я рисую

      Я беру сжатый, немного скомканый лист бумаги и простой, остро отточеный карандаш. Я разворачиваю лист.       Моя рука берёт карандаш и рисует всё сама.       Я рисую эти сцены, будто бы это всё реально. Рука слегка дрожит и выводит яркие, плавные линии.       Всё становится слишком ярким и радужным, кажется, будто простой карандаш стал цветным.       Я погружаюсь в это с головой. Свет ударяет в глаза. Ярко.       Мне становится больно, а душа сжимается, ударяясь о камни.       Ночь, а его до сих пор нет дома. И я начинаю потихоньку сходить с ума.       Карандаш начинает делать прерывистые, острые линии, грифель ломается, как и я сама. Внутренне. Он мне изменяет с другими? Нет, не может быть. Он меня любит.       Всё тускнеет, и тускнею сама я. Руки холодеют, я в трансе. Закрываются глаза.       Спасите.       Но неожиданно, звонок в дверь. И я возвращаюсь в эту реальность, отпуская из рук карандаш.       Меня постоянно тянет к этому белому листу и карандашу, когда мне плохо, и я чувствую боль.       Он входит в квартиру. И мне становится лучше.       — Ты опять за своё? — его строгий, но заботливый голос. Он подходит ко мне и обнимает.       А я сижу на стуле и смотрю в окно. Он шепчет мне нежные слова на ухо, а я смотрю в ту неизведанную даль.       "Пора прекращать это", — звучит тихий голос над моей головой. И правда пора. Но я не могу. Не могу прекратить. А больше, не могу без него.       — Даня. Никогда так больше не делай. Ты же знаешь, — шепчу я дрожащим голосом и поворачиваюсь в его сторону.       Я тут же встаю и обнимаю его. Только его голос, его приятные руки и переливающаяся по телу, невероятно согревающая теплота может спасти меня.       Своими тонкими пальцами я перебираю его рыжие волосы и шумно вздыхаю.       Он обнимает меня за талию и закрывает глаза.       — Лера. Я люблю тебя, — говорит он. Но я давно знаю это. И я беспокоюсь-за-него.       Даня, ты как моя потребность в жизни...       Мне больше никто не нужен.