Мальчишка

Для благородного мужа унизительно вступать в любовные <right>

<i>отношения, не испытывая любви или хотя бы влюбленности.</right> </i> Эйджуну с самого начала показалось странным предложение его боевого товарища Миюки. Не то, чтобы что-то крылось в безобидном на первый взгляд предложении вместе посетить общественную купальню. Он не раз наведывался в такие места с Харуичи и Сатору, но с Миюки… С тем самым Миюки, который считает день прожитым зря, если не найдет хоть мало— мальский повод посмеяться над Эйджуном. И этот раз тоже не стал исключением. Он снова развел его, разыграл, как разыгрывают глупого ребенка. Для подлого и хитрого Казуи — это все равно, что отнять леденец у младенца. А Савамура и сам понимает, что он и есть этот глупый ребенок, но все равно с упорством барана продолжает играть в многочисленные игры, навязанные ему Миюки. И самое страшное, что Эйджуну нравится, нравится быть ведомым Казуей, хотя он ни за что не признается в этом ни ему, ни себе. Наверное, потому он соглашается на ничего ему не стоящее предложение хитреца. Но предчувствие чего-то не совсем объяснимого не покидает парня всю дорогу. Пока они медленно поднимаются в гору и на удивление беззаботно переговариваются. Казуя сегодня на удивление многословен. Он беззлобно шутит, рассказывает разные веселые истории, которые случались с ним и их общими товарищами, поддерживает приунывшего в последнее время Эйджуна и говорит о том, что они обязательно победят, ведь по-другому быть не может. Но Савамура уже не слушает Миюки. Он смотрит на Казую и понимает, что готов умереть, защищая этого человека.Готов сделать все, чтобы как можно больше чувствовать своеобразную поддержку со стороны этого странного парня, иметь хоть малейшую возможность касаться его, видеть его искреннюю улыбку, слышать его голос, чувствовать его. Эйджуну это кажется странным,он краснеет. Миюки это замечает и опять шутит, вспоминая тот случай, когда Савамура во время совместного посещения бани перепутал мужскую и женскую половины. На время образ «идеального» Миюки рассеивается в голове Савамуры, и тот от души спешит отвесить Казуе смачный подзатыльник. Миюки, смеясь, уворачивается, перехватывает снова занесенную руку и одним слитным движением укладывает Эйджуна на лопатки прямо у ворот купальни. Савамура злится и бурчит себе под нос о том, что Йоичи с него три шкуры спустит, если увидит, что Эйджун испоганил его новый гиматий. Миюки лишь хмыкает на это, и говорит,чтобы Савамура быстрее шевелил булками, так как ждать он его не собирается. Савамура снова мысленно проклинает Казую и молча следует за ним, обещая припомнить тому все грешки. Миюки щурится под лучами закатного солнца и предлагает Савамуре зайти в помещение первым. Савамура слушается и проходит в незамысловато украшенный зал. Это всего лишь предбанник. Эйджун в который раз рассматривает узоры на каменных плитах. Они кажутся ему сказочными чудовищами, о которых ему рассказывали в детстве. Сейчас он их не боится и не отказался бы сразиться с ними. Казуя о чем-то договаривается с миловидной девушкой, та краснеет и смущенно что-то шепчет Миюки на ухо, тот улыбается как кот,объевшийся хозяйской сметаны. Савамуру в свою очередь охватывает непонятное жгучее чувство ревности. Ему хочется хорошенько вмазать Казуе и утащить его как можно дальше от этой смазливой девицы. Но он не может, воспитание не позволяет дебоширить на людях, и он просто молча сверлит взглядом спину Миюки. Спустя какое-то время возвращается этот дамский угодник и говорит Эйджуну, что их купель прямо по коридору. Больше они не говорят. Рядом с ними суетятся другие благородные мужи города. Некоторых они узнают. Миюки встречает парочку знакомых лиц и сдержанно кивает им. Савамура удивляется тому, откуда Казуя знает чиновников из свиты царя Очиая. Миюки не спешит делиться с любопытным Савамурой информацией и Эйджун замолкает. Шумно и многолюдно. Еще бы! Ведь сегодня многие решили расслабиться в преддверии праздника. Казуе такой расклад не по душе, но это, по крайней мере, лучше, чем заниматься такими вещами в душных казармах. В последнее время, он слишком много думал об Эйджуне и слишком много сдерживался. Казуя просто еле держал себя в руках на последних тренировках. Ему до дрожи в коленях хотелось зажать Савамуру где-нибудь в казармах или взять его прямо на тренировочном полигоне, как это сделал Крис. Который день Казуя не может нормально кончить. Систематические утренние дрочки не помогают. Как только этот мальчишка, совершенно не знающий такого понятия, как «личное пространство» оказывается слишком близко, у Миюки натурально срывает крышу. И он спешит побыстрее оказаться в одиночестве, чтобы успокоить не по-детски разбушевавшиеся гормоны. И, уединившись, дрочит, представляя, как пухлые и обветренные губы Савамуры обхватывают его плоть целиком, а потом Казуя, уверенно нажимая Эйджуну на затылок, подстраивает того под свой темп. Однако никакие фантазии не позволяют ему кончить сразу, легче не становится и в холодных водах реки Эврот, которая удивительно быстро снимает усталость, но не его возбуждение. Казуя замечает, что слишком углубился в своих фантазиях, когда раздосадованный Савамура трясет его за плечо и кричит: — Миюки Казуя, ты идешь или я первым займу купель! — закричал, довольный собой, и не подозревающий о надвигающейся опасности Эйджун. После, Савамура, довольный собой, улепетывает в предбанник, оставляя Миюки одного. Казуя хищно ухмыляется, кажется, все пройдет как по маслу. Наивный мальчишка попал в паучьи сети. Ловушка захлопнулась. И пока Казуя не выжмет из Савамуры все соки, объект его страстного вожделения не покинет этих стен. Миюки об этом позаботился. В купели они будет одни. Когда Казуя, распаренный и довольный, выходит из шумной и многолюдной бани к купели, то замечает задремавшего на небольшом выступе Эйджуна. Миюки не хочется его будит, сейчас спящий Савамура выглядит таким расслабленным и беззащитным. Его хочется защищать, но это не нужно воину, тогда он только ослабнет, а это очень опасно, особенно сейчас, когда их родина в опасности. Но по-другому нельзя, вода в купели прохладная и глупый Эйджун может заболеть. В последний раз Казуя останавливается, присаживается рядом с сопящим Савамурой и рассматривает каждую черточку на его лице, в который раз отмечая, насколько красив Эйджун. Небольшие остатки здравого смысла, которые еще теплились в Миюки по дороге сюда, быстротечным ручейком покидают его сознание. Он слишком долго ждал. Левой рукой, Миюки треплет правую щеку Эйджуна, почти невесомо спускается к шее, нежно ее поглаживая. Савамура просыпается, непонимающе хлопает глазами и хочет что-то спросить у Миюки, но его быстро затыкают. Казуя целуется несдержанно, страстно. Сходу врываясь языком в раскрытый рот Савамуры и сплетается с расслабленным языком мальчишки. Поцелуй выходит глубоким, мокрым. Эйджун не сразу отвечает Казуе, пытается оттолкнуть того, но Миюки использует свое устойчивое положение и вытаскивает Савамуру из купели. Эйджун все еще сопротивляется, пытается лягаться, но Казуя тоже неумолим в достижении своей цели. Он валит Эйджуна на молочно-белую мраморную скамейку и нависает сверху. Савамура не упускает возможности высказаться, пока его рот не занят требовательным языком Миюки: — Миюки Казуя, ты что творишь? Мы вообще-то пришли в общественную баню, чтобы расслабится! — шипит недовольный Эйджун и снова тщетно пытается оттолкнуть Миюки. Казуя хитро щурится и отвечает недовольной жертве обстоятельств: — Я помогаю тебе расслабиться, в последнее время ты слишком напряжен, это сказывается на нашей боеспособности. — Я не напряжен, и все нормально с нашей боеспособностью! — вопит жертва хитрого стервеца и покрывается нездоровым румянцем. — Неужели, — Казуя улыбается, его правая рука спускается вниз, ненавязчиво очерчивая розоватый сосок, а затем спускается еще ниже, не сильно сжимая уже вставший член Савамуры. — Ммм, ммх, — издает непонятные и глухие звуки Эйджун, и пытается отвернуться, скрыться от внимательных глаз Миюки. Это у него не выходит. -- Ммм, а эта часть тебя говорит обратное, — хитро улыбается подлый лис и снова несдержанно впивается в распухшие губы собеседника. В этот раз Савамура отвечает, поняв, наконец, что его попытки сопротивления все как один оказались провальными. Миюки, дорожкой поцелуев спускается к шее, ненадолго задерживается, чтобы оставить парочку ярких засосов, которые в ближайшее время расцветут кроваво-алыми розами на всегда неприкрытой шее. Завтра все узнают, кому по праву принадлежит этот сорванец. Руки Казуи, продолжают не менее интересное путешествие: медленными, массажными движениями, оглаживают сначала бока, а потом проводят те же манипуляции с напряженным животом, на котором отчетливо прослеживаются кубики пресса. Миюки старается максимально подготовить Савамуру к предстоящей близости, доводя того до края, но не давая тому и шанса сорваться в пропасть экстаза. Казуя и сам уже на пределе. Он уже не уверен в том, что выдержит такой секс-марафон длиною в целую ночь. Ему хватит и затуманенного желанием взгляда Эйджуна, чтобы излиться тому на живот. Но он все равно упорно продолжает ласкать партнера, уже языком повторяя тот путь, который проделал руками. Эйджун не уступает Миюки. Подрагивающими от накатившего возбуждения пальцами, оглаживает бугрящиеся, напряженные, мышцы спины партнера. Всем телом подставляется под умелые ласки Казуи. И Миюки лишний раз удивляется поразительной гибкости своего товарища. Он мог быть великолепным спортсменом с такими данными. Мог принести удивительную славу Спарте в более мирном деле, но Казуя сейчас совсем не хочет думать о том, что они могут не вернуться. Сейчас он полностью сосредоточил свое внимание на извивающемся и просящем о большем Савамуре. Неожиданно голова Казуи оказывается между широко разведенных ног Эйджуна и Миюки целует подрагивающую, сочащуюся смазкой головку. Аккуратными, массирующими движениями языка ласкает уретру. А затем постепенно полностью вбирает член Савамуры в рот. Настойчиво лаская всей полостью рта эрегированный член. Эйджун громко охает и двумя руками вцепляется в густую, порядком отросшую шевелюру Казуи, грубо двигается, насаживая и подчиняя Миюки своему разнузданному, рваному темпу. Спустя пару мгновений Савамура чувственно и громко стонет, изливаясь в рот Казуе. Миюки проглатывает горьковатую на вкус сперму Савамуры, пошло облизывается, сверкая в темноте затуманенными от желания глазами. Савамура удовлетворен. И теперь довольный, разлегся на скамейке. Но сам Казуя не получил желаемой разрядки. Молодой командир оставляет Эйджуна ненадолго, дав тому немного времени на передышку. Сам же он пробирается в предбанник, достает купленный недавно кувшинчик оливкового масла и захватывает с собой свой насыщенно алый гиматий. Когда Миюки возвращается обратно, то увидел, что Савамура уже пытается встать, чтобы привести себя в порядок. Казуя не дает ему это сделать, вовлекая его в новый головокружительный поцелуй. Губы Эйджуна саднят от сегодняшних страстных поцелуев. Но он, разморенный близостью и уставший, только отвечает неугомонному любовнику. Миюки привлекает юного парня, совсем еще мальчишку ближе и усаживает того к себе на колени. Они полностью обнажены, а чувства обострены до предела. Казуя трется своим вставшим, крупным членом, окаймленный небольшими, выступившими от напряжения венками, о снова начинающий вставать член Савамуры. В этот раз Казуя больше внимания уделяет упругим, крепким ягодицам партнера и внутренней стороне бедер. Попутно не забывая целовать Савамуру, который уже десятый раз за вечер задыхается от требовательных и страстных поцелуев Миюки. Эйджун опять вцепляется в крепкие, массивные плечи партнера, поглаживает, сжимает проступающие мышцы плечевого пояса, большими, снова натертыми до кровавых мозолей ладонями, спускается по спине вниз, к ягодицам Казуи. Миюки тоже продолжает ласкать Савамуру. Теперь уже изловчившись и отлив из кувшинчика немного оливкового масла, он вводит в анус Савамуры сначала один палец, тот морщится и вцепляется зубами в плечо Казуи, Миюки терпит и продолжает вводить один за другим еще два пальца. Эйджун прокусывает плечо Казуи до крови, но не издает ни звука. Слишком давно у Савамуры не было близости, поэтому ему сейчас больно. Казуя все понимает, ждет, когда мальчишка успокоится, привыкнет и медленно начинает шевелить пальцами внутри, оглаживает стеночки узкого прохода, пытаясь найти наиболее правильный угол проникновения. Миюки внезапно толкается пальцами резко и глубоко, Савамура громко и удовлетворенно вскрикивает, но потом, будто опомнившись, что они находятся в общественном месте и что любой может их услышать, зажимает рот свободной рукой. — Если ты переживаешь о том, услышат ли тебя, то могу уверить, тебя уже не раз слышали наши ближайшие соседи, — томным от возбуждения голосом отвечает Казуя, подметивший бестолковые попытки Савамуры. — Умри, Миюки Казуя, просто умри, — раздраженно шипит Эйджун. — Называй меня по имени, как Криса, — шепчет тому на ухо Казуя и расплывается в самодовольной улыбке. — Ни за что, самоуверенный эгоист. Миюки подавлено ухмыляется и резко вынимает пальцы из задницы Савамуры, тут же заменяя их напряженным, сочащимся смазкой членом. Эйджун снова стонет в голос и до крови царапает маленькими острыми ноготками широкую спину партнера, рефлекторно обхватывает ягодицы Миюки ногами. Казуя тихо рычит и прижимает Савамуру к ближайшей стенке, входя полностью и до упора. Он больше не тратит время на ласки и входит размашисто, грубо, при этом сильно сжимает узкие бедра Эйджуна. Савамура успевает подумать о том, что завтра, на всем его теле не будет живого места, а потом он уже не думает. Миюки несдержанно толкается в распаренное и расслабленное тело Савамуры, свободной рукой, нарочито нежно лаская стоящий колом член Эйджуна. Спустя какое-то время, Савамура громко и чувственно кончает в ладонь Миюки, не в силах больше терпеть эту невыносимо сладкую пытку. Казуя кончает следом, утыкаясь лицом в шею Эйджуна и на выдохе произнося только его, Савамуры, имя. Казуя быстрее Савамуры приходит в себя и тащит того к купели, где они вместе приводят себя в порядок, а когда Миюки возвращается с предбанника с вещами Эйджуна, то замечает, что тот безмятежно дрыхет, на заботливо предоставленном гиматии. Молодой командир присаживается, кое-как усаживает сонного Эйджуна себе на спину и плетется к выходу. Услужливый хозяин предлагает вызвать повозку, но Миюки вежливо отказывается, расплачивается с хозяином, поудобней устраивает Савамуру у себя на спине и неспешно уходит в сторону городских окраин, где теплится небольшой костерок, разведенный догадливым Курамочи.