Famous World

– Новое задание?! Да вы издеваетесь?! – Рычит Николас в трубку. В ответ ему раздаётся какое-то невнятное бормотание, которое с моего расстояния расслышать просто невозможно, поэтому я отхожу от таксофона и с интересом рассматриваю улицу. Однажды у меня спросили: каким я вижу этот мир? Так вот, мой мир ужасен. Постоянные галлюцинации стали уже такой обыденностью, что я чаще удивляюсь обычному изображению действительности, чем его искажению. У Первого носителя выжидательная политика. Он знает, что всё это сводит с ума, разрушает тело и душу. И он просто ждёт. Ждёт того дня, когда мой и без того хрупкий мир рассыплется под его ногами, давая ему полную свободу. А пока что просто довольствуется моими страданиями. Женщина, промелькнувшая мимо меня на оживлённой улице, неестественно искажается так, будто она всего лишь картинка, которую пропустили через какие-то глупые фильтры. Следом за ней похожая ситуация происходит и с другими людьми. Поднимаю голову, потому что от резких смешений начинает мутить, и без удивления замечаю, что небо, бывшее когда-то для маня ясно-голубым, теперь окрасилось в кроваво-красный цвет. Облака, будто по злой шутке, приобрели угольно-чёрный цвет. Лезу в пояс с кармашками на талии, чтобы сделать себе укол транквилизатора в слабой надежде, что это хоть как-то успокоит разыгравшиеся галлюцинации. Иногда действительно помогает. Жаль, что ключевое слово здесь «иногда». – Нас отправляют на Кавказ, – Ошарашено бормочет брат, подходя ко мне и забирая укол из рук, чтобы сделать ему самому. Нежно отодвинув волосы в сторону, он аккуратно вводит мне инъекцию, пытаясь причинить как можно меньше боли, – Там же будем тренироваться с Горо. Я, честно говоря, не понимаю, чему он может нас научить. – О, а мне кажется, что очень даже многому! – Весело заявляю я, прильнув всем телом к брату. Проходит несколько секунд переглядываний, и он без вопросов берет меня на спину, чтобы донести до нашего временного пристанища. *** – Кавказ… Россия… Как интересно, – Бормочу я, пока брат заканчивает собирать мне волосы в косу. За окном покачивающейся кибитки виднеется богатая природа юга России. Путь сюда занял почти две недели, так что я была рада наконец-то оказаться на месте, – Как думаешь, почему так? – Вероятно, потому, что Комуи дурак непроходимый, – С злостью и жаром отвечает мне брат, слегка дёрнув за волосы. Когда-нибудь я и сама научусь делать себе прически, а пока приходится довольствоваться умелыми руками Николаса. Мысленно я не перестаю удивляться тому, как сильно начала меняться наша жизнь за прошедшие месяцы. На счету уже было несколько выполненных заданий. Одно самое первое и успешное, и второе, которое мы выполнили по дороге сюда, но оказавшееся лишь пустой тратой времени, потому что в тот раз ничего полезного и важного мы не нашли совсем. Кибитка останавливается прямо посередине дороги. Мы недоуменно глядим на извозчика, который лишь утвердительно кивает нам, а потом буквально сгоняет с твёрдых сидений. Пара минут, и повозка начинает удаляться от нас. – Вот тебе и хваленое кавказское гостеприимство, – Недовольно бурчит Николас, первым подхватывая наши жидкие пожитки и отправляясь вверх по еле заметной тропинке. Пришлось нехотя пойти за ним. – А нам куда вообще? – Спрашиваю я где-то на середине пути, когда витиеватый путь всё никак не меняется, а всё также продолжается идти вперёд и вперёд в гору. Честно говоря, сгущающиеся вокруг нас деревья и разреженность воздуха уже неплохо так давили на мозг и грудь, мешая мыслить трезво. Я чувствовала, что если поднимусь вверх ещё на несколько метров, то моя голова просто разорвётся. – Давай попробуем подняться ещё выше, мало ли, – Бормочет брат, подовая мне руку. С благодарностью опираюсь на неё, тяжело дыша, – Неужели у тебя горная болезнь? У тебя же крылья, мать твою! Ты постоянно в перепадах давления! Мира? – Я.. не знаю… здешний воздух.. он душит меня.., – Я закашлялась, сползая на ноги, – Я даже Чистую Силу активировать не могу… гха! – Мира?! Последнее, что я услышала перед тем, как потерять сознание, это испуганный крик брата и мерзкий голос в голове, практически панически твердящий мне, что здесь что-то нечисто. *** Николас аккуратно прислонил бессознательное тело сёстры, на всякий случай сделав той укол транквилизатора. Было неясно, что именно повлияло на неё: гора или же Первый Носитель. Мальчик повёл головой из стороны в сторону, принюхиваясь и рассматривая обстановку. Опасностью, кровью или диким зверьем не пахло, так что можно было не ожидать волков или кабанов, выпрыгивающих из кустов. Уверившись, что опасность им не грозит, Николас обратил всё своё внимание на сестру. Мира дышала неспокойно, рвано, будто что-то с силой сдавливало её грудь, да ещё и постанывала от боли иногда. – Черт, это просто не может быть горная болезнь... так ведь? – Схватившись за голову, в панике воскликнул мальчик, – Я никогда с таким не сталкивался! Прошло ещё несколько минут, и девочка стала дышать реже, но почему-то спокойствия это не принесло. Николас будто на патологическом уровне чувствовал, что происходит что-то ужасное. Прямо на глазах начало происходить пугающее: кожа лица Миры посерела, губы стали синее морской глади, а изо рта начала вытекать густая кровь, больше похожая на кофейную гущу. – ДА КАКОГО ХЕРА?! – Заорал Николас, начав от безысходности трясти сестру за плечи. Но девочка так и не приходила в себя, пока… – Хватит, придурок! – Не своим голосом произнесла Мира, и Николас тут же всё понял. Понял, что это была совсем не Мира, а никто иной, как Первый Носитель, захвативший её тело. Но почему транквилизатор не сработал?! – Так, мальчишка, быстро хватай нас на руки и неси вниз. Наше тело умирает от горной болезни! Николас думал не больше секунды. В такой ситуации он не мог мыслить ни о чем более, кроме как спасти сестру. Да и Первый, сейчас управляющий телом, сам послушно влез на руки, периодически отхаркивая кровь. Побросав все вещи на старом месте, он со всех сил рванул в обратную сторону так, как не бегал никогда ранее. Он бежал, бежал и бежал, слушая, как позади тело сёстры содрогается в кровавом кашле, а температура поднимается до сорока градусов, что чувствовалось даже сквозь форму. Прошло уже пять минут, Первого вырвало кровью в сторону, а выход так и не появлялся. – Лучше не становится, – Устало свалившись на землю, прохрипел Первый. Его зубастое лицо было непривычно мрачным и болезненным, – Мы будто спиралью поднимаемся вверх. – Это может быть вражеская атака? – Тяжело дыша, спрашивает Николас, опасливо оглядываясь по сторонам. – Точно не Акума или Нои – я бы давно это почувствовал и сообщил Мире, – Категорично отрицает Носитель, вытирая рукавом формы кровь, беспрестанной бегущую изо рта, – Скорее… тоже Чистая Сила? Николас снова быстро соображает. Вскакивает на ноги, несмотря на ноющую боль в мышцах. А потом, запрокинув голову, орет во все горло: – Горо, ублюдок, что ты творишь?! – Крик выдался на славу. Птицы взметнулись в небо, а деревья будто бы осуждающе зашуршали, недовольные подобным пробуждением, – Ты хочешь убить её?! Вдруг пространство вокруг начало преображаться. Деревья, безразлично смотревшие на них со всех сторон, теперь послушно распускались по сторонам, образуя красочную поляну. Тут же будто бы из воздуха по дощечке и камешку начал собираться деревянный дом, похожий на самую обычную избушку. Вокруг бегала и лаяла большая собака, отдалённо напоминающая волка. Из дома выступил скрюченный старик, сильно хромающий и, видимо, идущий только с помощью кривой трости. На нем был льняной балахон, больше похожий на монашеские одеяния. Он ещё недолго оставался в тени крыльца, наблюдая за открывающейся картиной. Стоило ему выйти на освещённый участок, как Николас наконец-то смог детально рассмотреть его лицо. Все его старческое лицо было усыпано морщинами, так что было невозможно сказать его точный возраст. Глаза были полностью закрыты, но он почему-то спокойно шел вперёд, уверенный в каждом своём шаге. Нос у него был большой и кривой, больше похожий на крюк дерева. А густые мохнатые брови были абсолютно асимметричны и почему-то напоминали древесный мох. Длинные полностью седые волосы блестящей паутиной спускались до самой земли. Если бы и существовал в этом мире дух леса, то он обязательно выглядел бы именно так, решил Николас и обратил внимание снова на сестру, а точнее на Первого. Тот уже давно отключился и лежал на боку отвёрнутый лицом к лесу. Возле него медленно растекалась лужа крови, которая быстро впитывалась в землю. – Это дитя больно, – Странный старик в какой-то момент оказался слишком близко. Голос был его больше похож на шелест листвы, так тих и спокоен он был, – Вот почему гора так отреагировала на неё… Он наклонился к Мире и с нежностью коснулся двумя пальцами её лба. Буквально на глазах произошло чудо: кожа девочки приняла нормальный здоровый цвет, щеки налились кровью, а дыхание стабилизировалось. Вместе с сестрой спокойно будто бы выдыхал и Николас. *** Рваный вздох вырвался из моей груди прежде, чем я успела это осознать, а затем тут же закашлялась. Всё горло горело адским пламенем так, будто по нему прошлись наждачной бумагой. Я не могла произнести даже звука. Вдруг из темноты показалась сухая чуть трясущаяся рука, крепко сжимающая кривую глиняную миску. Дрожащими пальцами я обхватила шершавый предмет. Я помнила об осторожности даже в такой ситуации: сперва надежно обнюхала непонятную субстанцию, и затем только выпила. На деле это оказался обычный травянистый чай с мёдом. Тёплая жидкость тут же приятно смочила болящее горло, принося долгожданное облегчение. Привстав, я обратила внимание на скользнувшие к коленям одеяла. Здесь было всё: и меховое, и льняное, и даже пуховое, но с верху всего этого аккуратно был накинуть хаори с чёрно-золотым драконом. Его запах огня тут же ударил мне в нос, кольнув его кончик. Странно, даже в Гренландии мы не спали под таким количеством одеял, потому что было жарко, но сейчас я чувствовала лишь приятное тепло, разливающееся от ног к голове. Было спокойно и хорошо. Я наконец-то решилась оглядеть помещение. Это была какая-то ветхая избушка, которая, казалось, развалится на следующем дуновении ветра. Но будто вопреки моим мыслям в ту же секунду в стену прямо возле меня влетел сильный удар ветра. Ставни на окнах пошатнулись, заставив меня вздрогнуть против воли, но избушка продолжила стоять как ни в чем не бывало. Это заставило посмотреть на неё другим взглядом. По всем стенам были хаотично развешаны пучки душистых трав и грибы на веревочках. В углу мелькнуло что-то пушистое, и я не сразу поняла, что было была белка, которая теперь с интересом смотрела на меня. Всего в избушке была одна комната, в которой я сейчас и находилась. В её углу стоял тяжёлый на вид деревянный стол, заваленный старыми книгами и склянками. Сбоку расположился книжный шкаф, заставленный всё теми же бутылочками и мисочками. А прямо посередине комнаты горел небольшой костерок, на котором, потыкай видимости, готовили еду. Как раз вокруг него и обнаружились полуголые мужчины. Им было очень жарко. Взять того же Николаса, который постоянно утирал бегущий со лба пот, а потом переходил на спину, потому что капли пота щекотали и её. Я даже отсюда видела, как он раздражён и взволнован. С другой стороны костра от него сидел Горо. От так же был полугол, но выглядел куда спокойнее. Огонь бросал на его худое лицо причудливые блики, будто бы дотрагивался своими горячими ладонями до его скул. Нахмуренный взгляд тёмных глаз был направлен прямо в сердце огня, и мне почему-то показалось, что они ведут очень серьёзный разговор. Самым последним в поле моего зрения попался старец. Лицо его мне было точно незнакомо, но почему-то выглядело роднее даже лика собственной матери. Глаза у него были закрыты, так что это сильно огорчило меня. Я всегда считала, что глаза это «зеркало души», как бы банально это не звучало, потому что глаза врать не могут. – Бедное дитя, – Произнёс он, коснувшись сухими пальцами моей щеки. На меня тут же нахлынули противоречивые чувства страха и спокойствия, заставившие голову отозваться ноющей болью, – Какую тяжелую ношу ты несёшь на своих плечах… Он нежно провёл пальцем по моей щеке, вытирая бегущие слезы. И когда они успели пойти? – У тебя была лихорадка, – Не успеваю заметить подошедшего брата, который с нежностью убирает мои волосы с лица. Он поворачивает мою голову к себе, и мы соприкасаемся лбами. Только теперь я могу заметить глубокие синяки под его глазами, – Не пугай меня так больше. – Прости… *** – Ну, я пошёл, – Николас машет нам на прощание и скрывается в тени листвы. Я устало вздыхаю, откидываясь прямо на Генерала, который здесь как-то вроде мебели, похоже. Прошло чуть больше недели с момента моего пробуждения. Тренировки брата шли полным ходом. Тренировал его дедуля, чьё имя так и оставалось тайной. А я же была скинута на Горо, который вообще ничего не делал. Лишь сидел на крыльце в позе лотоса, либо пялился на огонь. С ним точно всё в порядке? Откидываю последнюю прочитанную книгу в сторону. Зря я думала, что у нас не будет времени на чтение, и взяла с собой только несколько фолиантов, да учебников. Свободного времени у меня было навалом. – Нэ, Горо, а какие книги тебе нравятся? – Спрашиваю я, наваливаясь сверху и используя его колени как подушку для головы. Мужчина молчит несколько минут, но я его не тороплю. Может, думает, какие именно? Наверняка он прочитал их большое количество, за свою жизнь. Возможно даже читал какие-то секретные издания в Ватикане… – Я не умею читать. …или ему приходилось сталкиваться с обширными библиотеками на заданиях… погодите-ка, что?! – Что, прости?! – Я резко подскакиваю, чуть не зацепившись головой о висящий недалеко горшок, и вовсе глаза пялюсь на мужчину. Сейчас меня в последнюю очередь волновало, что это может быть невежливо, – Не умеешь читать? А писать? Тоже? – Тоже… я вырос на этой горе вместе с дедушкой, – Он тяжело вздыхает и отворачивается, а вдруг вспоминаю. В первую нашу встречу он говорил на английском очень коряво и по бумажке. В ордене ни с кем не разговаривает. Суть задания всегда спрашивает, да и сам разговаривает только на японском, да и то очень простом, – Когда мне было четыре, мою мать изнасиловали и убили, а меня хотели продать в рабство. Но я успел сбежать. Бежал до тех пор, пока не наткнулся на старика, который меня и приютил. А он, естественно, сам читать и писать ни на одном на современном не может. Я цыкнула, поражаясь собственной глупости. Как можно было не заметить этого раньше?! Вполне естественно, что дедуля, который уже не первый век привязан к этой горе из-за Чистой Силы, и сам не знает ничего о современном мире! – Ну, хочешь научу? – Я спрашиваю почти безразлично, потому что мне просто скучно, а так хоть какое-то занятие появится, – Сможешь наконец-то с кем-то в Ордене начать общаться, да книги интересные читать. – А можно? – Боже, какое же он иногда дитя. Хотя, что я хочу от японского Маугли по сути? Теперь его реакция на большие скопления народа и поезда вполне ясна. – Я же сама предложила, – Недовольно бурчу я, с тяжестью поднимаясь и уходя в избу. Где-то там летал Гао, внутри которого должны лежать хоть какие-то старые учебники. Этот малыш одно время повадился съедать всё, что плохо лежало, вот так и учебники попадали в его бездонное пузо, что от тётушки огребали все: и я, которая была его хозяйкой, и Николас, который эти учебники бросил и пошёл тренироваться с Себастьяном, и дядя Мартин, который создал Гао. В общем, было весело, – Но, смотри, я с тебя семь шкур спущу! Будешь разговаривать и писать не хуже аристократа! *** – Ты его сломала, что ли? – Насмешливо тянет брат, наблюдая за увлеченно читающим по слогам детскую книжку Генералом. Кому скажи, так не поверят. Хлопаю чуть сильнее по спине разогревающей мазью, заставив Николаса болезненно ойкнуть, – Эй, не делай так! – А ты не издевайся, – Тут же парирую я, продолжая своё занятие уже нежно. Всё-таки сегодня он явно перестарался, вон вся спина в ушибах, – Я бы посмотрела на тебя в такой ситуации. – А, кстати, чем ты занимаешься, пока меня нет? – Это впервые, когда мы можем спокойно поговорить, потому что в остальное время брат либо тренируется, либо спит. Так что мы стараемся восполнить недостаток общения как можно больше, – А то я тебя вообще не вижу в последнее время. Не спеша отвечать, я закрываю мазь, помогаю брату одеться, а потом, поправив фартук на поясе, помешиваю наваристое рагу на огне. Недовольство так и рвётся из меня, но я не спешу обрушивать его на брата, потому что он здесь совершенно ни при чем. – Как видишь: учу Горо читать, стираю белье, убираю и готовлю есть, – Яд всё-таки сквозит в моем голосе, как бы я не старалась его удержать, – Я так понимаю, меня сюда в качестве домработницы позвали. – Мира, дедуля ведь объяснял тебе, что он просто не может тебя тренировать, потому что у вас заведомо противоположные Чистые силы, – Будто маленькому ребёнку в сотый раз объясняет мне брат, растирая саднящее плечо. Да, ему приходится сложно. Тренироваться в горах, да ещё и под руководством древнего существа, гораздо сложнее, чем дома. Но это всяко лучше, чем просто сидеть и ничего не делать, – Используй это время для отдыха. Последняя фраза настолько злит меня, что я не выдерживаю. Со злостью бросив деревянную ложку прямо в котелке, я выхожу на крыльцо, громко хлопнув дверью. Пусть просто оставят меня в покое. Упираюсь взглядом в тёмный лес и очень сильно хочу расплакаться. Я устала. Хочу домой. Хочу увидеть родных. Хочу спать в нормальной кровати, а не на жёсткой подстилке. Хочу нормально тренироваться и двигаться дальше, черт возьми! Если я продолжу в том же духе, то Первый без проблем захватит моё тело однажды. Я поняла это одним утром, резко проснувшись от очередного кошмара. Их постоянное присутствие в моей жизни научило меня сдерживаться от жутких криков по ночам. Нервозность и паника охватили меня, поэтому я сама не заметила, как начала метаться по поляне, раздражая этим ручного волка дедули. Тот и так меня не особо жаловал, а сейчас и вовсе хотел разорвать на части. Я вдруг резко ощутила потребность в полёте. Захотелось почувствовать вкус ветра на своих губах. Пободать с южными и северными ветерками, которые всегда ожидали меня где-то наверху, прося поиграть с ними. Но я не могла летать на этой горе. Чистая Сила дедули, сама гора, не позволяла мне использовать свои способности, принимая их за силу Первого Носителя. Это било по мне ещё сильнее. Я была словно птица в клетке с обрезанными крыльями. Будто издеваясь, сверху пролетела стая птиц. Одна из них отдалилась от других и подлетела ко мне. Я удивленно вскинула бровь. Это ещё что такое? Птица приближалась всё ближе, пока вовсе не остановилась возле меня и не поманила крылом в небо. Вновь захотелось плакать. Уж вы голуби, уж вы сизаи, сизакрылаи Уж вы где были, одалёкали, и что видали? Пение и в этот раз будто бы вырывалось из самого моего сердца. Лес осуждающе зашуршал листвой, коря меня за слабость. Дедуля предупреждал, что так тоже лучше не делать. Но раз уж я даже летать не могу, так почему мне нельзя даже спеть?! Ну а мы были на растанице, на прощальнице, Там где душенька с телом белым растовалося… Сам ветер ответил мне! Подхватив мои длинные локоны, он игриво подкинул их, взметнул мою юбку, пройдясь по голым щиколоткам. Не сумев сдержать радостного смеха, я раскрыла объятия, впуская братца южного ветра. Он целовал меня в щеки, кричал свою грустную песню прямо в уши… Растовалося, да разлучалося, горько плаколося. Растовалася, да распрощалася, горько плаколо... Ветер подначивал меня петь вместе с ним. Петь, петь и петь! Просил меня об этом, змеей крутясь по всему телу и вздымая складки моих одежд, играясь с волосами. И я сдалась, во всё горло запев вместе с ним… Как тебе тело, во век в земле тлеть, во век в земле тлеть, А как мне душе на небо лететь, там ответ держать. Как тебе тело спокойно лежать, спокойно лежать, А как мне душе далеко идти, тяжело нести... Я почувствовала, как ноги отрываются от земли. Но крылья так и не появились! А это значило, что ветер хотел забрать меня с собой! Я снова рассмеялась. – Я готова! – Крикнула я, расставив руки. Мы поднялись ещё выше. Я видела дом уже гораздо дальше, чем он был до этого. И мне было так хорошо! Запрокинув голову, я смотрела прямо в лицо матери-луне, а она всё приближалась и приближалась… Грехи тяжкия, перетяжкия, в муку вечную... Грехи тяжкия, да перетяжкия, в муку вечную…* Прикрыв глаза, я закончила песню и полностью отдалась в объятия ветра. Как вдруг перед лицом мелькнуло что-то настолько горячее, что мне захотелось отпрянуть назад. Никогда ещё в жизни мне не было так горячо! Глаза слепил яркий свет. Прикрыв их немного рукой, я увидела перед собой самого настоящего дракона. Он был раза в два больше меня самой, но страха почему-то не вызывал совсем. Хотелось обнять и его тоже. Мои руки сами по себе потянулись к нему. Но дракон отпрянул, и вместо него я приземлилась на руки к Горо, стоящему у него на спине. Он тяжело дышал, смотря на меня со страхом и волнением. Взглянув туда, где всего секунду были я и мои братья-ветрá, я отключилась.