Изменить все

"Я проснулся." Прежде, чем открыть глаза, парень почувствовал пульсирующую, разъедающею каждую клетку собственного тела, и наполняющую голову невыносимой тяжестью свинца боль. "Ммммгрх…что это было? Кислота, барбитураты, фен? Что вообще вчера было? Да, кажется, все-таки амфетамины. Но почему я ничего не помню. Где я?" Он прислушался к собственным ощущениям: рядом был кто-то теплый. Ощущалось дыхание спящего человека, биение сердца, коих тут было много. Стандартная ситуация, но вот что было необычно: непривычная, поглощающая тишина, если вычесть все звуки, сопряженные с компанией спящих, создавалось впечатление, что они в этом здании совершенно одни. Да и холодно как-то здесь. Он что, в каком-то коттедже в горах на отшибе? Открыл глаза. Ну да, - коттедж, вполне обыкновенно устроенный изнутри. По гостинной в хаотичном порядке, друг на друге были будто разбросаны человеческие тела, пытающиеся отсрочить боль отходняков, упиваясь в сладкой нирване сна, и нарочно не приходили в сознание, чтобы только не стать нормальными людьми снова. Но это было бы не надолго. Бутылки, мусор, бардак. Привычная ситуация, казалось бы. Но почему-то сейчас, смотря на это все, Гендзи стало не по себе. Может головная боль таким образом кольнула своей раскаленной иглой его разум. Может, потому что до этого времени юный японец никогда настолько не забывался, чтобы находить себя в неожиданных местах такого характера: парень даже на самых безумных вечеринках и в самых преступных притонах никогда не оставался дальше того, чем происходило «само мероприятие», или дольше того, что ему было нужно и интересно, в один момент Воробей просто исчезал. Поэтому его практически невозможно было найти в каком-то конкретном месте, для них он все время был где-то, но явно не здесь. И уж если и оставался на «афтерпати» или зависал где-нибудь подолгу, то уж точно знал, где именно. Впрочем, не важно, что конкретно стало этим толчком, но какая-то сила зародила в Гендзи искорки гнева, гнала его прочь от этого места. Парень оглянулся - приглушенный свет в помещении не раздражал даже его острого зрения, что было хорошо. На его плече спала какая-то смутного вида девица с размазанным макияжем настолько, что было даже сложно сказать была ли она симпатичной изначально или нет . Гендзи раздраженно дернул плечом, высвобождаясь из ее объятий, вставая на ноги, и бесшумно прокрался в сторону предполагаемого выхода. Тело сотрясала противная, мелкая болевая дрожь, как при лихорадке, но мастерство, как известно, не пропьешь. Сейчас юноша выглядел не многим лучше своей «сонной спутницы»: на лице красовались размазанные мэдзуми-бэни , всклокоченные зеленые волосы , казалось , забыли о слове "расческа" где-то на прошлой неделе, а низко посаженные рваные джинсы и легкая черная куртка…в общем, тоже видали виды. Не так, чтобы создавалось ощущение, что он изрядно повалялся в ближайшей помойке, но вот в пятидневном запое - вполне. Однако парень, будучи гордым сыном самого влиятельного в Японии якудза, умудрялся даже в там состоянии поддерживать внешнее проявление внутренней стати. Впрочем, у него сейчас не создавалось абсолютно никакого желания , как и возможности , оценивать свою внешность. Жизненно необходим был глоток целительного свежего воздуха. Поэтому Гендзи как можно быстрее пробрался на улицу, и был вознагражден сполна: яркое белое солнце резануло по уставшим, привыкшим к полумраку глазам, заставив юношу мгновенно сощуриться, в воздухе чувствовалась нехарактерная, чуждая прохлада. Как-то здесь… нереально северно. Юноша наконец-то смог как следует оглянуться, чтобы оценить масштабы своего очередного морального падения. И практически сразу понял, что это совсем не Япония. Ну никаким боком не. Больше не логикой даже, а сердцем. Ощущение, сходное с сосущим под ложечкой, давило на каждый сантиметр его тела, говоря: все здесь чужое. «Чеерт. Да не может такого быть» - внутренне выругался юный японец, сжимая пальцами переносицу. Однако все равно оставил некоторый процент на шанс того, что он просто находится на каком-то далеком острове, отшибе, на котором никогда не был и даже не знал о этом месте, но все еще был в пределах родной страны. Надежда должна оставаться всегда. И чтобы проверить эту возможность, Гендзи решил прямо сейчас двинуться в путь. Рандомно, как подсказывало ему сердце, он развернулся и зашагал прочь от этого места, безрезультатно кутаясь в легкую куртку. Слишком холодно. Мимо него проплывали маленькие, уютного вида семейные коттеджи: видимо, это был какой-то частный сектор. Европейская стилистика зданий упорно убеждала в том, насколько далеко от дома он мог забраться, однако , не убивала надежды на корню: мало ли в Японии «европейских кварталов», в самом деле. Так, юный сын якудза пробродил достаточно долгое время, прогуливаясь по широкому тротуару и разглядывая проезжающие мимо фасады зданий. Из-за мощного освежающего холода в этих местах голова была легка, ненужные мысли никак не хотели в нее приходить, даже если бы он ежесекундно старался их туда заманить. Поэтому юноша просто шел, не разбирая дороги. Но вот что было странно - за все это время он не встретил на улице ни одной живой души. Хотя район совершенно не выглядел мертвым или заброшенным. Действительно странно. Вдруг по телу пробежала новая волна предательской дрожи и боли. "Мммгх… Нет, видимо, там был не только фен» - морщась, юноша остановился, шаря по карманам в поисках сигарет. Может хоть они помогут его телу немного расслабиться. Да, нашел. Прикурив одну, Гендзи глубоко затянулся, прикрывая глаза и запрокидывая голову вверх – странная привычка - и сладко заулыбался, выдыхая дым через нос. Занятый этим славным делом, парень не заметил того, как из-за угла вынырнула стройная фигурка, и была уже на достаточно близком расстоянии с ним. Интересно, а она его заметила? Человек! Наконец-то! Реакция японца была мгновенной, даже инстинктивной. Он тут же поднял одну руку в знак приветствия и прокричал, окликивая девушку и одаряя ее широкой, обаятельнейшей улыбкой. Он действительно был очень рад наконец-то встретить здесь кого-то живого. - Коничива! Однако был вынужден удивиться, когда девушка повернула голову на звук его голоса: смуглая, матовая кожа, черные, словно смола, густые волосы, уложенные в каре и огромные, темные глаза характерного арабского разреза, чарующие с первого в них взгляда. Такая необычная. «Красивая…» И это окончательно запутало парня в его местоположении. Гендзи однако сразу сообразил, что единственный язык, на котором она сможет (он очень на это надеялся) его понять , - был английский. - Эм… Привет. - он на уровне владел языком, однако за отсутствием ежедневной практики говорил со специфичным , явно японским акцентом. Гендзи подошел чуть ближе, как бы выказывая уважение, однако все равно продолжил беспардонно разглядывать девушку. И ему было совершенно все равно, как она это воспримет, он и так выглядел достаточно экзотично со своими цветными волосами, всякими цацками типа колец и браслетов, крашенными ногтями и стершимися мэдзуми-бэни. И если ему было комфортно так, то чего уж говорить обо всем остальном? "Сегодняшний день сулит нечто интересное." С такими мыслями сегодня проснулась юная, прекрасная египтянка по имени Фарра, которая имела огромные амбиции для этого мира. Она жаждала быть сильной. Не просто от какого-то тупого желания подавить этой силой и властью окружающих, или иметь возможность делать то, что заблагорассудится, какое обычно возникает у подростков переходного возраста. Нет. Она никогда не была таким ребенком, да и уже давно перерастала тот бунтарский возраст, от которого так знаменито воют все родители. Ее страстью была справедливость. И мир во всём мире. В свои небольшие, 17 с лишним лет она уже понимала и осознавала слишком многое для подростка, впитав еще в младенческом возрасте понятия о долге и чести с молоком ее матери. И горькие, печальные последствия затяжной войны с ежедневным риском для всех и каждого, благо лишь наблюдаемые со стороны, оставляли в молодом мозге свой жгучий, болезненный отпечаток. Ее мать бывала там. И отец. И девушка прекрасно понимала, что они не самые обыкновенные люди, и судьба у них не менее необычная. Рассказы матери о бравых героях, о ее предках. которые верной службой и честным сердцем защищали мировое спокойствие, да и в придачу еженедельные встречи с друзьями матери, не меньшими героями чем она сама... И это так сильно и крепко распаляло и вдохновляло девушку, что она с нетерпением ждала своего часа, своего совершеннолетия и выпуска из школы. Ее бы взяли в армию, она смогла бы проявить там себя и тогда ее точно бы взяли к матери в отряд... Она грезила попасть в Овервотч, и у нее все могло вполне получиться в будущем. Все эти мысли роились в голове девушки уже очень давно, почти ежедневно напоминая о себе и заставляя Фарию не расслабляться, держать свою внутреннюю волю и стремление в кулаке. Но именно сегодня они особо не давали ей покоя. Свободно направляясь на прогулку, и зная, что держать и останавливать ее будет некому, ведь матери дома не было, а Фария уехать с ней не могла из-за учебы. Полностью поглощенная мыслями, медленной походкой как бы меряя шагами свой путь, она забрела в еще один коттеджный мини-городок на горном отшибе. Совершенно неожиданно для нее самой. Фария остановилась, что-то задумчиво прошептав себе под нос на родном арабском языке, и с любопытством огляделась. Холодный воздух потрескивал в ветвях, и играл иглами елок как гирляндой, периодически стряхивая с них белую пушистую крошку. С высокого серого неба сыпал мягкий пушистый снег, и благодаря ему погода была хоть и холодная, но морозила нежно и мягко, и даже девушка с ее явно южными корнями чувтсвовала себя комфортно в теплой одежде. Однако будь она одета чуть полегче, замерзла бы непременно. Слишком уж привыкла кожа к высокой температуре сухой, египетской жары По которой она необычайно сильно скучала. Но она была здесь, среди этой тихой, зимней швейцарской благодати. Им пришлось немало поездить по миру с матерью. Испания, Мексика, Америка...а теперь и Швейцария, и находящийся на ее территории штаб организации, где Ана регулярно до школы держала девочку подле себя. По возможности. Родной Египет остался далеко позади, и египтянка очень скучала по нему. По его пирамидам в пустынной Гизе, по жарким пескам и отрядам бедуинов, к которым она любила прибегать, прячась от мамы за группой туристов. У них были вкуснейшие пресные лепешки, и одна женщина научила ее делать всякие симпатичные безделушки... Девушка помотала головой. Не нравилось ей сегодняшнее ностальгическое настроение, оно мешало контролировать ситуацию и думать. Она снова изучила пространство. Где-то вдали, повыше на склоне, виднелся нестандартно больших размеров светленький коттедж, кажется, из соснового или елового сруба. Из него шла тоненькая струйка дыма, явно жилое помещение, однако этого было слишком мало чтобы отопить такое внушительное здание. Там явно был кто-то богатый, и он не знал Фарру. И ее почти что детское любопытство взяло верх. Делать ей особо нечего сегодня, в школе на даннй период времени приходилось что-то вроде каникульной недели, а сидеть сиднем взаперти юной душе вовсе не прельщало. Она двинулась вперед, вверх по легкому заснеженному склону, подойдя почти вплотную к коттеджу, но внутрь заглянуть постеснялась. При ближнем рассмотрении он оказался ее больше, чем она думала, и девушка, смутившись, вернула руки обратно в карманы и побрела вдоль по улице, в самую глубь поселка. Не понимая, почему на улице даже здесь, в 8 утра на едва заснеженном, аккуратном изгибе улицы никого не было, она смотрела по сторонам, одновременно с интересом изучая дома, их разноцветные, металлические двери, и ежась, куталась в пушистый белый шарф на шее. Едва выпавший тонкий слой снега хрустел под ногами уже сейчас, хотя его было так ничтожно мало. Пар вылетал из ее рта слабой струйкой, и тут же таял в воздухе. Ее глубокие раздумья развеял чей-то бойкий, и не менее нежный по тембру голос. "Коничива!" "Что?" Девушка повернула голову в сторону и ее взгляд наткнулся на очень... экзотичную для сего места и времени фигуру. Не менее экзотичную, чем она сама. Она пристально уставилась на парня, изучая его с головы до ног своим целеустремленным взором. Волосы оттенка нежной молодой травы с слабым вкраплением голубого, немного размазанная красная подводка на глазах. И общий внешний вид а-ля "я упала с сеновала, тормозила головой"...Для Фарии парень явно был очень любопытен, даже если все это говорило о том, что этот человек явно не на что-то полезное спускает свою жизнь. Но будучи хорошо воспитанной, она смущенно отвела взгляд, но потом с неутихающим интересом быстро и тихонько вернула свой взгляд на него. Видимо парень и сам заинтересовался персоной девушки, потому как он докурил сигарету, затушил ее ногой и стал с неприличным любопытством разглядывать ее, казалось бы, не заботясь о своем персом впечатлении. - Чего только не увидишь в этой Европе, - снова по-арабски пробормотала девушка. Она сначала не поняла, что сказал этот необычайно яркий для этих мест азиат, хотя она и пробовала изучать восточную культуру и языки, и даже знала пару фраз и слов. Вроде это приветствие, тем более он вскинул руку в этот знак. Однако дальнейшее английское "Привет" дало ей надежду на более содержательный диалог. Попусту болтать она не очень любила. - Привет, — прозвучало в ответ на английском. Девушка немного нервничала, но очаровательный взгляд японца задел ее подростковое сердце. Раз уж делать нечего, то познакомимся хоть с кем-то в этом забытом уголке. Глядишь и друзья найдутся, - Как ты тут оказался в таком виде? Очаровательная. За недолгие годы своей жизни Гендзи успел привыкнуть к обилию изучающих и осуждающих взглядов, обращенных в его сторону, связанных в большинстве своем с внешностью парня и его образом жизни, выработав за это время вполне полезную привычку откровенно их не замечать. Но то, как это делала она - смесь непонимания и непризнания, то и дело перекрываемая жутким интересом и иррациональной симпатией, делали ее ассоциативно похожей дикого зверя, опасливо тянущегося за подаваемой вкусняшкой, но все еще осуждающего такой «способ охоты». Это выглядело очень мило. И Гендзи было откровенно приятно наблюдать такое проявление в его сторону, ведь это гибкое отношение сейчас избавит его от массы проблем, связанных с внезапным знакомством. К тому же, ему самому нравилось разглядывать девушку, будто сошедшую с тончайшей работы картины, рассказывающей о далеких пустынях и арабских сказках "1000 и 1 ночи". Такая непривычная, живая и теплая красота. Так что, по сути, они были квиты. Еще и вставал вопрос - кто из них сейчас выглядел специфичнее своего оппонента. Ага, ну точно, «арабских». Юноша своим обостренным слухом совершенно ясно уловил, как девушка пробубнила себе что-то под нос на этом, мало с каким путаемом, языке, но виду не подал, ведь абсолютно ничего из этой фразы не понял. Даже интонация угадывалась смутно. А вот то, как девушка внутренне смущалась, смотря на него, виделось вполне явно. На что парень лишь тепло усмехнулся ей. - Если честно – юноша озарился по сторонам – я и сам точно не знаю. После чего обратил свой, все еще столь же обаятельный взгляд на девчушку, представляясь. – Меня зовут Гендзи. Он разглядывал ее очень крепко, почти что настойчиво. Словно бы раздевая одними только глазами. Может быть ей всего лишь показалось с её богатой фантазией, но она немного поежилась. Девушка с серьезным взглядом рассматривала его в упор, но сдвинуть брови больше чем на два миллиметра к центру не могла - слишком очаровательным, обольстительным взглядом обладал этот молодой человек. Густые зеленые волосы небрежно лежали на голове, и в то же время выглядели довольно ухоженно, не было никакой утренней несуразности в этой прическе, когда клоки волос торчат во все возможные стороны, создавая хаос и разрушение психики окружающих. Немного выбивающиеся пряди челки, падающие на лоб. Смазанная подводка, подчеркивающая его глаза, и этот взгляд...Она поежилась, но подошла поближе. Любопытство, вот ее черта. Однако сейчас, в этом японце, Фарра заметила одну черту, которая заставляла ее искренне недоумевать - как в такой одежде можно ходить в такое время года по улице? Тонкая курточка на не менее тонкую, свободную майку, рваные модные джинсы, в которые то и дело дует промозглый зимний ветер, и легкие кеды. Вот и вся амуниция, которая присутствовала на юноше помимо прочих аксессуаров, которые серьезная египетская сила старательно игнорировала. Потрепанный вид юноши ее конечно не особо прельщал, ибо она любила и была приучена к порядку. Но в целом по одежке в такой ситуации судить парня как раз было бы как минимум неприлично, да и его манера общения, взрощенная на прямом и открытом, дружелюбном диалоге, вполне удовлетворяла девушку. Потому она протянула руку вперед, показывая, что она хочет представиться. - Гендзи... Будем знакомы. Меня зовут Фарра. Как бы ей не хотелось прекратить свое наступление вперед, к общению с ним, она знала что все это не совсем правильно. Она должна быть сдержанной, твердой, непоколебимой... Юноша направил свой взгляд и случайно посмотрел ей прямо в глаза, и Фария едва заметно поджала губы от смущения. Ей не часто доводилось общаться с ровестниками вот так свободно и по большей части привыкла быть сама по себе, но сейчас это происходило с ей взаправду. Она растерялась. "Ты чего вдруг опустила взор? Держись, держи себя в руках, ты же сильная!". С этими мыслями Фария взяла себя в руки настолько крепко, насколько ей хватало сейчас духу на это, и устремила свой огненно-горячий, но при этом вполне спокойный, словно рентгеновский взгляд в глаза юноше, таким образом намекая, что она его видит насквозь. Он не должен был увидеть, что она смущена, и тем более о том, что ее неокрепшее подростковое сердце случайным образом заполнилось интересом и влечением к этому экзотическому незнакомцу. Любопытный, маленький зверь. Девушка своим поведением все больше напоминала ему какого-то малогабаритного, юркого хищника типа мангуста. Аккуратно, на мягких лапах , подступалась к нему, неизвестному, а значит- потенциально опасному, не в силах скрыть либо противиться ни одному из своих внутренних порывов : подстегивающему, искрящемуся интересу и, видимо, очень характерной для девушки, степени ответственной серьезности . Переплетаясь, эти два качества прибавляли ее образу этакого еле-заметного огонька борьбы. И молодой арабке это чертовски шло. Именно такой видел ее Гендзи, мимолетно сосчитав все ее ужимки: это, скорее было силой привычки - замечать и ловить глазами абсолютно все мелочи, нежели направленным желанием. Хотя девушка знать этого не могла. И, возможно, восприняла не совсем так, зато позволила рассмотреть ее со многих сторон для первой встречи: главное, знать куда направить свой взор. Однако, сейчас Гендзи совершенно не хотел намеренно смущать девушку (оно и без этого у него отлично получалось), поэтому лишь тепло, чуть прищурив глаза ( что, в свою очередь, делало его похожим на растянувшегося под солнцем кота) улыбнулся девушке, когда она подошла ближе. Как бы говоря, что ей нечего его «бояться». Он все видит, и ему это нравится, а, значит, и ей нечего сторониться. «Гендзи» … так странно из ее уст звучало его имя, будто девушка пробовала его на вкус. И этот ее глуховатый, твердый голос…произнесенное ей оно звучало словно шелест песка. Мммм… Парень не сразу сориентировался, видя протянутую руку. Тем более от девушки. К тому же, он все-таки был японцем, хоть и достаточно разгульным и пренебрегающим многими правилами, но все же японцем. Поэтому практически машинально, принимая протянутую руку девушки, склонился в легком поклоне, однако, все же не сводя с нее не столь пристального, но прямого, спокойного взгляда. Легкое пожатие руки: ее ладонь была такой нежной и аккуратной, такой теплой, не то, что его - ледяная. Приятное ощущение. - Будем. - легко и доброжелательно произнес Гендзи. Парень сделал очередную затяжку, стараясь сохранить хоть какие-то остатки тепла, неприкрытые пальцы рук и открытые штанами участки ног откровенно окоченели. Выдыхал дым все так же: через рот и нос, чуть прикрывавши веки, но на сей раз немного отвернувшись в противоположную от девушки сторону, чтобы едкий дым попадал только в его лицо. «Фарра…» Теперь он мысленно пробовал ее имя на вкус: оно тоже звучало, как шелест, но совсем иного характера, словно легкий ветер. Поворачиваясь, парень случайно заглянул прямо в глаза девушки (они так и притягивали своей необычностью, поистине восточным магнетизмом) : сейчас в них огнем играло расплавленное золото, реабилитируя девушку, говоря что внутри она – древняя скала, столь же сильная и нерушимая , и столь же мудрая и все знающая со своих высот. На что парень лишь чуть заметно приподнял одну бровь и растянул губы в теплой ухмылке. Он-то видел гораздо больше. Любопытный, маленький зверь. Увидела меня, обошла, изучая, кругами, и спряталась в свою норку. И что же теперь…ждать атаки? - Скажи, Фарра, как называется этот город? Она видела, как он замешкался, когда она протянула руку. И знала, что такое поведение совсем не характерно для особ слабого пола. Слабого? Нет, она была не из этой категории людей, уж точно. Не в ее стиле было ужиматься, кокетничать и вертеться, хихикая, провоцируя и завлекая. У нее был свой индивидуальный шарм, и в подражании Фарра не нуждалась. А быть слабой она не собиралась и подавно. Взяв его ледяную руку, она вздрогнула сама. Такая холодная...он явно неслабо замерз, и его срочно стоило бы отвести в тепло. Но египтянка буквально "залипла" на этом моменте: кожа была мягкой, приятно бархатистой на ощупь. И точеная форма изгиба пальцев, так красиво лежавшая в ее ладони, завораживала взгляд. Он весь был словно смесь гениального античного произведения искусства в современном облачении, что выглядело экзотично для неподготовленного человека, но для нее это было необычайно интересно. Что-то в этом было такое завораживающее, и она не могла описать это каким-либо языком, даже богатым на красивые выражения арабском... Легкое пожатие продлилось считанные секунды, но этого хватило девушке, чтобы прочувствовать всю гамму вышеописанных эмоций, и даже больше. Ей все больше начинало казаться, что она как дурочка повелась и влюбилась в абсолютно незнакомого человека. И это было неправильно. Поэтому она мигом взяла себя в руки и разомкнула рукопожатие. "Будем..." Сигаретный дым едва долетал до девушки, окутывая парня плотной поволокой, как вуалью. Это добавляло ему игривого шарма. Она не любила сигареты. Но этот их сорт звучал в холодном зимнем воздухе очень сладко и приятно отзывался в рецепторах. И парень учтиво спускал дым в сторону, словно зная ее пренебрежение к таким вредным привычкам. Красивый и вполне галантный. "Нет, нет , нет" помотала головой Фария, на арабском проговорив трижды одно и то же отрезвляющее слово. "Не поддаваться эмоциям." Но затем она совершила нечто, чего вряд ли она сама стала ожидать ответа себя обыкновенной. Но не в этот день она была такой. Она снова схватила парня за руку, крепкой, почти что мертвой хваткой и молча потянула за собой, прочь из заснеженного коттеджного поселка, через лес. Должно быть для Гендзи, помимо мороза, это было не менее шокирующе - едва знакомая особа со всей возможной настойчивостью и прытью тянет его за собой в лес. Но только одной Фарре были известны ее мысли. - Это окраина города Сион, частный сектор. Мы в горах, потому тут так холодно. Девушка вела его сквозь поднявшийся внезапно легкий, но ледяной ветер, вперед в неизвестность. Ее ответ был вполне предсказуем, но прозвучала она как мощная армейская отмашка во время марша. Все-таки что-то было в ней от суровой строгости военного человека, хотя она даже не закончила школу. Через пару минут ходьбы, когда они прошли лесной перевал и немного спустились со склона в еще один поселок городского типа, египетская сила проговорила уже чуть более заботливо: - Ты так замерзнешь. Нам надо тебя отогреть в моем доме, но до него еще пять минут ходьбы. Готов бежать сейчас? Парень направил в нее свой взор, отражающий холодным серебристым отблеском падающий снег.