it's right.

Малия дикая. Ей ни к чему эта косметика, фирменная одежда, духи за тысячу долларов. И её безумно бесит, что губы Мартин покрыты очень дорогой вишневой помадой. У Хейл аллергия на математику, физику, литературу и, конечно же, Лидию, но она всегда рядом. Откидывает волосы назад и говорит что-то умное, отчего у брюнетки рвотные рефлексы срабатывают больше, чем от выпотрошенного человека. Койот любит банши, точнее, человека в ней. Для неё Мартин потенциальная пища, и если бы рыжеволосая была сильно ранена, то Хейл не прочь отведать человечину. К тому же от Лидии приятно пахнет миндалём с какими-то там цветами. Малия язвит и отмахивается всякий раз, когда Лидия говорит, что готова пожертвовать своим вечером и помочь несчастной. Ей не нужны подачки рыжеволосой, которая, наверняка, ищет лишний повод блеснуть интеллектом. Хейл завидует Мартин: она красивая, разбирается в учёбе, парни бегают за ней хвостиком, а ещё у неё удивительно нежная кожа. Малии хочется касаться её чаще, и Малия не понимает, почему не может позволить себе этого. В полнолуние Лидия вызывается остаться вместе с Хейл, чтобы приковать цепями и красивыми речами удержать в облике человека, но Малия не может быть долго с Мартин, поэтому, когда её глаза наливаются голубым, она сбегает — ей не нравится, когда банши боится или, в противном случае, кричит. — Лидия рисует пророчества, — отшучивается Стилински и буквально заталкивает Малию в кабинет. Мартин жмурится и пытается сосредоточиться, но тяжело дышащая позади Хейл сбивает с мыслей и заставляет нервничать. А Малии нравится, что от Лидии снова пахнет орехами и что шея рыжеволосой так близка к губам брюнетки. Возможно, однажды Хейл поймет, почему очень странно желать целовать губы банши и почему ей нельзя касаться её обнаженного тела, но сейчас ей просто хочется накручивать рыжий локон себе на палец и смотреть, как Мартин, закусив губу, строит графики функции в тетради.