***
— Лайтвуд, будь так любезна обратить своё внимание на меня, или в твоей умной голове гораздо интереснее? – грубый голос, как по щелчку, вывел Изабель из раздумий. Имоджен. Старая противная женщина. Как же Иззи её не любила. Ни её, ни её скучные уроки химии. — Н... нет, — процедила сквозь зубы брюнетка и сжала кулаки так сильно, что послышался глухой щелчок. Отломленная половинка её любимого карандаша полетела на другой конец класса. Изабель боролась с желанием кинуть что-то тяжёлое в эту мигеру, но, почувствовав лёгкий толчок в плечо, тут же заставила себя расслабиться, медленно повернувшись. Парень со светлыми, как снег, волосами мягко улыбался, смотря ей в глаза и протягивая точно такой же карандаш. Эта улыбка, которая сводила с ума не одну девушку... Лайтвуд с ответной мягкой улыбкой взяла карандаш из рук парня, решив, что поблагодарит его после урока, потому что у Имоджен явно был третий глаз... ну, и ухо возможно.***
— Джонатан, я... Уже успев переступить через порог, блондин вдруг остановился и оглянулся. — Не за что, можешь оставить его себе, — парень коротко кивнул на вопросительный взгляд девушки, но затем вдруг замялся. — А знаешь что? Я тут на днях долго думал, — вновь начал Джонатан и кинул стопку тетрадей на парту, садясь рядом, — плевать, что сейчас начало года и что до последнего звонка ещё далеко. Иззи... – он выдержал паузу, — ты пойдёшь со мной на выпускной? Честно говоря, сама Изабель тоже много думала об этом, не специально конечно же. Она давно знала Джонатана Моргенштерна, даже не один год, и часто замечала, как многие довольно красивые девушки пожирают его глазами, а тот проходит мимо, словно те прозрачные. Изабель было сложно удивить, но это действительно удивляло. Она никак не думала, что этот слишком правильный парень, любимец всех учителей и просто самый обожаемый мальчишка школы пригласит на танцы её, ту девушку, что славилась своими роскошными вечеринками, которые, как правило, ничем хорошим не заканчивались. Но, несмотря на всё это, Джонатан Моргенштерн был хорош, даже очень, поэтому... — Да, — Лайтвуд закивала, просияв. Её щёки мгновенно залились румянцем.***
С этой самой минуты, с этой чертовски милой улыбки всё и началось. Практически каждый день они проводили вместе. Гуляя с утра до самой ночи, они пачкали друг друга мороженым. Смотрели комедии до четырёх утра и встречали рассветы на крыше, выложенной из алой черепицы. Они сидели в парке, долго беседуя обо всём на свете. Джонатан любил класть голову на колени девушки, а Иззи накручивала на палец его белые прядки. На пол года их дружбы Джонатан купил два билета в парк аттракционов, где в комнате страха Изабель ни на мгновенье не отпускала руку парня. В школе все удивлялись, а кто-то даже завидовал, как эти двое могут просто дружить, так легко и искренне. Изабель была слегка напугана, как же быстро она успела к нему привязаться за столь короткое время. Но это было лучшее время в её жизни. Но... в один момент всё как будто перевернулось с ног на голову, так быстро и хаотично, что девушке показалось, будто это не её жизнь вовсе. Казалось, что кто-то всё вокруг подменил и бросил её в этой анархии. Письма, которые Изабель так с нетерпением ждала каждый четверг, словно сегодня был её день рождения, просто перестали появляться на её подоконнике. Сначала Джонатан перестал приходить к ней, потом звонить, а затем и вовсе перестал ходить в школу. Ничего не объясняя, будто его вовсе никогда и не существовало. Шёл день за днём. Неделя... другая. Но его не было. Сердце девушки сжимало в тиски от переживаний и обиды, ведь кто угодно, но он не смел с ней так поступать. Она нуждалась в нём как ни в ком ином, а он ушёл. Изабель кинула подушку в сторону двери, как раз в тот момент, когда зашёл Алек. — Если это из-за того придурка, я оторву ему голову, — нахмурился Лайтвуд, заметив грустное настроение сестры. — Я сама, старший брат, не волнуйся, — замотала головой брюнетка и привстала, пряча пачку писем в своём шкафчике. Затем протиснувшись мимо Алека, выбежала на улицу. Изабель нервно сглотнула и, бесшумно зайдя во двор, толкнула ногой до боли знакомую дверцу. Сердце предательски заколотилось, когда Изабель стала настойчиво стучать в дверь. Ей открыла маленькая девушка с яркими рыжими кудряшками и удивлённо уставилась на брюнетку. Её, и без того, большие зелёные глаза расшились ещё больше. — Э-э-э... Позови Джонатана, — потребовала Лайтвуд, не дожидаясь вопроса, – пожалуйста. — И тебе добрый вечер, я Клэри. Эм... его сестра, а Джонатана нет, и... — Вот только лгать мне не надо, — перебила её Иззи, нахмурившись и скрестив руки на груди. — У него свет горит. — Ладно... прости, я просто не хотела, чтобы ты расстраивалась, — Клэри тяжело вздохнула, опустив взгляд в пол. — Я пыталась узнать в чём дело, но он лишь сказал, что не хочет никого видеть... даже меня. Только накричал и хлопнул дверью. Пожалуйста, не стоит. Лайтвуд уже хотела возразить, но, заметив, как Клэри нервно заламывает тонкие пальцы, промолчала. — Я не знаю, что происходит и что творится с ним, — Изабель снова насупилась, сердце готово было выпрыгнуть из груди от тупой боли под рёбрами. — Но передай ему, что я его видеть больше не желаю. Чтобы он не смел ко мне даже подходить, — её мягкий голос чуть ли не сорвался на острый крик. Удивившись сама от своего тона, девушка дрогнула. Нервно расправив платье, она резко развернулась и направилась прочь из дома, громко стуча каблуками. Обида и злость – смешались в единое целое. Туманили мозг. В мыслях было лишь: «За что он так со мной?» Где-то в глубине души Изабель надеялась, что Джонатан сдержит слово, которое он дал, когда они лежали на крыше однажды ночью. «Я всегда буду рядом»: вертелось в голове брюнетки. Долгие месяцы дружбы и он ничего не чувствовал? Или возможно использовал её? От таких мыслей тело девушки покрывало мурашками. Но после нескольких долгих недель ожидания, что Джонатан слишком дорожит ею, чтобы вот так с холодной простотой разорвать их дружбу, Изабель твёрдо решила, что так больше нельзя и пора двигаться дальше. Как можно заставить человека дружить с тобой или. любить? Если тот отталкивает тебя. Девушка распустила волосы, которые лёгкой волной ниспадали по её плечам и решила действовать, усердно уверяя себя, что это всё не на зло ему. — Саймон! — Лайтвуд хлопнула ладонью по дверце, которую открывал парень. Саймон Льюис, хм, гитарист, певец и просто местная звезда школы около которого вертелось много девушек, да что уж там, парней тоже, которые хотели попасть к нему в группу. — Иззи? — Льюис вопросительно посмотрел на брюнетку. — Нет времени на дополнительные разъяснения, поэтому. Ээ... Ты нашёл с кем пойти на выпускной? Саймон поморгал секунду другую, а затем почесал затылок и улыбнулся. — Только что кажется. Эм, да. — Отлично, — девушка хотела поцеловать его в щёку, но не смогла себя заставить сделать что-то кроме, как приобнять Саймона за плечо и улыбнуться. — Иззи, ты готова? Ох, какая красавица! Брюнетка повернула голову. В дверях стояла мама, прислонив голову к арке. — Мам, я ... — Милая, я тебя отвезу на танцы, — Мариз поцеловала дочь в макушку. — Спасибо, но не стоит беспокоиться. За мной Саймон заедет, — Девушка нервно подёргала прядку волос. Конечно Саймон был хорошим, но знала бы мама, кто по-настоящему занял её сердце. Фотки. фотки. фотки. И ещё одно фото. Изабель была в нежном золотистом платье, которое с одной стороны плавно прикрывало ногу до туфлей, а с другой чуть доходило до колена. Льюис приехал как и обещал, да ко всему прочему и с букетом элегантных цветов, чем успел заполучить расположение всех Лайтвудов, на удивление даже Алека, раз тот не бурчал. Всю дорогу Саймон не сводил глаз с девушки. Взяв ладонь Саймона, Изабель вышла из машины и оглядела переливающуюся огоньками всех цветов школу. Сердце пропустило удар, а на душе стало так тяжело, что ей показалось, будто всё тело залили свинцом. Не таким она представляла свой выпускной вечер. Вокруг все танцевали и веселились, пили какие-то напитки и просто хорошо проводили время. Не выдержав такого настроения подруги, Саймон схватил Иззи за обе руки и потянул на танцпол. После нескольких попыток сбежать девушка сдалась, улыбнувшись первый раз за этот вечер. Положив руки на плечи парня, Изабель синхронно двигалась с Саймоном в такт музыке, которая вдруг остановилась так резко, что все присутствующие в зале как под копирку, не повернули головы в сторону выхода. Проследив за направлением взглядов и увидев того, к кому было приковано всё внимание, Изабель на мгновение перестала дышать, содрогнувшись всем телом. В дверях стоял Джонатан. в рубашке и с пиджаком в руках. По телу будто пустили электрический заряд, и Изабель, более не контролируя свои эмоции, в несколько шагов преодолела расстояние между ними и, размахнушись, ударила ладонью его по щеке. Джонатан слегка пошатнулся, прикрыв глаза. Всю его скулу покрыл красный след от ладони. Весь зал словно вымер, тишина резала слух, будто кроме этих двоих никого не существовало во всём мире. Ничего не сказав, Моргенштерн медленно поднял глаза на девушку. Лишь слегка поддавшись вперёд, он протянул руку к её щеке, по которой катилась слезинка. — Не смей. — Слова тихим эхом пронеслись по школе, нарушая мёртвую тишину. Самое страшное — это слышать дрожащий голос близкого человека, который еле сдерживается, чтобы не расплакаться. — Иззи, я... — Джонатан сделал ещё один шаг вперёд. — Нет. Нет. Не надо. Я... Я верила тебе, я доверилась тебе, а ты. — Изабель сжала кулаки, пытаясь унять дрожь всего тела, — Ты был для меня всем, я считала тебя особенным, но ты ушёл. Ты ничем не лучше других, я ошибалась в тебе. Уходи, Джонатан, уходи и больше никогда не приближайся ко мне. Парень проглатывал слово за словом, молча и не перебивая. Он понимал, что ему нет оправдания. Разбитое сердце невозможно склеить обратно. — Я должен был тебя оставить. — Ты это вот так вот сейчас просто говоришь? Заявляешься сюда и говоришь мне это после всего? — Изабель шагнула к парню, глядя прямо в глаза, — Значит знай, что я тебя ненавижу. Лайтвуд не могла видеть реакцию Джонатана на слова. После сказанного она тут же выбежала на улицу, громко хлопнув дверью. Девушка медленно шагала вдоль шоссе по направлению к маленькой кофейне. Она не хотела идти домой, не хватало ещё расстроить родителей. Боль распирала рёбра изнутри, но Изабель была сильной. Чашка кофе должна была помочь прояснить мысли, нет, просто обязана. Прошло около часа, прежде чем Изабель пошла домой выпив около трёх чашек. Давно сняв туфли ещё на пол пути, брюнетка медленно босиком приблизилась к крыльцу. На нём, обняв колени, сидела Клэри и дрожала. Только заметив Изабель, она тут же вскочила с места и подбежала, обняв её, рыжие кудряшки волной заструились по плечам. В полумраке было совершено ничего не разобрать, но как только Клэри отпустила её и сделала несколько шагов назад, обнимая себя за плечи, Изабель увидела, что щёки и подбородок девушки мокрые от слёз. — Клэри? Что? Не пугай меня, прошу. В одно мгновенье душа ушла в пятки. Где-то в глубине подсознание твердило ей, что что-то произошло. Изабель надеялась, что Моргенштерн просто слишком сентиментальна и пришла по мелочи. — Джонатан. Он... — Клэри отпустила такие же зелёные как и у её брата глаза. Одно слово. Одно имя. И земля ушла из-под ног. Изабель пошатнулась, будто её ударили в спину. — Он в больнице, Иззи, я. Я не знала к кому ещё можно пойти. Мама недоступна, а... Дальше Изабель уже не слышала, в голове гудело, мысли спутались в единый калейдоскоп воспоминаний. — Что с ним? — перебив девушку, брюнетка резко, но аккуратно взяла её за плечо. Лицо Клэри тут же изменилось в выражении, будто ей сказали совершенно абсурдную и сумасшедшую вещь. — Он тебе не сказал? Но... — Что с ним, Клэри? — Лайтвуд слегка потрясла её за локоть дрожащей рукой. — Аа., — По бледной щеке вновь скатилась слеза и упала на рыжую прядку волос, — Ему стало очень плохо и он упал. Говорила же, что не надо идти на этот выпускной. Врач строго запретил ему нервничать по-любому поводу, но он сказал, что это что-то очень важное. Лишь на секунду потеряв самообладание от услышанного, Изабель обеими руками прикрыла рот, но этого хватило, чтобы слёзы, обжигая руки потекли на холодную плитку. Заметив состояние подруги, Клэри тут же замолчала. — Господи, Иззи, я не хотела. — Отведи меня к нему, прошу, — голос её дрожал, а руки немели. Она рывком открыла дверь больницы. Так и не обув свои туфли, девушка бежала босиком по холодному белому коридору, периодически задевая плечом встречных людей. Причёска давно растрепалась, но Лайтвуд было абсолютно всё равно, она бежала, тяжело хватая ртом кислый больничный воздух. Клэри, еле поспевая, догоняла подругу, попутно извиняясь перед окружающими за причиненные неудобства. В голове крутилась лишь одна цифра. Номер палаты, ничего особенного, но сердце девушки разрывалось от страха и боли. Когда-то Изабель Лайтвуд было ничем не напугать, везде первая, всегда храбрая, но сейчас всё её тело буквально сводило от страха за него. Найдя нужную палату, девушка шумно выдохнула и толкнула дверь. Никогда в жизни Изабель не испытывала столько эмоций разом. Макияж давно размазался по щекам от слёз, которые брюнетка вытирала ладонью. Джонатан повернул голову на шум от чего подушка смялась. Увидев Изабель, его глаза, такие же ярко-зелёные не угаснувшие ни на тон, как и прежде, расширились. Он закрыл лицо тонкими руками, сквозь кожу которых виднелись синие вены. — Как же я боялся, что ты увидишь меня таким… беспомощным. Парень ужасно похудел, скулы его стали ещё более острые, чем раньше, под глазами появились синяки, а кожа и вовсе стала практически в тон белым больничным стенам. Почему она не заметила этого на выпускном? Изабель чувствовала, как её сердце разрывается на сотни кусочков. — Почему ты мне раньше не рассказал? Девушка подошла к кровати и взяла его холодную ладонь в свои руки. — Потому что я умираю, Иззи. Она была готова к любому исходу событий, пусть бы он сказал, что она ему больше не нужна или же. Да, господи, что угодно, она бы выдержала всё, но только не это. — Нет. Нет… — Изабель замотала головой, от чего её спутанные летним ветром волосы окончательно выбились из пучка и слегка прикрыли глаза. — Тихо, тихо, всё хорошо, — парень слегка улыбнулся и протянул ладонь к её лицу, сначала аккуратно убрав тёмную прядку волос за ухо, а потом прикоснувшись большим пальцем к щеке девушки, бережно вытер скатившуюся слезинку. И на этот раз Изабель не отдёрнулась. — Я хотел, чтобы ты была счастлива. Ты достойна больше, чем сидеть около постели умирающего человека и., — Джонатан слегка склонил голову и бережно, почти невесомо приподнял подбородок брюнетки, заглянув ей в глаза, — Твои слёзы разбивают мне сердце, Иззи. Мне не важно, что будет со мной, понимаешь? Мне важна лишь ты. Я не имел права вторгаться в твою жизнь, зная, что рано или поздно придётся оставить тебя. Изабель уже не обращала внимание ни на солоноватый вкус губ, ни на смятое платье, ни на мертвенно холодный пол палаты, на котором она уже около получаса сидела на коленях. — Я люблю тебя, Джонатан Моргенштерн. От услышанных слов душа парня ушла в пятки. Оставить Изабель было самое мучительное решение для него: не видеть, не слышать и не касаться девушки. Он пошёл на это, думая, что попросту ее не достоин. не в таком состоянии. и её жизнь без него будет намного счастливее. Однако это признание, которое он так давно мечтал услышать, напугало его. И этот страх был вовсе не за себя. — Иззи, не надо. — блондин крепче сжал её руку бледными пальцами — Джонатан, — перебила резко Изабель и уже немного увереннее придвинулась ближе, положив ладонь на грудь парня. Она буквально каждым пальцем чувствовала мягкое биение его сердца под острыми выступающими рёбрами — Я не оставлю тебя. Ни сейчас, ни потом, ни когда-либо. Мне плевать на других, ни один из них не принесёт мне столько счастья и тепла, сколько принёс ты за этот чудесный год. — Девушка расплылась в улыбке и выдохнула, удивившись, что до этого задержала дыхание. Воспоминания мелькали в её голове одно за другим. так ярко, что по всему телу невероятным теплом разлилось облегчение, — Поэтому, если ты желаешь, чтобы я тебя оставила, то знай, что ты лишишь меня самого большого счастья на свете. такого. с зелёными глазами. Всё внутри парня перевернулось, никогда ещё он не испытывал ничего подобного. Несмотря на самочувствие, кучу трубочек, по которым медленно текли лекарственные вещества, больничные стены, он был самым счастливым человеком. Джонатан осторожно поднялся, аккуратно садясь на кровати, и вытащил пару игл из своей вены, чем вызвал кучу протестов со стороны Иззи. — Не переживай, это подождёт, — он пнул ногой штатив, и капельница откатилась на несколько метров от них, — А это подождать не может. Парень обхватил Изабель за талию и притянул к себе, со всей нежностью поцеловав девушку в губы. Врачи отводили Джонатану ещё несколько недель, но он противореча всем прогнозам боролся. Боролся и прожил прекрасных 2 года. Родители Лайтвуд долгое время отговаривали девушку, уверяя, что она губит свою жизнь, но решение её было непреклонно . Изабель не появлялась дома, долгими ночами сидя у кровати парня в пронизывающей хлоркой палате. Когда же Джонатану стало лучше, его даже выписали. Они очень много времени проводили в парке, лёжа под деревьями. В сердце девушки расцвела огромна надежда, что возможно. Но однажды, возвращаясь с работы, ей позвонили и сказали, что Джонатан в больнице. Изабель, чуть ли не теряя сознание, прибежала в холл, где её встретил хирург и сообщил, что ослабленное сердце парня попросту не выдержало. Девушка прекрасно помнила тот день, будто у неё щипцами вырвали часть души. Изабель перестала есть и спать, потому что как только она закрывала глаза, то видела его. Сил не хватало даже на слёзы, пока не произошло нечто удивительное. Через неделю после смерти Джонатана к ней пришёл курьер и оставил на крыльце огромную коробку. Лайтвуд ничего не оставалась, как затащить громадину на кухню и распаковать. Слёзы мгновенно обожгли щёки, когда девушка вытащила пачку писем. Тех самых писем, которые парень писал ей каждый день до того самого поцелуя в больнице и не решался отправить. Изабель отложила их и вновь заглянула во внутрь, где находилась коробка поменьше с большими отверстиями по бокам. Открыв её, девушка закрыла рот руками. На самом дне обняв игрушечного плюшевого барашка мирно спал белый котёнок, а сбоку лежало письмо. Развернув его и бегло прочитав до боли в сердце знакомый почерк, она кротко усмехнулась. На душе мгновенно потеплело. «Дорогая моя Изабель, как же мне больно писать тебе это письмо. Но, если ты это читаешь, то скорее всего меня больше нет. Боже. Прости, что я оставляю тебя, как же я этого не хочу. Но, судьба не дала мне такой роскоши. Поэтому, чтобы хоть немного так нагло оставить в твоей жизни ту маленькую сокровенную частичку своей любви к тебе, я прошу тебя позаботиться о нём. И он подарит тебе тепло, которого не смог подарить я. С любовью, Джонатан Моргенштерн.» *** — Вы разрешите мне тут присесть? Не удостоив незнакомца вниманием, девушка закинула ногу на ногу — Со слепыми не знакомлюсь. — Простите.? — недоуменно спросил парень. — Вы не видите, что тут занято? — так и не взглянув на него, брюнетка уделила внимание лишь своим ноготкам, с интересом разглядывая их — Ээ. Ну кота можно прогнать и будет свободно — Я сейчас тебя прогоню. И без сломанного носа ты скорее всего не уйдёшь, — она раздраженно оглядела незнакомца с ног до головы — Ладно. Ладно, я понял, не кипятись, — парень поднял руки в знак капитуляции и поспешил уйти, попутно извиняясь Изабель шумно выдохнула и откинулась на спинку скамейки. Подул холодный, пронизывающий ветер, поднимая и кружа тёмные волны волос девушки, так же легко, как и яркие осенние листья. Как только она дрогнула, белый кот, который всё это время мирно посапывал рядом с девушкой, тут же подскочил и забрался к ней на колени, мягко урча. Изабель расплылась в улыбке, обняв пушистого кота, который не сводил с неё ярких зелёных глаз.