Мир, дружба, жвачка

Холодный дождь барабанил по крышам высоких домов, сумерки тускло освещали слепые переулки, по пустынной улице города, названного почему-то никогда не спящим, одиноко брел невысокий худой парень, погруженный в свои мысли. Казалось, он был чем-то очень расстроен, а может, это просто дождь стекал по его лицу и шее к воротнику свободной футболки, которая была почти на два размера больше своего обладателя. Мужчина шел прямиком по проезжей части, закрывшись от мира наушниками, собирая каждую лужу к себе в кроссовки и не обращая на это никакого внимания. Вскоре путник свернул за угол дома и, пройдя несколько метров, зашел в теплый подъезд. Все так же не обращая ни на что внимания, он зашел в лифт, поднялся на нужный этаж, избавившись от проводов в ушах и заправив за ухо ярко-красную прядь мокрых волос, и, хлюпая промокшей подошвой, подошел к нужной двери. Музыкант тяжело вздохнул, подняв палец к дверному звонку, взглянул на часы, которые показывали уже пол-одинадцатого вечера, и собрав волю в кулак нажал на кнопку. Из квартиры послышались быстро приближающиеся шаги, и дверь открыл высокий мужчина в домашнем халате со слегка растрепанными волосами и щетиной. Хозяин квартиры недоуменно посмотрел на своего промокшего насквозь гостя, который в свою очередь только мельком взглянул на него и тут же виновато отвел взгляд. - Ну и зачем же ты пришел? - Прости, Джим, я... - виновато бормотал парень, уставившись в пол и теребя в руках край футболки, - я идиот. Джеймс, кажется, усмехнулся, глядя на своего собеседника, и на его лице расползлась добрая улыбка. Он чуть шире раскрыл дверь и, шагнул в сторону, сделал приглашающий жест рукой. Сид потоптался на месте, но все же вошел в квартиру и скинул мокрую обувь. - Так ты пришел, чтобы извиниться за свое поведение? - переспросил Рут, подойдя к остановившемуся на коврике Уилсону с зади, попутно снимая с него промокшую футболку, - господи, да ты весь промок. Ди-джей немного поежился, почувствовав руки гитариста, скользящие по его бокам, и тем же виноватым голосом продолжил: - Я. Я ревнивый алкаш, - он шмыгнул носом, будто всхлипывая, - я не должен был устраивать истерику из-за такой ерунды, - Нулевой наконец-то повернулся лицом к своему собеседнику, но продолжил изучать ковер, - прости. Четвертый добродушно рассмеялся и поднял Рэтбоя на руки, заставив того смотреть ему в лицо. - Я не злюсь на тебя, - спокойной сказал Персик, двигаясь в сторону гостиной, - хотя истеричка ты покруче принцессы Джои, хах, но давай забудем об этом. Крысенок недовольно фыркнул, но обвил руками шею Джима и уткнулся ему в плечо, вдыхая теплый запах его кожи. Гитарист, донеся ди-джея до гостиной, присел на диван и усадил его себе на колени. - Так, ты больше на меня не злишься? - спросил Сидни, глядя в лицо своего партнера и начиная улыбаться. Джим промолчал. Он лишь смотрел Сиду в глаза, дыша ему в губы, и поглаживал того по бедрам. Парни потихоньку начали заваливатся в бок и теперь уже лежали на диване в несколько странной позе. Рут решил устроиться поудобнее и, положив Уилсона на спину, уселся между его ног, легонько шлепнув по попке. - Что насчет примирительного секса? - Джеймс коснулся губами шеи друга. Рэтбой немного покраснел, улыбаясь уголками губ, и негромко промычал что-то неразборчивое, обхватив шею друга. Вероятно, это означало согласие. Гитарист усмехнулся и стал настойчиво целовать шею ди-джея, попутно снимая с него мокрые джинсы. Когда кусок ткани, под которым не оказалось ничего, кроме каменного стояка, полетел в угол, Персик впился губами в губы Сидни. В ответ он услышал лишь тихий сдавленный стон. Пока руки гитариста свободно разгуливали по телу ди-джея, его язык по-хозяйки изучал чужую полость рта. Когда воздуха стало не хватать, номер четыре оторвался от губ нулевого и перешел к его шее, сочитая нежные, почти невесомые поцелуи с засосами и укусами, на что тот начал тихо скулить. Оставив несколько засосов на шее Уилсона, Рут стал опускаться ниже к его груди, пальцами лаская его соски, из-за чего последний наконец-то застонал. Джим снова усмехнулся, оторвавшись от своего дела, и скинул с себя халат, который полетел к джинсам, попутно достав из кармана флакон с лубрикантом и поставив его на пол рядом с диваном. Четвертый нежно провел большим пальцем по губам Сида, поцеловал в шею и приставил два пальца к его рту. - Оближи, - приказал он, на что его партнер послушно достал язычок и стал обсасывать пальцы. Поиграв с языком Крысенка, Персик достал свои пальцы из его рта и аккуратно ввел их в его задний проход. Номер ноль сдавленно простонал. Продолжая целовать и растягивать своего друга, гитарист взял органы обоих и начал понемногу их надрачивать. В конце концов Уилсон не выдержал: - Да, черт, Джим, возьми меня, - почти прокричал он, цепляясь пальцами в плечи друга. Джеймс не заставил себя долго ждать; он налил немного смазки себе на член, распределил его по всей длине и медленно вошел в тело Сидни, который нетерпеливо простонал, нет, выкрикнул во все горло имя своего возлюбленного. - Ах, Джим! Мистер Рут начал понемногу ускоряться, заставляя Рэтбоя прогибаться в спине и стонать все громче и громче. Вскоре номер ноль не выдержал: - Ах, черт, я уже, - проголосил он и излился себе на живот, в последний раз прогнувшись. - Ну нет, так не пойдет, - играя обиженного, протянул Персик, - А ну, давай дорабатывай. С этими словами он вышел из уставшего ди-джея и встал коленями по бокам от его головы, приставив свой член к его губам. Последний послушно открыл рот и начал сосать, помогая себе руками, доведя своего товарища до оргазма. Четвертый кончил, громко выкрикнул имя своего возлюбленного. Проглотив все до капли, Сид обессиленно уронил голову и руки на диван; Джим прилег рядом. - Так, из-за чего мы поссорились? - отдышавшись спросил Крысенок. - Моя пьяная бывшая пыталась клеится ко мне, - будто спрашивая, ответил гитарист. Уилсон лишь махнул рукой и прикрыл глаза, потихоньку засыпая. Рут немного отдышался, встал с дивана, взял Сиди на руки и отнес в свою спальню. Он лег на кровать, уложил мирно спящего парня рядом с собой, поцеловал его на ночь, укрыл одеялом, приобнял и провалился в сон. Завтра будет новый день, а сейчас надо выспаться.