Солнце зашло за тучи

Почему тебе достаётся всё самое лучшее? Друг, статус в племени. Тебя все любят, ты талантлива... А я? Да, мы сёстры. Но терпеть это? Возможно, я завидую. Жгуче. Но мне надоело терпеть тебя. Смотреть в твои счастливые, овечьи глазки. А главное: ты хорошо ко мне относишься! Ты жалеешь меня. Но ничего не предпринимаешь! Зато я красивее тебя. Шучу, шучу. Скорее ежи полетят, тогда я стану красивее тебя. У тебя аккуратные, идеально ровные ушки, глубокие глаза, точёная фигура, миниатюрные, мягкие лапки, длинный хвост. Твой окрас — золото. Когда ты выходишь на солнце, я перестаю верить что ты — просто кошка. Твои глаза как два глубоких, синих озера. У тебя длинный хвост, как у пантеры. А я? После этого я посмела говорить, что я красивее тебя? Я простая. Шерсть у меня бурая, с серыми полосками. Нет пятен. Я слегка полновата. Уши у меня широкие, а нос маленький. Глаза близко посажены. У меня нет хвоста. Я всю жизнь из-за этого комплексую. Меня дразнят сурком. Я уродина. Что я несу? Ты в тысячу раз красивее меня. И за это я тебя ненавижу. С самого детства я была влюблена в Клёна. А что теперь, в взрослой жизни? Он твой друг. ТВОЙ. Знаешь как больно? Да, ты не представляешь просто. Тебе-то откуда знать? Такой счастливой и радостной! У тебя было горе? Хоть раз? Ну да, Клён умер в схватке с Кровавым племенем. Но я не видела, чтобы ты плакала! Хотя, наверное, ты плакала. Ну и что? Ты это забыла. А я уже не могу терпеть это всё. Хочется удавиться. Я подхожу к тебе. Ты стоишь в компании каких-то котов, вся такая прекрасная. — Привет, сестрёнка, — говоришь ты, и слабо улыбаешься, показывая ровные и белые зубки. — Угу, — говорю я, прислушиваюсь, о чём вы говорите. Ты — озабоченно киваешь глядя на какого-то кота. Я обращаю на него внимание. Только не это! Ушко! Ты и его охмурить хочешь? Ненавижу тебя. Я люблю его. И не позволю тебе быть с ним. Он на тебя не смотрит. Слабая усмешка скользит по моим губам. — Да, Ушко, я тоже так думаю, — говорю я, хотя не слышала разговора. Все прыскают со смеха. Видимо я сказала что-то не в тему. Слёзы блестят на моих глазах. Какая я плакса! Ты не смеёшься. И что? Ты не хочешь, чтобы я на тебя обиделась, вот и всё. Какой-то кот кричит мне вслед. — Сурок! Ты обиделась, толстуха бесхвостая? — заливается он. Это не Ушко, но всё равно обидно. Ты хихикаешь. Думаешь, я не слышу. Ну и думай, тварь, ты всё равно мне больше не сестра. Я ухожу из лагеря по папоротниковому туннелю. Мне никто не нужен! Кроме Ушко. А я так поняла, он влюблён в тебя. Я видела, как вы разговаривали вчера вечером. Раздался голос. — Я люблю тебя, Мягкогривка. — А я тебя, Куцехвост... Великий Сумрачный Лес, мне даже спрятаться негде! Повсюду парочки. Я отворачиваюсь и вновь иду в лагерь. Плевать. Пусть себе смеются, мне не страшно. Я сильная. Нет, ничегошеньки я не сильная. Я слабая, и притом плакса. Я несчастная. Я захожу в лагерь. Там, рядом с Ушко, стоишь ты. Кокетничаешь. Ушко тебя слушает и кивает. Он улыбается. Я должна испортить момент! Должна! Я подбегаю к вам, а ты сердито на меня смотришь. Даёшь знак лапой, мол, "уходи, ты тут не к месту!" Ты меня в детстве научила ему, помнишь? Ах, какая ты наглая! Я слишком люблю Ушко. Я киваю тебе и улыбаюсь Ушко. — Привет, Миндалинка, — улыбается мне Ушко. А я таю. Таю от счастья. У Ушко такой славный голос! Ты пыхтишь и фыркаешь. Ты очень красива в лунном свете, признаю. Твоя шерсть светится словно солнце. Я слегка съёживаюсь от зависти. Мне не стыдно, я завидую тебе, сестра. — Чем занимаетесь? — безобидно спрашиваю я, косо поглядывая на тебя. — Ничем, Миндалинка. Тебя звала мама. Иди, — подмигиваешь ты мне. — Солнце, ты тоже можешь пойти, — говорит Ушко. Ушко это сказал! Он осадил тебя, слышала, а, Солнце?! Слышала?! — Солнце! Я имею в виду от тебя больше помощи, — усмехается Ушко. Он это имел в виду? Я съёживаюсь, как от удара, а ты кокетливо улыбаешься. — Да, Ушко, я всегда помогаю маме, но Миндалинка тоже ничего... — мямлишь ты, пододвигаясь ближе к Ушко. Опять тебе везёт! Хватит уже мямлить, ты не собиралась меня защищать! Ушко, за что он так со мной?.. — Миндалинка ведь ещё молода, — говорит Ушко, как бы оправдываясь. Пусть оправдывается, я лично ухожу. Достали вы меня. — Вообще-то у нас с Солнце один возраст, — перебиваю я тебя, и ты опять фыркаешь. — Да? — удивляется Ушко. Он искренен. И правда, я выгляжу как толстый оруженосец. Меня обычно за него и принимают на совете. А ты? Ты выглядишь как настоящая воительница! Длинные, стройные лапы, красивая фигурка, лоснящаяся шерсть. Почему? Почему я полная твоя противоположность? У меня шерсть жёсткая и редкая. — Ладно, Миндалинка, иди уже, помоги маме, — говоришь ты, не отрывая взгляда от Ушко. Он задумался, и не смотрит на тебя, он смотрит куда-то вдаль. Слабая усмешка скользит по моим губам. Так тебе и надо! Какая я глупая. Всё равно люблю его! — Чем я должна помочь матери? — каверзно спрашиваю я. Ты не слышишь меня, а лишь толкаешь лапкой. — Иди сестрёнка. Я выругалась и отошла от вас. Вы меня раздражаете! Как ты можешь? Наверное, посидишь с ним, а потом всю ночь будешь мечтательно рассказывать про свою новую любовь, Ушко. Мою новую любовь, мою! Ушко такой хороший, ты не можешь представить. А я могу. Я не умею кокетничать, как ты. Я не настолько красива, не настолько умна. И что? Да кого я обманываю. Ты — лучше меня. Ненавижу. Я захожу в палатку воинов, там почему-то светло. Не знаю... Я ложусь на моховую подстилку. Половина воинов, нет, даже больше половины, уже спят. Мама тоже спит. Я, конечно, знала что ты меня обманываешь, но всё равно неприятно. Я утыкаюсь носом в подстилку и тихонько плачу. В голове — мелькают картинки, что ты сейчас с ним. Что он влюблён в тебя... Нет, не хочу. Не хочу об этом думать. Я начинаю мечтать. Мечтать, что Ушко говорит мне: "Я тебя люблю" и снова реву, осознавая насколько это нереально. Это то же самое, что нашей предводительнице Изумрудной Звезде выйти на совет и сказать, что она отдаёт наши земли племени Теней. Я усмехаюсь сквозь слёзы, успевшие залить мою мордочку. Я жду тебя. Жду. Хочу подробности, хочу. Хочу, чтобы ты разозлилась на Ушко, а он на тебя, и вы поссорились. Хочу, чтобы ты предала племя, и Изумрудная Звезда тебя изгнала. Хочу. Слишком много, да? А ещё хочу быть с Ушко. Он хороший, правда. А откуда тебе-то знать? Ты просто поставила цель, ты его не любишь, я уверена. Но почему мои мечты не сбываются? Почему ты уже чуть ли не глашатая? Почему ты так предана племени? Почему ты сильная, ловкая и быстрая? Почему ты хорошая? Я опять плачу. Теперь уже всхлипываю. Пытаюсь приглушать звуки, а то наша мама услышит. Она слышит. Сумрачный Лес! Мама подвигается ко мне. — Миндалинка? — Правильнее: сурок, или барсук, — говорю я, не поднимая головы. Мама качает головой, я чувствую. Она цокает. А всё из-за тебя! Я бы не плакала, если бы не ты, сестра. Мама трогает меня лапкой. — Что случилось, Миндалинка? — спрашивает она озабоченно. — Это не имеет значения, мам, — говорю я. — Хорошо, а теперь не шуми. Я хочу спать, — говорит мне мама. Я знаю, она меня не любит, она любит тебя. Она из вежливости спросила. Я уже привыкла, что родной матери на меня плевать, я уже привыкла. А раньше я плакала. Долго. Вот почему я тебя ненавижу. Все кого я люблю, любят тебя. Тебе-то плевать, тебя всегда любили. Слышу, как мама ворочается на подстилке и грубо ругается. Она засыпает. Возможно, уже уснула, она ведь такая старая. Скоро ей в палатку старейшин. Кстати, Солнце, помнишь, из-за чего меня ненавидят старики? Помнишь как котёнком, ты накормила их мышиной желчью? Они до сих пор думают, что это я. Новым старикам передают старые, что есть в племени кошка Миндалинка, очень плохая, пакостливая, с озлобленным сердцем... Да слышала я эту историю. Ты такая хорошая, а что ты не признаешься им, что ты виновата? В племени я изгой. И всё из-за тебя. Нет, не всё конечно. Я виновата, что я уродина — меня так мама учила. Я — гадкий утёнок. Я засыпаю. Мне снится Ушко. Во сне, он убивает меня. Молотит лапами и царапает. Я кричу. Кричу и кричу, а он убивает меня. От отчаянья я признаюсь, что люблю его, и Ушко вгрызается мне в глотку. Последний хрип, последняя, ужасная боль и я... просыпаюсь. Конечно, это ведь сон. Я просыпаюсь. Уже утро, я всё проспала. В палатке воинов я одна. Бурогрив, наш глашатай, подходит ко мне. — Ну что, опять проспала? Какая же ты глупая. Я иногда считаю, что ты не кошка. Такие убожества как ты, этого не достойны. С твоим скверным характером, не то что твоя сестра. Очень неприятно, но я привыкла. Последние слова Бурогрива, говорящие о тебе, больно режут. — Да, я проспала, извините. — Не извиняйся, ты не достойна говорить со мной. Но я тебе разрешаю, будь довольна, ясно тебе? Иди, чисти подстилку старейшинам. — И парализованным? — спрашиваю я, сглатывая. — Конечно, сурок, — усмехается противный Бурогрив. Он меня ненавидит, а всё потому что моя мама наплела ему с три короба! Чистить парализованным старейшинам? Ужас. Тебе бы почистить! Ты-то не представляешь, каково это! У нас их три. А, впрочем, ты знаешь. Они ведь справляют свою нужду на подстилку, не ходят в грязное место! Помнишь, верно? Я встаю и иду в палатку старейшин. Когда захожу, они замолкают и вздыхают. Какой-то старик немощно кидает в меня комок шерсти, который он изрыгнул из глотки. Я не успеваю уворачиваться, он попадает в меня. Верно, я ведь не такая ловкая как ты! Старики смеются. Я сглатываю слёзы, и терплю. — Мне надо почистить ваши подстилки, — вежливо говорю я, представляя тебя на своём месте. Было бы неплохо посмотреть, как ты чистишь подстилки парализованным! — Чисти, барсук, — усмехается старикашка. — Но учти, мы будем смотреть за тобой. Я знаю: ты собиралась отравить нас мышиной желчью! — кричит на меня старая кошка. Я подхожу к её подстилке, принимаясь за работу. Кошка пинает меня. Так как я неповоротливая, я падаю прямо на мох парализованного кота. Меня передёргивает от отвращения и вони, а старики смеются. Какие они противные! — Противные, немощные старики! Я понимаю, почему вы меня ненавидите! А знаете, кто вас отравил на самом деле? — я задумываюсь. — Не я, точно! Вы завидуете, что мне ещё жить и жить, а вы скоро сдохнете! Я вас ненавижу! Поскорее бы вы умерли! Вам всем осталось максимум 10 лун! — я кричу и плачу. Какой-то старик очень грубо ругается на меня. Стоит жуткий крик. И я отчётливо слышу паршивую старуху. — Уродина поганая. Я в твоём возрасте была покрасивее барсука, — и все прыскают со смеха. Я реву и не могу остановиться. Ты бы испытала это! — Да, конечно! — грубо ору я. — Подыхайте, подыхайте, старые уроды. От вас, знаете, как воняет? — говорю я и смеюсь сквозь слёзы. На самом деле мне не смешно. Я выбегаю из палатки и на меня устремляются десятки глаз. Я, наверное, громко орала. Бурогрив орёт позади меня. И, чтобы не слышать, я кидаюсь вглубь леса. Они бегут за мной. Я нажила себе проблем! Почему? Почему всё так не справедливо! Я вроде оторвалась от них. Недавно прошёл дождь, и в беге я обрызгиваю свою редкую шёрстку. Солнце всё ещё за тучами. Я выбегаю на полянку. Почти граница с Речным племенем. Ложусь на мокрую траву и опять плачу. От несправедливости. И, всё-таки, чем я заслужила это? Как мне плохо! Вдруг я слышу голос. Ушко! Он напевает себе что-то под нос. Он один. Слава Звёздному племени! Может мне удастся поговорить с ним? — Ушко? — окликаю я его. Он высовывается из кустов. — Миндалинка? — мордочка его выражает радость. Я вновь таю от счастья. Ну как тебе? Он радуется моему приходу! — Ты плакала? — спрашивает он. — Да, — просто отвечаю я. Он думает обо мне! Может, я ему хоть чуть-чуть нравлюсь? — Как ты нашла меня? — очаровательно улыбнулся мне Ушко. Он мне улыбается! А, как тебе? — Я тебя не искала, глупый! — рассмеялась я. — Я убегала от Бурогрива, — грустно промямлила я в конце. — Что?.. От Бурогрива? Что он тебе сделал?! — воинственно взвился Ушко. Он встаёт на мою защиту! На мою! Ну что, Солнце, как тебе? Нравится? Звёздное племя, я так счастлива! Спасибо вам, звёзды! — Давай не будем об этом? — Хорошо, — согласился он, — но, если что, я тебе помогу. Моё сердце участило темп. Спасибо вам звёзды за этот момент! Он со мной сейчас, а не с тобой! — Миндалинка, — смущённо пробормотал он. Наверное, ты рядом, и он хочет меня прогнать. Вот сейчас он скажет: "Я жду одну кошку, так что..." Да. Точно... Почему я такая несчастная? — Нам надо поговорить, — говорит он. — Что ж, говори, — равнодушно говорю я. — Я...я люблю тебя, Миндалинка. Ну вот! А я думала, это реальность! Так не бывает. Я усмехаюсь. Жаль, да. А я думала, это всё правда! Ну, почему? Хотя можно проверить. Я царапаю лапу другой лапой. Идёт кровь. Мне больно. Во сне не бывает боли... Это правда. Он любит меня. Он подходит ко мне и нежно вылизывает лапку, которую я поранила. — Я тоже люблю тебя, Ушко. Очень... — шепчу я, но он молчит. Ушко прижимается ко мне. Хорошо, что ты этого не видишь. Мне бы стало тебя жалко, сестра. А ты меня никогда не жалела! Что ж плевать. Сейчас плевать. Звёздное племя, откуда мне такое счастье? Спасибо!!! Я смотрю на Ушко, и понимаю, что могу умереть от счастья. — А как же Солнце? — Солнце зашло за тучи, — отвечает Ушко. Видимо он не понял, что имею в виду свою сестру, а не настоящее солнце. — Я так счастлива... — шепчу я. — Я счастливее, — отвечает Ушко, и прижимается ко мне, обвивая хвостом. *** Конечно, сестра, с того времени прошло много лун, и мы помирились. У нас обоих есть котята, я осталась с Ушко. Ты, конечно, всё это знаешь. Я рада, что ты нашла себе настоящего друга. Я рада, что у тебя тоже есть прекрасные котята. Я рада, что мы помирились. Какая же я была глупая в детстве! Всегда завидовала тебе. Я не понимала что мы обе красивы, красивы по-своему. Все знали, что Ушко самый красивый воин в племени. И, когда я осознала, что самый красивый воин племени влюблён в меня, я была счастлива. Счастье светилось из меня, и я стала красивой. Я и была красивой, ты знаешь, сестра, я была глупа. Все вдруг стали предлагать мне стать их подругами. Все делали мне комплименты. На Совете другие коты признавались мне в любви. Сейчас, когда молодость моя прошла, я поняла, почему вдруг всё так кардинально изменилось. Я поняла, что в меня может влюбиться самый завидный, самый красивый воин в племени, за которым все кошки готовы были пойти на край света. Я поняла, что стою ЕГО.