Вампир

Мне предстоит впервые за долгое время полноценно разговаривать. Я уже начала забывать, каково это. Все проблемы решались при помощи дара. Пока вокруг меня появлялся воздух, я успела незаметно откашляться, и начать дышать. Хм… Проблема. Мне теперь, чтобы совершать вдох, надо делать сознательное усилие. Наконец, шлюзование завершилось, и они решились открыть путь внутрь станции. Использую контроль гравитации и влетаю уже внутрь станции. Хм, целая встречающая делегация. Их тут трое. Американец, русский и японец. Больше на станции никого и нет. Мертвая тишина исчезла еще в тот момент, как в шлюз начал поступать воздух. А звуки у меня получалось считывать еще в вакууме, просто касаясь руками поверхностей. — Здравствуйте, моё имя Коити Ваката, я командир экипажа международной космической станции земли, — он немного замялся. — Землянин. А он довольно хорошо говорит на английском. — Здравствуй, Коити, меня можете называть, — сделала вид, что задумалась, — Николь. И сразу после приветствия сняла маску с лица. Пока я справлялась с тугой тканью, космонавты, как я поняла, усиленно пытались хоть как-то понять, как быть в такой странной ситуации. А мне было смешно. Они подумали, что я инопланетянка? После космоса, даже если мне смешно, смеяться не получается. Надеюсь, это пройдет. Ну, раз, так получилось, подыграю… — Когда я пролетала через ближайший космос, засекла радиосигналы с вашей планеты, — нет, это выше моих сил… не могу скрыть свое состояние. — Извините, но для меня это первый раз, так что прошу, не обращайте на мои ошибки внимания, хорошо? — и смущенно улыбаюсь. Хм, а моя улыбка это грозное оружие, они уже подсознательно считают меня ребенком. И смогли немного расслабиться. — Николь, скажи, а откуда ты так хорошо знаешь один из земных языков? — спрашивает русский. Насколько помню, его зовут Михаил Тюрин. — Я не какая-то там глупышка, и пока добиралась до вашей планеты, выучила почти все языки по радиосигналам, — и гордо, совершенно по детски, задираю нос. Мне действительно есть чем гордиться, я ведь ответила на русском. Но, на всякий случай, утоняю: — Правда, лучше всего мне удается ваш английский. — Лучше, скажите, у вас есть, что перекусить, а то пока до вас добиралась, успела проголодаться, — надо играть до конца. Кровь мне не понадобится еще дня три, а космическую еду попробовать хочется. Интересно. — Пошли, я отведу тебя на кухню, — сказал Ваката. — Если, конечно, тебе подойдет наша еда. — Подойдет, я могу кушать что угодно, лишь бы оно было когда-то живым, — ответила. Японец, же услышав меня, оттолкнувшись, полетел по направлению к кухне. Весело улыбнувшись остальным, отправилась за ним, вообще ни от чего не отталкиваясь. Американец, хоть и видел, как я передвигалась в пустоте, все равно позволил своему научному любопытству исказить взгляд и мимику. А потом он застыл, и о чем-то задумался. Как невежливо. Но я его понимаю. Мой контроль гравитации это совершенно безумная штука. Когда добрались до космического буфета, и мне предоставили местные сладости, я не стала сразу их вкушать. Сначала, приняла традиционную японскую позу, что в невесомости выглядело достаточно комично, поблагодарила за угощение, и, наконец, сказав 'Итадакимас' начала пробовать яства. На мое представление русский и японец смотрели, как на восьмое чудо света. А вкусно. Действительно вкусно. Хорошо тут кормят космонавтов. А специальные упаковки добавляют экзотики. Да и сама я давненько не ела человеческой пищи. — Коити-сан, я все правильно сделала? — спросила его на японском языке, после того, как завершила прием пищи таким же традиционным 'Готисо сама дэсита'. Смотрю на него с ясно читающимся на лице вопросом. Эх, веду себя как ребенок. Хотя, а кто я, если не ребенок? А ведь они, действительно, считают меня инопланетным ребенком. — Да, верно, — ответил, находящийся в прострации, Коити. Это так весело. И мое настроение легко отображается на лице, что окружающие принимают за радость от похвалы. После этого меня начали тактично опрашивать, на тему того, что я тут делаю, откуда я родом, как оказалась в открытом космосе. Было довольно трудно, совладать с собой, и на полном серьезе плести правдоподобную чушь. Они уговорили меня, поучаствовать в фотосессии. Сняли для себя несколько видеороликов. И уже начали закачку на свои странички в соцсетях. Слишком поздно поняла, что мой костюм, хоть и закрытый, но одновременно слишком откровенный. Согласилась раньше, чем поняла это. Надеюсь, мне удалось не показать смущение. Ведь меня в этом костюме увидит весь мир… Интернет, кстати, тут по современным меркам очень медленный, скорость как у 'Dial-up''а. Но всю забаву мне обломал американец. Пока мы тут развлекались, он общался с начальством. Хотя, в головы я пока ни к кому не лезла, так что понятия не имею, случилось так специально, или случайно. Может, пока двое отвлекают, третий занимается делом? — Николь, извини, что отвлекаю, но с тобой желают поговорить с земли, — без капли позитива прервал нас Ричард Мастраккио. Это ему не свойственно, в жизни он довольно веселый и позитивный человек. Значит, разговор мне предстоит действительно важный. Всю веселость с меня, как будто смыло. Время развлечений прошло. Разум стал просчитывать множество вариантов разговора и действий. Предположения, факты… Так или иначе, я сейчас обладаю полным контролем ситуации. В любой момент могу, как сбежать, так и вообще снести всю станцию. Фактически, вся МКС у меня в заложниках. Полагаю, что на земле, просмотрев записи камер, люди уже знают, как я оказалась в космосе. Что еще им может быть известно? Какие зацепки я оставила? Как минимум, тот факт, что я вампир, им тоже известен. На видеозаписях моя скорость очевидна. И я никогда не поверю, что верхние эшелоны власти живут в блаженном неведении относительно мистической стороны мира. Онлайн видеосвязь? При здешнем интернете? Хм… Они использовали лазеры? Столько усилий ради того, чтобы просто видеть меня при разговоре. Я почти польщена. Мы прибыли в один из модулей станции, который чаще всего используется для связи с землей. К стене, прикреплен ноутбук. Или потолку? В космосе это определить крайне трудно. Судя по всему, разницы между потолком, стенами и полом никакой нет. По ту сторону экрана находится какой-то кабинет. И лицо мужчины, с глазами, в которых нет ни намека на положительные эмоции. Мне стало не по себе. Наверное, так себя чувствуют люди, на которых направлен заряженный пистолет. Он опасен. Очень опасен. Пока молчим, знакомимся. Возраст определить очень трудно. Ему может быть, как тридцать, так и все шестьдесят. По одежде ничего сказать невозможно. Обычный деловой костюм. — Ну здравствуй, 'инопланетянка', — последнее слово он умудрился внести в кавычки. В голосе нет ни следа напряжения, только сарказм.