***
Я не ожидал увидеть Деб на пороге моей квартиры этим вечером. Если подумать, я давно перестал ожидать ее неожиданных визитов. Последний месяц Деб старательно меня избегала, постоянно дергаясь в моем присутствии. Если бы я не знал лучше, то подумал бы, что Деб знает правду. Но Деб не стала бы бегать от проблем, вместо этого столкнулась бы с ними лицом к лицу, какими ужасающими они бы не были. Я надеялся, что Деб справится с чем бы это ни было, потому что я даже не знал с чего начать. - Я люблю тебя, - еще одно качество Деб. Она никогда не ходит вокруг да около. Я пропускаю ее в квартиру, указывая на диван, но она игнорирует мое приглашение присесть, вместо этого начиная мельтешить у меня перед глазами. Что-то явно было не так. - Я тоже тебя люблю, - мои надежды, что это решит проблему, разрушены внезапной вспышкой раздражения Дебры. Она дергает головой в сторону и стонет, поморщившись. - Ты не понимаешь! – с Деб всегда было легче всего. Она знает, что я совершенно не разбираюсь в отношениях и эмоциях, но все равно любит меня, направляя сквозь тьму. Она всегда говорит прямо, мне нужно лишь дождаться, когда она будет готова. – Я пиздец как влюблена в тебя, Декс! – не такого признания я ожидал спустя месяц гробовой тишины. Ее слова парализуют меня. Она не может. Я не могу. «Я не могу, я не могу, я не могу», - эта мысль отбивает настойчивый ритм в моей голове. Почему я не могу? На меня накатывает воспоминание. Декстеру передо мной всего восемнадцать. Я помню себя в этом возрасте: умение контролировать свои желания, но отсутствие социальных навыков. А еще необъяснимая необходимость защищать сестру. - Декстер, ты не можешь отгонять от Дебры молодых людей. Она уже достаточно взрослая, чтобы принимать собственные решения, - конечно, Гарри с очередным жизненным уроком. - Но как… - Нет, Декстер, ты думаешь, я не видел? – видел что? - Видел что? – возможно, не так уж я и отличаюсь от восемнадцатилетнего себя. - Как ты смотрел на того мальчишку, Декстер! – я не хотел его убить. - Я не хотел его убить! – определенно мы похожи. - Ты смотрел на него с ревностью! – с чем? Гарри всегда утверждал, что я не умею испытывать эмоции. Как я был способен на ревность? – Ты не имел на это права, Декс. Она не твоя. Ты должен это запомнить! – но тогда чья она? - Она не моя, - нет, все-таки мы отличаемся. - Декстер? Декс! Господи, блядь, Боже, скажи что-нибудь?- голос Деб и ее неосмотрительные тычки вырывают меня из пелены воспоминания. - Он знал, - знал ли Гарри наверняка? Или только догадывался о такой возможности? Лишь опасался? Знал ли он, что Деб придет ко мне? Конечно, знал. Из нас двоих именно она была склонна к импульсным решениям, ведомая своими эмоциями и желаниями, которые всегда били в ней таким мощным ключом, который невозможно контролировать. - Кто знал? - Гарри. - Что за херня, Декс? Отец не мог… - Он знал, Деб, - меньше всего мне хочется с ней спорить, но она сама говорила, что хочет знать любую правду касательно отца. Что ж, вот она правда. – Я тогда не понимал, что он имеет в виду. Но это имеет смысл. Я никогда не умел сходиться с людьми. Только ты понимала меня, хотела понять меня. У тебя же с другой стороны всегда было много друзей, но в случае острой нужды ты всегда обращалась ко мне. Ты никогда не искала другой опоры. Гарри видел это. Это все так очевидно. Как мы не видели этого раньше? Как ты увидела это? – он знает Деб, она никогда не анализирует, не ищет корень проблемы. Что заставило ее начать самокопание, которое привело к, скорее всего, первому в ее жизни секрету? - Я пошла к психологу из-за той перестрелки. И теперь я здесь, - имеет смысл, если вспомнить мой опыт с психологом, который помог мне вспомнить смерть матери. – Но это неважно. - Нет? - Нет, Декс, - Деб редко злится, когда я что-то не понимаю. Сегодня не исключение. – Важно, что ты думаешь об этом, – хороший вопрос. Что я думаю? Я всегда думал, что если бы я мог любить, я любил бы ее. - Ты знаешь, что я люблю тебя и Гаррисона больше всего на свете, - честность всегда работала с Деб. Я выбираю искренность и в этот раз. - Но достаточно, чтобы у нас получилось? – не знаю. - Не знаю, Деб. Но мы можем узнать, - я сжимаю ее руку, когда она отворачивается от меня. - Мы можем, - повторяет она, поворачиваясь ко мне, и я вижу, как ее лицо озаряет улыбка. – Мне нравится, как это звучит, - между нами нависает тишина, которая перерастает в неловкость. Но может быть и иначе. - Останешься на ужин? – я пытаюсь восстановить нашу привычную рутину, и судя по улыбке Деб, она только за. - Еще бы! - Пиво? - Черт возьми, да! – она идет следом за мной, садится на барный стул, как она делала уже сотню раз, готовясь смотреть за тем, как я готовлю. От неловкости не осталось и следа. У нас все будет хорошо. Этот ужин ничем не отличается от других, Деб сидит на стуле, пьет пиво, играясь с бутылкой и пытаясь поддеть край этикетки, бросает в мою сторону команды «Не забудь добавить ту приправу, которую… Да, эту», «Даже не думай о том, чтобы достать овощи», «Средней прожарки, пожалуйста». - Как думаешь, нам удастся поймать его? – этот вопрос отвлекает меня от готовки. Я знаю, что она не поймает его, его останки уже несколько часов покоятся в океане. Но Деб не это хочет услышать. Я медленно кладу нож на стол и подхожу к ней, присаживаясь напротив на корточки и беря ее за руки. - Если кто и сможет его поймать, это ты, - если бы не я, так оно и было бы. – И если ты его не поймаешь, так только потому, что кто-то опередил тебя, или он покинул страну. Но и тогда ты будешь знать, где он, - в последний момент я решаю добавить то, что должен был сказать, как только она выпустилась из Академии. – Ты хороший коп, Деб. У тебя есть интуиция, и ты умна. Но каждому делу ты отдаешь часть себя. Каждой жертве, каждому свидетелю, даже каждому преступнику. Ты должна оставить что-нибудь себе, - и мне, подсказывает внутренний эгоистичный голос, который теперь я могу не игнорировать. – И мне, - я целую ее запястье, чувствуя губами ее пульс. И только после поднимаюсь и возвращаюсь к готовке. - Должна была догадаться, что ты романтик хренов, - бурчит она, пряча волосами розовый румянец смущения на щеках. После ужина Деб забирается мне на колени. Как я и говорил, терпением она не отличается. - Чем мы займемся дальше? - Ты пойдешь спать. Я лягу на диване, - уточняю я, и она хмурится и, закусывая губу, бормочит что-то себе под нос. - Ты же сказал, что тоже этого хотел, - моя Деб. Всегда хочет все и сразу. - Хочу. И нам некуда торопиться, - я жду ее споров, но она лишь расслабляется, падая мне на грудь. - Я должна была прийти сюда раньше, - бормочет она мне в шею. – Тебе не обязательно спать на диване, - она перебирает мои волосы, и она так не делала уже очень давно. Даже не знал, что скучал по этому. – Кровать большая, я не буду… - Делать то, что ты делаешь сейчас? - Типа того. - Хорошо, - соглашаюсь я.***
Наши отношения развиваются медленно. Я сомневаюсь, что в первые несколько недель происходят какие-либо очевидные для других перемены. Деб теперь обнимает меня и целует в щеку при встрече, каждый день мы вместе обедаем, она заглядывает к нам с Гаррисоном на ужин несколько раз в неделю. На работе ничего не меняется. Разве что я открываю перед ней все двери: машины, участка – неважно. Я не перестаю и после того, как она бьет меня за то, что открыл перед ней двери на глазах у всего департамента. Это привычка, вбитая в меня с детства. Я не виноват, что Деб к этому не привыкла. Но я могу это исправить. Нам комфортно двигаться в таком темпе. Я точно знаю, что Деб не хочет спешить, боясь, что если между нами ничего не получится, она потеряет меня. Я знаю, что этого не случится. Вряд ли смогу отпустить ее. Скорее буду готов быть рядом с ней в том проявлении, в котором она примет меня. Мы говорили об этом в самом начале. Наше первое свидание ничем не отличается от наших совместных обедов и ужинов, за исключением того, что в этот раз мы выбрали роскошное заведение. Сказать, что первые минуты свидания тянутся в неловкой атмосфере, которая нарастает с каждой секундой, давя на нас своим напряжением, - ничего не сказать. Мы не знаем, с чего начать. Обычно я использую клише первых свиданий, которые очевидно для нас не подходят. Но все же именно я прерываю тишину первым и спрашиваю, что от нее сегодня хотела ЛаГуэрта. Это срабатывает как отвлекающий маневр, и Деб тут же расслабляется. Под конец ее яркого рассказа на нас косится пожилая пара, явно пребывающая в шоке от некоторых крепких фраз, без которых, конечно, не обошелся ее рассказ. Но мне все равно. Я настолько привык к этому, что не представляю ничего иного. - Я все испортила? – спрашивает она, стоит мне припарковаться у ее дома. Деб за всей своей бравадой и напускной уверенностью по сей день остается неуверенной девочкой. – Я не похожа на нее, - поясняет она. Я не могу сдержать улыбки. Деб знает меня так же, как и я ее. Она знает, что без пояснений со мной бесполезно обсуждать отношения. – Она была доброй и милой, и такой спокойной, манерной, - она морщится, фыркая. – В сравнении с ней я вульгарная, бледная, тощая с маленькими сиськами, - ее глаза расширяются в ужасе, когда она осознает, что нечто похожее она мне говорила когда-то. – Господи, блядь, Боже, я Лайла! - Как я говорил, идеальная женщина, - повторяю я слова, сказанные несколько лет назад. Но видимо в этот раз мне не удастся отшутиться. Я беру ее за руку, привлекая к себе внимание. - Ты никогда не следила за своим языком. Даже когда Гарри садил тебя на домашний арест или лишал карманных денег, ты умудрялась ругнуться напоследок. Но это не меняет того, что ты добрая, отзывчивая, сопереживающая и умная. Почему ты этого никогда не видишь? И ты красивая. Неужели ты не видишь, насколько ты красивая? – я дотрагиваюсь до ее щеки, и она сразу льнет к моему прикосновению. Первый поцелуй несколько секунд спустя - скромное прикосновение губ, которое, конечно, не длится долго. Деб грубо хватает и притягивает меня за ворот рубашки, углубляя поцелуй и уже пытается перебраться ко мне на колени, но я тут же отстраняюсь. Мы хотели не торопиться. - Тебе пора, - хрипло говорю я, мертвой хваткой цепляясь за руль одной рукой, снова напоминая себе, что мы не хотим торопиться. Я не могу вспомнить почему. - Да, - она согласно кивает и опять тянется ко мне словно завороженная и шепчет, не отрывая взгляда от моих губ. – К черту не торопиться, - четко произносит она, прежде чем сократить разделяющее нас расстояние. «К черту», - мысленно соглашаюсь я. В этот раз, когда она пытается перебраться ко мне на колени, я не останавливаю ее, лишь отодвигаю сидение назад, освобождая для нее больше места. На задворках разума вертится мысль о том, что мне нужно ехать домой и отпустить Джейми. Но я теряю ее, когда Деб ведет бедрами, прижимаясь еще ближе. Первая близость полна нервозности и желания. Стоит нам зайти в дом, как Деб начинает пытаться расстегнуть мою рубашку, но ее руки так сильно трясутся от волнения и возбуждения, что она останавливается, делая глубокий вдох. - Мы можем остановиться в любой момент, - я беру ее за руки, большими пальцами успокаивающе поглаживая ее ладони. – В любой момент, Деб. - Я знаю про концепцию согласия с тринадцати, Декс, - она закатывает глаза. Этого времени достаточно, чтобы она взяла эмоции под контроль. Но и пелена спешки исчезла. Вместо нее между нами образуется неловкость. – Надеюсь, так не будет постоянно, когда я захочу тебя поцеловать, - морщится она, и я не могу не согласиться с ней. Последние недели напряженность и неловкость наши постоянные спутники, заставляющие сомневаться в правильности наших решений. - Ты точно уверена? - Заткнись, - отвечает она, на этот раз с уверенной решимостью расстегивая мою рубашку. Она избегает столкновения наших взглядов. Я не могу видеть в сумраке комнаты, но точно знаю, что ее щеки горят от смущения. – Ты уверен? – она ведет ладонями по моей груди к плечам, замирая в ожидании ответа. Я лишь киваю, но этого достаточно для Деб. Она скидывает с моих плеч рубашку, и та тут же падает на пол. Нетерпеливое желание вновь возвращается, но в этот раз без нервозности. Деб тянет меня в сторону спальни. Желание, которое я испытываю к Деб, такое же темное и пьянящее, как другое. Меня удивляет, как мы не оказались здесь раньше. Не могу поверить, что так долго сдерживался, даже не подозревая об этом. Это наводит на мысль о том, смогу ли я контролировать свои другие желания так же хорошо, как я некогда контролировал это? Деб отзывчивая, полностью отдающаяся мне, отпуская последние бразды контроля, на удивление совершенно не требовательная, а ведомая, и это неожиданное открытие кружит голову, затрудняя сохранять самообладание, с которым обычно я никогда не расстаюсь. Секс не быстрый и не грубый, как я себе представлял. Медленный, чувственный, откровенный и греховный. Деб ни разу не отводит взгляда, притягивая меня за шею, пока наши лбы не прикасаются. - Люблю тебя, - шепчет она после. - Люблю тебя, - я обнимаю ее крепче. Она до сих пор не верит, что я останусь. *** Не думаю, что и несколько месяцев спустя произошли какие-то очевидные для других изменения. Хотя полицейские Майами далеки от внимательности и проницательности. Мы не то, чтобы скрываем, что происходит, но и не афишируем. Я могу представить, какой диссонанс это внесет в участок, и совершенно не горю желанием столкнуться с этим. Мы говорили об этом. Мы оба знаем, что это вопрос времени. Но для нас работает «лучше поздно, чем сейчас». - Масука странно на нас смотрит, - говорит она, стоит нам ступить на наш этаж. Последнюю неделю Деб частенько остается у меня, и на работу мы ездим вместе. - Он так смотрел на нас с первого дня, - говорю я, и это правда. Уверен, что именно Масука догадается первым, если уже не догадался. Думаю, все раскроется, куда быстрее, нежели мы надеялись.***
И я, конечно, прав. Только не в том, что нас выдаст Масука. Я всегда знал, что полицейские Майами не самые бдительные стражи порядка, но сегодня они бьют все рекорды. На этаже мужчина с пистолетом, целенаправленно вышагивающий в сторону кабинета Деб, и они этого даже не замечают. Крики и паника – наименьшее, что нужно в такой ситуации. Нужно действовать тихо и спокойно. Именно поэтому я встаю перед ним. Наверное, это самый глупый поступок за всю мою жизнь. Точно знаю, что Гарри не одобрил бы. Первое правило – не попасться, а значит, не привлекать внимания копов. Надеюсь, мне удастся отвлечь его достаточно долго, чтобы кто-нибудь из этих остолопов, наконец, заметил, что здесь происходит. Иначе придется разобраться с ним самому. А этого лабораторные крысы не должны уметь делать. - Я могу Вам чем-нибудь помочь? – лучшая тактика в такой ситуации – притвориться, что ты не понимаешь, что происходит. - Ты можешь съебать отсюда, - но в это раз она, конечно, не работает. - Я правда не могу, - я встречаюсь взглядом с Анхелем, который в этот момент проходит мимо нас, после чего перевожу взгляд на пояс мужчины, за которым красуется пистолет, который Батиста сразу же замечает. Хоть кто-то здесь сидит не просто так! И когда мужчина тянется к оружию, Анхель перехватывает его руку, заводя ее тому за спину. - Не сегодня, амиго, - Батиста надевает на неизвестного мужчину наручники отработанным движением. Что ж, все хорошо, что хорошо кончается, наверное. - Что здесь происходит? – именно в этот момент из своего кабинета выходит Деб. - Ничего, - невозмутимо отвечаю я, невинно улыбаясь. Но в это же мгновение Анхель отвечает: - Этот мужчина хотел поговорить с тобой вот с этим, - детектив демонстрирует Деб пистолет. – Декстер остановил его, - ей это вряд ли понравится. - Ты сделал что? – спрашивает она совершенно спокойно, заставляя меня нахмуриться. Но ее спокойствие притворное. Стоит мне посмотреть в ее глаза, как я замечаю ее разозленный взгляд. - Он шел к тебе с пистолетом, - пожимаю я плечами, засунув руки в карманы. Это хорошая причина на мой взгляд. - Именно поэтому копы должны были справиться с этим! – повышает она голос. И хорошо, я знал, что она злится, но не до такой степени. Деб старается не показывать свои эмоции в участке. - Твои копы ничерта не видели, - злюсь я. Почему она просто не может сказать гребанное «спасибо» и забыть об этом? Это бессмысленный спор. Я не сожалею о своем поступке. У меня не было другого выбора. Думаю, именно это ее злит. Так же быстро, как она разозлилась, она сникает, но еще через секунду выглядит обеспокоенной и даже напуганной – калейдоскоп эмоций Деб в действии. - С тобой все в порядке? – спрашивает она, наконец, бесцеремонно ведя руками вдоль моего тела в поисках возможных ран – нелогичный жест, ведь выстрела не было, но она видимо все равно хочет услышать ответ. - Все хорошо, - я беру ее за руку, останавливая ее панику. – Он даже не успел вытащить пистолет, как Анхель скрутил его. - Больше никогда так не делай, - она тут же порывисто обнимает меня, больно цепляясь пальцами в плечи, заставляя меня поморщиться. – Постарайся сегодня больше не вставать на пути у кого-нибудь с пистолетом, - она кратко целует меня в губы и, как ни в чем не бывало, хлопает меня по груди, после чего скрывается за дверью своего кабинета. Она еще не осознала, что сделала. Это было бы забавно, если бы Куин не стоял позади меня. Я буквально могу ощущать его неверие и напряжение. Раз. Два. Три. - Блядь! – вот оно. Так звучит осознание из губ Дебры Морган. На долю секунды мне кажется, что ее ребяческая сторона возьмет вверх, и она решит запереться в своем кабинете, как она делала в детстве, вынуждая меня разгребать кашу, которую заварила она. Но в этот раз все по-другому. Она открывает дверь, испуганно глядя на меня. – Я это сделала. - Ага, - соглашаюсь я, ведя ладонью по лицу, уже представляя ближайшую неделю, полную излишнего к нам внимания. - Взяла и сделала на виду у всего участка, - я лишь пожимаю плечами. - Я ждал этого с самого первого вашего рабочего дня, - конечно, Масука не пропустил этот момент. Не думаю, что он пережил бы, если бы пропустил. - Отвратительно, Масука, - морщится Деб, и я приподнимаю бровь в молчаливом вопросе. – Не то, что ты и я… - она озирается по сторонам, сникая. – То есть…Блядь, - на выдохе тянет она, прикрывая глаза. Не могу с ней не согласиться. Мне тоже хочется исчезнуть до того, как все придут в себя. Но об этом можно только мечтать. – Ты, ты и ты в мой кабинет, - указывает она на Анхеля, Куина и Масуку. – А ты делай то, чем обычно занимаешься, - я не спорю. Вряд ли мое присутствие в ее кабинете обернется чем-то хорошим. Стоит ей зайти в кабинет, как она слышит: - Ты же не серьезно? Он твой брат! - Неродной! – шипит она. Совсем недавно она так же бросалась на тех, кто называл его приемным. За последние полгода все очень изменилось. – Я пришла к нему. Это самые здоровые отношения, которые у меня когда-либо были, - говорит она Анхелю, который смотрит на нее хмурясь, но все же согласно кивая, давая понять ей, что он услышал ее, даже если не до конца понял. – И я не расскажу тебе никаких грязных подробностей, - она тычет пальцем в Масуку, другой рукой опираясь на стол. - Знания того, что они есть, достаточно для меня, - торжественно заверяет он, гаденько хихикая. - Теперь можете идти работать. И воздержитесь от комментариев на рабочем месте, - она не сводит взгляда с Куина, прекрасно понимая, куда он хочет пойти после этого. - Так точно, Лейтенант, - язвительно бросает он, после чего они уходят из ее кабинета. Она прекрасно понимает, что это только начало.***
Она не говорит со мной в участке, даже не смотрит в мою сторону, она дергается, когда кто-либо произносит мое имя. Она игнорирует меня по дороге домой, после чего запирается в ванной. Я устало вздыхаю, упираясь ладонями в столешницу. Деб всегда заботило чужое мнение, пусть она и делает вид, что это не так. Не думаю, что она сама знала, насколько она не готова, чтобы о нас кто-то узнал. Думаю, она не хотела раскрывать этот секрет никогда. Мы, конечно, может все оборвать, что хоть и будет невообразимо сложно, но, тем не менее, возможно. Через какое-то время, может быть, нам даже удастся вернуть рутину наших предыдущих отношений безо всяких неловкостей. Но не думаю, что это остановит слухи. Нам нужно поговорить об этом сегодня. Я чертовски благодарен Джейми, что она уже уложила Гаррисона. Одной заботой меньше. - Деб? – стучу я в дверь, открывая ее после нескольких секунд тишины. Деб неподвижно стоит напротив зеркала, совершенно не реагируя на мое присутствие. Не думаю, что она слышала меня. - Деб? – пытаюсь я еще раз. – Все в порядке? – я встаю позади нее, хочу дотронуться до нее, но боюсь, что любое лишнее действие может лишь спугнуть ее. - Они знают, - безэмоционально говорит она. И я согласно киваю. – Это что-то меняет? - Для меня нет, - честно отвечаю я, и она тут же с шумом выдыхает и расслабляется, опираясь мне на грудь. Я крепко обнимаю ее за талию. – А для тебя? Она лишь отрицательно качает головой, сжимая мою руку. - Я сказала им, что это самые здоровые мои отношения, - говорит она, глядя на мое отражение. – Это правда. Не хочу, чтобы это заканчивалось, - я снова киваю и поворачиваю ее к себе лицом. - Я люблю тебя, - ее подбородок трясется, и она опускает голову мне на грудь, чтобы я не видел, как она борется со своими слезами. Я лишь крепче обнимаю ее. Надеюсь, когда-нибудь Деб перестанет сомневаться в этом.***
И первые недели действительно невыносимы: бесконечный шепот за нашими спинами, хихиканье и осуждающие взгляды; напряжение и злость, исходящие от Куина; похабные шуточки от Масуки, который, кажется, прибывает в восторге от сложившейся ситуации; неловкие взгляды Джейми, которые она тут же отводит, стоит ей столкнуться с Деб с утра или вечером. Все это преследует нас, куда бы мы не пошли. Но если поначалу Деб и напрягается при каждом необдуманно брошенном кем-то слове, то со временем она делает вид, что ничего не слышит, перенимая мою стратегию. И это не то, чтобы прекращается, потому что каждый день о нас узнает кто-то еще, начиная новый круг перед смирением из шока, смятения, отвращения и сплетен. Но каждый круг все короче предыдущего, а люди, проходящие его, далеки от нас. С каждым днем все становится проще, спокойнее, и даже мой Темный Попутчик за все это время не дал о себе знать. Гарри был неправ, говоря, что сблизившись с Деб, я поставлю нас обоих под удар. Деб оказалась моим спасением.