***
Разучивание нового танца. К камбэку компания решила подготовиться как можно раньше, поэтому постановка заглавного танца началась сразу после появления песни, слова которой почти полностью написал Юнги. Текст пропитан той ночной атмосферой, которая образуется летними ночами, когда темнеет только после одиннадцати, и по темно-синему полотну рассыпаны миллиарды звезд. Слишком много любимых Юнги звезд. Танец, как всегда, дается легко, он ведь один из танцоров, да и просто золотой макне. Движения запоминаются просто, поэтому к концу тренировки Чонгук мог бы исполнить половину танца, но все равно останется в зале надолго, ведь обычно надолго остается и Мин. После нескольких часов почти непрерывных танцев, хореограф все же объявляет окончание сегодняшней тренировки, и мемберы, безумно уставшие, мокрые и выжатые, словно лимоны, постепенно покидают зал практики, в котором, в итоге, остаются только двое. Юнги снова и снова повторяет одну и ту же комбинацию движений, стоя перед зеркалом. Движения Мина, как всегда, небрежные, идеально подходящие к образу ворчливого старика, который предстает перед фанатами на различных шоу. Но Чонгук знает, что его хен совсем не такой, знает, что Мин трудолюбивый и талантливый, что он заботится о других мемберах. Гук знает, что Юнги запирается, чтобы работать, старается для всей группы, он прогоняет младших не от злобы или раздражения, а чтобы сосредоточиться, чтобы в итоге вышло нечто достойное, нечто, что понравится всем остальным. Сейчас он остается после тренировки, чтобы на выступлениях или съемках не подвести парней, которые почти заменили ему семью. Чонгук всегда восхищался своим хеном, был его фанатом - одним из многих, но самым приближенным, хоть и ощущал на себе всю его неприступность и недосягаемость, которые испытывают все эти толпы фанаток, готовые убивать за один из семи автографов. Чонгук тоже готов убивать лишь за один теплый взгляд Юнги в свою сторону. Гук про себя решает, что сегодня сделает решающий шаг к Юнги, перестанет убегать каждый раз, когда речь заходит об отношениях в прошлом, о симпатиях сейчас. Он быстро двигается в сторону Мина, который, замечая отражение младшего в зеркале, перестает повторять одно из новых движений и внимательно смотрит на действия младшего. Чон набирает полные легкие воздуха, чтобы наконец высказать заветное признание, которое он повторяет про себя каждый раз, когда остается с Юнги наедине. Слова и сейчас затмевают все мысли в голове и крутятся на языке со скоростью звука. — Чонгук, ты что-то хотел? — Юнги разворачивается к макне и пристально на него смотрит, его светлая мокрая челка слишком красиво и эстетично прилипает ко лбу, а глаза цвета молочного шоколада смотрят прямо в душу. Сердце Чонгука уходит в пятки, а воздух, набранный в легкие, резко становится ядовитым, отбирая возможность дышать. — Нет, ничего, — Чон шумно выдыхает, с облегчением избавляясь от яда в легких. — Я в комнату пойду, ты здесь надолго? — Не знаю, может, на час еще задержусь, — Юнги снова отворачивается к зеркалу, продолжая свою импровизированную тренировку. Не смог.***
Тэхен в последний раз осматривает тренировочный зал. Бросает взгляд на Юнги, который повторяет самое простое, по мнению Кима, движение, и с ног до головы осматривает Чонгука, осушающего уже вторую бутылку воды. Чон бесцельно смотрит на отражение Юнги в зеркале. От эмоций, которые Ким видит в глазах макне, у Тэхена сильно колет в груди, вырывая Тэ из мыслей и срывая пожирающий взгляд с Чонгука, который таким же взглядом смотрит на Мина. Ким с ужасным трудом натягивает свою привычную улыбку и вытягивает из себя привычные всем слова: — Я пошел, — на слова Тэ никто не реагирует, — Не опаздывайте к ужину, Джин будет в ярости, — Чонгук кратко кивает, не поворачивая головы, и Тэ, словив этот кивок, покидает зал практики. Ужин, как обычно, проходит спокойно и обыденно. Юнги успевает на всех поворчать, Джин — поругать почти каждого за баловство с едой, Чонгук — доказать свое доминирование над хенами. А Тэхен успевает поднять всем настроение своей бессмысленной болтовней и квадратной улыбкой. Всем, кроме себя. Тэхен ненавидит Юнги. Все его движения и слова побуждают Кима к убийству или насилию. Тэ не помнит, когда Мин начал так сильно его раздражать, не помнит он, как Чонгук перестал быть ему просто другом, когда эти влюбленные взгляды Чона в сторону Юнги начали приносить ужасную боль в области сердца, когда стало обрываться дыхание при случайном пересечении взглядов с младшим. Тэхен тонет в Чонгуке каждый раз и даже не пытается спастись, все глубже увязая в этом бесконечном океане невзаимных чувств. Поначалу боль была несильной, терпимой. Со временем она стала расти, набираться сил, мучая Тэхена всеми возможными способами. Когда боль в груди преодолела все выстроенные Тэ болевые пороги, Ким начал считать себя мазохистом, продолжая гоняться за Чонгуком и сопутствующей ему болью, каждый раз необоснованно надеясь, что боль окажется наслаждением и трещины на сердце исчезнут так же просто, как и появились. После разговоров за кружками кофе мемберы начинают постепенно расходиться по своим комнатам. На следующее утро парням предстоит какая-то фотосессия, поэтому все предпочитают набраться сил и выспаться перед утренним мероприятием. Чонгук скрывается в комнате одним из первых, но, естественно, после Юнги. Тэхен, по своему обычаю, дожидается, пока все покинут кухню. Дождавшись, пока гомон разговоров из комнат немного стихнет, Тэ, последовав примеру остальных, покидает кухню и идет в свою комнату. В комнате Ким сразу видит Гука, который сидит на своей кровати, опираясь спиной на стену. Чон что-то заинтересованно читает в своем айфоне, и Тэ решает, что это твиттер. Тэхен присаживается на край чонгуковской кровати и смотрит на лицо Чона, освещенное экраном телефона. Без макияжа и при таком освещении на лице Чонгука прекрасно заметны все изъяны кожи, но Ким не замечает их вовсе. Гук продолжает выступать идеальным для Тэ, и от этого Тэхену становится тяжело на душе: он не достоин Чонгука. Чон достоин счастья, ответной любви, Тэхен слишком низко летает, чтобы просто разговаривать, что свойственно друзьям, а про отношения или хотя бы взаимность ему давно пора навсегда забыть. — Чонгук, — Тэхен успевает словить поднятый на него взгляд, и тэхенову крышу окончательно сносит. Тэ делает сильный рывок к Гуку и впивается в его безумно красивые губы, которые так сильно манили на протяжении нескольких лет.***
Осознание происходящего приходит к Чонгуку далеко не сразу. Сначала он поддается на внезапные ласки, углубляя развязный поцелуй. Но в секунду, когда Чон понимает, что это реальность, а не плод его воображения, он резко распахивает прикрытые от наслаждения глаза. Чон ловит покрытый пеленой тумана взгляд из-под почти закрытых век Тэхена и отталкивает парня. После резкой грубости происходящее осознает и Тэ. — Тэхен, ты что творишь? — карие и невероятно выразительные глаза Чона переполнены шоком и чуть ли не испугом. — Мы же оба парни, так не должно быть. — Если так не должно быть, — голос Кима звучит как-то неуместно спокойно и равномерно, но по глазам видно, что сейчас его душа сломается под давлением боли и страданий. Ким делает глубокий вдох, выдерживает незначительную паузу и все таким же спокойным голосом продолжает: — То почему ты пожираешь Юнги своим влюбленным взглядом каждый раз, когда видишь? Вопрос застает Чона врасплох, и ответ он так и не находит. Ким бьет прямо в сердце, только не стрелой купидона, как хотелось бы, а высококалиберной пулей, разметая чонгуково сердце в кучку ошметков. Чертов Тэхен опять все знает. Видит младшего насквозь и читает, как открытую книгу. На душе резко становится паршиво, а повисшая в воздухе тишина становится слишком гнетущей и давит на Чона до звона в ушах. Чонгук решает просто сбежать, сбежать от безысходности, от таких острых вопросов, от Тэхена. Решает сделать вид, что этого разговора не существовало, что Ким был и остается его лучший другом, который никогда не задает ненужных вопросов, всегда оказывает поддержку тем, кто в ней нуждается, и ничего не знает о чувствах Чона. Чонгук прячется под одеяло с головой, так и оставив вопрос без ответа. Через несколько минут он чувствует, как Тэ покидает его кровать и ложится в свою, так и не оказав такую нужную сейчас Чону поддержку. В темноте время кажется тягучей патокой, а минуты — вечностью. Чонгук тщетно пытается вбить в свою голову хоть какую-нибудь, пусть самую идиотскую мысль, но в голове, на зло Чону, остается лишь такая же вязкая и давящая темнота, как и вокруг.***
К вечеру близился такой долгожданный выходной. Накануне этого знаменательного дня все выжимали из себя все соки, старались, как могли, поэтому внезапный подарок в виде выходного оценили все. В этот день все негласно решили отдохнуть от всех напряженных действий: Юнги несколько раз прошел мимо звукозаписывающей студии, даже не притормозив, Хосок с самого утра прогнал из своей головы все мысли о зале практики, Джин еще во время завтрака отказался готовить. За дневным бездействием никто из мемберов так и не растратил свою энергию, которая начала добровольно выходить, как только за окном начало темнеть. На ужин за большим столом собралась вся группа. Кухня наполнилась причитаниями лидера, заливистым и странным смехом Хосока, добром, огромными волнами исходившим от Тэхена и его улыбки, и наигранным ворчанием Юнги, такого же веселого, как и все. Чонгук привычно сидит в сторонке и особо не участвует в разговоре, лишь изредка посмеиваясь с шуток, исходящих от 95-лайн. Мысленно Чон находится слишком далеко от этого наполненного счастьем места. Чонгук вспоминает свое детство, где он лишь бесцельно носился со своим старшим братом, где не было всех забот с карьерой айдола, где не было боли от безответной любви, где не было этого гребанного идеального Юнги. Мысли вновь возвращаются к Юнги. Что бы не взбрело в голову Чону, все всегда сводится к Мину. Сознание всегда так мучает Чонгука, не дает отвлечься. В голову лезет лишь Мин Юнги, его белоснежная кожа, прищуренные глаза, странная улыбка с деснами, прокуренный хриплый голос. Гук бросает взгляд на Мина, который сейчас счастливо улыбается Хосоку, но так не должно быть. Эта улыбка, эта кожа, этот голос, этот Юнги - все должно принадлежать Чонгуку. Глядя на Мина, Чон сам себе обещает, что сегодня точно откроет свои чувства, если не сегодня, то уже никогда, Юнги навсегда уйдет за неприступную стену. Через самовнушение Гук убеждает себя в важности этого обещания. Он пытается подобрать слова признания, дополнить те, что крутились у него на языке до этого, но выходит лишь несвязный бред, и Чон решает сымпровизировать, поэтому отходит от этих мыслей. Тогда мозг решает подкинуть Чону сцены из возможной семейной жизни с Юнги. Спящий в объятьях Мин, одно мороженое на двоих, нежные поцелуи при встречах и расставаниях - от этих мыслей на лицо Чонгука налазит необоснованная лучезарная улыбка, но, к счастью Гука, другие мемберы ее не замечают, поэтому Чону удается избежать нежелательных вопросов. Но Чон все же решает отогнать эти сцены из головы, потому что прекрасно знает, что закон подлости следует за ним по пятам с самого детства. Вскоре все эти мысли из головы закрывает внезапно вставший Юнги, который сейчас покидает кухню. Гук интуитивно понимает, что Мин пошел курить, но решает, что сразу последовать за ним не лучшая из его идей, поэтому сидит с парнями еще несколько минут. Уловив момент, когда на него никто не обращает внимания, Чон встает и покидает кухню, оставаясь незамеченным. Едва Чонгук открывает балконную дверь, его сразу обдает прохладным ночным воздухом. За дружескими посиделками никто из мемберов не заметил, когда вечер плавно перешел в ночь, но сейчас Чон испытывает это на себе в полной мере. На улице стоит середина ветреной осени. Высветленную челку Юнги как-то неравномерно раздувает ветром из распахнутого сплошного окна, но Мин даже с такой забавной прической выглядит идеальным. Юнги наклоняет голову и встряхивает, от чего прическа возвращается в привычное всем состояние, а у Гука перехватывает дыхание. Светлые волосы Мина Чонгук уже давно считает одним своих сильнейших фетишей, а ночью на балконе в купе со звездным небом это вообще может довести до остановки сердца. Чон усаживается рядом с Юнги, который сейчас достает сигарету. Чонгук всегда был против курения, ведь никотин в легкие хоть и медленно, но все же убивает, и Мин не исключение, но Юнги без сигарет — уже не Юнги, поэтому мирился с этим каждый раз. Негромкий щелчок, и на балконе становится слегка светлее от небольшого огонька зажигалки. А ведь именно Чонгук подарил ее Юнги на день рождения. От этого становится чуть теплее на душе и прибавляет немного уверенности, которой сейчас ужасно не достает. На темном небе уже начинают появляться яркие звезды, и если присмотреться, можно заметить более тусклые. Но Юнги все равно останется самой яркой звездой, звездой именно для Чонгука, звездой, которая способна осветить ему путь и указать верное решение. Клубы дыма, выпущенные Юнги дополняют эту картину, делая ее еще прекрасней. Дым покидает легкие Мина, сразу летит в распахнутое окно, навстречу звездам и там растворяется в ночном мраке. Засмотревшись на эту картину Чон прикрывает глаза и не замечает, как Мин тушит сигарету о край пепельницы и уже открывает дверь, чтобы уйти. — Стой, Юнги, — Чонгук хватает длинный рукав серого свитшота, в который одет Юнги. — Я... пришел сказать тебе кое-что. — Тогда не тяни время, — Мин вырывает рукав из рук младшего. — У меня и без тебя дел полно. — Я л-люблю тебя, — голос Чона дрожит и звучит невнятно, но Юнги понимает сказанную фразу, и это отражается шоком на его лице. Наконец слова приносят необъяснимую легкость, и ощущение невесомости. — Т-ты ошибаешься, — Мин хрипит это с интонацией чуть ли не злости. — Тебе с-стоит еще раз все хорошенько обдумать и забыть обо мне, — после этих слов, Мин покидает балкон, идет в свою комнату и на кухню в тот вечер больше не возвращается. Полученные в ответ слова приносят тяжесть, с которой тяжесть признания не сравнится никогда. Радужный мирок Чонгука рушится прямо на его глазах, но он ничего не может сделать, не может даже сдвинуться с места, чтобы уберечь хоть что-то. Все выстроенные им фантазии рассыпаются в пыль и непонятно откуда взявшимся ветром разносятся по руинам от внутреннего мира Чона.***
Пасмурное утро встречает мемберов громкими каплями дождя по металлическому подоконнику. Никто из парней почти не переговаривается, только Тэхен изредка подбегает к кому-нибудь и начинает его веселить. Но все равно создается ощущение, что весь кислород пропитался плохим настроением. Чонгук пропускает общий подъем и, несмотря на то, что проснулся, и спать совсем не хочется, продолжает лежать в кровати, стараясь опустошить свою голову от мыслей. Тэхен, заходивший в комнату несколько раз, старается не дергать Чонгука, чтобы не сделать ему хуже. Глядя на состояние Чона, Тэхен сразу понимает, в чем дело. Пытаясь скрыть душевную боль, пожирающая изнутри и задавить слезы, уверенно пробивающиеся из глаз, Чон пытается уловить разговоры за пределами комнаты. Поначалу это не приносит никаких плодов, потому что сегодня никто из парней не отличался разговорчивостью, но один все же удается услышать. — С ним все хорошо? — голос Юнги режет без ножа, и слезы все же начинают литься из чонгуковых глаз. — Что за идиотский вопрос, особенно от тебя? — Чон именно сейчас испытывает к Тэхену чувство благодарности так сильно, испытывает эту косвенную поддержку, которой так не доставало Чонгуку. — Мог бы подумать, прежде чем убивать Чонгука изнутри. Чон впервые слышит злой голос Тэхена, но именно сейчас от него становится как-то легче.