Rescued kitten

Юнги устал. Конкретно устал от всего, что его окружает. Может, даже само слово "устал" здесь и вовсе не подходило. Он заебался. Заебался быть один, брошенным друзьями, или же и вовсе псевдо-друзьями, заебался от жизни, в которой нет смысла. А ещё Мин ужасно боялся. Расплывчатого, такого изменчивого будущего, которого ни предсказать не мог, ничего. Но больше пугало отсутствие этого самого будущего. Что будет тогда? Что делать в таком случае? Юнги постоянно нагружал себя вопросами, искал ответы, которые просто нельзя найти и всё дальше уходил себя. Все вокруг, семья и те самые друзья понимали, что с ним что-то не так. Что он уходит, погружается всё глубже и глубже, не замечая никого. Они понимали, что с этим нужно что-то делать, ведь рано или поздно все эти слова, все эти вопросы превратятся в действия, и вполне понятно к чему они могут привести. Но помощь, которая так нужна была Юнги, словно это кислород, помощь, которую он ждал, пришла не от семьи, не от друзей, как это должно было быть, а от незнакомого, совершенно нового в его жизни человека. Мин сидел на мосту, всматриваясь в мерцающую даль, иногда опуская голову, пытаясь увидеть что-то под толщей воды. Нерушимое молчание и одиночество сопровождало его этим вечером. Периодически он выкуривал пару сигарет подряд, не переставая думать о том, что делать дальше. Парень прекрасно понимал, что продолжаться так больше не может. Он должен это сделать прямо сейчас, иначе, если он начнёт снова медлить, пытаться копать глубже, то снова просто напросто уйдёт. Но он должен был сделать это прямо сейчас. Сейчас, пока снова не были найдены тысяча и одно оправдание прийти сюда завтра. Юнги был настроен решительно... Ровно до тех пор, пока незнакомец не положил руку ему на плечо, обращая на себя внимание. Юнги чуть вздрогнул и поднял голову, но разглядеть лицо парня не мог: солнце слепило глаза, однако, когда тот встал, закрывая своей головой яркую звезду, то Мин удивился. Приятный на вид юноша протягивал ему руку, как бы собираясь помочь. — Я помогу тебе. Меня зовут Хосок. — уверял он, ярко улыбаясь, так и вселяя доверие в скептически настроенного беловолосого парня. Юнги никогда не думал, что такие искренние, такие простые и солнечные люди действительно есть. От незнакомца так и веяло чем-то... родным. Он казался чем-то недосягаемым, хоть и был совсем рядом. Странно, но Юнги подал ему руку вопреки всем своим правилам, вопреки убеждениям и разуму. Сердце будто твердило ему: "Доверься", и он доверился. За всё время, проведенное вместе с Хосоком, Юнги начал меняться. Он бросил курить, его мнение изменилось, а суицидальные наклонности и вовсе начали пропадать. Все могли заметить то, что Юнги шёл на поправку. Он часто сравнивал себя прошлого и теперешнего. Ведь теперь он видел себя выпутавшимся из каких-то сетей, построенных глубокими комплексами и переживаниями, с которыми не мог ни с кем поделиться. Теперь, с Хосоком, Юнги снова видел мир перед собой светлым, не испытывал больше приступов страха и удушающего сердцебиения. Хосок был тем лекарством, в котором Мин так отчаянно нуждался. Ощущения были такие, что что-то поменялось внутри. Будто была срочная внеплановая трасплантация сердца, и Хосок стал тем самым донором, заменяя прогнившее на нечто новое, а возможно это и вовсе была пустота где-то в душе, и сейчас она вновь была заполнена лишь одним Чоном. Сам Мин испытывал по отношению к Хосоку различные чувства от благодарности и привязанности, до некого страха быть брошенным и даже в какой-то мере симпатии. Он даже ловил себя на мысли, что Чон и правда очень симпатичный, но быстро эта мысль опровергалась, ведь это не правильно. Ведь так не должно. Но он стал неотъемлемой частью жизни Мина, он стал смыслом это жизни. Без Хосока Юнги больше не мог представить ни себя, как личность, ни свою жизнь, а тем более и душевное состояние. — Привет, сегодня как обычно? — беззаботно улыбнулся темноволосый, встречая Юнги у одного из магазинов, где они обычно встречались. Самому Чону нравилось общаться с Мином, нравилось помогать ему и просто быть рядом с ним. Он действительно всегда хотел добра всем, а встретив Юнги, не мог просто пройти мимо и не спасти его. Перед собой Хосок видел котёнка, маленького, запутавшегося одинокого котенка, которому явно нужна помощь. И он помог. — Да. Ты ещё сегодня хотел позвать к себе. Помнишь? — несмотря на их дружбу вот уже несколько месяцев, Юнги никогда не был дома у своего друга. Всё не было повода, да и Мину это вовсе не важно было. Но интерес, конечно, был. Тот, лишь кивнув и снова улыбнувшись, повел друга по давно уже изученному маршруту. По парку и мимо того моста они гуляли всегда, невольно вспоминая их знакомство, иногда шутя по этому поводу, а иногда и вовсе переходя на другую тему. В этом плане они просто дополняли друг друга: оба умели слушать другого, оба умели рассказывать, чтобы их слушали; в этом они дополняли друг друга. В их отношениях царила идиллия. Но она вмиг нарушилась, стоило парням переступить порог квартиры одного из них. Перед Юнги предстал предстал другой, ранее неизведанный Хосок, который притягивал лишь ещё больше. Юнги всегда знал, что люди могут быть совершенно разными одновременно, но таким... он никогда не думал, что его друг, тот самый лучик солнца в его жизни, может быть таким темным, таинственным, пугающим, но завораживающим одновременно. Хосок прижал к себе Юнги, без разрешения поцеловав его, отчего блондин буквально завис, теряясь и не зная, что тот вообще делает. Он отскочил, испуганно смотря на друга, но тот лишь только вновь улыбнулся. — Т.. так нельзя! — Кто сказал? Здесь нет правил. — Хосок лишь хищно ухмыльнулся, проведя языком по губам. Ему всегда нравился этот котенок, и он ждал, пока тот вырастет. Нет, Хосок не какой-нибудь маньяк, он просто... просто не может больше держаться. Юнги для него отличный друг, да и он искренне спасал его от суицида, но в то же время Мин был каким-то лакомым кусочком, таким недосягаемым, запретным. Его так и хотелось попробовать, так и хотелось обнять и поцеловать, и тут не только половое влечение сыграло свою роль, но и искренние чувства, что появились и быстрым темпом разрослись. Юнги для Хосока — это всё. Он не может без этого милого котёнка, которого спас. Хосок подал ему руку, и тут перед Юнги встал выбор. Снова. Он взглянул на темноволосого, ставшего уже таким родным для него. И хоть парень осознавал, что будет, он слепо доверился своему спасителю, подавая свою руку, смотря в глаза Чону. А он, не теряя времени, притянул Юнги к себе, мягко целуя, что-то шепча на ушко о повиновении и чувствах. Слышать эти вещи вместе, одновременно, было крайне странно, но тем не менее Юнги слушался. Оказавшись в спальне, хозяин дома лично снял почти всю одежду с гостя, оставив его лишь в нижнем белье. Мин смущался, нервно оглядываясь, будто всё ещё думая над своим решением. Он чувствовал тёплые ладони Хосока на своём теле, что немного игриво гладили, освобождая от ненужных вещей. Сам Юнги чувствовал, как возбуждался от всей атмосферы, от рук друга, да и вообще, от него самого. Однако, смирившись с любовью двух мужчин, Мин всё равно не считал всё это правильным. А если Чон просто сбежит после этого, оставит Юнги одного? Они не состоят в отношениях, и это его немного пугало, однако прикосновения заставляли его разум отключиться, слушать лишь тело. И он слушал. Но вскоре эти родные руки покинули тело пассива. Хосок вышел из спальни, приказав закрыть глаза и ждать. И блондин действительно закрыл глаза, толком не понимая чего стоит ожидать, но вскоре ощутил как что-то коснулось головы и осталось там, а так же как что-то стало плотно облегать шею и свисать, падая прямо в небольшую ямку между ключицами. Чуть дернувшись, Юнги понял, что это колокольчик на шее, свисающий с ошейника, а этим что-то на голове оказался ободок с кошачьими ушками. Открыв глаза, Мин лишь непонимающе посмотрел на предмет воздыхания, что явно наслаждался этой картиной. Он стал осторожно расцеловывать тело пассива, стараясь доставить ему максимальное удовольствие, что сделать было не так уж и сложно. Чувствуя губы друга на теле и снова на губах, парень не знал как реагировать. Всё было для него странно, но вскоре Мин начал нерешительно отвечать, и до конца раскрепостившись, уже сам тянулся к мягким губам своего спасителя. Юнги уже лежал на кровати, чуть прогнувшись и тихо постанывая, чувствуя горячий язык Хосока на своей плоти. Он игрался с чувствительной головкой члена, что буквально наливался кровью. Однако на этом темноволосый останавливаться не хотел, и под нервный вздох парня ввёл в него два пальца, отмечая про себя возбужденность друга. А друг ли он теперь? Разве друзья хотят друг друга? Разве может друг лежать в твоей постели, расставив ноги, пока его целуют и растягивают? При этом Юнги явно наслаждался процессом. Весь мокрый, растрепанный, он выглядел слишком соблазнительно. Так, что Хосоку хотелось войти в него по основание и сразу начать долбиться, да так, чтобы окончательно выбить из него всю эту суицидальную дурь, чтоб знал. Но он терпел. Мин же возбуждался сильнее, когда Чон стал потихоньку добавлять пальцы и разрабатывать Мина, подготавливая его к своему размеру. В ход даже пошла небольшая анальная пробка, что представляла из себя хвост на конце. Хосок вставил её, продолжая его ласкать, надеясь, что он хоть немного растянется. Если бы Мину раньше кто-нибудь сказал, что он будет так сильно желать член внутри себя, то он бы просто рассмеялся и как минимум бы послал этого человека, ни за что не поверив. Но люди меняются, и сейчас этот блондин отчаянно желал быть оттраханным. Хосок слишком хорош, слишком красив, слишком... идеален. Лишь от одного томного взгляда друга Юнги бросает то в жар, то в холод, хочется лечь под него сейчас же, кричать его имя и просто быть рядом, позволяя терзать своё тело как угодно. Юнги не хотел думать о том, что будет дальше. Он просто насаждался тем, что было сейчас, но ровно до тех пор, как Хосок, раздевшись догола, как и Юнги, стал входить в него, естественно, перед этим вытащив пробку. Это был первый раз Мина, и пусть он был тщательно подготовлен, всё равно был слишком узок. Чон оставаться на достигнутом не был готов, поэтому двинулся бёдрами, засаживая до конца, отчего блондин сжался, пытаясь остановить наворачивающиеся слезы и стоны. Однако вскоре, спустя пару движений, он почувствовал удовольствие, которое получить уже и не надеялся. Мин никогда не думал, что будет умолять кого-то в чем-то подобном, но он это делал. Стонал и скулил под Хосоком с таким желанием, с такой отдачей, что его явно бы приписали к опытному человеку в этой сфере. Он кричал, стонал снова и снова, прося больше и глубже, чем получал лишь одобрительное "какой ты ненасытный мальчик" и те самые движения, которые так нужны были Мину для разрядки. Он содрогался от оргазма, закрыв глаза и сильно-сильно выгнувшись до хруста костей, чувствуя наслаждение. Тогда Юнги стал периодически сжиматься, слыша какой-то утробный рык своего возлюбленного и чувствуя поцелуи. Чон был на грани, и схватив пассива сильнее за бёдра, явно оставляя там следы на долгое время, стал жестче. А в один момент, он и вовсе перестал сдерживать себя, изливаясь, заполняя Мина внутри, одновременно оставляя укус на шее бледного, что сойдет явно не скоро. — Теперь ты мой. — открыто заявил темноволосый, просто ставя Юнги перед фактом. А он и не против был. Лишь пытаясь отдышаться, Мин получил ещё один поцелуй, а затем и вовсе тяжело вздохнул, ведь на какие-то слова у него не хватало сил. Всё было понятно и так. Уставший, обессиленный Мин был уже ни на что не способен, и заснуть для него не составило труда. Однако Хосок ещё долго смотрел на него, думая, правильно ли он вообще поступил, и что это за животная похоть в нём заиграла. Но видя спящего Юнги, Чон только и готов был умиляться, и не верить в то, что это чудо теперь его. Он ведь давно знал о чувствах Мина, знал, но не признавался в своих, оставляя его думать о том, что эти чувства односторонние. Долго смотря на его губы, Хосок не отказал себе ещё одном поцелуе, мягко сминая их, затем шепча тихонько ему слова любви и извинений. Парень лёг рядом накрывая их одеялом и улыбаясь, целуя его котенка за ушком. Теперь они в расчете, ведь оба нашли то, что так долго искали, и, мне кажется, что оба теперь счастливы.