавших между подходами к снарядам спортсменов, где ей найти Дарью Моргендорфер, как вдруг услышала радостный крик: «Джейн!». Она не смогла узнать Дарью в девушке, упражнявшейся на кольцах. Та стала за лето выше на целый дюйм в сравнении с собою прежней, так что теперь их глаза стали почти на одном уровне, она стала тоньше и стройнее, её волосы потемнели, она была почему-то загорелая и без очков, а глаза её блестели такой энергией, какой Джейн никогда не замечала в своей старой подруге, но всё-таки это была та самая Дарья. Хотя поверить в такие перемены было почти невозможно. В мозгу Джейн вспыхнули слова: «Кто ты и что ты сделала с Дарьей?», но вместо этого она сказала:       — Стоило расстаться на пару месяцев, и тебя уже не узнать. А ты уверена, что ты — это ты?       Взгляд Дарьи погрустнел, и она ответила своим обычным монотонным голосом:       — Хорошо, что ты меня узнала. Надеюсь, ты подтвердишь, что это я, моей маме, если она меня не узнает. А то мне придётся остаток дней своих прожить в статусе космического пришельца.       Джейн промолчала, вдруг ощутив, что в словах Дарьи слишком мало шутки.       — Пойдём в пиццерию? Я только переоденусь и приму душ.       — Ну, не знаю. Сейчас у меня пусто в карманах.       — Я угощаю. Мелоди Пауэрс получила премию за очередного коммуниста.       — Идёт. Надеюсь, на меня нет данных, что я коммунистка? Жду подробного рассказа о твоих первых днях в колледже.       Они вышли, и шли молча до самой пиццерии. Она была через дорогу от стадиона, обычная студенческая пиццерия, очень похожая по своему внутреннему убранству на «Короля пиццы», где они проводили столько времени, говоря о своих делах, когда учились в школе. В отличие от былых времён они не стали брать к пицце колу, а заказали себе кофе, в стаканах с соломинкой, как взрослые. Забрав свой заказ, они, как и раньше, сели за столиком на диванчиках у стены, одна напротив другой, и занялись изучением своих кусков пиццы. Дарья молчала и отводила глаза, хотя именно она была инициатором похода в пиццерию, и уж, конечно, не для того, чтобы поесть. Джейн тоже старалась не смущать подругу слишком пристальным взгядом. Более тёмные волосы и загорелая кожа, отсутствие очков — нет, в таких изменениях нет ничего невероятного, она могла надеть линзы, покрасить волосы и начать загорать, но зачем это она сделала? А ещё она стала ходить в спортзал. А ещё ей показалось, что она стала чуть выше. Интересно, ей это в самом деле только показалось? Или она действительно стала выше? Глядя в стол и потихоньку доедая свой кусок жирной пиццы, Джейн ждала момента, когда Дарья наконец-то приготовится начать рассказывать, но этот момент всё отдалялся и отдалялся. Когда кусок пиццы у Джейн начал подходить к концу, она поняла, что ждать, когда Дарья заговорит, бесполезно, и сама нарушила молчание.       — Ну и как тебе в здешнем колледже? Ты с таким нетерпением ждала начала учёбы. Твои надежды оправдались?       — Отчасти да. Здесь наконец-то никому нет дела до того, с кем я общаюсь. Правда, тупые спортсмены по-прежнему в большей цене, чем зубрилы, и с студента с косяком марихуаны встретить легче, чем с книгой, но по крайней мере они здесь хоть учатся сами.       — Да неужели?       — Ни одного объявления с предложением сделать курсовую работу. Это не Мидлтон, где можно было запросто подработать прямо на первом курсе.       Джейн хмыкнула.       — Я заходила к вам в кампус, искала тебя, — продолжила Дарья. — Ты где пропадала?       — Ну, у нас начало учебного года на месяц позднее, чтобы дать возможность студентам и преподавателям поучаствовать в осенних выставках и немножко подзаработать перед началом семестра.       — И ты тоже участвовала в выставке? И как, удачно?       — Как видишь, нет. Экономлю сейчас на всём. Меня, как первокурсницу, взяли на выставку в порядке исключения, и, похоже, напрасно. Вероятно, я была не на уровне.       — Не обязательно. Может, просто тебя ещё не поняли. Думаю, это с каждым художником так вначале.       — А иногда и до смерти.       — Ага, а потом какой-нибудь спекулянт создаёт на него моду, и все обогащаются на перепродаже его картин — все, кроме художника и его родственников, которым при его жизни негде было хранить его работы.       — Да, писателям лучше — если они становятся популярны, то уже при жизни продают копирайты на свои сочинения, и могут живьём посмотреть, как на них обогащаются издатели, оставляя автору копейки.       Теперь настала очередь Дарьи довольно улыбнуться.       — Я правильно поняла, что ты уже решила проблему с деньгами? Тебя начали печатать? — спросила Джейн.       — Нет, у меня пока не появилось ничего стоящего для печати. Стой, это ты про мою шутку про Мелоди Пауэрс?       — Ну, а ты бы как поняла свои слова?       — Нет, я имела в виду совсем другое. Тебе это покажется очень странным, но мне предложили стать «охотницей за головами», и я согласилась.       — Поиск специалистов?       — Нет. Поиск и поимка преступников. Я познакомилась на каникулах с одним парнем, он решил этим заняться и предложил мне участвовать.       — Тебе? И ты согласилась? Впрочем, после того, как я увидела тебя загоревшей, носящей контактные линзы и занимающейся спортом, твой выбор подработки уже не кажется мне таким невероятным.       — Ты не представляешь, насколько это большие деньги. Хотя работа довольно сложная и опасная, и я понимаю, за что их платят.       — То есть, ты сама превратилась в Мелоди Пауэрс? Ну ничего ж себе! Сколько любовников ты уже убила?       — Ну, примерно так. Ты не забывай, что мои рассказы про неё — это детская проба пера, шутка. Я никогда не думала их печатать. И вообще у меня с ней ничего общего. Моё участие в ловле преступников — только студенческая подработка. Я не собираюсь заниматься этим всю жизнь. Закончу колледж, получу профессию, и всё.       — Прости, но тут я тебе не совсем верю. Ты сейчас сильно изменилась. Я ведь помню твою историю с контактными линзами. И как ты меня чуть не съела, когда я записалась в секцию бега. Да и с каких это пор ты стала настолько обращать внимания на свою внешность, чтобы начать загорать?       — Я не ношу контактные линзы. Просто у меня теперь стопроцентное зрение. И не хожу в солярий, это автозагар. Понимаешь, мне понадобилось скрыть одну проблему с кожей, чтобы над мной не стали смеяться, — тут Дарья чуть замялась. — Ладно, в общем, это связано с тем, как меня пригласили участвовать в ловле преступников. Я сейчас объясню. Это случилось пару месяцев назад. Отец отправил меня перед колледжем в Гоу-Сити, он захотел, чтобы я пожила там у его родственников.       Когда-то Дарья думала, что самое тяжёлое — это рассказать обиженной на неё единственной в мире подруге, что на неё положил глаз её парень и они целовались. Теперь ей требовалось рассказать той же подруге произошедшую с ней фантастическую историю так, чтобы она казалась самой обычной. Дело было не только в том, что ей хотелось, чтобы хотя бы Джейн ей верила, но и в том, что фантастичность произошедшей с ней истории оскорбляла рациональный ум Дарьи.       Историю следовало бы начать с того, что по соседству с домом родственников её отца жило семейство Гоу, с которыми они были очень дружны. С ними жили четверо мальчиков, и старший из них, Генри Гоу, здоровенный парень, увлекающийся пауэрлифтингом и смешанными единоборствами, был ровесником Дарьи, недавно окончившим школу. Он мечтал заняться ресторанным бизнесом, а пока работал грузчиком на каком-то гигантском оптовом складе. Его постоянно можно было увидеть за книгой, чем он невольно привлекал её внимание. Не то что бы ей нравились его литературные вкусы, нет, он читал обычную, непритязательную классическую фантастику и детективы середины-конца 20 века, но и это выделяло его среди окружающих и давало поводы для литературоведческих замечаний Дарьи. В остальном Дарья, как обычно, старалась держаться подальше от людей и проводила время за чтением, просмотром телешоу о разных безумцах и попытками писать рассказы. Когда соседи пригласили её вместе с родственниками к себе на барбекью, она не стала спорить, но, несмотря на протесты родни, заявилась в гости с книгой и засела с ней в уголке. Ближе к вечеру часть гостей разошлась, папины родственники зашли вместе со старшими Гоу в дом, а она осталась во дворе вместе с Генри и его братьями. Тут-то ЭТО и случилось. То, что упало во двор, было похоже на разноцветный метеор, и больше Дарья ничего не помнила.       Она очнулась в больнице на следующее утро. Её обследовали, ничего не нашли и, чтобы не раздувать счёт, через день выписали. Ночь она спала, как мёртвая, и проснулась необычно рано утром от ощущения, что физически не может лежать. Ей бешено хотелось двигаться, и она не могла противиться этому желанию. Она оделась и вышла на улицу. Странное чувство всё не отпускало её, и она решила пройтись вдоль улицы, но ей всё было мало. Она побежала, и удивилась, насколько ей легко бежится. Она надеялась, что никто её не заметит за столь противоестественным для неё занятием, но, возвращаясь домой, заметила наблюдавшего за ней Генри. Он вышел к ней и спросил о её ощущениях. Оказалось, что и у него появилось такое же чувство, и он тоже был удивлён тем, насколько легко идут обычные для него нагрузки. Мучительная тяга к активности ещё не оставила Дарью, и она прошла за ним во двор. Он уговорил её сделать упражнения с отягощениями, и только тогда её отпустило.       Остаток дня она провела, валяясь на кровати с книгой, и ощущая необычный кайф из-за отпускающей тело усталости от тренировки. Разумеется, когда на следующий день её охватило вчерашнее беспокойство, она без раздумий отправилась к соседу на тренировку. Это стало её новой привычкой. Они с Генри много общались во время занятий. Она открыла, что лучше всего её отпускает, если отрабатывать удары по мешку, и Генри помог ей поставить удар и дал небольшой урок единоборств. Удар у неё оказался очень резким и сильным. Она была близорука ещё с начальной школы, но тут она заметила, что её зрение стало стремительно улучшаться. Она поражалась своей выносливости в силовых упражнениях. Теперь она увидела себя с совсем необычной стороны. И всё-таки, когда Генри поделился с ней своей идеей заняться «охотой за головами» и предложил ей присоединиться, он имел в виду не её силу, а её ум. Его поражало, как точно и быстро она отмечала натянутости и фальшь в детективах, как логично и убедительно показывала невозможность тех или иных ходов преступников или следователей, если бы это происходило в реальности. Она не верила в их с Генри способность бороться с реальными преступниками, и согласилась лишь потому, что ей нужны были деньги на время учёбы. Она настояла на том, чтобы их первым делом стала поимка не настоящего профессионального преступника, а скрывающегося от аллиментов и уклоняющегося от налогов мелкого жулика. И даже его было непросто выследить и схватить, имея в своём распоряжении лишь пятерых — себя саму и четверых братьев Гоу, тем не менее их предприятие, которое она первоначально воспринимала как авантюру, закончилась успехом.       Это была очень захватывающая, новая для неё работа, так что неудивительно, что лишь после того, как они доставили алиментщика в полицию и оформили все необходимые для получения премии за его поимку бумаги, она заметила, что дело с ней не ограничилось вдруг возникшей из ниоткуда странной выносливостью и любовью к физическим нагрузкам с ничем не объяснимым улучшением зрения впридачу, что с ней стало твориться нечто реально неладное. Первое, что она отметила — внезапно появившийся зеленоватый оттенок своей кожи. Это напугало её и заставило начать внимательно следить за состоянием своего организма. Последующие открытия, начавшийся рост и потемнение волос, не заставили её долго ждать. Она съездила тайком в соседний город к врачу, но вынесла из этой поездки лишь совет обследоваться более серьёзно. Тем временем зеленоватый оттенок начал усиливаться. Оставшись один-на-один с зелёноватым оттенком своей кожи, Дарье ничего не оставалось, кроме как замаскироваться автозагаром и надеяться, что остальные изменения в её организме будут не так сильно привлекать внимание окружающих.       Конечно, все подробности этой своей истории Дарья не рассказала, но и в кратком изложении она оказалась довольно длинной. Джейн слушала со вниманием, ничем не выказывая удивления, и как будто что-то обдумывала. Потом сказала:       — Так, значит, мне не показалось, что ты немного выросла?       — Нет, не показалось.       — Совершенно фантастическая история.       — Да.       — Это даже не Мелоди Пауэрс, это «Человек-паук». Вот как совсем не будет денег, забуду гордость, возьму да нарисую комикс и пошлю в Марвелл. Подписи — твои, гонорар — пополам.       — Не смешно.       — Ты более серьёзно обследовалась?       — Да. Как только получила премию за поимку того алиментщика, тайком от родителей съездила в гарвардскую университетскую клинику обследоваться. Порадовала тамошних светил своим «интересным случаем». Про кожу сказали, что это бактерии. Какие-то новые, причём все известные антибиотики на них не действуют. Но успокоили, что они, кажется, безвредные. Про рост тоже сказали, что, конечно, гормон роста немного выше возрастной нормы, но в пределах допустимого, щитовидка в порядке. Зоны роста у меня, оказывается, ещё не закрылись, так что уродиной я не стану, просто подрасту немного. Сказали, что так бывает. Прописали витаминчиков. Мол, прежде чем проводить гормональную терапию, надо немного понаблюдаться.       — Понятно. То есть в твоём случае тебя вместо того, чтобы покусал радиоактивный паук, прилетели инопланетяне, оглушили радужной бомбой и, пока ты была в отключке, ввели тебе радиоактивную сыворотку.       — Джейн, не надо. Мне и так не просто. Я всю жизнь старалась не выделяться, чтобы меня оставили в покое, а с такими чудесами я рискую стать экспонатом на местной выставке.       — Ну, в этом есть и преимущества. Благодаря автозагару твоя кожа очень красиво оттеняет цвет твоих глаз и твои потемневшие волосы, да и фигурка у тебя становится очень даже ничего.       — Я думала, ты мне простила Тома.       — Простила, потому что ты мне всё равно лучшая подруга. А вот отомстить забыла. Считай мою шутку запоздалой местью.       — Теперь мы в расчёте?       — Дай подумать. Если хорошенько всё припомнить, мне с тобой всё время от чего-то приходилось отказываться. От парней, с которыми я знакомилась, от попытки стать популярной…       — Но, может, за что-нибудь из этого ты не в обиде? — Дарья уже вошла во вкус нового оборота беседы.       — Возможно, — Джейн, поняв намёк, широко улыбнулась. — Но сначала расскажи мне, как это так получилось, что ты здесь стала местной знаменитостью? Стоит про тебя спросить, все сразу: «А, это которая Шиго?»       — Ага. И заметив её, предупреждают остальных и из уважения переходят на другую сторону улицы, чтоб ей было свободней идти.       Джейн заулыбалась ещё шире и взялась за соломинку своего стакана.       — Помнишь, я сказала, что с косяком марихуаны здесь студента видишь чаще, чем с книгами? Но один «растаман» — это полбеды, они ещё и вечеринки, не приходя в сознание, устраивают. В общем, меня хватило только на неделю. В какой-то день соседи устроили особенно противную вечеринку. Беруши и подушки не помогали, я зашла к ним и навела у них порядок.       — Как?       — Сначала словами, а потом, когда один из неадекватов начал приставать, повалила его на пол и выключила им музыку. Поскольку пытавшегося мне помешать я во время объяснений своего поступка держала на болевом приёме, остальные оценили мою правоту и обещали впредь вести себя потише.       — Наутро не стали жаловаться?       — С какой стати? Они же сами нарушили правила проживания. Я бы сказала, что это они на меня напали, когда я вежливо просила их прекратить, и всё.       — Похоже, инопланетяне оставили тебе неплохой подарок, — усмехнулась Джейн. — Раньше бы тебе пришлось искать коменданта, уговаривать его прийти проверить, а тут — раз, и готово. Мне бы так. И высыпаться теперь, несмотря на любителей вечеринок с марихуаной, можно, и даже на учёбу подзаработать.       Она подняла свой кофейный стакан и протянула его к стакану Дарьи. Они встретились глазами, и стало ясно, что никаких вопросов между ними больше не существует. Дарья коснулась её стакана своим, и Джейн продолжила:       — А твоя новая кличка мне теперь даже нравится. Пока что у тебя всё в порядке. Самое обычное бактериальное заражение, сопровождаемое гормональным сдвигом. И не так уж сильно оно тебя изменило. Внутри ты та же самая, просто физически немного более сильная и активная. Кажутся пугающими обстоятельства, в которых это произошло, а не их суть. Но мы же с тобой реалистки, мы не верим в чудеса? Если кому надо бояться, так это разве что твоей сестре Квин, которая, глядя на тебя, не дай бог, помрёт от зависти. Нам надо просто почаще бывать вместе. Хочешь, прямо сейчас заглянем ко мне? Я тебе покажу, над чем работаю.       Кофе уже почти остыл, и подруги, большими глотками осушив свои стаканы, собрались и направились к выходу из пиццерии.