Самая большая тюрьма, в которой живут люди, – это боязнь того, что подумают другие.
Дэвид Айк
Лодка размеренно покачивалась на морской глади. Я прищурилась, стараясь разглядеть хоть что-то в густом, как парное молоко, тумане. Но всё было тщетно: даже мои коллеги были еле различимы. Такая погода мне не нравилась. Братец-воздух был где-то высоко над нами, периодически пытаясь прорваться к нам сквозь толстую туманную завесу, которая окружала весь остров плотным кольцом, и посылая мне какие-то мысленные сигналы о возможной опасности. – Духи Воздуха, – Тихо прошептала я, отворачиваясь от книжников, тихо переговаривающихся между собой о предстоящем интервью, – Окружите нас барьером. Два бестелесных создания взлетели высоко ввысь, скрываясь за толщей тумана, и только потом уже послышалось тихое, еле различимое на фоне множества других звуков, пение. Братец-воздух наконец-то немного успокоился. – Туман какой-то слишком уж густой, – Ворча, жалуется Лави, пытаясь рукой хоть немного отмахнуть от себя завесу, – К добру ли? – В этом нет ничего удивительного, – Устало вздыхает Книгочей, с видом знатока начиная поучать своего ученика, – Чистая Сила всегда находится в подобных, мрачных местах. Верно я говорю, госпожа Ричардсон? – Верно, – Киваю я, склонив голову по-птичьи набок, а затем с интересом пробегаюсь взглядом по старшему историку. Он явно что-то знает. Я чувствую это по его тембру голоса, – На моем опыте были лишь ужасные места, по типу заброшенной психбольницы или деревни, поражённой бубонной чумой. Ничего светлого и хорошего, а ведь мы вроде как на стороне света. – Меня уже не первый раз вводит в заблуждение ваша манера мысли и поведения, – Задумчиво, но в то же время напряженно говорит мне всё тот же Книгочей, задумчиво перебирая волосы в своём огромном хвосте. От ответа на это неловкое замечание меня спасает прибытие к месту назначения. Лодка со стуком врезается в небольшой деревянный причал, а в глаза резко светит яркий столб света, исходящий от фонаря, встретившего нас охранника. Лицо, покрытое неровными шрамами от прошедшей оспы, неприветливо смотрит на нас. Леденящий душу взгляд из-под кустистых бровей успевает просканировать каждого, пока мы аккуратно перебираемся на причал. Лави галантно помогает мне перелезть, держа за талию и в какой-то момент успев спасти от падения в холодное море. – Спасибо, – Тихо произношу я и киваю в довесок, получив ответный мах головы и немного неловкую улыбку, которая выглядит даже как-то немного естественно. Всё ясно, пытается найти ко мне подход. – Апостолы, – Отвлекает нас скрипучий голос, – Прошу за мной. Тюрьма внутри представляла из себя довольно большое здание с вереницей различных проходов, похожих больше на лабиринт. Сейчас мы шли по центральному коридору, который окружал каскад камер с заключёнными, уходящий вплоть до самого потолка. – Извините, а здесь всегда так тихо? – Спрашиваю я в итоге, поймав себя на мысли, что совсем не так я представляла себе тюрьму. Здесь должно быть хотя бы несколько мужчин, которые выкрикивали бы похабные вещи в мою сторону, потому что уже давно не видели женщину. Что-то здесь было не так, только вот пока было непонятно, что именно. – Болезнь у нас здесь, – Ворчливо бросает охранник, махнув фонарем в сторону ближайшей к нам камеры, а затем останавливается, видимо давая нам возможность рассмотреть больных заключённых. Я осторожно подхожу к камере, силясь разглядеть хоть что-то в полумраке, но у меня ничего не выходит. Тогда уже сама моя рука непроизвольно тянется к прутьям камеры, чтобы приблизить своё лицо, но меня останавливают в последний момент. – Это может быть опасно, – Лави смотрит на меня сверху вниз с непривычной серьезностью, сильнее обычного сжимая руку у запястья, – Заключённые, хоть и больные, но продолжают оставаться угрозой для тебя. А уж тем более, что их болезнь может быть заразна. – Но я могу попробовать разобраться с болезнью, – Капризно парирую я, включив всезнающую девицу, хотя где-то глубоко в мыслях я была солидарна со словами книжника, – Мне не впервой подвергать себя опасности. Теперь уже трое мужчин смотрят на меня с пренебрежением, явно не веря моим словам. В конце концов я сдаюсь, отходя на несколько шагов назад и поднимая руки вверх. – Идёмте дальше, – Снова бурчит охранник, поднимаясь теперь по кривой кованной лестнице вверх. Каждый наш шаг отдавался неприятным стуком, а уж особенно мерзкий звук выдавала моя обувь с утяжелителями. В итоге мы приходим к какой-то двери без особых опознавательных знаков, вроде таблички с номером кабинета или именем. Как позже выясняется, это был кабинет начальника тюрьмы. За большим дубовым столом сидел такой же большой широкоплечий мужчина, чем-то смахивающий на медведя. Его лицо также было покрыто следами от оспы, как и у его работника, только вот теперь что-то подсказывало мне, что это вовсе не обычная оспа. Несмотря на свою статность, мужчина выглядел действительно болезненно. Его с головой выдавали впавшие в черепную коробку щеки, огромные синяки под глазами и громкий кашель, исходящий через каждые несколько секунд. – Добро пожаловать, господа Апостолы, – Он подскакивает, указывая ладонью на три стула перед его рабочим местом, явно предлагая нам сесть, а затем заходится в тяжелом кашле, – Простите за такой приём… – Ничего страшного, – Машу рукой я, копаясь в собственной сумке в поисках блокнота, куда я обычно заносила свои полевые наблюдения. Почти больше половины записной книжки занимали записи о случае в шведской деревеньке, и моем продолжающемся изучении бубонной чумы акумного вида. Кажется, сегодня список сверхъестественных болезней пополнится, – Лучше расскажите подробнее о болезни, поразившей эту тюрьму? Вам уже удалось что-то выяснить? – Началось это больше трёх месяцев назад, – Туманно начал начальник, откинувшись на кресле, пока я приготовилась записывать каждое слово, – Сначала заключённые, а затем и рабочий персонал начал заражаться чем-то очень похожим на оспу, как вы, увы, видите по нашим лицам. Только вот обычные лекарства не помогали. Через несколько недель от начала эпидемии начали умирать люди, так что нам пришлось буквально перерыть всю тюрьму в поисках катализатора болезни. Им оказался один заключённый. Мы тут же изолировали его, так что смерти прекратились, но болезнь так и продолжает жить в наших телах. – Похвально, что вы уже выяснили причину болезни, – Киваю я, постукивая карандашом по блокноту. Нужно будет серьезно обдумать это всё, – Но почему вы обратились со своей проблемой в Ватикан? А не к врачам? – Мы и обращались, – Обреченно вздыхает мужчина, а затем снова заходится в кашле, – Но они лишь разводили руками. А сам виновник болезни сказал, что он «проклят, так что это Бог послал ему кару за все грехи его, и будет он очищен только рукой божьей в мире этом», – Он достал из какой-то папки листок и процитировал эти строки, напряжённо хмуря брови, – Вы наша последняя надежда. Повисло напряженное молчание, прерываемое лишь тиканьем часов на стене. – Нам нужна будет комната в максимальной дальности от этого заключённого, – Выдаю в итоге я, мысленно уже догадываясь, что нужно делать. *** – Лави, подержи его рот раскрытым пошире, пожалуйста, – Командую я, с готовностью опуская сразу две руки в пасть к голему. Тот недовольно заворчал, грозясь откусить не только мне руки, но и пальцы книжнику, – Держи аккуратнее, а то у него острые зубы. В конечном итоге выуживаю на свет большую кожаную сумку, похожую больше на докторский саквояж, чем она по сути и являлась. Случай с чумой научил меня быть готовой абсолютно к любой ситуации на задании, так что я была готова и к этой болезни. – Что ты собираешься делать? – С интересом спрашивает Книгочей, с спокойным видом раскуривая трубку. Он заглянул ко мне через плечо, пытаясь разглядеть рабочие инструменты. – Хочу провести анализ крови охранника, – Машу перед собственным лицом колбой, рассматривая на свету с виду самую обычную кровь. Следом из пуза моего Гао появляется микроскоп, который неплохо бы мне помог в условиях чумы, но тогда его у меня не было. Так что я решила носить с собой и его, – Честно говоря, я надеюсь когда-нибудь создать лекарство от вируса Акума, чтобы спасать обычных людей, прежде чем я умру. Повисает напряжённое молчание. Тяжело вздыхаю, продолжая опыты над кровью. Пока что реакция проходила достаточно быстро, так что результат мы должны были получить уже в ближайшие несколько минут. Поднимаю взгляд, натыкаясь на мрачный взгляд младшего книгочея. Смотрит на меня так, будто я что-то неправильное сказала, хм. – Что ж, всё, как я и думала, – Удовлетворенно вздыхаю, откидываясь назад на стуле. Книжники выглядят потерянными, но я лишь хитро улыбаюсь, глядя на их непонимающие лица. Когда мне ещё выдастся шанс лицезреть такое представление. – Ну не томи-и-и, – Капризно тянет Лави, раскачиваясь на стуле. И куда подевалась его недавняя серьёзность? – В крови охранника четко видны частицы Чистой силы, – Выдаю я в конце концов, – Обычное человеческое тело не способно принять её, вот все эти люди и заразились. А катализатор никто иной, как носитель Чистой силы. И почему мне именно сейчас вспомнится Фрид? Машу головой из стороны в сторону, стараясь прогнать неприятное наваждение. – Это значит.., – Лави многозначительно поводит бровями, явно подталкивая меня к продолжению. – А это значит, что, когда мы заберём Чистую силу, то и болезнь исчезнет, олух, – Книгочей закатывает глаза, огрев своего ученика нехилым подзатыльником. – Да, всё так, – Утвердительно киваю я, подписываясь под его словами. Да уж, кажется в этот раз всё разрешится куда быстрее. *** – Добрый день, Френсис, верно? – Я аккуратно присаживаюсь перед стариком на инвалидной коляске, который с тупым обожанием смотрит на церковный мотив витража в тюремной церквушке. Как только он узнал, что люди из Ватикана наконец-то пришли, то изъявил желание встретиться именно здесь. Он перевёл на меня полуслепой взгляд, который тут же стал влажным из-за подступивших слез. Сердце у меня вновь сжалось, потому что старик выглядел настолько жалостливо и болезненно, что казалось, что он вот-вот рассыплется прямо на моих глазах. Согласно его документам, ему шёл уже восемьдесят девятый год. – Неужто мои молитвы были услышаны?! – Истерически прошептал он, содрогаясь в немом плаче. В какой-то момент он слишком резко и неожиданно повернулся ко мне, схватив своими сухими пальцами за руку, – Вы здесь, чтобы забрать мою жизнь? Я поджала губы, не зная, что ответить на прямой вопрос, на который есть такой же положительный прямой ответ. Именно за этим я была здесь. Как только я обрисовала ситуацию Верховным Генералам, которые связались со мной напрямую, то тут же вышел приказ об уничтожении носителя и изъятии Чистой силы. Сделать мне это нужно было тайно, выставив это так, будто Чистая сила была отдана добровольно и без лишних жертв. Как они собирались объяснить его смерти после, я не понимала. Отвожу взгляд, не находя в себе силы ответить. Старик тяжело вздыхает, отворачивается снова к витражу, но руку мою так и не выпускает. У него тёплые и сухие ладони. – Я здесь уже более сорока лет, – Тихим голосом, срываясь на шёпот, начинает он. Мне хочется закричать, потому что ситуация становится всё хуже и хуже. – Я украл у одного дворянина шкатулку с драгоценностями для своей больной жены. Думал, что никто меня не поймает, а цацки распродам да получу деньги на лечение. Мне это удалось. Мое проклятье позволяло мне становится невидимым для глаз других людей, коли я этого не желал. Моя дорогая жена выздоровела, и мы зажили счастливо. Завели четырёх прекрасных детей, небольшое хозяйство, – Он остановился с полуулыбкой погружаясь в воспоминания, – Но в один день всё кончилось. Этот дворянин нашёл меня, сколь я бы не прятался. Нашёл нас всех, но не тронул меня единственного. Он приказал своим солдатам изнасиловать, а затем убить мою жену прямо на глазах наших детей. Та же участь постигла и моих дочерей. Сыновей он просто вздернул, будто жалких животных, – Из его глаз уже не скрываясь катились крупные слёзы боли, а я чувствовала, как каменею внутри и снаружи всё больше, – Но меня он не тронул. Нет. Он сдал меня полиции, и вот так я оказался здесь. Он рыдал ещё несколько минут, проговаривая тихо-тихо имена своих родных, будто они сейчас находились вокруг него. – Я готов умереть уже давно, – Вдруг прервался он, закричав вовсю глотку мне прямо в лицо так, что я аж дёрнулась от неожиданности, – Я чувствую, как Старушка Смерть держит руку на моем плече уже несколько лет. Я вижу своих родных по ночам. Они зовут меня к себе! Я готов! Я вырвала свою руку и отшатнулась. Комната наполнилась непроглядным туманом. Таким, который всё продолжал висеть снаружи, но теперь прорвался и внутрь. Голова старика обессилено упала на грудь, сотрясаемую от рыданий, пока туман, яростными щупальцами подбирался к моим ногам. Пришлось несколько раз отпрыгнуть в сторону, иначе я могла остаться и вовсе без ног. Мира, пой! Иначе туман поглотит нас! Но что петь?! Обычно песни возникают сами собой, но в этот раз там было абсолютно пусто. Образы, которые обычно помогали, в этот раз глухо молчали где-то в глубине сознания. – Черт! – Спиной врезавшись в статую Богоматери, я грязно выругалась, но это и оказалось моим спасением, – Духи Воздуха! Позади меня возник с десяток сильфов, которые в этот раз были без инструментов. Это был мой личный хор на подпевках. О благодать! Спасён тобой я из пучины бед; был мёртв и чудом стал живой, был слеп и вижу свет. Старик удивленно вскинул голову, ища источник звука. И, я могу представить его удивление, увидел перед собой ангельский хор. Сперва внушила сердцу страх, затем дала покой. Я скорбь души излил в слезах, твой мир течёт рекой. Прошел немало я скорбей, но ты была со мной. Среди невзгод и чёрных дней вела меня домой. Туман отступил, возвращаясь обратно к старику. Я наконец-то могла спокойно выдохнуть. Словам Господним верю я, моя вся крепость в них, Он верный щит, Он часть моя, во всех путях моих. Отдав главную партию сильфам в хоре, которые продолжили арию за меня, я медленно приблизилась к старику, опускаясь на колени возле него. Когда же плоть моя умрёт, придёт борьбе конец, меня в небесном доме ждёт и радость и венец. Взяв его за руку, я попыталась передать ему хотя бы частичку тепла, которого он лишился со смертью всей своей семьи. Старик снова плакал, теперь уже с счастливой улыбкой глядя на меня. Я продолжила последний куплет сама, положив голову на его костлявые колени. Сверху на мою макушку опустилась сухая рука, трясущась поглаживая голову. О благодать! Спасён тобой я из пучины бед. был мертв и чудом стал живой, был слеп и вижу свет*. Я промолчала несколько минут, прежде чем поднять голову вверх на него, потому что всё это время собиралась с силами, чтобы завершить начатое до конца. Но этого не потребовалось. Старик был уже мёртв, отойдя в мир иной с счастливой и спокойной улыбкой на тонких губах. Что ж, надеюсь, что последние мгновения его жизни были наполнены хотя бы таким несущественным счастьем. – Чистая сила, идём со мной, – Прошептала я, спокойной запуская руку в его грудь. Ладонь беспрепятственно прошла через плоть, захватила маленькую сферу, а затем также спокойной вышла, не оставив ни следа. Очередная способность, дарованная мне Сердцем, – Спите спокойно, Френсис. *** – Как прошло ваше интервью? – Немного безразлично, скорее из вежливости спрашиваю я, когда лодка уже уносит нас обратно на материк. Туман рассеялся со смертью Френсиса. Также тихо ушла и болезнь, оставив после себя лишь шрамы на лицах людей, но тех это не сильно волновало. Теперь облака наконец-то расступались, освещая такое мрачное место, как тюрьма, благодатным солнечный светом. – Никак, – Хмыкает Лави, – Наш объект покончил с собой за три дня до нашего приезда. – Оу, вот как, – Я киваю, весьма удивлённая таким исходом событий. Это, получается, они зря ездили сюда? Хорошо хоть у меня всё гораздо лучше сложилось. Мы продолжаем дальнейший путь в полной тишине, когда каждый думал о своём. Лично я была рада, что всё закончилось освобождением старика. А ещё была безумно рада, что не пришлось убивать его самой, как бы эгоистично это не прозвучало. Он ушёл из этого мира безболезненно и спокойно. Самая лучшая смерть. Надеюсь, Первый подарит мне такую же. *** – Чистая сила… отдохни пока во мне.., – Наблюдаю краем глаза за тем, как Хевласка с упоением принимает в себя новый осколок Чистой силы, – С возвращением, Мира. – Да, спасибо, – Киваю, махнув головой, а затем перевожу взгляд на марионеток Верховных Генералов, которые изъявили желание поговорить со мной лично, – Я слушаю. – Уровень твоей синхронизации с Чистой силой достигает отметки в 97%, верно? – Я закусываю губу от явной горечи поражения. Хотелось бы мне скрыть этот факт подольше. Но такова судьба всех рхкьяви – наша синхронизация всегда выше, несмотря на уровень навыков. Это и объясняет то, как трусишка Горо стал Генералом. – Да, и что с того? – Горделиво вскинув нос, капризно спрашиваю я, сложив руки на груди. Субординация? Что это такое? Мы не боимся даже Папу Римского, да, Первый? Все равно после пробуждения Сердца вся верхушка Ватикана полетит в Адское пекло, – В этом есть какая-то проблема? – Мы лишь хотим сказать, чтобы ты уже готовилась к должности Генерала, – Я слышу отчетливый смешок с стороны одного из них, – Как только ты, и твой брат, чьи результаты схожи, достигните критической точки, то получите пост Генерала. Хмуро киваю, а затем круто разворачиваюсь и, не сказав ни слова, покидаю зал, громко топая ногами. Это мы ещё посмотрим! Плясать под дудку Ватикана мне не хотелось, а быть Генералом значило именно это. Тяжело вздохнув, я направилась к дяде Мартину, чтобы пожаловаться ему. Он был единственным, кто мог спокойно выслушать меня, после Николаса, а потом ещё и поддержать дельным советом. Сейчас мне просто нужно было выговориться обо всем, что произошло со мной за эти несколько месяцев.