Он проснулся в полночь от звука пришедшей СМС-ки. Недовольно глядя на экран прищуренными сонными глазами, открыл сообщение и прочитал: "Люблю, скучаю, никому не отдам. Твоя Сонечка.”
---
Они встретились летом, когда все вокруг было пронизано светом и теплом. Она шла ему навстречу, вся такая юная, легкая, очаровательная, в голубом платье и соломенной шляпке. - Не подскажете, где здесь зоопарк? - ее голос звенел, как прохладный ручей в жару. - Совсем рядом, за углом, видишь вон те башенки? Давай я тебя провожу. Она чуть смущенно пожала плечами и они пошли вместе; она - восхищенно оглядываясь по сторонам, он - затаив дыхание, чтобы не спугнуть чудо, идущее рядом с ним. - Ты первый раз в этом городе? - спросил он, только чтобы еще раз услышать ее голос. - Да, и мне здесь очень нравится, - с готовностью, отозвалась она. - Я рада, что теперь буду в нём жить. - У родственников? - Нет, в общежитии. Оно ужасное, хочу как можно скорее заработать денег и снять хотя бы комнату... хотя это то же самое общежитие, только поменьше. Так здорово, что зоопарк тут бесплатный – за деньги особо не поразвлекаешься, когда их нет! - И она виновато засмеялась, словно смутившись поднятой ею же самой темы. Он знал, что за вход в зоопарк не надо платить только несовершеннолетним и удивился: думал, что ей есть хотя бы девятнадцать. - Значит, Москву покорять будешь? - спросил он. - Нет, всего лишь во ВГИКе учиться, - сияя, ответила она. Он не стал разочаровывать её суровой правдой о том, что актёрским трудом на красивую жизнь не заработаешь. Да и, к тому же, ему было неизвестно, как она вообще собиралась зарабатывать. - Что же, у тебя тут никого нет, раз гуляешь одна? - Неа, никого, - девушка ни капельки не погрустнела при этих словах. - Не против, если составлю компанию? - сам не особо понимая, что говорит, спросил он. - Пока тут многолюдно – милости просим, - и она сверкнула светлыми зелёными глазами. - Спасибо за доверие, - фыркнул он, почему-то расплываясь в улыбке. Они прогуляли в зоопарке до позднего вечера. Он покупал ей сладкую вату и мороженое, показывал рыб, насекомых и змей, которых она совсем не боялась, и в какие-то моменты она казалась ему сущим ребёнком, а в какие-то – старше его самого. Когда, поужинав в кафе, они вышли на улицу, уже зажигались фонари. - Я провожу тебя до дома, - решительно сказал он. - Далековато отсюда будет, да я туда пока и не собираюсь, - пряча улыбку ответила она. - А общежитие прямо возле остановки, никто меня, пока дойду, не съест. - Тогда напиши мне, когда дойдёшь, - настаивал он. - Я ВКонтакте… - Это мой троллейбус, спасибо за день, - она вдруг метнулась к остановке. - Да постой, как хоть тебя зовут? - крикнул он, вдруг осознав, что до сих пор не знаком с девушкой, с которой общался почти целый день. - Как тех, кто любит спать до обеда! - И солнечная девушка со смехом растворилась, будто её и не было. Он постоянно думал о ней. Он мало ел и мало спал, мало общался с друзьями и пытался найти общежития на маршруте троллейбуса, на котором она ускользнула. Но ничего не нашёл. Не считая бумажки, выпавшей через пять дней из заднего кармана брюк, которые он собрался постирать. Он поднял её с пола и машинально сжал в руке, но вдруг задумался и разгладил бумагу. Это был неровно вырванный из блокнота лист, на котором корявым почерком были написаны цифры. Одиннадцать заветных цифр, а ниже заветное имя, названное ему до этого только шарадой – Сонечка. “Не может быть, - подумал он. - Что за глупые шутки. Ребячество! И когда она только успела мне это подсунуть… И зачем надо было так издеваться? Даже не подумаю ей звонить!” И позвонил. Они встретились второй раз, опять в людном месте. Она опять была прекрасна, только теперь – в джинсах и воздушной блузочке. Пару раз извинилась за своё поведение, но дала понять, что она – девушка, и имеет на это право. Он пытался узнать где же, всё-таки, она живёт, а она рассказывала про парк напротив, длинные здания и жёлтые стены. Разрешила проводить себя до метро и писать ей ВКонтакте. Но он не хотел писать. Он хотел видеть её, говорить с ней, улыбаться ей и ловить её улыбки. Он пугался её влияния и покорно поддавался ему. Он знал только её имя, а она – его имя, фамилию, отчество, университет, место работы, место жительства, краткую биографию, в том числе историю из далёкого прошлого, которую он никому не рассказывал и сам пытался забыть. Но ей почему-то рассказал. Он ей всё рассказывал, да и сама она оказалась неплохим детективом: часто удивляла его фактами, выведанными о нём в социальных сетях и всякий раз смеялась, увидев его озадаченное лицо. Он пытался изобразить раздражение, но получалось только смеяться вместе с ней. Она же не посвящала его практически ни во что, хотя казалась донельзя простой и открытой. Он хорошо запомнил их седьмую встречу, когда, сидя на скамейке, она пододвинулась к нему и робко протянула свой телефон. - Что это? - спросил он. - Это закрытая группа… Моя, - она словно ещё не до конца решилась и сомневалась в том, правильно ли поступает. Он пробежал глазами по строчкам записей и его сердце дрогнуло. - Это ты пишешь? - Это я пишу, - повторила она на выдохе и опустила голову. Сонечка писала о боли, об одиночестве и о надежде. Сонечка писала о людях, о городах и о любви. В последнем “о любви” в глаза бросались строки: “Я дала тебе все ключи. Пожалуйста, открой.” Он поднял глаза от экрана. - Сонечка, - позвал он. Она молча вопросительно взглянула на него. - Сонечка, я тебя люблю. - Я знаю, - еле слышно прошептала она. - Спасибо тебе за это, Олежка. И улыбнулась тёплой и домашней улыбкой. Его предположения подтвердились: за насмешливой стервочкой скрывалась робкая, чуткая детская душа, впитывающая и пропускающая через себя красоту и боль всего мира. Он увидел это раньше, чем она позволила увидеть, за что она была несказанно благодарна ему. - Ты разглядел во мне то, что другие не видели, - говорила Сонечка. - Я притворялась, а они верили. Это обидно. - Зачем же ты притворялась, Сонечка? - спрашивал он у неё. Она мрачнела и отвечала: - Здесь никому не нужны настоящие. - Мне нужны, Сонечка, - и он прижимал её к себе. Она правда была нужна ему, а он ей. Про такую любовь пишут в книгах, про такую снимают фильмы. Они гуляли рука об руку ночи напролёт, смотрели на звёзды, лёжа на траве, мечтали о домике на море, собаке и детишках. Она ставила ему рожки, когда он смотрелся в зеркало, и ласково звала его Олешкой, растягивая звук “ш”. Он деланно возмущался, мол, я ведь Олег! Это как вещий Олег! И вообще звучит гордо! А тут – Олешка, почти как олень. Но ей он прощал всё, потому что без этих её шуточек, подколов и капризов уже не мог жить. Он дарил ей букеты, игрушки и снял не просто комнату, а квартиру, чтобы она не страдала в общежитии. Они были счастливы и надеялись, что это счастье никогда не закончится.А потом она умерла.
---
Он проснулся в полночь от звука пришедшей СМС-ки. СМС-ки с незнакомого номера, но явно от неё. Его Сонечка. Никому не отдаст. Скучает. Любит. Олега прошиб холодный пот и сон сняло как рукой. Он сел на кровати и ущипнул себя, но пробуждения не последовало. Последовали воспоминания: как он любил её, как она любила его, как им пришлось разлучиться на целую неделю и как она бежала, чтобы скорее обнять его после разлуки. С тех пор прошло уже больше года, и он почти изгнал из памяти эту картину, но сейчас она предстала со всей ясностью, будто она снова бежит ему навстречу, счастливая, с мокрыми от слёз глазами, и на ней то самое голубое платье, в котором он увидел её впервые. И вдруг раздаётся рёв тормозов, не слыша себя, Олег кричит её имя, её любимое имя, которое он столько раз с упоением произносил нараспев, кричит не своим голосом: “Соня, Соня, Со-не-чка!” Удар. Где-то завизжала женщина, заплакал ребёнок, стали сбегаться люди. А она даже вскрикнуть не успела. Лежит на земле, в открытых глазах застыли слёзы счастья, и улыбка, горевшая лишь для него, всё так же освещает её лицо, кажущееся в эту минуту совсем детским, а по голубому летнему платью растекается красное пятно. Он не верил. Не мог поверить ещё очень, очень много дней. Часами сидел в квартире и ждал, что она зайдёт и скажет с виноватым смехом: “Прости, Олешка, родной, это была глупая шутка.” Он даже это бы ей простил, только бы она пришла. Но она не приходила. Сонечка спала, и нельзя было дождаться, чтобы она когда-нибудь проснулась. Он едва не сошёл с ума в те страшные месяцы. Однажды он вошёл в свой подъезд, сел у двери и стал твердить с глупой улыбкой: “Она от меня прячется, наверняка приходит, а я не замечаю, а тут не пропущу, сколько угодно буду сидеть, а не пропущу, слышишь, Сонечка? Выходи, Сонечка, хватит шутить, ха-ха-ха.” Соседка по площадке увидела его в таком состоянии, привела к себе, наговорила бессмысленных, но нежных слов и уложила спать. Получала она образование или нет, но психологом была хорошим. А может, дело было не в психологии… Как бы там ни было, соседка по площадке спасла Олега. Она была младшее него на пару лет и через год он позвал её на свидание. В этот вечер он наконец почувствовал себя вполне счастливым. А в полночь получил это странное, если не сказать страшное сообщение. В его голове проскользнула мысль о том, чтобы позвонить по этому номеру, но от одной возможности получить ответ его передёргивало. Он накрылся одеялом с головой и постарался уснуть: утром должно стать проще. Утром он вспомнил о ночном происшествии как о страшном сне и облегчённо вздохнул. Однако, взяв в руки телефон, увидел на экране то самое сообщение. Ему не приснилось. Олег встал, сходил в душ, позавтракал. Всё это время его преследовали тяжёлые мысли, ранящие воспоминания и желание позвонить на этот потусторонний номер. Обычно Олег относился скептически к такого рода вещам и всё старался объяснить логически, но здесь чувства взяли верх. Даже если он позвонит и услышит живой человеческий голос и окажется, что какая-нибудь Соня просто ошиблась номером, разве это можно будет назвать простым совпадением? Он почувствовал угрызения совести – клялся ведь ей в вечной любви, а сам? Конечно, так проще, найти другую и забыться, но честно ли это? Да и любит ли он её? Или просто благодарен? Или, что ещё хуже – не использует ли он её, пусть даже непроизвольно? Она и так столько сделала для него, пора бы оставить её в покое, пока не вышло чего похуже. Он сам не знал, что это может быть за “похуже”, но совсем не хотел бежать за букетом и звонить ей в квартиру, как планировал с вечера. Он нашёл миллион причин, чтобы никуда не выходить сегодня – даже в соседнюю квартиру – и сидел дома, читая какие-то книжки, но не понимая, что именно читает. Решил принять ванну и, погрузившись в тёплую воду, с ужасом заметил знакомое, но забытое ощущение: желание покончить с собой прямо здесь. Он слышал звонки в дверь: наверняка это она, думает, что теперь имеет на него право. Его вдруг взяла досада на ту, что в буквальном смысле спасла его, ему захотелось прямо сейчас сказать ей, что всё это ошибка и она совсем не нужна ему. Но она была нужна, и он почему-то боялся, что с ней случится что-то нехорошее. Когда Олег вышел из ванной, телефон оповестил его о сообщении от Светы. Света писала, что волнуется и спрашивала, всё ли с ним хорошо. Он ответил, что у него очень болит голова и он спал. Она сказала, чтобы он лечился и отдыхал. Но у него это слабо получалось. Второе сообщение, снова в полночь, но уже с другого номера, вовсе лишило его сна и чуть снова не лишило рассудка. “Не заставляй Сонечку плакать”, - гласило оно. На следующее утро он положил записку в Светин почтовый ящик и уехал в неизвестном направлении.---
Олег давно хотел съехать с этой квартиры, где всё напоминало о Соне и в этот день наконец решился. Приплатил хозяину, чтобы тот не возмущался из-за срочности и отправился в местный бар. Он чувствовал себя невероятно старым и очень мерзким – и сам не вполне понимал, почему. Просидел в баре до самого вечера, но пил мало. Просто сидел, спрятавшись под капюшоном, смотрел в одну точку и думал о том, какие бессмысленные все эти люди, которые заходят сюда, напиваются и уходят, если вообще ещё могут идти. Думал о том, какой бессмысленный он сам. Потом, кажется, не думал ни о чём – то ли уснул, то ли вырубился. Очнулся Олег от звуков чьего-то голоса прямо над ухом. - Ты прикинь, реально получилось, - говорил этот голос. - Прихожу сегодня – всё как по плану, сидит ревёт. Ну я ей и давай объяснять, мол, чё за дурак суеверный, на кого ты запала вообще. В ответ раздался пьяный смех и вопрос: - Ну и чё в итоге-то? Догнала она, что ли, кто тут реально чёткий пацан? - Да хрен её знает. Но болтала что-то, мол, спасибо тебе, какой ты весь хороший, чуткий, отзывчивый. Я бы эту отзывчивость, знаешь, куда засунул?! Вместе с благодарностью её. Мне не такая благодарность, знаете ли, нужна, - и незнакомец грязно засмеялся. В мутном сознании Олега начали складываться паззлы. Он скинул капюшон и оглянулся: два мерзких типа сидели за соседний столом, уставленным алкоголем. В следующую минуту Олег держал одного из них за грудки и громовым голосом спрашивал: - О ком ты сейчас говорил? О ком. Ты. Говорил?! Дружок “чуткого и отзывчивого” предпочёл смыться. И правильно сделал: не обделённый физической силой Олег, в ярости был страшен. Гришка, вторую неделю волочащийся за Светой, убедился в этом на собственном опыте. Они стояли у дверей бара, Олег держал Гришку за шкирку и вперемешку с ругательствами и нытьём вытягивал из него “занимательную” историю о том, как он “запал” на Свету и был готов пойти на любые меры, чтобы убрать соперника. - Подружка Светкина походу на тебя глаз положила или ещё чё с ней не поделила, говорит, я разберусь, ты мне только симки левые подгони. Ну я и подогнал, вот типа и помогли друг другу, - и он гадко хихикнул, о чём через секунду горько пожалел.---
Она поняла и простила его. Простить же свою “подругу” - не смогла, как не пыталась, как та не плакала и не просила. - Юлька, уходи, хватит себя и меня мучать, - попросила Света. Юлька ушла и больше не появлялась. Зато Олег появлялся каждый день – то лампочку прикрутить, то полку повесить, то чаю попить, то букет подарить. Однажды он пришёл с двумя букетами; один Света поставила в вазу, а с другим они пошли на кладбище. Снова было лето, пронизанное светом и теплом, и с фотографии над могилой улыбалась Сонечка. Улыбалась им обоим, и Олегу больше не было больно смотреть на неё и вспоминать о ней. - А ведь если бы не она, мы бы и не познакомились, - задумчиво сказал он Свете. Она промолчала, но в её глазах он прочитал благодарность. Света была благодарна его первой настоящей любви за свою настоящую любовь. - Олежек, - сказала она. - Что, Светик? - Я люблю тебя, Олежек. - Я знаю, моя хорошая. Спасибо тебе за это. За всё спасибо. И за то, что я тоже снова люблю. Она положила голову ему на плечо. - Я знаю, что ты не обижаешься, Сонечка, - вдруг проговорила Света. - Там, где сейчас живёт твоя душа, нет ревности и обид. Правда, Сонечка? Они помолчали. Вдруг Олег поднял руку и указал на небо. - Смотри, Светик, - сказал он дрогнувшим голосом. - Радуга в небе.---
Через два года у них родилась дочка. Над именем не думали ни минуты – переглянулись, всё поняли, кивнули друг другу. Однажды, играя с маленькой Сонечкой, Света обернулась к мужу. - Так странно, - сказала она. - У нас обоих глаза карие, а у неё зелёные, да такие светлые. В кого бы это? Он молча улыбнулся. Он не пытался ничего понять и объяснить. Он ни о чём не грустил и не жалел. Только всякий раз, когда в небе появлялась радуга, вспоминал Сонечку, светлым ангелом хранящую его семью.