Дневник конника

      Такую лошадь нельзя не заметить. Даже просто идя по коридору, не задерживая ни на ком взгляда, просто спеша по своим конюшенным делам, ты всё равно нет-нет, да останавливаешься на секунду рядом с его денником, чтобы окликнуть, позвать, хоть как-то обратить внимание такого статного красавца.       Выборг — вороной ганновер, девятнадцати лет от роду. Жеребец, чёрный, как смоль, от копыт до хвоста, лишь с белой звёздочкой на лбу и пронзительно карими глазами, светящимися в свете блёклых ламп мистическим сиреневым цветом. Честно, иногда страшно заглядывать в эти глаза, в которых плещется тоска, усталость и невероятная мудрость. Неудивительно. Эта лошадь уже выступала на соревнованиях, когда я ещё под стол пешком ходила. Что уж тут. Выборг гораздо лучше многих знает и понимает людей. Сколько он их перевидал! У каждого он научился чему-то, и каждого научил сам.       Но не всякий всадник мог справиться с ним, с норовистым жеребцом, которого одно неверное движение приводило в бешенство. Он яростно козлил, срывался в дикий галоп, резко заворачивая на поворотах, видимо, рассчитывая, что человек просто слетит с его спины, не выдержав скачки. Он и сейчас показывает свой нрав, да только попытки скинуть ездока становятся всё более вялыми и неловкими. Годы берут своё.       Не выдержав, я обычно открываю дверь денника, быстро захожу и сую ему под нос яблоко или кусок сахара. Знаю-знаю, ты подачек не любишь, живо просекаешь, что я зелёный новичок, постоянно задабривающий лошадок вкусненьким. Да ну и пусть. Просто это лишний повод погладить тебя по шелковистой морде, ощутить тёплое дыхание на ладонях, смахнуть приставшие к гриве опилки.       Пройден твой путь, почти до конца. А мой, как всадника, только начинается. Жаль, правда, что нам не представится, скорее всего, работать вместе. Но ничего. Ты мне показал пример верной, самоотверженной службы делу, спорту, людям.       Спасибо.