Часть 1
19 июля 2017 г. в 23:35
Как-то раз в библиотеку пришла девочка. Она долго ходила между стеллажами, выбирая книгу. Вопреки всему привлекали ее не яркие обложки, хотя изначально она и вытаскивала с полок цветастые выделяющиеся книги, и даже не названия. Определенно она искала что-то, подходящее под какое-то описание, тщательно пролистывая содержание и страницы книг.
Ее взгляд привлекла книга, стоявшая на верхней полке в самом углу - невзрачная, в черном переплете. Девочка недолго вглядывалась в ее страницы и, еще раз прочитав название, решила, что книга ей подходит.
Читать книгу она принялась не сразу. Возможно, прошла неделя с того момента, как девочка взяла ее из библиотеки, а может и больше. Аня была занятой и часто ее окружали различные дела, из-за чего читать не всегда получалось. Чтение для нее было способом отдохнуть и отвлечься от школы и прочих проблем, пожалуй, любимое ее увлечение. И вот, наконец-то, Аня освободилась и увлеченно раскрыла новую книгу в начале истории.
Первое, что я заметил в своей новой читательнице, после прочитанных ею двух страниц - это то, что читала она не как остальные, а медленно, вдумчиво, будто бы очень старательно представляя каждое событие у себя в голове. Иногда она проводила тонкими пальцами по страницам, как бы подчеркивая отдельные слова или целые предложения.
Она не догадывалась о том, что я за ней наблюдаю и из-за этого временами мне становилось неловко, а также потому, что мы не можем с ней поговорить и она знает меня лишь в пределах этой книги, по диалогам с другими персонажами и по описанию автора. Я старался к ней не привязываться, знал, что скоро все закончится, как только она дочитает книгу - со мной такое уже было не раз. Знал, что после нее эту книгу возьмут другие девчонки и мальчишки. Все дети в ее возрасте читают эту книгу. Но почему-то было грустно и эта девочка казалась мне особенной. Она как никто другой разделяла мои мысли и я чувствовал себя не так одиноко, как когда эту же историю читали другие ребята и были на стороне автора.
Особенно остро я ощутил чувство грусти, когда однажды, сидя на лавочке во дворе, Аня, едва открыв книгу, почти сразу же ее захлопнула, не прочитав и страницы. Она только приготовилась читать и к тому моменту была уже где-то в середине истории, по-привычке водя пальцем по строкам, как вдруг отвлеклась - кто-то позвал ее. И тогда я впервые задумался о том, что ранее ни к кому из читателей не испытывал чувства обиды или неприязни, какими бы ни были читатели и какими бы руками они не трогали книгу.
И я подумал о конце истории - уже сотню раз я переживал написанное на страницах книги, наблюдая за реакцией своих читателей. Также и с Аней, пока она читала, я терпеливо ждал, зная обо всем наперед. Но, в отличие от других, в Ане мне нравилось то, что ее реакция отличалась от той, которая была у других чтецов. Когда одни поражались, удивлялись событиям в книге, моим поступкам, радовались, в целом - разделяли позицию автора, Аня больше обращала внимание на другие вещи и верила в меня. Особенно мне нравилось, когда она проговаривала вслух свои мысли.
Мне было интересно, что она думает и иногда казалось, что мои мысли и ее слова сплетаются воедино, образуя диалог, хотя, конечно, она даже не догадывалась об этом. Аня старалась читать каждый день по чуть-чуть, по 2-3 страницы, хотя бывали исключения и она разом могла осилить почти половину главы, когда ей задавали не так много уроков и она не была занята делами по дому. В такие моменты я был очень рад и, как позже догадался, испытывал чувства странные, схожие с сильной симпатией, ведь чтение стало для нас ритуалом, повторяющимся изо дня в день, а мысль о проведении вместе досуга наталкивала под конец книги лишь об одном - я влюбился. Да, в это сложно поверить и также сложно себе представить.
Ближе к концу книги была развязка и Аня очень переживала за меня - это было видно по напряжению ее лица, немного сжатым губам, сдвинутым бровям и по тому, как быстро она прочитывала строчки. Аня меня жалела и поддерживала практически во всем. И если бы она была персонажем из этой же книги, то в своих взглядах мы бы стали единомышленниками и я непременно предложил бы ей встречаться, будь другим сюжет книги. Но здесь я по-прежнему оставался негодяем, отрицательным персонажем, которого все не любили как в истории, так и в жизни в лице читателей, а Аня - всего лишь девочкой, дочитывающей последнюю страницу книги.
Ее лицо к концу сделалось грустным и из-за этого я почувствовал свою вину: я знал, как все обернется, но ничего не мог исправить и как-то защитить от этого Аню, измениь ее мнение о себе, как и мнение всех читателей. И даже если бы и мог, то моя судьба с самого начала была в руках автора. Аня некоторое время смотрела на последние строки и думала о чем-то, на глазах ее появлялись слезы, но она сдерживала их достаточно стойко для девочки ее возраста, видимо, внушая себе, что это всего лишь книга, а продолжение обязательно будет и все закончится хорошо.
Я понимал, что все закончилось и попрощался с Аней, прежде чем она закрыла книгу и я остался в тишине, наедине со своими мыслями, в одиночестве. Сколько времени прошло с того момента - точно не знаю. Книгу неоднократно брали с той же полки на стеллаже, читали, переживали судьбы персонажей и ни один из читателей не смог больше впечатлить меня, как та девочка Аня, с ее внимательным чтением и отношением ко мне, пусть даже и отрицательному персонажу. Я не раз вспоминал о ней, когда новый мой читатель, торопливый или забывчивый, закрывал книгу, и думал, чем она сейчас занимается, какие книги читает, быть может сама что-то пишет, пока однажды мое имя не появилось в рукописях нового автора - Анны К.