Еще одно море

За час перед рассветом, когда небо, залитое чернилами, не пропускало на землю ни единого блика света, из двух стоящих напротив домов в поселке Кучугуры выскользнули четыре тени. Две из них — женские — приблизились к забору, бесшумно открыли калитку и столкнулись на дороге с мужскими тенями, нагруженными какими-то обьемистыми вещами. Женская тень — та, что была повыше — взвизгнула и ударила сумкой одну из мужских теней: — Леха! Ну разве можно так пугать? — Я не Леха, — откликнулась тень, обиженно потирая плечо. — Да, Катюх, я в тебе разочаровался, — протянул настоящий Леха, приближаясь к компании с двумя поскрипывающими велосипедами, — Спутать меня — сильного и бесстрашного — с художником! Ох, разочаровала… — А что он за страсть тащит? — буркнула Катя, пытаясь разглядеть вещи в руках Евгения, который приехал погостить к Жене, но за недостатком комнат временно поселился у Лехи. — Так матрасы. Оба Жени, в молчании слушавшие эту перепалку, переглянулись, пожали плечами и, забрав у Лехи велосипед, кое-как пристроились на нем вместе с полусдутым крокодилом и рожком мороженого. — Поехали уже, а то дедушки-бабушки проснутся — крику не оберешься, — фыркнула Женя. Через несколько минут компания на двух велосипедах растворилась в предутреней темноте в направлении моря. *** — Чем вы думали, нет скажите, чем вы думали, когда решились на такое? — от избытка чувств Ольга Николаевна активно жестикулировала, — А если гроза? А если нападение? А если бы вас машина в темноте задавила? — И вправду, Женечка, ну как так? — причитала Валентина Петровна. — За женщинами оно как, за женщинами глаз да глаз нужен, — многозначительно протянул Иван Степаныч, покачивая головой, и поднял взгляд на Леху. — Дык, дядь Вань, мы ж… — Героям слова не давали! Леха поджал губы и уставился в пол. — А ты на них-то все не вали, и девчонки хороши! Женечка, Катя… — Валентина Петровна всплеснула руками. — Да что вы, ей-богу, — вступилась Женя, — ну сьездили на море, ну в лесу прогулялись. Мы ж записку оставили. — А велики так вообще старые были, — вставила Катя, за что получила суровый взгляд от Сан Саныча. — А вы, Евгений, интеллигентный человек, ну как могли поддаться на такое? — Ольга Николаевна схватилась за голову, и Сан Санычу пришлось приобнять ее за плечи, чтобы успокоить, — Пропасть на целый день, не взять телефонов, явиться в таком виде! — она широким жестом указала на выпачканную в грязи компанию и прерывисто вздохнула. Евгений молча сверлил взглядом противоположную стену. — Женщины все извелись, — юмор Ивана Степаныча вкупе со строгим тоном нагонял дрожь. — Ваша мать, Алексей, между прочим, очень беспокоилась, — от слов Сан Саныча Леха нахмурился. Еще трепки от матери не хватало. И это в восемнадцать-то лет! — А ей нечего беспокоиться, я уже взрослый человек. — Нет, ты посмотри на него! — Иван Степаныч дернулся с места, демонстративно вытаскивая ремень из брюк, — Я сейчас тебе покажу взрослость! — Дядь Вань, вы чего?.. Леха отскочил назад, прикрывая собой Катю, к которой с похожим намерением приближался Сан Саныч. Женя поняла, что ситуация слишком уж накалилась: — Да что вы в самом деле, ничего же не случилось. Но Валентина Петровна замахнулась на нее полотенцем, и от греха подальше девушка отодвинулась к стене. — Ничего не случилось! Мы целый день места себе не находили! Оленька и Сан Саныч всех знакомых обзвонили, в милицию собирались, — всхлипнула она, а Ольга Николаевна заломила руки. — Пап, ну мы отдохнуть хотели, — протянула Катя, выглядывая из-за Лехиной спины, — вы же нас даже на речку не пускаете! — Екатерина! — Сан Саныч метнул на нее еще один взгляд, не менее пугающий. — Ну правда, бабушки, дедушка, Сан Саныч, никакой свободы, — твердо произнесла Женя. — И то верно, — Иван Степаныч неожиданно выпрямился, — Никакой свободы вы у нас не увидите! Леха — домой. Леха попытался что-то сказать. — Евгений — следом. — Вот именно! — Валентина Петровна угрожающе перекинула полотенце через плечо. Женя почувствовала на плече теплое прикосновение ладони, и через мгновение двое парней исчезли в вечерних сумерках. Катя, не чувствуя больше препятствий между собой и отцом, подвинулась к Жене. Та, сверкнув глазами в сторону старшего поколения, схватила подругу за руку и уволокла на лестницу. По ней обе девушки поднялись уже с гордо поднятыми головами и, в свою очередь, заперлись в комнате. *** Что же такого случилось в этот день по пути с пляжа, что заставило переполошиться все большое семейство Будько-Ковалевых-Берковичей? А вот что. Поймав утренние солнечные лучи, накупавшись и вдоволь наигравшись в волейбол, наша компания сдула матрасы и благополучно отчалила в направлении поселка. Дорога лежала вдоль автострады, полуденное солнце нещадно припекало, и очень скоро все почувствовали жажду, неприятно щекочущую горло. — Леха, а где у тебя тут бутылка? — крикнула тому в ухо Катя. — Ля, так это ж вы должны были взять. — Ты ничего не говорил! — С нас вишь и транспорт, и плавсредство, а с вас что? Ну неземную красоту я, конечно, в расчет не беру. Катя фыркнула, шутливо его толкнула и слегка обернулась: — Женька! Пить не хочешь? — Хочу! — донеслось сзади, — так ведь нечего. — Жека! — Чего? — Да я не тебе, художнику. У тебя тоже ничего не найдется? — Нет, — Женя поднажал и вскоре его велосипед поравнялся с Лехиным. Несколько минут ехали в молчании, только Катя с каждой минутой все больше мрачнела и оглядывалась по сторонам. Женя, прижавшись к своему водителю, почти спала, страдая от раннего подъема, но когда Катя громко и недовольно произнесла: «Ну Леха!», стукнув того по плечу, она открыла глаза. Леха вздохнул так шумно, что слышно было даже сквозь свист ветра в ушах, и принялся что-то выискивать глазами. Еще несколько минут Катиного ворчания увенчались успехом, он махнул Жене рукой и остановил велосипед. — Вот, барышни, нашел я вам источник питья. И размашистым жестом Леха указал на лес яблонь, простиравшийся за железным забором по правую сторону дороги. — Так это ж яблоки, — разочарованно протянула Катя. — Зато какие! Сочные, свежие, только созрели, это я вам гарантирую. — Леха, — тихо позвала Женя, — так ведь они ж чьи-то. — Чьи-то, не чьи-то, — отмахнулся парень, — от них не убудет, если мы пару яблочек возьмем. Для утоления, так сказать, первейших желаний. Женя с Женей переглянулись, но послушно двинулись следом за Катей и Лехой. Несколько минут спустя компания с визгами неслась через поле обратно к своим велосипедам, преследуемая охранниками: одним — с фотоаппаратом, и другим — с солевым ружьем. — Самый лучший сорт! Самый дорогой! Вот я вас! — кричал второй, потрясая своим оружием. — Я ваши лица-то запомнил! Запомнил! — надрывался первый, отчаявшись сделать снимок воришек в лицо. Ребята спешно повскакивали на велосипеды и под визг девчонок, вцепившихся в них, умчались дальше под дороге. — Леха, я тебя убью! — громко произнесла Женя, немного успокоившись. С минуту тому назад они свернули на боковую дорогу и успешно пропали из поля зрения преследователей. — А я добавлю! — Катя, тем не менее, каким-то чудом сохранила у себя в шляпе несколько яблок и на ходу перекинула одно подруге. — Ну вы чего, девчонки, я же для вас стараюсь. Получили же, чего хотели. — А в добавок еще и знатную долю адреналина, — поддакнула Катя, вгрызаясь в сочный розовый бок яблока, — М-м, сладенькое. — Ну вот сиди и радуйся, Катюх. А вокруг-то красота какая! — Леха обвел рукой окрестности. Теперь их с обоих сторон окружал редкий лес, под колесами скреблась мелкими камешками заезженная земляная дорога, по краям которой тянулись две заплывшие грязью глубокие канавы. Женя задрала голову. Небо подернулось легкой дымкой, солнце побледнело, за что покрасневшие плечи и нос девушки были благодарны. Ласково посвистывали птицы, трепетали под легким ветром ягодные кусты и низко склонившиеся ветви деревьев. Солнце застряло в верхней точке горизонта и не спешило опускаться. Но воздух поминутно остывал. Внезапно что-то свистнуло, заскрипело, Женя охнул, девушка почувствовала, что велосипед кренит в сторону, и мгновение спустя они оказались по шею затопленными в канаве. — Леха, стой! — взвизгнула Катя. — Ну чего там? — он, выпрямив руль, повернул голову, — Ого! Его велосипед подскочил на камне и едва не завалился набок. — Катюха, прыгай! Парень с девушкой едва успели соскочить, как их велосипед, крякнув на прощание порваной цепью, благополучно оказался на дне грязного овражка. Леха, проводив его грустным взглядом, чертыхнулся, и — недовольный — обернулся к свалившимся. По влажной земле на четвереньках уже ползала Катя, забыв про новый сарафан и удачную прическу, и пыталась дотянуться до Женьки. Леха присел у края канавы и задумчиво оценил расстояние до ее дна. — Не, Катюх, так не пойдет. Давай ты меня страхуй, а я буду их по одному вытаскивать. Живы там? — Да живы, — подал голос Евгений, — Только велосипед твой тут беспросветно увяз. — Быстрее, Лех, я кажется тону! — испуганно вскрикнула Женя, пытаясь ухватить руку Кати. Тот опустился на колени, затем почти лег на живот и склонился над канавой. Катя мертвой хваткой вцепилась ему в рубашку. — Подтолкни её, — Леха изогнулся и поймал сначала ладони Жени, затем подтянул ее к себе и под руки вытянул на дорогу. — Теперь ты, убийца велотранспорта, — Женя, отцепившись от его шеи, отползла к Кате, и Леха передвинулся. — Тут колесо лопнуло, что я мог сделать? — угрюмо пробормотал Женя, протягивая наверх руку. — Что он мог сделать, — Леха мотнул головой, — хоть бы спрыгнул, не пришлось бы вас сейчас отлавливать, как лягушек. Женя только хмыкнул и кое-как подтянулся, цепляясь за Леху, а после за край канавы. После этого ушел целый час на бесплодные попытки достать велосипеды, но в конце концов Леха досадливо махнул рукой, и компания продолжила путь пешком. И все бы ничего, если бы не начавшийся дождь и полная потеря ориентации в пространстве. Ребята ругались, расходились, доедали яблоки, мокли и пытались — безуспешно — поймать машину, но к вечеру все-таки — насквозь грязные и уставшие — добрались до поселка. Ну, а кому в середине июля не хочется на море?