Истории Чунтао

      После непредвиденной встречи с Лу Ханем, Чунтао сидела в своей квартире, точно в клетке из размышлений и сомнений. Сотни мысленных нитей связывали хрупкое тело китаянки в прочной паутине. Нет. Тан не питала раздражения к мистеру «высокомерие» и вовсе не желала ему зла, хоть он и вёл себя как маленький ребенок. Куда больше волновал сам факт произошедшего. «А если бы» — успешно заводило в тупик, приплетая к мрачной картине семью и немногочисленных друзей.       Тан тщетно старалась уснуть, тем не менее мозг не желал выключаться так скоро. А ей просыпаться в нелюбимую рань и топать в университет. Девушка зажгла экран телефона. «Два часа ночи! Супер» — вздохнула, зарылась глубже в объятия мягкого покрывала. Примерно через час Тан успешно провалилась в царство грез. Вот досада — в четыре утра в дверь громко и настойчиво постучали. Студентка в ужасе вскочила с кровати и испуганно подкралась к входной двери. Ровная плоскость тщательно скрывала незваного гостя. Постучали еще раз.       — Кто? — с опаской проговорила китаянка, заранее сбегав на кухню и прихватив с собой половник.       — Это я, — тяжело пробасил знакомый голос. Чунтао взволнованно открыла дверь. Пак Чанёль терпеливо ожидал. Выглядел юноша, мягко говоря, непредсказуемо, ибо багровые синяки, опухший глаз и безостановочно хлещущая с носа кровь внушали художнице такой ужас, что она потеряла дар речи на добрые пятнадцать секунд.       — Боже мой, что случилось? — Очнулась девочка и шустро завела друга в дом.       — Подрался, — Чанёль неуверенно прошел к кухонному столу, поднимая голову и тщательно придерживая рукой нос. Меньше всего хотелось портить чужой дом. — Прости, что пришел сюда…       — Не парься, — отмахнулась Тан. К счастью, перед отъездом в Сеул отец собрал для дочери маленькую аптечку, и кто бы мог подумать, что от неё будет столько пользы. — Сейчас, обработаем, — вытягивая из кухонного шкафа нужную коробку. — Рассказывай.       — Ну, — вздохнул Пак. Заметив рядом выключатель, он зажег свет в квартире. — Пустяки, не волнуйся.       — Захотелось выпустить пар? — спокойно протянула хозяйка, усаживаясь напротив. Девочка включила настольную лампу в другом конце стола. Держалась первокурсница отлично: сохраняла спокойствие и одаривала друга мягкой улыбкой.       — Да, — кивнул Пак. Вдруг, Чунтао навалилась на него всем тело, дабы добраться до выключателя за его спиной. Юноша нервно сглотнул, растерянно засмеялся, такого он точно не ожидал. — Раздражает?       — Сущность ночи заключается в глубине, одиночестве под пеленой печали и невероятной загадочности, — томно улыбнулась Чунтао. Пак уловил туманный взгляд в окно и вновь прибывшую собранность собеседницы.       — В страхе, ты забыла добавить, — шикнул юноша. Борьба антисептика оказалась шибко неприятной.       — Страшна здесь только буйная фантазия, а не темное время суток.       — Хочешь сказать, что тебя совершенно не пугает одиночество ночью? — усмехнулся друг. Она же и вправду живет совсем одна в хлипкой, крошечной квартирке.       — Нет, — хмыкнув, — у меня хороший удар правой, а он отпугивает самых жутких монстров, даже тех, что в коротких юбках. — Тан промокнула чистую вату в растворе и изучающе посмотрела на лицо драчуна. «Эх ты, это же надо так вляпаться! Из симпатичного в чучело».       — Имеешь ввиду… — Задумчиво протянул студент. Перед его глазами тут же появились бестии в облегающих нарядах с шелковистыми волосами, которые стреляют ядовитыми фразами на каждого неуверенного в себе человека. — Ох, Тан Чунтао, — засмеялся парень.       — Тихо-тихо, — китаянка мгновенно отругала друга, от чего он шустро выпрямился и замолчал.       Пак задумчиво пробежался глазами по жилищу таинственной Чунтао. То тут, то там стояли комнатные цветы — первое, что бросилось в глаза; старая кровать царствовала в центре. «Диван был бы практичнее» — подумалось большеглазому. Он ожидал приклеенных на стену рисунков и творческий хаос во всем своем великолепии. Разве не так живут художники? Но её творчество таилось в папках, аккуратно уложенных в стопку, инструменты прятались на полках узкого стеллажа возле коричневого стола рядом. Порядок. Удивительное явление для истинных творческих. Чанёль недоверчиво перевел взгляд на подругу. Её светлое лицо портили потухшие глаза.       — В чем дело? Тебя что-то удручает?       — Устала от бессмысленного сражения за жалкую иллюзию и войну с самой собой, — тяжело выдохнула Тан. Да, Чанёль всегда был очень внимательным, прямо как Тао.       — Иллюзию? — повторил юноша. Он направился к кухонной раковине, чтобы смыть собственную кровь. Ночью шум стекающей воды казался слишком громким.       — Именно так, — едва слышно ответила Чунтао. «Я рисую манхвы, а это чистейшая иллюзию. Ради этого столько угробленных усилий. Война со звездной троицей, пересуды, толпы помешанных девиц. Да, я и сама не лучше. Уже давно…».       — Здесь я должен заметить, что ты крайне странная особа и встреча с психологом тебе просто необходима, — Пак перебил мысли собеседницы, усаживаясь на свое место. — Вот только я слишком хорошо улавливаю суть твоих речей. — Юноша укладывал волосы мокрыми руками, а перед глазами несчетное количество драк с Лу Ханем, невероятная ненависть к нему за дружбу с Тан Чунтао, хотя Лу, возможно, не подозревает о дружбе Чанёля с китаянкой. — Иногда ты меня пугаешь, Чунтао.       — Каким же чудесным образом можно испугать такого громилу? — Улыбнулась девочка.       — Ты понимаешь меня лучше, чем я сам, — её оливковые глаза смотрели так прямо.       — Нет же, Чанни, это ты находишь во мне те грани, которых, может быть, и нет, — девушка направилась к плите. — Знаешь, разочарование горькое на вкус.       — На этот раз, я уверен в собственной правоте, — немного помолчав, проговорил сероволосый.       Чунтао напоила друга ароматным чаем, угостила приготовленным вечером ужином и отправила домой в шесть часов утра. Спать уже было незачем, ибо сон не выпустит её из объятий до трех часов дня, а пары начинаются в восемь утра. Досадная ситуация. Несмотря на это, Тан любила разговоры с Пак Чанёлем. Было в этом парне что-то теплое, то, что он таил в глубине своей души от всех посторонних глаз. Его не пугали размышления первогодки, её, как она считала, невыносимый характер и печаль в раскосых глазах. А что еще нужно для хорошей беседы? Только умение слушать, которым Чанни обладал в достаточной мере. «Рада, что ты пришел».       Тан открыла окно нараспашку. Утренний морозный воздух шустро остудил душное помещение. Хань чуть не покалечил себя в аварии, Пак пострадал от чьих-то кулаков. Да, было в этом что-то зловещее. «Хватит, Тан Чунтао, соберись! Ты сейчас же возьмешь себя руки, и больше не будешь ныть по этому поводу!».       Девочка дождалась семи часов, зная, что мать не спит в такую рань. Скорее всего хмуро готовит завтрак. Чунтао ошибалась лишь в одном — готовить завтрак для своей маленькой семьи доставляло Ким Юсул огромную радость, но дочь никогда этого не замечала.       Китаянка решительно набрала номер матери. Пока гудки тянулись, художница уверяла себя в спокойствии. Держать себя в руках — главная задача во время разговора с родственницей.       — Да, — холодный голос окатил расшатанные нервы.       — Привет, мам. Давай поговорим, — несмело протянула дочь.       — Вспомнила обо мне, — презрение било через край.       — Мам, не начинай…       — Не начинай?! Я думала, ты признаешь только отца, — женщина тяжело вздохнула. — Что случилось? Очередные проблемы?       — Нет. Я звоню узнать, как твое состояние? Как ты? — Сердце Чунтао надрывно стонало от боли. Каждое слово — десять острых лезвий.       — Чунтао, не смеши меня. Когда моё состояние волновало тебя? — Ким Юсул сорвалась на крик. — Разве тебе когда-нибудь было не все равно?       — Всегда, — тихо ответила дочь, слушая всхлипывание матери. «Опять…». — Мама, прекрати! Почему с тобой так сложно! Почему ты не можешь поговорить со мной? Упрямишься! Забудь об этом скандале, сколько можно?!       — Звонишь мне, когда тебе что-то нужно. Если бы тебя волновало моё состояние, ты позвонила бы мне раньше! Но ты делаешь это только для себя. Прекрати, Чунтао, я слишком хорошо тебя знаю.       — Уф. С тобой невозможно… — Тан сбросила вызов. — Я просто хотела знать в порядке ли ты! Видимо, все нормально, — процедила китаянка, направляясь в сторону шкафа и мечтая о горячих, обжигающих слезах. Почему она не может плакать?

***

      Лу Хань радостно восседал в аудитории. Восторг он тонко маскировал за привычной маской холодного парня. «Да, она обязательно удивится!» — мысленно ликовал шатен. Сей проверенный способ спасал футболиста в каждой подобной ситуации. Конечно, были сомнения. Все же в делах касательно Тан Чунтао полной уверенности и быть не может. Чунтао особа своенравная, но как бы там ни было, она девушка. А на девушек убийственно действует внимание. Восьмидесяти процентная уверенность в победе радовала. От уверенности в себе он ни капельки не смущался острого взгляда Хуан Цзы Тао. Насколько Хань знал, этого человека называли Зитава, и он состоял в одной из банд уличных гонщиков.       Когда девушка наконец-таки зашла в аудиторию, она выглядела до такой степени отстраненной и поглощенной собственными мыслями, что не замечала важную персону Сеульского университета ровно до того момента, пока не добралась до привычного места за третьей партой у окна. Там вальяжно восседал прекрасный шатен в кожаной куртке, довольно ухмыляясь. Он ждал. «Вот сейчас… Вот сейчас!».       Хань жаждал изумленно выпученных светлых глаз, а прочитал лишь полное непонимание в зорких очах китаянки. Тан пожала плечами, шагнула вперед да упала на стул возле Хуан Цзы Тао. Лу опешил. Растерялся. «В чем дело? — кричал мозг, — И это вся реакция? Ох, Тан Чунтао, я хочу удивить тебя, а удивляешь меня именно ты! Погоди, я так просто не сдаюсь». Хитроумно усмехнувшись, китаец кинул на цель заинтересованный взгляд.       Группа сходила с ума. Причем не одни девочки визжали от восторга, парни с полным недоумением поглядывали на уверенного в себе наглеца. Сам же Лу Хань договорился с преподавателем еще до начала пары, посему не волновался ни о чем, кроме реакции Тан Чунтао.       После десяти минут полной тишины, Тао начал разговор со своей подругой, любопытный Лу осторожно прислушивался к беседе.       — Что-то стряслось? Мрачная такая. Умер кто? — голос Цзы Тао напоминал шипение хищного зверя.       — Нет. Все нормально, — Тан переворачивала листы тетради.       — Вечно ты находишь себе приключения на одно место, — устало вздохнул Хуан, откидываясь на спинку стула. — Пойдешь сегодня со мной? Есть заказ.       — Заговорил любитель скоростей. Что расписываешь на этот раз? — Голос Чунтао звучал более оживленно.       — Кафе неподалеку. Чхве Есыль тоже пойдет, познакомлю. — Тао вспоминал о своей милой девушке с мягкой натурой и добрым сердцем. Она так не похожа на него, а это пуще сводит с ума.       — Как она? Надеюсь, ты её не обижаешь?       — Рассмешила, — фыркнул парень. — Ты, кстати, стала спокойнее.       — Не всегда же быть мегерой, иногда можно отдохнуть, — парировала брюнетка, опуская тяжелую голову на поверхность стола.       Время неизменно шло вперед. Пока Чунтао сотый раз повторяла в голове неудавшийся диалог с матерью, Лу Хань изучал юную особу. Он всегда замечал вокруг неё темную ауру, которая, впрочем, не отталкивала никого, кроме него. Всем, по большому счету, было наплевать на внутренний мир брюнетки, поскольку на контакт девушка шла разумно, без лишних выкрутасов. Хань не мог прочитать, что же с ней не так. Она явно не будет переживать из-за вчерашнего инцидента, к тому же его персона волнует Чунтао в последнюю очередь. А в то, что произошло нечто ужасное за какие-то пару часов — он не верил. Вывод напрашивался сам: какая бы не была проблема, она началась давно.       Чунтао сидела на парах тихо, временами перебрасываясь парочкой фраз с похожим на панду блондином. Присутствие «звездного студента» её смущало. Нервировало. Вида она не подавала. Сидела переводя взгляд то на окно, то на ребят, куда угодно, только не вперед. Спина Ханя рождала в ней неосмысленное напряжение. «Что он здесь забыл?». Кажется их разговор закончился еще ночью. Видимо так решила только она.       Стоило трем парам проползли в прошлое, девочка бросила облегченное — «Аллилуйя!» и выбралась из душного помещения. Хань шустро следовал за целью. Его не напрягали ошарашенные взгляды, шумные перешептывания и щелчки камеры. Юноша не сводил глаз с темной головы да вальяжно следовал за ней.       Тан же решительными шагами направлялась в редакцию газеты, твердо решив, что будет игнорировать присутствие Лу Ханя. Да, так он скорее отстанет и займется своими делами. Впрочем, парень этого явно не планировал, а всё происходящее напоминало ему захватывающий фильм.       Толкнув дверь с привычной табличкой, девочка шумно зашла в кабинет. Вид удивленного Бен Бэкхена оказался таким смешным, что Чунтао с трудом сдержалась.       — Привет, — проследовала к свободному столу. — Ты, как всегда, один.       — Хэй, ты же знаешь, что я самый трудолюбивый в этой шайке лентяев! — Театрально воскликнул фотограф. Чунтао звонко рассмеялась. — То-то!       — И как тебя затянуло сюда, совсем не понимаю, — девушка включила свой ноутбук. Лу придвинул стул поближе к Чунтао и свободно опустился на него. Запах его одеколона дурманил. Тан нравились приятные запахи мужского парфюма еще со школы. Есть в них что-то дьявольски привлекательное.       Чунтао слегка опустила голову, чтобы почувствовать сей аромат еще раз. А Хань придвинулся к ней ближе. Девушка бесшумно набрала в легкие тягучего воздуха, поправила спавшие из хвоста волосы и вернулась к ноутбуку. Хань не заметил в её действиях ничего подозрительного, зато громко сглотнул от вида длинной, тонкой шеи. Все, как он любит.       — Вижу, ты с привидением подружилась, — усмешка Бэкхена молниеносно стерлась от убийственного взгляда Лу.       — Не знала, что ты их видишь, — Чунтао пожала плечами. — Я лично ничего не вижу, — отмахнулась.       — Итак, у нас съемки конкурса красоты, литературного вечера, университетских будней и футбольного матча в конце недели, — Бен вычитал это из кожаного блокнота, куда записывал задачи на неделю. Привычка продуктивных людей.       — Литературный вечер и университетские будни, — ответила Чунтао. Теперь Хань понял, почему не видел эту особу на матчах.       — Ты лучшая! — Ох, Бэкхен давно признал в Чунтао друга. Он видел в ней простоту, ненавязчивость и столько проницательности, что не вписать эту особу в список хороших друзей казалось величайшей ошибкой.       Присутствие Лу Ханя ощущалось ярко. Волновало. «Вот же, — подумала брюнетка, - отвлекает меня от дел, сущий дьявол!»       — Ты сводил О Нами в кино? — Поинтересовалась Чунтао спустя полчаса, чтобы отвлечься от одеколона и не впадать в депрессию из-за мамы.       — Да, все прошло так, как ты говорила. Твои советы — нечто!       — Проблемы с девушками заключаются лишь в неумении вести себя рядом с ними, — улыбнулась китаянка.       Она скоро покинула кабинет в компании Бэка, которому говорила о следующем шаге, и Лу Ханя, чье присутствие тотально игнорировала. В начале Хань чувствовал неприязнь и обиду. Негатив осаждал его прекрасное настроение, но слушая беседы брюнетки, наблюдая за её окружением он позабыл обо всем. Поток новой информации открыл взбалмошную девочку с новой стороны. И все-таки его в разы удивляло то, что девушку обсуждал чуть ли не каждый студент поблизости. А она… А она либо делала вид, что не замечает океан вылитой грязи, либо действительно не слушала сей гул и выходила из воды сухой.       Они добрались до раздевалки. Чунтао натянула куртку, быстро покинула здание университета. Зимний город напоминал ей себя. Холодный, пустой.       — Ты так и будешь игнорировать меня? — Ровно поинтересовался Хань.       Тан не ответила.       — Извини. Я не намерен ругаться с тобой, давай поговорим. — Он знал, брюнетка не ответит. Будет по-детски, упрямо молчать. «Ребенок».       Тишина.       Лу усмехнулся. Он следовал за Тан Чунтао до двери квартиры. «До завтра», — улыбнулся Хань, неторопливо спускаясь по узкой лестнице подъезда.