Как одно

Юра целуется резко и зло – первое место, вырванное из цепких пальцев такой себе повод для радости. Жан-Жак не терпит такого надругательства, кладёт руки на бока Юрия, сдавливает их и прерывает поцелуй. Они стоят на лестничной площадке их отеля, между этажами. Там, где люди бывают несказанно редко, учитывая высоту здания. - Мне становится страшно от одной мысли о том, как мы с тобой разделим постель. Ты же мне всю спину исцарапаешь. - Поверь, пострадает не только твоя спина, придурок, - шипит юное дарование фигурного спорта. Не такое уж и юное, восемнадцать лет уже, но по сравнению с Жаном – это ещё юность, самый расцвет. Юра резко вдыхает воздух в легкие и рывком обнимает Леруа, утыкается носом в изгиб шеи и дышит немного чаще, чем нужно для того, чтобы мозги у Жан-Жака не плавились. Под ногами слышно людскую суету, машины, разговоры, смех и крики. На улице довольно прохладно, неудивительно что нос у Плисецкого такой ледяной. Жан всё ещё сжимает его бока и не знает кого благодарить за то, что Юра не оторвал ему руки. Но всё это мелочи жизни, потому что Жан-Жак собирается поцеловать его ещё раз. И ещё. Он это делает, получается даже лучше, чем в первый раз: размеренно, нежно и горячо. Как раз самое то, чтобы согреться на холодной улице. Юра обнимает его за шею, кончиками пальцев поглаживает затылок и ставит колено между его ног. Они целуются настолько долго, и так по-разному, им до такой степени хорошо, что перед глазами плывёт, в ушах шумит и нестерпимо мучает жажда. Самое удивительное, что ни один из них не знает, как это началось и надо ли заканчивать. Каждый думает, что заканчивать ни в коем случае не надо, надо продолжать. Поэтому права рука Жан-Жака уже под серой толстовкой, под футболкой, поглаживает живот своего извечного соперника, иногда касаясь кожи под резинкой боксёров, а колено Юры довольно красноречиво потирается о пах «долбанутого канадского лося». Они плавятся в руках друг друга, смотрят в глаза, дышат в такт. Удивительное единодушие. - На правах победителя… - Хуетеля. - … я предлагаю переместиться в мой номер. Когда они пытаются благополучно добраться, то встречают всех, кого могли бы встретить: Криса, Кацуки в обнимку с Виктором, Пхичита, Отабека. Юра останавливается и говорит с другом о чем-то, перейдя на русский и изредка смеясь над чем-то непонятным. Жан-Жак чувствует себя идиотом вплоть до того момента, пока Юрий не касается вскользь его ладони и не указывает жестом, мол иди вперёд. Когда они оба находятся там, где должны были оказаться совсем давно – жар тел спадает, поэтому они просто решают лежать на кровати, разговаривая и целуясь. Юра решает первую половину плана, Жан-Жак додумывает вторую. «Видишь, как у нас всё слаженно, Юрачка» - смеётся парень и целует его подбородок, а затем губы. Они лежат в полной темноте, времени до завтра – целая ночь и вечер, а они, как гребаные подростки, только и делают, что целуются, разговаривают и хихикают. Жан говорит о любимом фильме – «Амели», рассказывает, совершенно не стесняясь, как он плакал в конце, хотя концовка счастливая, рассказывает, как пугался мысли, что у него могут быть такие же хрупкие кости, как у «Стеклянного человека». Юра подхватывает эту глупую затею и говорит о «Хранителях», о мрачной атмосфере, классной музыке и словах «Никаких компромиссов, даже перед лицом Армагеддона», которые стали его лозунгом по жизни. Жан-Жак напевает что-то из своего репертуара за что получает подушкой по лицу и едкий комментарий про нетленку «Король Джей-Джей». - На деле никаким королём ты не оказался, придурок. - Моя золотая медаль с этих соревнований шепчет мне совсем другое. Да и что ты такой злой? Сердце мне разбиваешь. - Вечно вы, придурки, здравомыслие за злобу принимаете, - фыркает Юра, убирая свою руку из-под шеи Джей-Джея. Юрий не знает, как попал в эту вселенную – они с Джеем разговаривают нормально, почти без всяких придирок и павлиньего высокомерия. Юрий боится этого больше, чем страстного секса до звёзд в глазах и синяков на теле. К сексу не привязываются, привязываются к человеку. Они не делают поползновений залезть друг другу в штаны, а под утро ненадолго засыпают в обнимку. - Что теперь, Юрачка? – спрашивает Жан-Жак, у него всё затекло, но он не жалуется, не до этого ему сейчас. - Ничего. А что ты бы хотел? Сказочные замки, пони и сверху ещё пару золотых медалей? - Раз уж мы заговорили о мире фантастики, то я хочу миллион золотых медалей. И тебя в придачу. Можно и без медалей, так уж и быть. И молчание, очень громкое и нехарактерное для Юрия Плисецкого. Становится удушливо неловко и Юра чувствует, что свернул куда-то не туда. И чего уж греха таить – задолго до их вчерашнего первого поцелуя. - Естественно без медалей, олух, потому что все медали мои, - заявляет Юра и с размаху бухается на колени Джей-Джею. О всяких там последствиях можно подумать потом.