Deuteronomy

Свет погас. Пришло время темноты. Это случилось в самом начале. Беккерель знал. Знал о каждом волоске, только что выросшем на его теле, о каждой новорожденной звезде на небе. Знал о настоящем — обо всех катаклизмах, вдыхающих жизнь в его планету. Знал о прошлом — о небытии, из которого его Вселенная была сшита в то, что дало ей право на существование. И знал обо всем, что может когда-либо случиться. Так пёс и поднялся из Пропасти. Он ждал, то и дело облизывая свой густой мех. – Это было долгое ожидание. Время шло, и тем не менее Беккерель сидел, сохраняя спокойствие и настойчивость век за веком. Тянущиеся десятилетия, тысячелетия прибывали и мгновенно проходили. Бек их не контролировал. Он даже не пытался. Время не было его способностью, в конце концов. Его Хозяин был властителем Времени и Пространства, а также того, «Что Случится и Чего Не Случится»; и если бы он потребовал, чтобы время остановилось, а Беккерель должен был бы ждать вечность, так бы все и случилось. Иногда пёс задавался вопросом, как его братья выносили вес Времени на своих плечах. Он не знал, к кому из них обратиться, поскольку число их превысило количество насекомых, роящихся под его лапами на земле; превысило и число листьев, падающих с деревьев ему на голову; превысило всё множество атомов, составляющих эту планету. У него существовал брат в каждой из Вселенных. Брат, который так же, как и он, знал. Протекало ли Время так же и у них? Возможно, оно проходило словно отливы и приливы, постоянно двигающиеся и изменяющиеся, как планета Беккереля? Или вся сила и власть была в руках только у Пространства? Он хотел бы спросить об этом своего Хозяина, но об этом не могло быть и речи. Возможно, Бек даже хотел бы увидеть его ещё раз, но он знал, что этого никогда не произойдёт. В этом была вся суть его Хозяина. Так было принято еще до самого Беккереля. – Мужчина подошел первым. Он не был стар, но не был и слишком молод. Беккерель подумал, что некоторые его вещи просто пытались казаться старыми; старше даже самого пса. Однако человек был добр и хорошим, а еще от него пахло порохом сильно-сильно. И после того, как он ясным взглядом из-под сморщенных век начал замечать, что пули его оружия мерцали зеленым и рассыпались в пыль, мужчина медленно убрал свое ружьё и вытащил пакетик с бисквитиками из своей куртки с огромным количеством кармашков. — Ты ведь хороший мальчик, не так ли? — сказал он псу, улыбнувшись. — Ты напоминаешь мне одного старого друга. Его рука была нежной, с мозолистыми пальцами, аккуратно вытаскивающими мусор и листья из меха Беккереля. — Где твой Хозяин, парень? «Не здесь. Еще пока» — хотел бы сказать Беккерель. Но он знал — Хозяин не позволит это сделать. И пёс ничего не сказал, а только слизал последние крошки от булочки, да последовал за Человеком, чтобы поддержать его. – Девочка была очень маленькой. Он знал о людях: о природе их умов и сердец, об эволюции, об истории, которая пошла вслед за этим — и все же он боялся за эти хрупкие косточки на хлипких суставах. Девчушка могла пробираться на его спине через джунгли, пальцами хватаясь за мех на спине и чутко вслушиваясь в то, как Мужчина объясняет ядерную физику, строение мушкета и основы алфавита. Со временем она стала слишком тяжелой для того, чтобы Бек мог нести её так же быстро, как это было раньше. Беккерель заметил, что ее суставы расширились и достаточно окрепли, чтобы ухватиться за факел, а ее коленные чашечки достаточно окрепли, чтобы поддерживать две веретенообразных руки и пару бледных тощих ножек. Но она все еще держалась за его мех во время охоты, хотя пёс знал, что она перерастёт эту зависимость. В свое время. Она не смогла бы остаться той самой девочкой навсегда. Иногда он думал, что она всё еще такая кроха. Темный Карман продлился всего секунду, нет, полсекунды. Но Время прошло. Беккерель знал. Снова. Он и Девочка остались одни. Течение Времени для него изменилось. Девчушка росла, росла и росла. Познавала атомы, животных и древние языки. Смотрела кино поздно вечером с другими Мальчиками и другой Девочкой, пока он не отправлял ее спать. Училась лазать по деревьям, играть на гитаре, прокрадываться мимо него, Бека. Раньше Время текло так медленно для него. Теперь оно проходило быстро, словно было потоком, вливающимся в море, и скоро, он знал, его Хозяин придёт. Темный Карман иногда настигал его, когда девушка проносилась мимо синеволосых кукол Мужчины — губы у неё были сомкнуты, а ладони сжимались в кулаки. Бек так боялся. Боялся того, Чего Он Не Знал. Он боялся за Девочку. Что если его бы направили в другой Темный Карман во время Игры? Что случилось бы с нею? Как бы она справилась без него? Он наблюдал за звездами: их путь через все небо так и остался в том самом виде, в котором был с самого начала. Девочка спала в кровати. В какой-то степени, его планета так и не изменилась. Вообще. Он знал, что пропустит это. Она должна будет стать Ведьмой Пространства. Титул, который соответствовал ей куда больше, как он думал, чем Время. Время ведь никогда не имело возможности наноситься на карту. Девочка, его Девочка, могла подготовить всю Вселенную. Беккерель знал, что это — только начало трудностей, с которыми она столкнется. Знал, что как только он изменит Спрайта, он не сможет больше возвратиться назад. Она станет великой! Беккерель знал. Он всегда знал. Его Хозяин разозлится — это можно сказать точно, ведь действия Бека изменили то, «Что Должно Случиться». Они, конечно же, изменили и то, «Чего не Случится». Его Хозяин, тем не менее, придёт. Но какое это теперь имеет значение? Беккерель слишком долго ждал. Слишком долго.