Я буду тебя ненавидеть

- Я не выйду замуж за этого монстра! – послышался звук битого стекла и удаляющиеся в быстром темпе шаги, эхом отдающиеся на первом этаже. Ран вбежала в свою комнату и, с силой хлопнув дверью, кинулась к тумбочке, вынимая оттуда толстую колоду карт. Если родные отказываются ее слушать, она обратится к духам. Уж они точно помогут ей. - Ран, открой дверь. – Спокойный, немного монотонный голос матери заставил девушку поежиться и ускориться. Дрожащими от волнения руками некромант разложила карты и приступила к обряду. Люстра под потолком с противным скрипом начала раскачиваться, окно в комнату распахнулось и впустило холодный ветер, а где-то на улице послышался вой своры собак. - Я в последний раз повторяю. Ран! Шаманка сжалась и зажмурилась, будто ее ударили плетьми, но продолжила. В дверь начали стучать с такой силой, будто ее сейчас выбьют. Из черного с золотом саркофага, который стоял в углу просторной комнаты, вылезла высокая мужская фигура. Глаза и тело были небрежно забинтованы, как у мумии, а в тех местах, где проступала бледная, синеватая кожа, были видны порезы и шрамы. Поверх было надето красное кимоно, украшенное золотыми нитями, а на костлявом запястье висели бусы цвета слоновой кости. Зомби направился к двери, чтобы поскорее избавить свою хозяйку от нарушителя ее покоя, но Ран, не отрывая глаза от карт, выставила правую ладонь вперед: - Сокушинбутсу, нет! Я сама с этим разберусь. Хранитель замер и, слабо кивнув, отступил. Однако вместо того, чтобы вернуться в свое «жилище», стал по левую сторону от хозяйки, чтобы в случае опасности защитить ее. Комната ходила кругом, и Ран потребовалось немало усилий, чтобы завершить ритуал. Она повторяла последние слова давно выученной мантры снова и снова, склоняясь над картами и нежно проводя по ним пальцами, словно уговаривая, прося, задабривая. Вдруг всё стихло. В дверь больше не ломились, а строгий голос матери растворился в коридоре. Защита на комнату была поставлена. Тяжело вздохнув, Ран прислонилась головой к тумбочке и прикрыла глаза, чувствуя, как силы медленно покидают ее. Теперь мать с ее духом-хранителем старого самурая не смогут войти. Пусть этот поступок вел к серьезным последствиям и даже к наказанию, шаманка не жалела. В данный момент Ран хотела побыть одна, чтобы немного успокоиться и переварить новость, которой ее несколько минут назад «обрадовала» мать. Но не успела девушка перечислить в уме все недостатки своего новоиспеченного жениха, как за дверью начали происходить какие-то процессы, которые и вывели Ран из транса. Шаман встала и прислушалась. Было слышно, как что-то шипит, будто зажгли бенгальскую свечу. В лицо ударил сильный жар, в глазах помутилось, и Ран попятилась назад, находя опору в крепкой руке своего хранителя. Замерев, девушка принялась ждать, не отрывая взгляда от раскаленной двери, которая словно таяла на глазах и растворялась в воздухе. Яркая вспышка заставила девушку зажмуриться, а уже через секунду все исчезло, и жар отступил. Без какого-либо сопротивления дверь медленно распахнулась, открывая вид на мать и сестру. «Прости, Ран», - одними губами произнесла близнец, Рэн, виновато опуская глаза. Но в отличие от сестры, мать не чувствовала за собой никакой вины. Напротив, женщина довольно улыбнулась, будто это была ее заслуга в том, что она разрушила только что поставленную защиту дочери. С природной грацией японка переступила порог комнаты и остановилась. Женщина щелкнула пальцами и вмиг карты, что до сих пор лежали на полу, все до одной легли ей в ладонь. Сокушинбутсу выступил вперед, закрывая собой хозяйку, но мудрая глава семейства взмахнула тремя картами вверх и хранитель замер, а затем был отправлен в саркофаг, где его приковало цепями и накрыло крышкой. - А теперь, когда между нами нет никаких барьеров, - медленно начала мать, наступая на Ран, словно змея перед броском, - я бы хотела обсудить с тобой все детали предстоящей свадьбы с Тао.