c(hanyeol)++

#include <iоstrеаm> Все начинается, когда в начале нового учебного года к ним приходит новый информатик. Собственно, в этом нет ничего особенного — информатики в их школе меняются быстрее скорости света. Всем все равно; из года в год парни играют в Counter Strike на школьных компьютерах, а девчонки, хихикая, собираются у одного монитора и смотрят сериалы или рассматривают фотографии певцов. Да и черт бы с ним, думают все, когда солидный мужчина в отглаженном костюме представляется им глубоким басом. Раскладу черт бы с ним не суждено случиться. К концу второй недели новый-информатик-мистер-Ли удаляет с компьютеров все игры, блокирует доступ в Интернет, надиктовывает им километр бессмысленных конспектов о чем-то непонятном и выставляет в колонку всему классу низшие баллы при первой же самостоятельной. Девочки пытаются играть в дурочек и, накручивая на палец локоны, щебечут что-то в духе мистер Ли, мы ничего не понимаем, хи-хи, совсем ничего, хи-хи. Мистер Ли говорит, что это их проблема, и ставит всем еще по одному неуду. Парни пытаются создать видимость бурной деятельности, бродят по форумам помешанных на информатике и копируют коды. Мистер Ли заваливает их каверзными вопросами, на которые никто не знает ответ. Чанёль (как и все) ничего не понимает во всем этом. Совсем-совсем не понимает. Он даже английский-то выучить не может, о каком языке Си вообще может идти речь. (И что за дурацкое название — Си?) Отец лишает его карманных денег, когда видит оценки за месяц, а мама гладит его по голове и говорит о том, что ему нужно учиться старательнее. Чанёль и так старается (ладно, не очень), но он явно не создан для информатики. Он может только чатиться с Бэкхёном в сети, смотреть фильмы и играть в игры. А зачем еще нужен компьютер? Верно, больше незачем. Как-то вечером, когда ситуация становится совсем плачевной и Чанёль лежит на диване, трагично обнявшись с горячим, словно печка, ноутбуком (а программа, которую он написал, совершенно не желает запускаться), мама предлагает ему пойти позаниматься с очень хорошим мальчиком из соседнего дома, его мама сказала, что он будет рад с тобой позаниматься, он учится на класс старше, ты должен был видеться с ним, его зовут Ифань. (Чанёль может поклясться, что в своей школе он знает едва ли не всех. Никаких Ифаней он не помнит.) Ноутбук выключается, разрядившись и, конечно же, удалив очередные его потуги. Чанёль соглашается (куда ему деваться?). Последний шанс и все такое. using namespace std; Мама У такая же маленькая и милая, как и их квартира. Ты ведь Чанёль, хочешь попить, я тортик купила, а может, будешь рамён? заваливает она его вопросами под неуверенные нет-нет Чанёля. Она треплет его по голове (и как только дотягивается) и говорит, что надеюсь, вы подружитесь с ним, он немного тихий, но ничего. Чанёлю неловко; у него появляется такое ощущение, что он пришел свататься, а не заниматься информатикой. С чего ты вообще взяла это— Я не соглашался— Зачем? слышит он обрывки разговора, когда его сажают на диван в крохотной гостиной и оставляют одного. Отлично, думает Чанёль. Его тут еще и не ждали. Как глупо. — Привет, — раздается покашливание у его уха, и Чанёль едва не подпрыгивает на месте. Ифань оказывается высоким (в такой маленькой комнатушке кажется, что он едва не подпирает головой потолок) и чем-то явно очень недовольным парнем. Он держит руки в карманах своей толстовки, оттягивая их, а на голове у него — капюшон; светлая челка падает ему на глаза. Чанёль отстраненно размышляет на тему, почему он ни разу не заметил Ифаня в школе. Он точно учится в его школе? — Привет, — вспоминает о вежливости Чанёль и зачем-то машет рукой, — я Чанёль. — Я в курсе, — буркает Ифань, и Чанёль хмурится. Неужели он злюка? — Меня зовут Крис. — Твоя мама сказала, что тебя зовут Ифань, — возражает Чанёль. Что за Крис вообще, кумир его, что ли? — Крис, — с нажимом повторяет Ифань, и Чанёль мысленно усмехается. — Приятно познакомиться, Ифань, — улыбается Чанёль как можно доброжелательнее, а Ифань сжимает губы в тонкую полоску. Это будет непросто. int main () { int hate, sympathy, friendship, ohmygodlove; cout<<"yifan is"<<endl; Чанёль видит его на следующий день в школе. Ифань стоит в наушниках, подпирая спиной, видимо, свой шкафчик и уткнувшись в какую-то толстую книгу. На нем дурацкие очки в толстой черной оправе (ладно, не дурацкие, у Чанёля тоже такие есть), и, кажется, он даже не подозревает, что в их школе введена форма — то, что надето на нем, явно не форма. Люди проходят мимо, будто сквозь него, не замечая, не обращая внимания. (Чанёль почему-то даже не удивлен. Если он всегда такой бука, каким был вчера с Чанёлем, никто и не захочет с ним дружить.) — Эй, ты чего не ешь? — пихает его Бэкхён, когда они сидят в столовой. Чанёль вздрагивает и начинает быстро доедать свой остывающий суп. Он наблюдает краем глаза за Ифанем на протяжении всего дня. Тот ходит везде один, ест один и ни с кем не разговаривает. Только читает свои книги и роется в планшете. Он не похож, однако, на тех аутсайдеров, которых все шпыняют. Он словно сам по себе, мистер вы-мне-все-не-нужны-отвяньте-от-меня-побыстрее. Чанёль знает его совсем ничего, но это действительно на него похоже. Ифань просто один. И, кажется, его это устраивает. Чанёль не в силах этого понять. Как кто-то может хотеть одиночества? cout<<"chanyeol is"<<endl; Чанёль не такой. Он привык быть в центре внимания, знать всех, дружить со всеми. Ему нравится здороваться со всем коридором, когда он приходит в школу, и обедать в большой компании, втискиваясь между кем-нибудь со своим стулом и словами эй, подвиньтесь, чуваки. Ему нравится быть главным заводилой и весельчаком. Нравится находить ко всем подход; обсуждать с Цзытао ушу, с Чонином и Сехуном танцы, а с Бэкхёном — моду (хотя он ничего не знает ни о первом, ни о втором, ни о, боже, третьем). Ему нравятся люди. Ему нравится нравиться людям. Поэтому, когда он идет с Бэкхёном, Сехуном и Чонином домой и видит впереди удаляющуюся спину Ифаня, который, уже как обычно, один, он совсем этого не понимает. Неужели ему не грустно? cout<<"hate="; cin>>hate; while (hate>10) { cout<<"leave me alone"; cout<<"hate="; cin>>hate; — Зачем мне программа для деления? — спрашивает Чанёль упрямо. — Я и сам могу поделить числа. — Не думаю, — тихо возражает Ифань, и Чанёль чувствует, как закипает, словно чайник. (И так на протяжении уже нескольких недель.) Ифань оказывается еще хуже, чем он думал изначально; мерзкий беспардонный грубиян, так он прозывает его про себя, но продолжает терпеть, когда Ифань сквозь зубы называет его то идиотом, то тупицей, то придурком. Он обещал маме заниматься информатикой, а Ифань действительно неплохо объясняет, хотя и невыносим порой. Как можно этого не понимать? ворчит Ифань. Как можно так тупить? ворчит Ифань. Ты вообще выше двоек что-то получаешь в школе? ворчит Ифань. Ты когда-нибудь используешь свой мозг хоть на один процент? ворчит Ифань. Ты вообще не стараешься, ворчит Ифань. Да ты просто— В какой-то момент Чанёль не выдерживает. — Слушай, Ифань или как там тебя, Крис, — вскакивает он со стула и зло смотрит на удивленного Ифаня (кажется, это первая его эмоция, кроме раздраженных ты идиот, Чанёль). — Ты зануда и придурок, неудивительно, что у тебя нет друзей. Не нужна мне твоя помощь. Он уходит, громко хлопнув дверью, и говорит маме за ужином, что больше не будет заниматься с Ифанем информатикой. (Наутро в школе Ифань отрывается зачем-то от очередной своей книжки и странно смотрит на Чанёля. Чанёлю кажется, что в глазах у того расстройство и боль. Обида. Он лишь хмурится и проходит мимо, едва не задевая Ифаня плечом.) } { cout<<"sympathy="; cin>>sympathy; Вечером, через пару дней и за день до сдачи программы по информатике, ему на почту приходит письмо от Ифаня. Он ему ничего не пишет, но в приложениях — три файла. Первые два оказываются его работой и объяснением к ней. Чанёль закусывает губу и запускает третий файл — еще одну программу. Введите любое число, он следует инструкциям и жмет на ввод. И чувствует себя мудаком. Ты прав, отображается на экране после этого. Конец программы. Чанёль едва справляется с желанием пойти и извиниться, потому что в этой коротенькой строчке (шесть букв) — действительно, обида. (Он представляет себе Ифаня, этого нелюдимого, бестактного, странного Ифаня, сидящего в своей комнате в окружении книг и компьютера. Совсем одного Ифаня, который, возможно, совсем не наслаждается своим одиночеством, как показалось тогда Чанёлю. Ифаня, который, несмотря на сказанное ему Чанёлем, все еще делает ему его задание. Чанёлю, который никто ему, которого ему навязали. Чанёль действительно мудак.) Он обещает себе попробовать. Попробовать подружиться с Ифанем. Лицо Ифаня нечитаемо, когда Чанёль громко здоровается с ним в школе, с силой хлопая того по плечу и продолжая свой путь, дождавшись тихого ответа. — Это кто? — в шоке спрашивает Бэкхён. Чанёль лишь улыбается. while (sympathy<hate) { cout<<"sympathy="; cin>>sympathy; } { cout<<"i kinda like you"<<endl; Через месяц Чанёль понимает, что сделал правильный выбор. И не только потому что он стал новым гением информатики в своем классе. По вечерам, после того, как Ифань (по-прежнему обзывая Чанёля разными нехорошими словами, но теперь уже гораздо мягче) заканчивает свой урок, мама У, обычно уже приходящая к этому времени домой, зовет Чанёля на чай с тортом, конфетами, печеньями и прочими вкусностями. Чанёль раз за разом соглашается, хотя постепенно ему начинает казаться, что скоро он разжиреет или сам станет сладким, как очередная конфета. Сажая его за стол на маленькой светлой кухне, мама У с неподдельным интересом расспрашивает его о всяком (она милая, и Чанёль с радостью рассказывает ей об учебе, секции баскетбола и прочих подростковых вещах). Ифань обычно молчит, занятый своим куском торта или чаем, но, однако, всегда сидит с ними и явно слушает. Чанёль видит, как порой кончики губ его, дрожа, немного поднимаются вверх, словно он хочет их удержать и не показывать улыбку. У него почти получается. Почти. (Чанёль ведь замечает.) Как-то вечером Чанёль, измотанный после тренировки (разъяренный тренер, крича о том, что вы все лентяи недоделанные, гонял их два часа по залу), умудряется заснуть прямо за столом в разгар очередного урока информатики. Проснувшись совсем в темноте в кровати, он переворачивается на другой бок и не сразу понимает, что не у себя дома. Он сонно моргает и ищет переключатель ночника, а когда не находит, вспоминает, наконец, где он. И неожиданно тихо смеется. (— Слезь с моей кровати, — говорит Ифань раздраженно на второе или третье занятие, когда спина Чанёля затекает от неудобного стула и он пытается незаметно перебраться на чужую кровать. После его ждет только нотация на тему не смей садиться в одежде на мою кровать и вообще не смей на нее садиться.) Кажется, мистер не-смей-садиться-на-мою-кровать пожертвовал своими принципами. И перетащил на кровать Чанёля. И даже пледом накрыл. Он продолжает смеяться в кулак, представляя себе картину, как Ифань перетаскивал его. Это мило. — Эй, — говорит он, когда выбирается, наконец, из темного плена комнаты и находит на кухне Ифаня. — Я вырубился, да? — Очевидно, — пожимает плечами Ифань и, когда Чанёль уже хочет попрощаться и уйти домой, добавляет. — Будешь чай? Без мамы У, которая еще не пришла, это странно. Необычно. Но Ифань выглядит на удивление смущенным, предлагая ему это чаепитие тет-а-тет, и Чанёль не может отказаться. Он действительно странный и непонятный, этот Ифань (но уже по-хорошему). Чанёлю почему-то хочется дружить с ним. И собрать его, словно пазл на множество тысяч кусочков. cout<<"friendship="; cin>>"friendship"; После четвертого урока в столовой не протолкнешься. Чанёль стоит в очереди, когда по привычке выхватывает глазами (все-таки высокий рост — это большое преимущество) сидящего в самом конце помещения Ифаня. Обычно тот ест или читает, или занят чем-то еще, не замечая никого более в этом мире, но в этот раз их взгляды пересекаются, словно Ифань тоже смотрел на него через всю столовую. Чанёль выдыхает, чувствуя странную дрожь, а Ифань тут же отводит взгляд. Очередь Чанёля подходит. Он идет в сторону большого стола, где собирается их людная компания, когда снова смотрит на Ифаня. А тот вновь смотрит на него этим странным взглядом (Чанёль не понимает, что он означает). И опять опускает глаза. Место напротив него пустое (как всегда). Чанёль неожиданно понимает, что не может сделать и шага по направлению к привычному месту, где он обычно обедает. — Ты ошибся столом, — говорит Ифань равнодушным голосом, когда Чанёль садится напротив. — Не-а, — улыбаясь, возражает тот и пинает Ифаня ногой под столом. Черта с два он поведется на это равнодушие. Голос Ифаня звучит так, словно он только и ждал, когда Чанёль подсядет к нему. (Ифань не должен быть один. Потому что он и не один. Все просто, как дважды два.) while (friendship<100) { cout<<"i just l i k e you"; cout>>"friendship="; cin>>friendship; Это слетает с его языка быстрее, чем он может подумать. — Пошли гулять, — говорит он, когда Ифань пытается объяснить ему, как сделать разброс точек. Ты это серьезно? говорит лицо Ифаня. — Ну пошли, — дергает он его за рукав для убедительности (на всех действует). Ифань, пусть и не все, но тоже соглашается. Чанёль тащит его в кино на какой-то дурацкий ужастик, который он не запоминает, весь фильм пытаясь напугать в темноте Ифаня. Тот не пугается и говорит, что Чанёль — придурок и что с тобой стыдно гулять, но Чанёль замечает, что того все это веселит, а не бесит. Съев весь свой попкорн, он пытается утащить еще у Ифаня, но получает по рукам. Правда, в итоге Ифань сам отдает ему свое ведерко, но моей колы ты получишь. Он все равно получает. Позже они играют в баскетбол на еле освещаемой фонарями площадке (Чанёль даже подумывает пригласить Ифаня в команду), а затем, сидя на лавочке неподалеку, разговаривают. Чанёль болтает, как всегда, много, но Ифань на удивление тоже разговорчив, и, кажется, он говорит за этот один единственный вечер больше, чем за все время, что они знакомы. Он рассказывает о том, как приехал в Корею в двенадцать лет и ничего на корейском не знал тогда. Его не приняли в классе. Язык он выучил, в конце концов, но так и остался для всех этим китайцем. Но это неважно, говорит он в итоге. Нет, важно, думает Чанёль и прижимается плечом к плечу Ифаня; я здесь, говорит он таким образом. Обратный путь лежит мимо парка аттракционов (странно, что он еще не закрылся), где под полный ужаса взглядом Ифаня Чанёль покупает огромную розовую сахарную вату и ест ее всю дорогу домой, постоянно предлагая Ифаню, ведь вкусно, давай же, попробуй. Чанёль ежится под прохладным вечерним ветром, когда они доходят до их дома, и прощается, разворачиваясь в сторону своего подъезда. Он вздрагивает, когда Ифань хватает его за запястье, не давая уйти. — Спасибо, — говорит тот тихо, и Чанёль забывает о холоде, когда чувствует, как Ифань поглаживает пальцами его кожу. — За вечер и вообще. Ифань уходит оставляя Чанёля наедине с вечером. Ворохом мыслей. И этим непонятным чувством в груди. } { cout<<"ohmygodlove="; cin>>ohmygodlove; Он получает в классе самый высокий балл за заключительную контрольную. Так-то, мистер Ли. — Ты бы видел его лицо, когда я все сделал и все ему объяснил, — смеется Чанёль, крутясь на офисном стуле Ифаня, пока тот лежит на кровати и бродит по сети. (Когда Ифань открывает ему дверь этим вечером, Чанёль запрыгивает на него с дикими нечленораздельными визгами. Ифань замирает, но придерживает того за задницу, чтобы он не свалился.) — Здорово, — говорит Ифань, даже голову к нему не повернув ни разу за весь их разговор. Чанёлю начинает казаться, что он разговаривает со стеной, которая запрограммирована только на одну команду — говорить здорово. — Ты чего? — спрашивает Чанёль недоуменно и не дожидается ответа. Немного обидно. Ему начинает казаться, что они вернулись на несколько месяцев назад, когда Ифань грубил ему. — Я пойду тогда, — говорит он еще через несколько минут, когда понимает, что у него уже голова кружится от этого вертящегося стула. Ифань выходит в прихожую, когда Чанёль уже натягивает кеды и собирается уйти. Он смотрит на Ифаня, у которого удивительно уязвимый, какой-то детский вид. Тот неожиданно делает шаг и обнимает Чанёля. Что происходит? думает Чанёль, когда чувствует, как теплые губы прижимаются к его виску. Но потом Ифань целует его в губы, и пусть этот поцелуй весьма невинен и целомудрен, мыслей в голове у него не остается. — Ты мне нравишься, — быстро говорит Ифань, смотря куда-то в сторону, а потом открывает входную дверь и выпихивает (весьма мягко и бережно) Чанёля из своей квартиры, бросив тихо спокойной ночи. (Это очень странное признание. Но Ифань никогда не был обычным.) Чанёль не может перестать облизывать свои губы полночи. Полночи ему хватает, чтобы понять, что ему хочется большего. Что Ифань ему тоже нравится. while (ohmygodlove>0) { cout<<"i love you"<<endl; system("pause"); Утром он просыпается от звонка Бэкхёна, который кричит, что ты опоздал, быстрее собирайся, ты что, забыл про экскурсию?! Чанёль стонет и быстро собирается, без разбора кидая вещи в рюкзак. Как он мог забыть про трехдневную экскурсию с классом? Он бежит так быстро, как только может, и переводит дыхание лишь сидя рядом с Бэкхёном в автобусе и слушая нотацию учителя о том, что нужно быть собранным и перестать быть забывчивым, ты уже не маленький ребенок. Чертов Ифань, это все из-за тебя, думает он, а учитель, кажется, и не собирается замолкать. О. Ифань? Чанёль вспоминает все. Ифань вчера поцеловал его. Ифань признался ему в чувствах. Эти чувства явно взаимны. А теперь Чанёль уезжает на три дня, так и не ответив ему. Он роется в карманах в поисках телефона и, не найдя его, тихо скулит под недоуменный взгляд Бэкхёна. (Оказывается, такие шуточки судьбы бывают не только в фильмах. Ему хочется выпрыгнуть из идущего на полном ходу автобуса и побежать обратно. Но они ведь, и впрямь, не в фильме, в конце концов.) Когда он возвращается домой, на телефоне его нет ни пропущенных звонков, ни горы сообщений. Только одно. ? Это больше, чем тысячи слов обвинений. И теперь ему нужно как-то это исправить, но Он не дожидается Ифаня с утра у его дома. Не находит его в школьном коридоре. И не видит в столовой. Чувствуя странное беспокойство, он бродит по школе, ища Ифаня, который точно должен быть в школе, если только не прогуливает (он спросил маму У, когда, не дождавшись Ифаня, зашел к нему домой). Потеряв уже всякую надежду, он забирается на крышу, на которую, по идее, заходить запрещено, и находит Ифаня там. Чанёль мечется между наконец-то и зачем было прятаться, идиот, я же искал тебя. Ифань жует сэндвич, слушая музыку, и явно не замечает Чанёля. — Ифань, — он сдергивает с него наушники, садясь рядом. На секунду Ифань кажется радостным, но следом на лицо его словно тень падает. — Чего тебе? — буркает он. Чанёль лишь улыбается на это. — Я искал тебя, — говорит он и легонько пихает его в плечо, — хотел пообедать с тобой. Ифань, мы ездили на экскурсию, я забыл мобильник и— — Я ем один, — обрывает его Ифань. — Иди отсюда, твои друзья тебя заждались. (Ифань почувствовал себя отвергнутым, понимает Чанёль. Ифань почувствовал себя ненужным. Но это не так.) — Нет, — мягко возражает Чанёль и берет его за руку, — ты не ешь один. Ты ешь со мной. Ифань молчит секунду. Две. Три. Минуту. А потом переплетает их пальцы, крепко сжимая руку Чанёля. Он еще не знает, что через пару дней Чанёль включит компьютер и напишет код-признание (он по-прежнему ненавидит язык Си, но зря его Ифань, что ли, учил?). введите число → я тебя люблю Чем не прекрасный ответ? Языки программирования тоже могут быть романтичными. }

cout<<"fin";}}}