Аромат любви

Бывают такие семьи, на которые глянешь и подумаешь — идеал. Мин Юнги может рассказать об обратном идеале — идеале хреновой семьи. Детство альфы прошло в вечных скандалах между родителями, во многих из которых он оставался виноватым. Почему? Ну, а на кого еще вину-то скидывать? Мать Юнги совершенно не желала семейной затворнической жизни. Она хотела воли, развлечений, любви, но муж ничего этого дать ей не мог. Деньги-то были, и в огромных количествах, но… Но брак был нежеланным. Как и бывает во множестве богатых семей, родители просто свели своих отпрысков ради благополучия и процветания бизнеса. Стерпится — слюбится, как говорится. Ребенок у молодых появился достаточно быстро, и тут же оказался под крылом прислуги. Отец Юнги с головой ушел в свое дело и расширял его, как мог, а мать, устав от такой жизни, собрала вещи и ушла. В пятнадцать лет молодой альфа стал сам оценивать действительность и решил, что жить будет всегда только для себя. Уже в восемнадцать он, несмотря на запреты, поступил на факультет искусств, покинул родительский дом и съехал на квартиру. Мин старший был категорически против подобной самодеятельности. Желая получить достойного наследника своего дела, он старался направить Юнги в необходимое ему русло, но тот был непреклонен. Увлекшись написанием песен и получив признание в определенных кругах, Шуга (как стали называть альфу за светлую кожу и миловидное лицо) окончательно отбился от рук и даже проигнорировал решение отца оставить его без средств на проживание. В принципе, от этого жизнь все равно не изменилась, ведь, благодаря своему таланту, Юнги и сам прилично зарабатывал.

***

Сейчас Шуге 20 лет, он достаточно известный репер и один из самых популярных альф университета. Омеги уже давно пошли у него в расход, и дольше, чем на одну ночь, никто не задерживается. Вечерами он пропадает в клубах с друзьями, а когда есть настроение и вдохновение — пишет тексты песен. Но в последнее время эти самые «настроение» и «вдохновение» бывают у Юнги все реже и реже, а друзья все чаще и чаще намекают на то, что пора бы уже найти себе пару. Сказать-то легко, тем более каждый из них уже нашел себе вторую половинку, да к тому же еще и истинную. Шуга определенно рад за Намджуна и Чонгука, и частью души даже завидует им, но гордость и нежелание прощаться со свободой все же берут верх. В очередной раз сидя за барной стойкой и наворачивая хрен знает какой по счету бокал пива, Юнги проклинает все и вся, потому что уже изрядно подвыпивший Нам вновь завел свою песню о необходимости любимого человека. Так и хочется заткнуть уши или, что еще лучше, рот болтливого друга, даже несмотря на наличие в его словах доли правды. — Заканчивай, а. Я уже устал от этих разговоров. — Ты боишься открыть свое сердце. Боишься, что если сделаешь шаг вперед, то навсегда потеряешь излюбленное спокойствие и стабильность, — Намджун опустошает очередной бокал и заглядывает в лицо Шуги. — Да, это обязательно случится, но, поверь, оно того определенно стоит. А Юнги в этот момент уже замечает на себе игривый взгляд знакомого по универу омеги и улыбается тому в ответ. Любовь это, конечно, хорошо, но инстинкты куда сильнее. Альфа оставляет деньги и под раздосадованный вздох Нама направляется в сторону сегодняшнего лакомства. Омежка наигранно встряхивает челкой и подходит к Шуге, тут же утыкаясь носом в открытый участок его тела и вдыхая природный запах, от которого по телу моментально пробегает электрический заряд. Больше никаких лишних слов и действий: Юнги берет паренька за запястье и тащит к выходу. Они фактически бегут по улицам, предчувствуя страстную ночь, как Мин вздрагивает и останавливается. В нос ударяет запах цветущей сирени, и альфа вертит головой в поисках его обладателя. В переулке он замечает сидящего на асфальте омегу и неосознанно делает шаг в его сторону. — Эй, — подцепленный в клубе парень хватает Шугу за рукав. — Пошел вон! — в глазах нездоровый огонь, увидев который мальчишка резко бросает руку альфы и стремительно уходит. Мин и сам пугается своей реакции. С чего он вообще ведется на приятный запах? На его памяти были и куда более нежные и необычные ароматы. Юнги заходит в переулок, и его глаза тут же сталкиваются с темными безжизненными глазами носителя сирени. Садясь перед омегой на корточки, Шуга внимательно изучает его измученное лицо и скользит взглядом по грязной одежде. — Как тебя зовут? Почему ты сидишь здесь? — омежка прищуривает глаза, словно пытается что-то разглядеть. — Ты слышишь меня? — Меня зовут Пак Чимин. Мне некуда идти. Юнги на секунду замирает и пытается еще раз переосмыслить услышанный ответ. Ведь в утренних новостях сообщалось, что семья Пак была убита. Этот парень должен быть мертв. Самозванец? Альфа еще раз осматривает омегу: несмотря на грязь, прослеживается ухоженность, свойственная отпрыскам богатых семей. Значит, СМИ солгали? — Мне холодно. Очнувшись от раздумий, Шуга заметил, что омежка одет в совсем легкую одежду. Сняв свою куртку, он протянул ее Чимину, отмечая, как вяло тот за ней тянется. — Я Мин Юнги. Вставай. — Зачем? — Пойдешь со мной. — Зачем тебе это? А вот на этот вопрос Мин и сам не знает ответа: ранее у него не возникало приступов благородства, и все эти действия для него в новинку. Просто по какой-то причине он не может оставить этого парня на улице и уйти. — Просто пошли. Или ты хочешь тут и дальше сидеть? Вставай. Чимин опускает глаза и разочарованным голосом шепчет: — Я не могу. Пару секунд Шуга тупит, а затем поворачивается к омеге спиной. — Цепляйся. — Что? Нет! Я тяжелый! О да, Юнги догадывается: по телосложению Чимин явно плотнее его и скорее всего даже выше. Но раз уж решил побыть героем, значит будь им до конца, решил для себя Мин. — Цепляйся, — голос у альфы низкий и требовательный, такой, которому хочется подчиняться, и Чимин послушно залезает на его спину, изо всех сил стараясь держаться и не душить своего спасителя. Мысленно выругавшись всем своим красноречивым словарным запасом, Юнги направился в сторону дома и первый раз за два года, заметил, что он находится так далеко от привычных мест развлечений. Нет, альфа совсем не слабый, но еще не выветрившийся хмель и довольно-таки плотный омега на спине приносят определенный дискомфорт. Хотя есть и свои плюсы. Во-первых, до безумия приятные ноги Чимина, за которые альфа того поддерживает. Парень явно занимался спортом и развил неплохую мышечную массу. Во-вторых, аромат сирени, который ощущается даже несмотря на примешивающиеся запахи пота, крови, грязи и сырости. И, наконец, тихое и ровное дыхание омеги, щекочущее шею Шуги. Чимин уже давно заснул. Почти сразу, как оказался на спине Юнги: запах душистого табака, который рос перед его домом в летнее время, успокаивал и нагонял на уставшего омегу сон. Добравшись до квартиры (благо лифт работал, и не пришлось пешком поднимать омегу на одиннадцатый этаж), Шуга, стараясь не разбудить так мило посапывающего парня, аккуратно достал ключи и открыл дверь. Сразу пройдя в гостиную и усадив Чимина на обитое кожей кресло, он отправился в ванную, чтобы набрать воду и приготовить новую зубную щетку и полотенца. К счастью, Юнги является тем еще чистюлей и все это у него имеется. Тихой поступью альфа проскочил в свою комнату и раскрыл шкаф в поисках одежды, которая может подойти его гостю. Откопав свободную майку и шорты, он вновь побежал в ванную, ловя себя на мысли, что выглядит как сопливая школьница, готовящая своему возлюбленному сюрприз. — Эй, Чимин, — Шуга слегка коснулся руки омеги, и тот моментально проснулся. Испуганными глазами он стал бегать по комнате и пытаться понять, где находится. — Тише, ты у меня дома. Я приготовил ванную, пошли. Подняв омежку на руки, отчего тот сразу стал красным как вареный рак, Юнги пронес его в подготовленную комнату. — Можешь использовать все, что здесь есть. Новая зубная щетка на раковине, полотенца и одежда на тумбе. Дверь не закрывается, но не волнуйся, я обещаю, что заходить не буду. Сам справишься? Омега кивнул. — Спасибо… Оставив Чимина одного, Шуга направился на кухню, думая, что приготовить. Парень наверняка голодный, да и сам Юнги уже успел проголодаться. Чимин же, еле стащив с себя грязную одежду (каждая клетка его тела напоминала о ночном беге и проведенном на улице дне), с удовольствием погрузился в несколько горячую, как и любит, воду. Немного полежав, он выбрал шампунь и гель, и почти мурча стал смывать с себя кровь и пыль. Силы понемногу начали возвращаться. Спустив воду, и еще раз обмывшись под душем, омега замотался в большое махровое полотенце и на подкашивающихся ногах подошел к раковине. Быстро почистив зубы и насухо вытеревшись, он взял в руки приготовленную одежду и вдохнул полной грудью. Порошок и душистый табак… Смутившись, Чимин быстро оделся и прошел на кухню. Юнги стоял спиной, готовя, судя по витающему в воздухе запаху, яичницу. Пак пробежал глазами по его хрупкому, с первого взгляда, телу, задерживаясь на открытой шее. Бледная кожа и белые волосы — настоящий идеал Чимина. Прислонившись к стене, он продолжил наблюдать за увлеченным своим занятием альфой, но тот, видимо почуяв сирень, повернулся, вгоняя омегу в краску. Шуга, конечно, не уверен, но возможно и его щеки сейчас пылают алым, потому что перед ним стоит до безумия милый, смущенно сминающий руками края футболки омежка. Бледно-розовые, чуть взъерошенные волосы, придают его виду нежности и пробуждают в грубом альфе желание защищать, а ровные подкаченные ноги и выпирающие ключицы так и манят поцеловать и ощутить тепло омежьего тела. Сглотнув слюну, Юнги вновь повернулся к плите. — Садись. Сейчас будем ужинать. Готовит Шуга превосходно, во всяком случае так решил Чимин, с большим удовольствием уплетая приготовленный альфой ужин. Внимательно изучая лицо омеги, Юнги щурит глаза и еле сдерживает улыбку, что уж совсем ему несвойственно. — Говоришь, тебя зовут Пак Чимин. Положив вилку, парень кивнул и заметно погрустнел. — Как же ты спасся? В новостях передали, что ты сгорел в собственном доме. — Я вообще не был там. Мы с родителями отправились на дачу на окраине города. — Вот как. И что же случилось? Омега поднял измученные, уже поблескивающие от слез глаза и посмотрел на Юнги. — Зачем тебе это? И вообще, у меня нет ничего, чтобы отплатить за помощь. Кажется, этот вопрос Мин сегодня уже слышал. — А как я тебе помогу, не зная деталей? И вообще, — альфа нахмурился — еще раз упомянешь о такой глупости, как оплата, и я разозлюсь. Поняв, как глупо прозвучала последняя угроза, Шуга дал себе мысленную оплеуху, но смущения не выдал. А Чимин, заглянув в темные, обрамленные пушистыми ресницами глаза и будто найдя там необходимый ответ, опустил голову и тихо, почти шепотом начал рассказывать о произошедшей с ним и его семьей трагедии, периодически всхлипывая и вздрагивая. Когда он дошел до момента с попыткой изнасилования, Юнги сильно сжал кулаки и скрипнул зубами. Захотелось, чтобы дядя Чимина воскрес, и он еще раз собственными руками его убил. Закончив повествование, Чимин закрыл лицо и заплакал в полную силу. Растерявшись, толком не зная, как утешить, Шуга просто подошел к нему со спины и положил на его плечи руки. — Тише, я подумаю, что можно сделать с восстановлением твоей личности и справедливости. А пока пошли спать. Приготовив для омеги свою кровать, а себе самому постелив на диване, Юнги пожелал Чимину спокойной ночи и вышел на балкон. Закуривая сигарету, он начал думать о сложившейся ситуации и искать пути ее решения. Завтра же необходимо обратиться за помощью к Наму и его омеге — Джину. У последнего вроде как юридическое образование и уже имеется опыт. Что-нибудь они да придумают. Вернувшись в комнату, Шуга подошел к Чимину и на этот раз уже не смог удержать улыбку. Омега спал, свернувшись в клубочек, его ресницы слегка подрагивали, а дыхание было тихим и равномерным. Смирись, Мин Юнги, ты влюбился.