Этот кофе подают лишь с вишней

      Повиливая задницей на кухне под музыку, Ким легко порхает возле плиты, разбивая яйца в сковороду, чтобы приготовить завтрак своему альфе. Этот день ничем не отличался от остальных за одним исключением: сегодня День рождения Чонгука, а именно — восемнадцатилетие. Подарок омега искал почти месяц, но дарить его с утренней яичницей — явно не самая удачная идея, поэтому, когда соня выходит на кухню, медленно потирая свои глазки и слегка посапывая от насморка, Ким чуть ли не набрасывается на него с объятьями, тиская в своих руках легкое тельце.       — Мой мальчик сегодня стал старше. С Днем рождения, Чонгукки, — Тэхен всегда был громким и шумным, но обычно по утрам такого не было. Чонгук лишь сначала вздрагивает от такой близости, а потом и вовсе теряется в вишневом запахе омеги, утыкаясь носом и принимая поздравления. Ну да, в интересах старшего было пожелать альфе здоровья, успеха и удачи, ведь живут они вместе, а полный успех у Чонгука — частичный у Тэхена. Отстранившись от бедняги, Ким держит своими ладонями щеки Чона, отмечая для себя тот факт, что тот и правда вырос. Стал высоким и статным парнем, о котором мечтают многие омеги в его выпускном классе, а взгляд с невинно-детского сменился настоящим по-альфийски жадным, эта бездна затягивала омегу уже не так как прежде. — Не задерживайся сегодня вечером, хорошо? Я хотел бы отпраздновать с тобой твой День рождения, подарить подарок. В прошлом году ведь не вышло и мне ужасно стыдно за это.       — Я не вижу в этом проблемы, — шепчет альфа, а сам внутри горит. Ему восемнадцать, уже год живет с омегой, который так и не понял, что Чонгук уже не ребенок. И пусть влюбился он не первый, но факт того, что главный подарок этого дня альфа ожидал совершенно другой. Некогда Ким отнекивался, что младший несовершеннолетний, что теперь им помешает сделать нечто потрясающее, что было уже у всех друзей Чонгука?       Да, альфа и омега не раз ссорились по этому поводу. Два года отношений, вперемешку с поцелуями в общей кровати и Ким в одном полотенце после душа, игнорируя природу младшего. Ну не издевательство же? О течке и вовсе можно промолчать, ведь в эти дни Чона просто выгоняли за дверь, отправляя домой к родителям, а на попытки объяснить, что он не маленький отвечали только насмешкой с уклоном на совершеннолетие. И этот день настал.       — Только понимаешь, что как бы ты не старался убежать от вчерашнего разговора, сегодня я все равно вернусь с резинками в кармане, хён. Я хочу свой «подарок» на День рождения, — утвердительно кидает Чон, ловя этот неуверенный печальный взгляд омеги, но лишь на мгновение. Альфа просто отходит к раковине, чтобы умыть лицо и привести себя в порядок, не хватало еще с заспанным выражением идти сегодня в гости к родителям, которые и так думают, что те не вылезают из кровати, занимаясь развратом. Ох знали бы они, что у Чонгука с точностью, да наоборот. Он вырос, но мужчину в нем не видят. — Мне надоело, что ты вечно находишь причину для того, чтобы не быть со мной близким именно в этом смысле. Я — альфа, а ты — омега, у нас есть свои потребности, да и стыдно уже быть единственным девственником среди друзей, — он все бурчал, набирая в руки воду и умывая лицо, когда омега лишь молча накладывал завтрак из сковороды в тарелки.       Тэхену был крайне неприятен этот разговор. Два месяца назад альфа словно с цепи сорвался, требуя секса. Ким не раз пытался объяснить, что отношения не строятся лишь на физическом контакте, они должны быть сердцами ближе друг другу, ведь платоническая любовь крепче любой стали, но Чон не слышал. Это подростковое. Гормоны бушуют внутри, да и недавняя неожиданная течка Тэхена, которая началась раньше обычного подкосила все построенное. Омега просто не был готов к тому, что это случится рядом с тем, кого он столько лет оберегал.       — Я прекрасно понимаю, что у тебя есть потребности, но и ты меня пойми…       — Да брось, может ты просто не видишь во мне альфу? Неужели эти два года отношений были лишь способом защитить своего младшего братика? — Чонгук не выдерживает и, перебивая старшего, просто начинает кричать. И сам не зная почему сейчас злость берет вверх, но это как предохранитель, который переключили в режим действия, выпуская что-то плохое наружу. Он поворачивается, сжимая кулаки и сверля спину Тэхена своими звериными глазами. — Сколько можно играться мной? Я хочу тебя, что тут не понятного? А ты не даешь, может мне и вовсе пойти найти кого на стороне, раз я вызываю у тебя только братскую любовь? Вот только интересно, как ты со мной тогда целовался, противно не было? — День рождения пошел насмарку, день испорчен и все из-за того, что Чонгук просто не умеет держать себя в руках. Единственный минус всех этих слов — он так не думал, ну почти, но парень и сам не мог понять, как посмел сказал что-то такое болезненное Тэхену. Еще никогда они не ссорились уж так глобально, разве что за приставку или последнюю конфету, которую все же умудрялись как-то поделить на двоих.       Ким же просто поворачивает голову и смотрит изумленными глазами на своего вспыхнувшего альфу, перебирая все сказанное в голове, удивляясь грубости и дрожи в его голосе. Он все же еще такой ребенок, раз не может понять, что потеря девственности не показатель того, насколько ты крут, а уж о возрасте и говорить нельзя. Только дети думают, что физический контакт может сделать их членами взрослого общества. Но черт, как же злит не вся ситуация, а лишь отдельные слова Чонгука, просто разрезают душу пополам, отчего Тэхену хочется кричать и плакать в подушку, просто потому, что альфа вообще об измене смог даже подумать.       — А может мне найти другого альфу, ты как думаешь, Чонгук? — и младший меняется в лице, видя в глазах омеги гнев. Он прекрасно понял, что и сам сейчас сказал. Понял как больно, когда твой любимый человек произносит такие вещи прямо перед тобой, смотря в глаза. Да черта с два он отдаст кому-то своего омегу. Злость кипит в душе, но чтобы сказать хоть слово, мыслей для этого нет. Он лишь скалится, сжимая руки в кулаки до побелевших костяшек. — Нечего сказать в ответ, я правильно понимаю? — юноша лишь кидает все предметы из рук на стол, выходя из кухни, чтобы просто побыть одному. Альфа по началу что-то хотел крикнуть в след, но передумал, просто потому, что правда было нечего возразить. Чон осознает — сказал слишком жестокие вещи тому, кому не следовало говорить такое даже в гневе, но что еще ему оставалось, если только не вызвать в старшем ревность, которой никогда не было? Но видимо это не сработало, точнее даже наоборот, подействовало на Тэхена таким образом, что он просто сломался. Следовало бы извиниться, но Чонгук не станет. Он просто быстрым шагом направляется из кухни в их комнату, чтобы надеть штаны с майкой и уйти к родителям. Завтрак отменяется в любом случае.       Ким лежит на кровати молча, игнорируя младшего, который не спеша собирается к родителям, поглядывая на спину Тэхена, который уткнулся в свою подушку лицом. Он редко плачет, но сейчас его довели до предела. Ну как вообще альфа мог подумать, что между ними братская любовь? А уж представлять во время секса вместо Кима кого-то другого, разве так поступают с людьми, которых любят? День просто испорчен, омега молчит про отношения, которые теперь были на грани разрыва, и это после всех тех трудностей, которые ему пришлось пройти, чтобы младший заметил своего хёна. Тэхен со средней школы любит альфу, казалось, он просто создан для того, чтобы навсегда отдать сердце этому парню, что сейчас требует от омеги намного большего, чем просто быть рядом. Да, омега просто не готов к сексу, не может себе представить взрослого Чонгука, что доставляет наслаждение, а не тем кто посапывает носиком во сне и боится щекотки из-за того, что снова выиграл в игру, а другим: поцелуями и касаниями, которые сносят крышу, скрипом кровати и срывом голоса от дикого удовольствия. Как старший может совратить ребенка, почти ангела, на нечто подобное?       — Я не должен был этого говорить, — вдруг произносит альфа, присаживаясь на край кровати рядом с омегой, поглаживая по спине одной рукой своего любимого, не в силах больше терпеть того, что Ким плачет. Чонгука сейчас разрывает от самоуничтожения, что он не смог сдержать свой гнев. Злоба на самого себя, хотя в душе ведь понимает, что извиниться перед Тэхеном теперь будет крайне сложно. — Прости меня. И сам не знаю, что на меня нашло. В последнее время, контролировать себя так трудно. В школе из-за предстоящих экзаменов срываюсь на преподавателей, дома на отца кричу, а тут… я не должен был так поступать с тобой. Требовать того, к чему ты не готов, это так эгоистично с моей стороны. Мне правда жаль, что я такой придурок, — сейчас, когда Чонгук успокоился, он понимает, что вел себя как кретин. Тэхен хотел просто устроить для младшего хороший День рождения, даже подарок по ночам искал месяц, Чон ведь видел это, но все равно испортил такой важный день своей уже недетской яростью. Он прекрасно видит, как Ким сжимает в ладонях подушку от услышанного, подрагивая плечами. Еще никогда у них не было такой ссоры, но парень искреннее надеется, что она будет последней.       Так и не получив ответа, Чонгук встает и выдыхает, кидая лишь на прощание «Жди, скоро буду», выходит из комнаты, оставляя омегу одного. И хотя к родителям их звали вдвоем, Тэхен все же настоял на том, чтобы хотя бы на этот день его лицо не мелькало в квартире семейства Чон, а предки смогли насладиться редкой компанией их сына, которого и так из-за Кима видели редко. Вот только в каком альфа придет настроении теперь к ним, старший не знал. Когда в комнате раздаются отголоски закрытой двери, омега медленно поднимается, осматривая пустую комнату. Без Чонгука она стала безжизненной, а мысли о том, что он может и вовсе оставить старшего причиняют боль. Если бы только Тэхен не ломался, все было бы в порядке, но почему-то что-то не давало ему опорочить любимого человека. Сейчас бы расслабиться и просто принять душ, к чему молодой человек и стремится, снимая с наслаждением свои спальные шорты, которые резинкой затянули казалось все органы внутри, оставаясь в одной лишь рубашке, что хотел уже было скинуть на пол.       — Я ключи забыл, — тихо шепчет альфа, огибая взглядом безупречное тело с молочной кожей, быстро опуская глаза вниз, прикусывая губу и слегка краснея от увиденного. Сердце бешено стучит в груди, а дыхание сбивается с какого-либо ритма. Это не первый раз, когда омега игнорирует природу альфы, шастая по дому почти в чем мать родила, но сегодня переходит все границы. Ким пугается, застывая на месте. Омега же отчетливо слышал, как дверь хлопнула, а от запаха кофеина в доме остались лишь упоминания, так почему же альфа вернулся так поздно, что Тэхен успел раздеться, а вот полотенце он даже глазами не успел найти. Юноша лишь поворачивает голову, открывая вид на заплаканные глаза и алые щеки, что от стыда горят как сумасшедшие. — Да к черту их! — сейчас или никогда. Чонгук ускоряет шаг, хватая омегу за руку, поворачивая испуганного Кима к себе, впиваясь губами в желанные губы, не оставляя даже и секунды опомниться потерянному возлюбленному. Альфа лишь продолжает движение, пока старший не упирается задом о свой комод, все также не понимая, что происходит. Напор младшего всегда можно было усмирить, но сейчас мальчик уже не мальчик и держит руки гораздо сильнее. Когда же тот стал таким мужественным, какой момент упустил Ким из вида? Пытаясь оттолкнуть альфу, омега потерпел поражение, ведь тот так настойчиво проникает в рот, сплетая языки в мокром грязном поцелуе, лаская своей жгучей ладонью нежную кожи спины. И Тэхен просто тонет, забывая о том, что когда-то говорил на это «нет».       Ситуация выходит из-под контроля, юноша уже не может понять: где реальность, а где грани дозволенного. Что-то внизу живота разжигает пламя внутри, отчего Киму кажется, что эту сладкую минуту ждал больше жизни. Рассудок отказывается просыпаться сейчас, ведь он прислушивается к отголоскам сердца, которое кричит, что хочет отдаться Чонгуку. Младший утверждал, что ему как альфе быть девственником трудно, но он даже не представлял, как невыносимо быть омегой во время течки, когда рядом любимый мальчик Чон, но тронуть его совершенно нельзя. Сейчас в этот момент они оба сломались.       — Чонгук, тебя ждут родители, — шепчет омега, когда ощущает жаркие поцелуи на своей шее. Инстинктивно наклоняя голову, он выгибается, подставляя новые участки кожи для поцелуев. Рука зарывается в мягкую шевелюру альфы, второй слегка держась за плечо того, потому что ноги настолько ватные, что просто не держат равновесие. Но Чонгуку уже все равно. Он алчно оставляет алые мокрые пятна на теле, к которому впервые получил доступ. И останавливаться он не намерен. Тэхену стоило быть более аккуратным в этом плане.       — Сказал же, все к черту. Я хочу свой подарок сейчас, — Чонгук чувствует себя жадным, но остановиться уже точно не в силах. Тэхену придется постараться, чтобы противостоять этой силе желания, что в душе пылает ярче огня. Альфа лишь хочет просто быть ближе, разве это можно назвать преступлением? Тем более, старший не дает отказа, он лишь тихо постанывает, покусывая губу и запрокидывая одну ногу на бедро младшего. Притяжение все ближе и ближе, к черту правила, что истинные притягиваются сильнее, учебники по биологии врут, ведь главное то, что их любовь сильнее, а сейчас она еще и материализуется. Хотя последствий такой любви пока все же не хотелось.       Усаживая на комод легкого Кима, Чонгук все продолжает уделять внимание своему любимому, блуждая руками по безупречному телу, изучая каждый сантиметр. Однозначно, тот слегка худоват, что младший задумывается о том, чем питается Тэхен, но об этом юноша скажет чуть позже. Не хочется портить момент, делая весьма неоднозначный комплимент по поводу физической составляющей омеги. Просто это сейчас совершенно ни к чему. Главное, что тот позволяет делать с собой то, чего больше всего желал альфа, поэтому одна рука плавно скользит к низу, проводя пальцем между ягодиц, отмечая, как страстно в поцелуй постанывает Ким от приятных ощущений. Он истекает и желает Чонгука, как бы не упирался, факт на лицо, и именно из-за этого, младший позволяет себе медленно проникнуть внутрь. Не раз уже друзья общались при Чонгуке на тему о том, что один придурок порвал своему омеге зад из-за того, что плохо растянул, а Чону не хочется причинять такую боль. Уж лучше потерпеть немного, теснота в штанах может и срывает крышу, но не до такой степени, чтобы сделать больно самому прекрасному созданию на Земле.       Юноша все больше извивается и стонет, когда альфа увеличивает темп и количество пальцев в нем, ощущая внутри теплоту. В глазах у обоих похоть, которая копилась в душе долгое время. Видимо, активное сдерживание своей натуры приводит к неожиданным последствиям. Хотя очень даже приятным. Киму не составляет труда быстро привыкнуть к альфе внутри, растяжкой он занимался и самостоятельно. Может это и покажется странно, но ведь во время течек это единственный способ успокоить себя хотя бы на некоторое время, чтобы не сорваться и не побежать к своему любимому альфе, моля на коленях трахнуть омегу везде, где и как только можно. Уже без румянца на щеках, юноша и сам поступательными движениями насаживается на пальцы, всем видом показывая, что готов. Ему даже просить о продолжении не приходится, Чонгук все прекрасно понимает, ведь готов ради этого момента отдать многое. Знал бы Ким, как сейчас в штанах больно и узко, понимал бы, почему альфа вечно устраивал истерики по этому поводу. Ведь они уже не дети, а присутствие такого классного хёна в его жизни, естественно, подкосило сексуальную выдержку.       Бляшка звенела громко, почти отдавая в ушах, за ней полетели к низу по ногам и сами джинсы с боксерами. Чонгук даже довольно выдохнул, когда наконец смог избавится от этих оков. Ким в сомнении начинает слегка дергаться, потому что ему страшно наблюдать за тем, как Чонгук обводит звериным взглядом его тело, облизывая губы. Тот ангелочек, что жил со старшим испарился, теперь это демоненок, что требует более деликатного обращения и извращенных ласк. И главное, что он не смущается делать все это утром, при ярком свете дня, смотря прямо в глаза партнера, когда же Ким все же предпочел бы ночь, чтобы свой стыд после оргазма можно было бы скрыть под покровом темноты.       — Я постараюсь сделать все аккуратно, — бесполезное обещание, ведь и дурачку понятно, что омеге будет больно, но так хотелось ему верить. Старший лишь страстно целует, обнимая за шею, чтобы забыться во всем, что сейчас будет. И сначала все идет более чем замечательно, Чон несколько раз проводит членом между ягодиц, уже не сдерживая и своих стонов, как Тэхен начинает елозить, отталкивая парня, пытаясь вырваться. — Ну что опять не так, Тэхен? — казалось, раздражительность младшего и правда вызвана отсутствием половой жизни, а уж сейчас, когда его и вовсе начинают обламывать на самом интересном, просто готов взорваться.       — Резинка, Чонгук, — не менее злостно произносит старший, смотря на парня и сдвигая ноги. — Я не хочу потом быть убитым твоим отцом за то, что залетел, игнорируя простые меры предосторожности, — альфа закатывает глаза, цокая и опускаясь к штанам, выискивая в кармане презерватив. Он не шутил с утра по поводу того, что придет с ними, только лишь потому, что уже давно их носит на случай, если разведет Кима на парочку жарких развлечений. Черт, альфа безмерно рад тому, что порой бывает предусмотрительным, хотя ему так хотелось первый раз попробовать без них, ощутить своего омегу по-настоящему, хотя сейчас уже не важно, ему просто дают, а он берет, тут уж не до истерик. Натягивая на член резинку, он снова возвращается к шее Тэхена, целуя каждый сантиметр, сильными руками подвигая за ягодицы юношу ближе к краю, чтобы было удобно проникать. Да, это уже не то, но плевать на все. Медленно вводя себя в тело Тэхена, альфа чувствует всю узкость старшего, ощущая на своей спине жгучую боль от ногтей омеги, что почти готов разреветься от боли. Он и никогда бы не подумал, что в первый раз будет так больно, и уже было хотел остановиться, но Ким не отпускал. Видимо, сработал инстинкт «ну раз уже начал, то продолжай», иначе просто смысла в этом не было. Зачем бояться, нужно лишь один раз перетерпеть. Именно по этой причине, Чонгук не останавливается.       Через некоторое время, когда тела уже достаточно потные от вынужденного бездействия, Чон все же входит почти полностью, смотря в заплаканные глаза Кима, в которых он читает, что его явно убьют за происходящее. Старший сейчас не видит никакого наслаждения, лишь разочарование от первого раза, потому что напутствие «как и что» младшему дать не может, у самого впервые, но глаза Чона такие испуганные, словно и не он минут десять назад просил секса. Член внутри приносит дискомфорт и ничего больше, а восхваление людьми этого занятия уже не кажется таким классным. Только младший находится в неком безумии, что сам же сотворил у себя в голове. Альфа сходит с ума от внутренней пульсации, от того, что тот безумно узок и окутал орган своим жаром. Лишь на фразу «Да сделай уже что-нибудь!» он возвращается в реальность, невольно делая толчок, от которого омега хрипло выкрикивает, сжимая ногами бедра парня. Неловкий первый раз? Скорее, вообще необъяснимый, потому что один находится в себе, другой и вовсе пытается перебороть дискомфорт, образовавшийся внизу, любыми способами.       Альфа просто начинает неуверенное движение, голова кругом, все расплывчато, в ушах бархатный голос его любимого омеги и минуты наслаждения. Это безумно приятно, жаль, что Тэхен не чувствовал того же. Ему потребовалось время, чтобы распробовать этот вкус. Резкая боль прошла, все глубже и глубже с каждым толчком, конечно порой неприятно, но все же уже не так. Ким стал ощущать приятные покалывания, когда что-то внутри задевало чувствительную точку. И с каждым разом их соприкосновения все усиливали желание повторить это вновь. Слишком быстро они привыкли к друг другу, ускоряясь почти до предела, когда альфа яростно вдалбливается в своего омегу, а тот лишь громко стонет, насаживаясь сильнее, извиваясь и двигая бедрами в такт. Чонгук так сильно сжимал руками ягодицы Тэхена, что на них в любом случае образуются синяки после этого.       — Солнышко, можно я заберу тебя? — сил говорить почти не оставалось. Этот вопрос был задан отрывками, но сути старший так и не понял, просто кивнул, на что Чонгук лишь впивается зубами в шею, посасывая ее губами и покусывая, оставляя на ней свою метку. Ким Тэхен принадлежит Чон Чонгуку и никому другому больше. Они теперь одно целое, с общими планами на будущее.       От этого яркого проникновения внутрь, от укусов на шее и стонов альфы, омега просто изливается, стесняясь своей же природы. Это заставляет сжиматься его сильнее, хрипя что-то невнятное и цепляться за сильные плечи альфы, который и сам был готов сделать тоже самое. До победного хватило всего лишь несколько толчков в изнеможенное тело Кима, который под конец просто стонал настолько громко, что соседи явно слышали, чем они тут занимались. Испытывать первый оргазм с человеком, которого безмерно любишь — наивысшее счастье, особенно, когда после этого следует жаркий мокрый поцелуи и сильная одышка. И хотя внутри себя омега ничего не почувствовал, но прекрасно знал, что за все время выдержки Чонгук выпустил многое. Пусть только теперь попробует устроить истерику по поводу того, что они не занимаются этим, месяц ничего не получит.       И все же, они находят в себе силы привести себя в порядок, пусть не сразу, но все же. Восстановить дыхание, собраться с мыслями и понять, что у каждого были свои дела. И хотя омеге было больно ходить, он простил альфу, устраивая тому настоящий День рождения, который будет вечером. В прошлом году оно проходило на течку, поэтому и речи о том, что они будут вместе не было, а сейчас Тэхену было жизненно необходимо извиниться. Только лишь поэтому, когда Чонгук все же возвращается домой, на него снова налетают с объятьями, но на этот раз уже не в домашних спальных штанах, а в черных обтягивающих джинсах и легкой рубашке. В комнате уже накрыт ужин, но вместо привычного освежителя воздуха витает запах любимой спелой вишни. Чонгук вдыхает полной грудью, наслаждаясь ароматом.       — Ты так смешно ходишь, — посмеивается альфа, когда садится за накрытый стол. Тэхен дует губы, бросая злостный взгляд, от которого Чон замолкает на мгновение. Не стоит ему упоминать об этом, иначе в следующий раз точно ничего светить не будет. — И ты все же решил порадовать меня своим ароматом? У меня точно День рождения, — но Тэхен лишь улыбается, смотря в глаза напротив, накладывая в тарелку то, что успел приготовить. На самом деле, дня ему не хватило, а вчера у Кима была подработка, поэтому все было приготовлено в экспресс режиме, пытаясь хоть как-то наполнить блюда любовью.       — Я знаю, что ты его любишь, но предпочитаю свежесть в доме, — поясняет юноша, когда все же справляется со столом и едой. Он привстает, становясь сзади альфы, приобнимая его, что Чон слегка пугается такому поведению Тэхена. Он лишь вопросительно поднимает бровь, пытаясь хоть как-то повернуть голову назад, но ему не позволяют. — Не двигайся, я подарок дарю, если ты не заметил, — доставая из коробочки серьги, которые напоминали черные колесики, он аккуратно вместо колец, надевает подарок в ушки маленького демоненка. Чон просто улыбается как дурак, ведь прекрасно понимает, что ему дарят, альфа все уши старшему прожужжал за эти серьги когда-то, но правда это было еще когда Тэхен и сам учился в школе. Приятно осознавать, что человек помнит о таких мелочах, о которых и ты уже забыл.       — Я даже не знаю, за что мне сегодня радоваться больше. За то, что мы впервые с тобой занимались сексом или за то, что ты действительно лучший омега на свете, — Чонгук незамедлительно притягивает Тэхена за руку, пристраивая того на свои колени и обнимая за талию, пока тот поглаживает волосы и шею, смотря в глаза друг другу.       — Мне нравятся оба варианта, — губы касаются губ, этот поцелуй уже не тот, что утром, он пропитан нежностью двоих, что просто влюблены друг в друга. — Зато я точно понял, что запах кофе с вишней в этой комнате создают более блаженное сочетание. Особенно, когда мы слегка разгорячены. Я только и думал об этом во время нашего секса, — любимое занятие Ким Тэхена — вводить в краску Чона, который и так до сих пор не может поверить, что все это было настоящим, а не сном, от которого он может пробудиться. Зато после, Ким не пользовался освежителями, наполняя комнату приятными ароматами вишни с кофе, создавая в комнате приятный родной запах, по которому вскоре будут скучать оба.