День рождения Цубаки

Прохладно. Редкие хлопья снега мягко кружились в танце между собой и падали на землю, превращаясь в одну белую массу. Играл январский ветер, легко задевая концы хаори Неприглашенного. Цубаки одиноко стоит на крыше своего бывшего убежища и смотрит куда-то вглубь улиц Токио. Там сейчас слишком пусто. Бледные лучи только начали освещать высокие здания города и скользить по зашторенным окнам. Это было зимнее утро. Утро первого января — первый день нового года. день рождения Цубаки. Рабочее место учителя всегда пустовало в праздники, но он спускался в подвал и продолжал работать там без отдыха. Неприглашенный отчетливо запомнил, как Учитель, валясь с ног от усталости, поднялся к нему, скрипя старыми полами, и молча протянул ему сырую от времени упаковку зеленого чая, завернутую в выцветшую обертку. Неприглашенный никогда не открывал ее. «Семьи не существует» — думал сервамп, вспоминая это. Снежинка упала на стекло очков вампира и тут же растаяла, оставляя после себя влажное пятнышко, похожее на слезы. Цубаки поморщился, но не спешил протирать свои очки. — Почему они так усердно стараются сделать из себя героя? — тихо произнес он, вспоминая следы когтей на холодном трупе его создателя. Учитель всегда говорил, что Цубаки лучшая его работа. Каждый день он говорил, что Неприглашенный сильнее всех своих братьев и сестры. учитель гордился им?, но почему лучше всегда оказывается Сонный Дьявол? — Знаете почему Вас так ненавидят, Цубаки? — задал однажды такой вопрос один из подчиненных его братцев. Неприглашенному стало до одурения смешно. — Это совсем неинтересно, — мрачно произнес он, — Гораздо интересней то, что ты скоро умрешь. Подчиненный лишь хмыкнул и не стал сопротивляться, когда Цубаки схватил его за горло и сдавил так сильно, что контуры пальцев восьмого сервампа отпечатались на бледной коже подкласса. — Ваши братья в тысячу раз лучше Вас. Они старше, милосердней и поддерживают друг друга. Вам, наверное, даже неизвестно такое слово «поддержка». Цубаки выпил его кровь до последней капли и выкинул тело на ближайшую помойку. В тот день он еще больше осознал, почему его братьям все сходит с рук. У Неприглашенного была семья. Надежная, верная, поддерживающая. Та семья, которую он заслужил, та семья, которая его не предаст и не станет осуждать. Жадность смеялся над их трупами, когда убил их. Игривый ветерок стал завывать и вскоре превратился в сильный ветер с льдинками, который больно жалил руки и лицо. Цубаки хочет смеяться, но смех застревает где-то в горле. — Совсем не интересно. «Семьи больше нет, но» Сакуя. Один из первых его подклассов. Тот самый маленький мальчик, одиноко сидящий на качелях и презирающий всех лжецов, убивших его сестру. Тот самый парень, которого он спас от мерзких рук его родителей, которые пересчитывали деньги за его смерть. «Он, кажется, сбежал», — думает восьмой сервамп, глядя на место, где они последний раз виделись. Цубаки приказал ему оставить его и забыть навсегда. так будет лучше. Пускай он проиграл войну, но зато спас свою семью. Может теперь он получил то, ради чего устроил эту войну? Улицы до сих пор пустовали. Ветер действительно разыгрался не на шутку. Леденящие порывы срывали накидку с Неприглашенного, еще больше обнажая неприкрытые щиколотки тонких ног. Сервамп горького усмехнулся и поспешил покинуть это место до наступления дня, когда переходы будут полны гудящими людьми, которые продолжают отмечать наступивший год. По крыше раздался стук сандалий вампира. Никто не придет к нему в его день рождения. Никто не поздравит его. Никто даже не знает об этом дне, так стоит ли тогда думать об этом? Вибрация мобильника во внутреннем кармане накидки оповестила Цубаки о новом сообщении. Сервамп не спеша достал мобильник и, закрывая экран рукой от назойливого снега, который только усилился, стал с интересом смотреть, кто же мог ему написать. Это был Сакуя. «С днем рождения, Цубаки! Ты сказал мне забыть тебя, но я не могу так поступить со своей семьей. Просто помни, что ты никогда не будешь один.» Телефон отправился на свое место. Неприглашенный потер глаза, и медленно пошел по крышам в неизвестном направлении. О том, что он был здесь, напоминали лишь две блестящие капли на холодной поверхности крыши.