Математика

Они стояли на крыше. Всё ещё вместе. Ветер забирался к ним под одежду, холодком пробегаясь по каждой мышце их тел, тепло солнца чувствовалось только тогда, когда порывы свежего воздуха прекращались. Спокойно. Они дышали. Дышали глубоко, старались ровно. Не плачь, ты же парень. Мужчина. Защитник. Умный, ты всегда что-то придумываешь. Смелый, ты ведь найдёшь выход, выкрутишься? Сильный, всё решишь же, да? Их пробирала разная боль. Артем понимал, что выхода не было. Он словно смирился и начал замораживать себя изнутри: как мы прикладываем лёд к синякам, так и ему приходилось заставлять себя мёрзнуть, чтобы не чувствовать ничего. Ни потери, ни исчезновения, ни расставания, ни смерти. Артем решил, что ни под каким предлогом не уйдёт с этой проклятой крыши. Точнее, он готов, он хочет уйти, но не один. Одиночество всю жизнь терзало его, было больной точкой, и он не позволит девушке выбрать себя, вместо двух своих друзей. Тот, кто привык всё решать силой, опустел. Даже кулаки не сжимались. Ещё месяц назад, он бы думал, что в подобной ситуации будет зол, будет беситься и рвать всё, что движется, но сейчас внутри него безмолвная, всепоглощающая и гулкая пустота. Словно он ждал этого, ждал долго и упорно, и вот оно пришло. Он больше не может, не горит. Ему уже незачем. Федя готов отпустить её, если будет точно знать, что она останется с таким добрым и надежным, как Женя, или сильным и храбрым, как Артем. У него самого с Кирой все равно бы ничего не вышло, она воспринимала его только как брата, ничего больше, выше или ближе. Он может отпустить её, искренне желая, чтобы она была счастливой. Пускай у неё хоть кто-то останется, ведь простому, порой грубоватому Феде будет достаточно цветов возле креста и памяти о нем самом. А рёбра Жени проломились уже давно. Грудная клетка яро сокращалась, пожар разгорался всё сильнее и больнее. Жгучие раны не заживали и поглощали всё. Мысли в панике метались по голове, стремясь найти хоть какую-то зацепку, лазейку, спасение. Нет, не может быть так. Не должно! Всегда выбирались, находили, знали! Всегда, в любых ситуациях они были вместе, как бы дорого им это не обошлось! А сейчас?.. Что сейчас? Гений был готов схватиться за волосы и упасть на землю, ни о чем не думая. Он утопал, утопал в отчаянии, стремясь собственными руками найти его дно. Кира смотрела ему в глаза, выламывая этим взглядом и заплаканными прекрасными глазами ещё больше костей, чем если бы по нему сейчас проехался грузовик или же стреляли из дробовика. Женя так хотел обнять её, успокоить, сказать, что всё будет хорошо, но он не мог. Он умирал молча, глотая слезы и сдавливая рвущиеся наружу рыдания. — Сделайте хоть что-нибудь! Пожалуйста!.. — кричала она, сжимая руками лицо и зарываясь в собственные пшеничные волосы, — Не может быть так! После всего, что мы прошли вместе! — Всё, просто… — прошептал хакер, так как остальные подавленно молчали, не в силах говорить. Он старательно подбирал слова, хотя их и не было. — Кира, всё просто. Либо ты, либо кто-то из нас. Это… это математика. Она зажала руками сердце и живот, так как болели оба. Тело уже устало так долго плакать, но слезы не кончались. Сегодня кто-то умрет, и ответственность за это легла на неё. Неожиданно, она приблизилась к самому лицу парня, и, чуть наклонив голову, задала вопрос: — Жень, какой радиус действия у этой хреновины? — девушка стремилась взять себя в руки, и у неё получалось на короткое время подавить истерику. — Метров двести, двести двадцать, — непонимающе ответил парень. Что она собирается сделать? — А высота крыши? — Двести пятьдесят. Математика. Долетев до земли, он не сможет их убить. Девушка убрала волосы с лица и улыбнулась им. Видимо, в последний раз. Она не хотела прощаться, чтобы никто из её друзей ничего не заподозрил, поэтому Кира уходила всего лишь с чем-то наподобие «я сейчас» на губах. Если они будут её останавливать, то станет только хуже. Она подошла к врагу, который держал злосчастную кнопку зажатой, и посмотрела ему в глаза. Полянский что-то спросил, Кира это поняла только по тому, что он шевелил мерзкими губами. В ней проснулась ненависть, ненависть за всё, что он сделал, за все слёзы и за все ужасные чувства, которые он вызывал у её друзей и её самой. Это был единственный человек, которому она холодно желала смерти, и смерти мучительной. Она заберёт у него всё, что можно, заберёт всё вместе с жизнью. Решительное лицо противника мгновенно сменилось испуганным, когда он понял, что собирается сделать Кира. Ровно в эту же секунду девушка зажала устройство его же руками и прыгнула, затаскивая подлого соперника в бесконечную высоту за собой. Они летели. Летели, как ангелы. Из глаз Киры струились слезы, словно невесомые, но она упорно удерживала руку Полянского и зло смотрела ему в глаза. Великолепное белое платье струилось по её телу, плавными движениями обводя талию, бедра и голени девушки, не сковывая движения и даря ей непринуждённость в последний раз. Враг уже и сам смирился, скромно улыбаясь. Сквозь шум ветра в ушах и крики друзей Киры он процедил: — Как?.. Она молчала. Молчала, выжидая. Падающие всё набирали скорость, и когда до земли остались считанные метры, она прокричала: — Сейчас мы больше, чем на том от бомб, на котором твой прибор не сработает! — девушка отпустила его руку, и кнопка едва слышно щёлкнула. — Это математика… Артем смотрел вниз, прикладывая все больше усилий, чтобы замораживать ноющие раны. Изломанное тело девушки на земле разрывало все шрамы, пуская кровь снова и снова, оживляя забытые раны. Все разом. Он не хотел, чтобы все кончилось так. Если бы он мог, он бы сам также поступил… С Кирой бы остался не один, а двое. Ему стало больно от этого имени — Кира. Отныне оно значит лишь боль, грусть и разбитое сердце. Федя, чья пустота начала заполняться тьмой, в панике схватился за голову, отходя от края. Он рвано вдыхал, пытаясь остановить накатившую рвущую панику, но всё было тщетно. Сквозь пелену, застелившую голубые глаза, прорезались горячие слёзы. Третий живой человек на крыше едва не упал вслед за Кирой — так рвался Женя хоть как-то её спасти, но Артем успел схватить того за рубашку. Его прорвало. Обычно улыбчивое, пускай порой серьезное лицо хакера исказила гримаса боли и страдания, он согнулся, начиная размазывать по щекам тонкие дорожки соленой воды, текущей из глаз. Не реви, ты же парень. Мужчина. Защитник, который ничего не мог сделать. Жене было сложно вдыхать, паника от осознания происходящего сковала разум гения и его тело больше ему не подчинялось, яростно стремясь за край крыши небоскреба. Никто из них не понимал, что делать дальше. Как жить? Чем заниматься? Зачем? Ради чего? Все трое молчали и не произнесли ни слова с момента, когда увидели мертвую девушку. Им и без слов была одна простая истина, которая уничтожающе меняла их жизни: «Своей смертью она убила нас всех».