Карточный домик

Тёплый утренний свет тускло пробивался сквозь тяжёлые, бархатные шторы цвета тёмного изумруда. Ласкающие душу после долгой зимы, лучики весеннего солнца пытались хоть как-то пробраться в комнату королевской супружеской пары. Покои были величественными настолько, насколько могут быть покои крестовых короля и королевы. Стены фисташкового цвета, с узорами из цветов и мечей, резные комоды, тумбочки, шкафы, стулья, столы и прочие «удовольствия» в стиле французского рококо, повторяющие орнамент обоев. Чтобы комната хотя бы чуть-чуть казалась «живой», её хозяева пытались добавить какой-то домашней мелочи, что так любят зажиточные мещане и аристократы королевства. Но несмотря на все усилия хозяев, покои всё равно отдавали мятным холодом долгих зим королевства. И ведь не только окружающий холод мог заморозить место. Иногда холод душ может превратить даже большое здание в прекрасную кристальную сосульку. Но вот яркое светило перебороло творение людей и стало своими лучами нежно ласкать лицо Прекраснейшего из крестовых королей — Ивана Брагинского, прозванного так из-за его неописуемой красоты. Едва раскрыв свои аметистовые очи и оглянувшись вокруг, потягиваясь, Иван приподнялся. Вчера был настолько напряжённый день, что и такой длительный сон не смог сгладить остатки трудового дня. Ещё раз сладко и лениво потянувшись, Брагинский обратил внимание на того, кто лежал рядом. Это была Элизабет Хедервари — крестовая дама. — «Дама короля, — насмешливо подумал мужчина, разворачиваясь к жене, — но не дама его сердца.» Такие невесёлые мысли портили и без того ужасное настроение. Возможно, вы подумаете: «А почему не дама сердца?» Ответ до банальности прост — они не любят друг друга. — «За что нам с ней всё это? — этот вопрос мучает Ивана уже десять лет их совместной жизни с Элизабет. — Мы даже этого не хотели…» Погода за окном стремительно менялась. Вот только светило утреннее солнце, но его тут же перекрыли тёмно-лиловые, свинцовые тучи. Мелкий, начинающийся дождик стал тихо накрапывать в такт неумолимым мыслям короля крести: — «Когда мы встретились? Наверно тогда, когда зануда Эдуард объявил, что мне надо уже женится, когда ко мне привели два десятка девушек из семей аристократов, когда заставили выбирать меня, прекрасно осознавая насколько трудно мне будет, когда я наугад выбрал Лизу, забрав её от жениха, крестового валета Родериха Эдельштейна, самого верного из слуг короля.» На улицах города послышался звонкий гром, Хедервари испуганно сжалась во сне. В этот момент она даже показалась Ивану милой. Король ласково положил ей на голову свою руку, запустив пальцы в лоснящиеся каштановые волосы. — «Я забрал тебя у любящего жениха, я надеялся на ненависть и скорый развод, но ты оказалась другой. Ты была милосердна ко мне и искренне пыталась полюбить недостойного, и ты стала верной и честной подругой, спутницей, но никак не женой. Я по сей день вижу ваши взгляды, ведь вы… до сих пор любите друг друга, да? А я вам мешаю, глупый король.» За деревянными дверьми, сделанными под золото, стали слышаться трески, скрипы и гомон. Это жители замка начали свою бурную жизнь. Повара и поварята готовили завтрак, служанки прибирали залы и коридоры, аристократы и фрейлины неспешно прогуливались по чудесному замку всё того же стиля рококо. А Иван всё также медленно поглаживал свою даму. — «Мою ли? — он саркастично усмехнулся сам себе. — Ты принадлежишь валету, даже во сне ты шепчешь его имя. Но кому же принадлежу я? Себе? Бред.» От странной пульсирующей боли в груди он решил убрать руку с «жены». — «Я предал не только тебя, Лизавета, но и все принципы Четырёх королей. Я… полюбил чёрного джокера… Он стал моей зависимостью, моей слабостью, моей причиной, почему я не могу любить тебя. Но я добровольно сдался в его чарующий плен, а потому я не имею права оправдывать себя и хоть как-то обвинять Гилберта. Надеюсь, если ты когда-нибудь узнаешь про это, то ты найдёшь в себе сил простить меня и забыть, оставшись с человеком, который, действительно, любит тебя. С человеком, что зародил в тебе жизнь.» Брагинский вновь обернулся к женщине, которую он зовёт своей женой. В некотором трогательном порыве души, преисполненный чувствами крестовый король нежно коснулся живота дамы. — «Мне никогда не узнать, каково это ждать рождения своего ребёнка, — Иван поднял ладонь к её лицу и очертил пальцами мягкие черты лица Элизабет. — Но моя любовь к джокеру сильна, я это знаю. Возможно, я и с ним смогу познать эти глубокие чувства. Нет. Я уверен в этом!» От неспешных и нежных прикосновений Хедервари мило поёжилась, а после раскрыла свои изумительные глаза цвета чистого изумруда. — А, доброе утро, — Элиза сладко потянулась и улыбнулась. — Доброе утро, ваше высочество, — Иван медленно убрал свою длань со щеки. — «Ваше высочество»? Серьёзно? — женщина приподнялась со своего места. — Вас что-то не устраивает, госпожа дама крести? — Брагинский в кровати шутливо поклонился. — Всё в порядке, господин король крести, — также насмешливо ответила Элизабет и резко повернулась. — Осторожней! — Иван испуганно дёрнулся. — Тебе не стоит так двигаться в твоём положении. Тут крестовая дама замерла, как будто вмёрзла в кровать. — В каком таком положении?.. — всё также не поворачиваясь к королю, сказала дама, в испуге хватаясь за живот. — Я всё знаю, Лиза. Глупо было это от меня скрывать, — Иван чуть-чуть приблизился к «жене». Брагинский ожидал чего угодно после этих слов, но он не рассчитывал, что крепкая и волевая Элизабет… Расплачется… — Я… Я… — Хедервари в слезах обернулась к мужчине. — Пожалуйста… Пожалей этого ребёнка! Я всё сделаю, чтобы скрыть его. Я найду ему семью, дом… Я сделаю всё возможное… Только не заставляй меня убивать его! Иван глупо и удивлённо взглянул на весь этот словесный поток. — Я… и не хотел, чтобы твой ребёнок погиб… — он поднял свою руку к щеке визави и ласково коснулся её. — Он ведь от Родериха, да? Оттаяв от слов короля и его прикосновений, поджав губы, Элиза одобрительно кивнула. — Тогда, тем более! — Брагинский радостно улыбнулся. — Ты ведь знаешь, я бы всё равно не смог зачать ребёнка, а наследник нужен государству. Валет — самый достойнейший человек, которого я знаю. Вы… должны быть вместе, но я всё испортил… Хедервари захотела перебить супруга, но тот ей не дал, продолжив: — Этот человек родится на свет! Я объявлю его наследником, своим сыном. Он будет воспитываться вами, он будет называть вас с Родерихом «мамой и папой», я же просто буду следить за ним и по минимуму буду участвовать в его жизни. Позже мы всё ему объясним, и в свои восемнадцать он взойдет на престол! Элизабет с восхищением смотрела на крестового короля, по её глазам теперь текли слёзы счастья. — Боже, Ваня, спасибо, — дама кинулась в объятия. — Ты просто не представляешь сколько это для меня значит! Брагинский заботливо погладил супругу по спине. Это объясние заставило его тоже раскрыть «свои карты». — Лизавета, я должен кое-что тебе сказать… — Иван мягко отодвинул от себя крестовую даму. — Ты ведь знаешь, что я не такой. — Ты сказал мне, что ты гей ещё в нашу первую брачную ночь, — сказала Хедервари, — что ещё? — Дело в том… — протянул Ваня, смущаясь и отводя взгляд. — Дело в том, что у меня есть мужчина и (ты, пожалуйста, не возмущайся громко) это чёрный джокер, Гилберт Байльшмидт… Иван снова не знал, какая будет реакция у его «жены», к чему готовиться? Но эта женщина вновь его удивила, ведь она… Рассмеялась… — Т-ты чего? — пролепетал король. — Я знаю, что ты с ним встречаешься! — сквозь хохот и слёзы проговорила дама. — О-откуда?.. — Брагинский «выпал в осадок». — Как-то раз, эта чертяга завалилась в наши покои, — вокруг Хедервари образовалась тёмная аура. — Он всё смеялся и доставал меня, мол, знаешь, чем твой муженёк занимается без тебя? Я-то догадывалась, но промолчала. И тут он мне выдаёт, что, ты, муж мой, с ним прелюбодеяниями занимаешься. Я сначала не поверила, но потом вспомнила, что ты по ночам, иногда, шепчешь имя «Гилберт», тут-то всё и встало на свои места… — Вот как, значит, сюда заявился, — аналогичная аура появилась и над Иваном, но тут же она исчезла. На лице мужчины смешались эмоции страха, тревоги и почему-то спокойствия. — А, что ты думаешь насчёт всех этих отношений?.. — Что я думаю? Как крестовая дама, я, конечно же, возмущена этим, — Брагинский весь побелел, но Элизабет, заметив это, приобняла супруга. — Но как твой друг, я счастлива за тебя. Вот только… Как вы вообще встретились? — О, это чудесная история про мальчика, карточные фокусы и страстный подарок на коронацию, — с улыбкой Чеширского кота крестовый король ответил на объятие. — Когда-нибудь нибудь я расскажу её тебе. И они рассмеялись. Элизабет думала, что она нашла своё счастье в этом мужчине. А Иван думал, что смех этой женщины напоминает чудесный перезвон колокольчиков по утру. Карточные дома рушатся от любого дуновения, это правда. Малейший ветерок, сильнейшая буря — всё это равно перед картами. Но наш домик сильнее, мы держимся друг за друга, держимся за стены. Мы не дадим ему упасть и похоронить нас заживо. Мы будем жить в нашем карточном домике.