Первое волшебство Гермионы

Зима — это хорошо. Вот только руки мерзнут, и читать книжки на улице почти невозможно, без варежек леденеют пальчики, а с ними — страницы не перевернешь. На катке девочка чувствовала себя неуверенно, снежков боялась, строить крепости не умела. Но Гермиона все равно любила зиму. За звонкий хруст снега под ногами, за мохнатых снежинок-мошек, спускающихся с отяжелевшего свинцового неба, за магию Рождества. За то, что дом после длительной прогулки становится в сотню раз теплее и уютнее, а мамины руки — нежнее. И так приятно залезть с ногами в папино кресло, пить черный чай без сахара и до ряби в глазах смотреть на дорожные фонари, убегающие вдаль!.. — Гермиона, милая, пора домой! — миссис Грейнджер постучала в окошко, и девочка поднялась с обледенелой скамейки на зов мамы. Она махнула женщине рукой, показывая, что услышала ее. Девочка уже поднялась на крыльцо, как услышала тоненький жалобный писк, раздавшийся где-то позади нее, и обернулась. Серо-грязное, лохматое и косолапое, к Гермионе семенило Нечто. Сразу было и не понять, что это котенок, таким щуплым и чумазым он был. — Ми! — жалко повторил котенок, неуклюже сев у ее ног, и девочка нагнулась к нему и потрепала по тощей спинке. — Ах ты бедненький, — Гермиона подняла тщедушное создание и прижала к себе. — Откуда же ты такой взялся? Конечно, котенок ничего ей не ответил, а только потерся розовым носом о ее руку. Девочка ласково вздохнула и принесла котенка домой. Она и не видела, как высокий седовласый старик в странной фиолетовой с кисточкой шляпе наблюдал за ней, скрывшись за деревом… Гермиона вымыла котенка, покормила его, а потом даже уложила к себе спать, как бы не вздыхала мама. Она нежно чесала его за ушком, и тот благодарно урчал, выгибая белую с черными пятнышками спинку. — Муфточка! — звала девочка, и котенок послушно косолапил к своей хозяйке. Нет одиночества, нет больше пустоты! Есть маленький комочек шерсти, требующий любви. И ничего для него не жалко. Да, пусть смешной, неловкий, пусть не такой красивый, как на бабушкиных подарочных открытках. Но ведь такой родной! Так нуждающийся в ласке!.. Девочка обожала его всем сердцем, пока однажды… котенок не пропал. Гермиона звала его и плакала, но любимец не возвращался. Мать не знала, как уложить дочку спать, ведь девочка безнадежно глядела в окно до самой ночи, оставив даже любимые книги. Ничто не волновало ее, ничто не занимало. А через неделю пришло письмо из Хогвартса… *** — Чего такого особенного в этой девочке, профессор Дамблдор? — удивленно спросила МакГонагалл, когда волшебник запечатал желтоватый конверт с изумрудными чернилами. Дамблдор снял очки-половинки и задумчиво сцепил кончики пальцев, уставившись за окно своего кабинета. Женщина уже и не надеялась, что он ей ответит, как вдруг чародей произнес: — Доброта и Сердечность — настоящее чудо. Тот, кто способен бескорыстно пускать в свое сердце, не боится своих чувств, истинный волшебник, профессор МакГонагалл, — он мягко улыбнулся, переведя взгляд на женщину. — Она уже совершила волшебство. Я жду от этой девочки еще больших свершений. Вот увидите, профессор, однажды Гермиона Грейнджер покажет вам силу доброго сердца, — мужчина больше ничего не сказал. И — кто знает? — быть может, он уже знал, что впереди ее ждали трудные, опасные дела. А в ее руках будет душа одного маленького зеленоглазого мальчика, нуждающегося в тепле и понимании. Кто знает? Быть может, вот оно, волшебство?..