Жалкий

Виктор Никифоров, помимо бесспорного, невероятного и точно дарованного высшими силами при рождении таланта к фигурному катанию, обладал ещё и недюжинной способностью к языкам. Катсуки Юри, не будучи гением от рождения, штурмовал как ледовый, так и лингвистический Олимпы только упорством, потом и кровью. Это было бы чертовски несправедливо, не будь эти двое счастливой влюблённой парой, которой совершенно по колено все моря и горы трудностей. Через 8 месяцев, пока влюблённые ещё даже не объяснились друг другу, и ещё 6 месяцев после помолвки, когда кто-либо вообще перестал видеть их по-отдельности, разговорный язык Виктора и Юри превратился в что-то напоминающее болтовню детей-билингвов, когда два, а то и три языка сливаются в вроде бы складную речь, понятную только таким же избранным. В данном случае только этим двоим. - Виктору, домой ико? - Юри уже переоделся после тренировки. - Мада-мада. Потренируюсь ещё. Нацукуримась там дома еды какой. - Омаэ? (1) - Донт ворри, хани. Я через час буду. Мирить их во время семейных ссор и маленьких драм вселенского масштаба никто не вызывался по доброй воле. Ни когда, возвращаясь из очередной поездки, Витя был увешан сумками с названиями топовых брендов, как новогодняя ёлка игрушками, а Юри пытался залатать дыру в семейном бюджете или хотя бы не обнаружить ее, экономя на продуктах и вещах для себя. - Что ты одет вечно в хлам какой-то? Пойдём переоденемся, малыш? - Kодомо джянаи! - Kодомо митаи, бля! (2) - Витя, ты не эконом! - Экономика должна быть экономной, - бросал кипящий негодованием Никифоров, - А я тебе не экономика. И не экономка. И выкинь на помойку эти свои рамэны-бичпакеты, я такое не ем и ты не будешь. Юри тогда дулся три дня. Ни тогда, когда Плисецкий на свою беду ляпнул на общей тренировке: “Эй, Кацудон, расскажи нам, какой Никифоров в постели?” И Юри, потупив взгляд, выдал: "Жалкий", так что это услышала вся сборная ФК. Плисецкий тогда чуть в истерике не бился от смеха, Гоша открыто вытирал слезы, а Юри пришлось оправдываться, обнаружив, что он сказал что-то не то. - Витя самый жалкий. Рубит миния. Уже хрюкающий от смеха Юрка не мог не продолжить веселье: “Да, мы поняли, такой жалкий, что без минья совсем не стоит уже у нашего дедули на льду?” Виктор все, конечно, слышал. И под гогот утаскивал Юри с этого самого льда, недобро сверкая глазами и матерясь сквозь зубы. Юри потом молчал неделю на все реплики и даже ободряющие фразы русских, а Виктор все это время рядился в футболку с надписью hot спереди и каракулей 熱 (3) сзади, но это вызывало тоже только улыбки и шутки, как он в ночи ее себе рисовал. То, что эти двое довольны друг другом, не понимал, конечно, только слепой, потому что обнимались они каждую свободную секунду. Никифоров, когда бывал на катке один, хвастался любовно приготовленными ланч-боксами, выглядящими как произведение искусства, а Юри, прибегая чуть позже, уже на входе в “Ледовый” мог кого угодно спросить: “Где МОЙ?” И все, конечно, отвечали и показывали направление, где в последний раз был замечен Виктор. Как-то дома, наотрез отказавшись от всех ресторанов и готовя на всю толпу по маминым рецептам, Юри спрашивает, кто придет первым и стоит ли уже вылезти из розового фартука - одного из самых нелепых подарков Виктора. - Наш злобный львёнок, - отвечает Никифоров, сидящий на стуле с телефоном в руках и делающий уже сотую фото “таинства приготовления кацудона”. - Ребёнок? Давно ты усыновил Юрио? - Я сказал - львёнок, ребёнок льва. Маленький лев, понимаешь? Зависают оба. И через какое-то время до Никифорова доходит, что для его личного японца эти два слова звучат одинаково. Пару минут Катсуки тщетно пытается научиться правильно их произносить, но это бесполезно. - Это даже хуже, чем "угорь-уголь-угол"! - Нет, хуже, если бы Юрио был нашим ребенком. Плисецкий ругается матом специально так, чтобы Юри запомнил, а потом плюется и матерится еще больше: “Нет, только ты можешь так произносить свое “офуенно”, что оно перестает быть ругательством и выглядит как комплимент!” - Мне с Витей офуенно, - тут же подхватывает понятливый Катсуки, а Юра накрывает лицо ладонью. А еще Никифоров никому никогда не признается, ну может только по большому-большому секрету, что до сих пор хранит первое полностью русское сообщение от Юри, когда тот остался один на несколько дней после их помолвки в Барселоне. "Я сильно чувствую себя одиноким в двуспальную кровать". И вот уж в чем Витя не признается даже себе - он немного скучает по тем временам, когда простое чуть корявое сообщение могло иметь столько смыслов. (1) Ико - от глагола 行く (ику) - идти まだまだ (мада-мада) - Еще нет нацукуримась от глагола 作る (цукуру) - готовить, делать お前 (омаэ) - А ты? (2) - Я не ребенок! - Но ты как ребенок (3) Иероглиф имеет много значений, среди которых жар, горячность, страсть, мания.