Идеальная принцесса для Драко

Айрин       Назойливый стук, чем-то жестким о стекло, не прекращался уже минут пятнадцать. Я пыталась заглушить его, пряча голову под подушку, но это мало чем помогало. Звук становился тише, но не пропадал совсем, что начинало меня жутко раздражать. Не выдержав этой пытки вынырнула из-под одеяла и хмуро уставилась в окно. Серая сипуха сидела на моем подоконнике нагло взирала на мою заспанную, злую физиономию.       — Неужели так трудно было прислать сову в общую гостиную, вместе с остальной почтой? — Ворчала, шлепая голыми ногами по ковру и проклиная всех, кто мог послать это письмо. Открыв окно, я протянула руку к сове, которая уже протягивала лапу с письмом.       — Надеюсь тебе не нужно сейчас же дать ответ? — Хмуро проворчала широко зевая, глядя на сову, которая с гордым видом развернулась и полетела прочь. Смотря на удаляющуюся птицу, я пожала плечами и не читая письмо швырнула его на трюмо.       Еще раз широко зевнув, зарывшись в мягкие простыни, я вновь очутилась в объятьях сна. Что, что, а поспать я люблю, особенно если никуда не нужно было идти. Но почему-то в этот день все решили, что мне уже хватит дрыхнуть.       Не прошло и часа после прилета настырной совы, как в мою спальню залетела Кристина, моя подруга.       — Сколько можно дрыхнуть? — Возмутилась девушка, глядя на торчащую из-под одеяла ногу. Взмахом палочки она раздвинула портьеры и сдернула с меня одеяло, что никак не повлияло на мое желание попрощаться с мягкой постелью.       — Что привело тебя ко мне в такую рань, несчастное создание, не знающее всей радости полноценного сна? — Зевая пробормотала, продолжая обнимать подушку, которая сейчас мне казалась самым лучшим изобретением человечества на земле.       — Нифига себе рань? Мать, ты на часы смотрела? — Кристина выпучила на меня, уже сидящую среди вороха подушек и одеял, свои и без этого не маленькие глаза. — Уже почти двенадцать, а ты до сих пор дрыхнешь.       — Ой, не жужжи как шмель. — Все же подняв себя с кровати я потянулась широко зевая. — Ты не ответила на вопрос: чего притащилась?       — Злая ты уйду я от тебя. — Надула губки подружка. — Почему сразу притащилась?       — Я хочу быть добрее, но видит Мерлин, люди сами нарываются. — Проворчала, глядя из-под челки на Кристину.       — Пришла, чтоб раньше других сообщить тебе хорошую новость. — Кристина широко улыбаясь полезла в сумочку и вытянув из оной сложенный в несколько раз лист с громким «та-дам» развернула его пред мои кари очи. — Скоро будет чемпионат, и мы не можем его пропустить. Просто не имеем права. Ты же понимаешь, что мы должны участвовать?       Глянцевый лист плаката был украшен фигурой девушки, одетой в довольно открытый, короткий топ, на тонких бретелях и широкие штаны, держащиеся на бедрах, каким-то чудом, имеющие разрезы по бокам от самого низа брючин, и были перехвачены широкой резинкой, до талии на тонкой кулиске. Девица изогнулась в эффектном танцевальном па, вокруг нее были яркие звезды и надписи, сообщающие что знаменитый конкурс танцев, пройдет в этот раз в Лондоне и все желающие команды могут принять участие.       — Должны? — Скептично уставилась на подругу усевшись по-турецки на кровать и запуская пятерню в волосы откидывая челку и непослушные пряди назад. — Мы можем поучаствовать, это да. Но есть одно большое «но», я бы даже сказала большущее «НО». Ты должна понимать, что некоторые участники команды не смогут себе позволить поездку в Лондон, тем более на несколько дней.       — Можем заплатить за всех, кто не сможет этого сделать сам. — Возразила Кристина. Для девушки это было само собой разумеющееся. — Для тебя и меня это не такая уж и проблема.       Я устало закатила глаза. Моя подруга, никогда не делала проблему из денег, как, впрочем, и для меня это не было проблемой. Но я считала неразумным просто платить за всех вокруг, тем более за тех, кто особо то и не хотел напрягаться ради достижения цели, а просто ждал что все будет преподнесено на блюдечке с голубой каемочкой, теми, у кого больше возможностей. Многие нас считали простыми мажорами, сидящими на родительской шее, но не многие знали, что всего в этой жизни я и Крис добивались сами, используя самый минимум родительской поддержки.       — Для меня это принципиальная проблема. Ты же знаешь, что я не буду платить за всех кому лень напрячься. — Жестко проговорила, посмотрев на подругу, поднимаясь с кровати и идя к трюмо, на котором лежал свиток с письмом от утренней совы. — И ты прекрасно знаешь о ком я говорю. Так что я и пальцем не ударю для этих лицемеров и лентяев.       Считая разговор оконченным, я развернула пергамент и принялась читать его содержимое, написанное убористым аккуратным почерком изумрудными чернилами. Чем больше углублялась в чтение пергамента, тем больше злости во мне просыпалось, я даже не обращала внимание на то что продолжала щебетать Крис, сидящая на моей кровати.       — Какого хрена, блин, твою ж душу мать, а? — Я скомкала пергамент и швырнула его на то же трюмо где и взяла. Во мне все просто кипело от бешенства, Кристина глядя на взбешённую меня благоразумно замолчала.       — Знаешь, я, наверное, пойду. Надо еще зайти в один магазинчик. Попозже зайду. — Она лепеча выскользнула за дверь. Я же, практически не обратив никакого внимание на спешно ретировавшуюся подругу бормоча под нос проклятия направилась в гардеробную.       Я — Айрин Лауреллия Блэквелл никогда не закатывала истерик и некрасивых сцен. Я вообще не люблю скандалов и выяснения отношений, просто потому, что считаю это делом не достойным и попросту стараюсь чтоб подобные вещи меня обходили стороной. Но в этот раз даже мое ангельское терпение лопнуло со звоном разорвавшейся струны. Причиной, мягко сказать, раздражения, а если совсем не врать, то причиной бешенства, стал мой отец.       У моего, без преувеличения, любимого отца — Александра Дориана Блэквелла в скором времени намечалась свадьба, но сама свадьба и невеста отца не были для меня проблемой. К свадьбе отца я отнеслась вполне спокойно, ведь он так долго был один после смерти жены и моей матери Лауреллии Агаты Блэквелл. Я искренне считала, что он как никто достоин счастья после стольких лет одиночества.       Но почему-то я никак не рассчитывала, что это папино счастье так сильно повлияет на мою обычную и размеренную жизнь.       Влетев без стука в кабинет родителя при этом хлопнув дверью так, что с прилежащей полки грохнулась какая-то статуэтка, тут же разлетевшаяся на мелкие блестящие осколки по полу. Портреты предков взирали на меня с шокированными лицами, а глаза отца от удивления были размером с блюдце.       — Пап, что все это значит? — Без предисловий начала оперевшись руками о полированную лаковую поверхность столешницы из красного дерева. Нависнув над столом и сверкая своими большими глазищами, которые обычно были карими, но в минуты злости и раздражения приобретали яркий зеленый цвет.       — Ну, — окинув взглядом осколки на полу он посмотрел на взбешенную меня и чуть откашлявшись продолжил. — Это значит, что ты чем-то крайне недовольна, что с тобой бывает очень редко или никогда. Я уже и не помню, когда видел свою девочку в таком бешенстве.       От такого умозаключения я лишь хмыкнула и рухнула в кресло, которое стояло рядом со столом.       — Недовольна? Я недовольна? — Недоверчиво сощурив глаза и уставившись на папу пробормотала я. Сделав задумчивый вид тут же рявкнула что было сил в легких. — Да я просто взбешена!       — Спасибо за это маленькое уточнение, — Александр Блэквелл прочистив пальцем ушную раковину, так как это делает человек, которому заложило уши от резкого звука и улыбнувшись мне, ровным голосом попросил: — Можешь не повышать свой чудный голос до тонов ультразвука? Если ты просто мне объяснишь, что же тебя так взбесило, то может мы найдем вместе решение проблемы.       — То есть у тебя нет вообще никаких предположений, что могло вывести твою дочь из себя на столько что она начала орать как резаная курица на весь Блэквелл-Кинг-мэнор? — Скептично изогнув изящную бровку, я поднялась из кресла и расправив зажатый в руке пергамент, шлепнула его на стол перед отцом.       На измятом листе пергамента изумрудными чернилами было написано следующее:

Дорогая мисс Айрин Лауреллия Блэквелл! Мы рады проинформировать Вас, что 1 июня сего года в 10:30 утра, Вы приглашаетесь в школу чародейства и волшебства Хогвартс для прохождения собеседования на предмет поступления для дальнейшего обучения. С уважением Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, директор школы чародейства и волшебства Хогвартс.

      Отец дочитал написанное и с легкой улыбкой посмотрел на меня пышущую праведным гневом.       — И чем же это письмо могло тебя так разозлить? — Сложив руки под подбородком отец продолжал разглядывать меня своими фиалковыми глазами.       — Чем? — Искренне удивившись непониманию отца, я плюхнулась обратно в кресло и откинулась на его спинку закинув ногу на ногу, хлопнула ладошками по подлокотникам разглядывая лепнину на потолке и хрустальную люстру. Вздохнув стала объяснять причину своего бешенства непонимающему родителю: — после свадьбы, я планировала вернуться в Россию и продолжить обучение в академии, в которой мне осталось учиться ровно год. Но данное приглашение говорит о том, что ты хочешь, чтобы я осталась в Англии, мало того еще и перевелась в Хогвартс, где мое обучение увеличится еще на год.       Папа посмотрел на меня и улыбнулся одной из своих чудесных согревающих улыбок. От этого я насупилась еще больше.       — Да хочу, а что тут такого удивительного. Я считаю целесообразным что бы ты была поближе ко мне. А твоя академия находится в Сибири, если ты не забыла, так на минуточку. Это очень далеко от меня и это очень затрудняет контроль.       — Как будто я нуждаюсь в контроле. — Фыркнула, закатывая глаза и поджимая в недовольстве губы. — Да и к тому же Хогвартс тоже не очень-то близко к центру Лондона. Не думаешь? Так что разница не велика. А в России если на то пошло за мной бы присмотрела бабушка.       — Айрин, детка, пойми меня правильно. — Отец вздохнул, устало потирая глаза, видимо опять с самого утра сидел за документами. — Ты конечно же не нуждаешься в тотальном контроле, но мне будет спокойнее если ты будешь не так далеко от меня, как это было бы останься ты в Академии. К тому же я не сомневаюсь, что ты и в Хогвартсе будешь вполне успешно учиться.       — Не сомневается он. — Я хмыкнула и встала. — В Академии мне нужно было проучиться еще только год, и я бы ее уже закончила, а переведясь в Хогвартс мне придется проучиться два года. К тому же это существенный шаг назад. В наших странах разный подход к образованию. И я боюсь, что по уровню знаний давно уже обогнала студентов Хогвартса. Я не говорю, что там плохо преподают, но все же…       — Айрин, я более чем уверен, что и в Хогвартсе ты найдешь много нового и интересного для себя. К тому же твоя бабушка сейчас очень занята своей личной жизнью, в отличии от тебя. — Конец фразы прозвучал глухо, но я все равно его расслышала.       — Папааа… мне всего восемнадцать, так что я никуда не тороплюсь. — возмущенно протянула моя обиженная персона.       — Во восемнадцать твоя мама уже носила под сердцем тебя. — Папа тепло улыбнулся воспоминаниям.       — Не начинай. — Остановила отца, подняв руку. — Меня больше возмущает то, что не ты мне сказал о переводе, а чье-то письмо. Когда ты хотел мне это сказать?       Папа встал из-за стола и подошел ко мне. Остановившись рядом, он погладил меня по волосам, перебирая пряди.       — Милая, я не думал, что Дамблдор так расторопен и раньше меня пошлет тебе сову с письмом. Мы с Франческой хотели сказать тебе об этом сегодня за ужином. — Он перебирал мои локоны, мягко улыбаясь, слегка виноватой улыбкой.       — За ужином они хотели…. — Я обняла отца уткнувшись лбом ему в плечо. — Не боялись, что я кину чем ни будь тяжелым или острым в вас? Например, ткну вилкой?       Папа гладил меня по спине и улыбался, я крепче обняла его и потерлась носом о его грудь. Постояв так еще какое-то время в тишине, я чуть отстранилась и заглянула в лицо родителя, вздохнув спросила.       — Надеюсь мы будем жить в Блэквелл-мэноре? — Моя бровь выгнулась сама собой. — Сам понимаешь в Забини-мэноре я не смогу чувствовать себя как дома, даже если буду там бывать только на каникулах. К тому же не мне одной перекраивать свою жизнь если на, то пошло.       — И не сомневайся. — Блэквелл старший потрепал меня по волосам заставляя челку разлететься в разные стороны.       — Эй! — Отклонилась чуть назад от его руки и попыталась привести свои волосы в порядок.       — Кстати тебя там ждет сюрприз. — Загадочно улыбнулся отец. Я в притворном ужасе прижала руки к щекам.       — Как? Еще один сюрприз? — Удивленно произнесла, хлопая глазками. — Нет уж говори сейчас, а то чувствую от ваших сюрпризов я скоро начну з-заикаться.       Отец рассмеялся и отпустив меня вернулся в свое кресло.       — Этот сюрприз тебе точно понравится. — Ухмыльнулся отец.       — Хорошо. — Сделала серьезное лицо и направилась в сторону двери, чуть притормозив около нее. Незаметный жест рукой и осколки собрались в хрустальную статуэтку ангела, который приземлился на свое законное место. Я довольно улыбнулась. — Так-то лучше. Александр Блэквелл.       Я еще долго смотрел вслед Айрин улыбаясь. Мой брак для единственной дочери не стал какой-то неожиданностью, она скорее его ждала, потому как искренне желала своему отцу счастья. Айрин всегда считала, что я должен отпустить призрак жены — ее матери и жить полной жизнью, не ограничивая свой мир только любимой дочерью и работой. Когда она была помладше то бывало так, что она сама пыталась меня свести с какой ни будь дамой, которая, по ее мнению, могла составить счастье для ее отца. Но я неизменно сплавлял своих «невест», то лучшим друзьям, то конкурентам по бизнесу, то компаньонам, а то и совсем куда подальше. Даже знакомя свою рассудительную и уже взрослую дочь с Франческой, я очень переживал, что для моей девочки это станет ударом.       Фран привлекала меня, не только красотой, но и умом, я также понимал, что сильное проявление симпатии к ней только оттолкнет ее. Она никогда не была обделена вниманием мужчин и поэтому попросту игнорировала его. Так что я, можно сказать поймал ее в ее же ловушку.       А Айрин довольно радостно приняла известие о моей скорой женитьбе и даже сама помогала Франческе готовиться к свадьбе. Я очень надеялся, что моя дочь будет счастлива в новой семье и в новой школе.