утраченное доверие.

Уэс больше не верит в случайности. Пуля, со свистом пролетевшая мимо его лица и продырявившая голову Уоллеса Махони, тому доказательство. Уэс не верит ни в Высший суд, ни в наземный, отбивающий четкий ритм в его голове судейской киянкой день ото дня. Гиббинс не верит даже самому себе, чего уж говорить о других, ведь будь это иначе, не стал бы с рвением наторелого параноика проверять свою новую подружку Мэгги на наличие подводных камней. Доверие Уэса к Китинг убывает прямо в геометрической прогрессии: от исчезновения Ребекки, до укрытия правды о его биологическом отце. Казалось бы, Гиббинс должен быть благодарен, учитывая сколько раз Анализ вытаскивала его задницу из передряг, но нет — Уэс не благодарен. Уэс не благодарен до скрежета стиснутых зубов и ходящих желвак. За бросившую его Саттер, точнее точно уже мертвую, но почему-то все еще хочется, с наивностью пятилетнего мальчишки, верить в хорошее. За Сэма, скрывающегося за маской доброго доктора-психолога, жаждущего всем помочь, к счастью, уже получившего по заслугам. За Кастильо, привязавшуюся со своей недо-опекой по мановению руки Анализ — губы до сих пор хранят вкус ее чертовой помады. Гиббинс сжимает пальцы в кулак до побеления костяшек, до суставного хруста, прикрывая глаза. Холодная рукоять пистолета крепко зажата в его руке, курок взведен и отступать уже некуда. Китинг вскидывает трясущиеся руки прямо перед собой, Лорел впивается пальцами в тонкую ткань трикотажной кофты, по левую руку всхлипывает Микаэла, зажимая рот ладонью, а по правую — проблемно-нервный Уолш непривычно холоден и рассудителен. Выстрел — Гиббинс распахивает глаза. Чувство вины не душит его, не затягивается на шее тугой петлей. Уэс верит, что она заслужила. Гиббинс не верит Кастильо — нет, я не звонила Фрэнку! нет, ни разу за все это время! — врущей напропалую, как она умеет, но только не ему. Широко распахнутые глаза-озера сдают ее с потрохами сразу же, как только ее рука дергается к нагрудному карману, в котором сотовый назойливо вибрирует, оповещая о новом смс. Совсем не от Фрэнка. Уэс не верит Пратт, считающей, что о ее интрижке с Ашером никто не знает. Да и самому Милстоуну Гиббинс не верит, как и Уолшу в принципе. Пятерка Китинг трещит по швам отрывным настенным календарем, отсчитывающим дни и недели. Уэс не верит в Бога, кодексы, акты, своды и законы. Первый отобрал у него каждого, к кому только стоит привязаться, счастливое детство с подарками на Рождество и хренов нимб над головой, о котором беспрестанно судачила Пратт; последние — едва ли внушают хоть что-то отдаленно смахивающее на доверие, после внеклассных занятий у Анализ Китинг. «Как избежать наказания за убийство» — название очень даже говорящее и действительно осуществимое; теперь Уэс это знает, как никто другой. Гиббинс не верит собственным глазам, придя в себя посреди гостиной в доме все той же Китинг, сжимая пальцы на бледном горле Винтерботтом, уже даже не сопротивляющейся. Кажется, ее глаза начинают сливаться в тонах с пепельно-белыми короткими волосами, или хваленый Микаэлой нимб с грохотом валится на потертый паркет, не забыв при этом знатно покосить крышу Уэса, которая, кажется, давно уже не на месте. Новость о смерти Саттер смыла к чертям все границы между плохим и хорошим, которые итак давно уже нехило потрепались. Уэс не верит, что делает правильно, но ступает за порог дома Китинг, оставляя его за своей спиной пылать адским пламенем; зажженная «Zippo», невзначай упавшая к полам крепдешиновых штор, делает свое дело на ура, уничтожая все возможные улики. Гиббинс не верит, что поступает правильно. Но он уверен, что они это все заслужили.