***
Это была первая его течка с того дня, как они с Зоро официально стали любовниками. Мечник проснулся в полдень. Он никак не мог понять, что именно заставило его вырваться из сна. Что-то изменилось. Ощутимо изменилось, и он пытался поймать за хвост ускользающее чувство ничего не соображающими мозгами. Нами, стоящая неподалёку, с интересом принюхивалась. Незнакомый запах шёл из камбуза. – Что это он готовит? Что-то вкусное… Ророноа успел порадоваться тому, что рядом нет Луффи прежде, чем осознал происходящее. Запах из камбуза. Странный запах, которого никто прежде не чувствовал. Непохожий ни на что, ни на какую приправу, ни на один продукт… Можно подумать, разве что, о дьявольском фрукте, да только откуда же ему здесь взяться? Мечник вскочил на ноги. Запах не желал определяться. От слова вовсе. Это было что-то знакомое, слишком знакомое, так и вертящееся на языке, но всё никак не желающее приходить в голову единым, слитным словом. И это, определённо, была не еда. О том, что Санджи – омега, знала вся команда. Это было ещё одной из его странностей. Слишком сильная, независимая, поведением больше смахивающая на полноценную альфу, омега. Однако команда ни разу не задумывалась, куда же пропал его запах. Накама были настолько разношёрстными, что такой вопрос и в голову не приходил. В конце концов – у всех было что-то, чтобы скрываться, ведь в противном случае ребята бы сходили с ума слишком часто. А может быть, кок просто слишком много курил. Сейчас гормоны мечника сообразили, что к чему, намного быстрее его самого. Его голова просто отключилась. Он долетел до кухни в два прыжка. Долетел и остановился, как вкопанный, глядя на своего любовника. Кок был зол. Он был просто ужасающе, страшно, невероятно разъярён! Так что если кому-нибудь вдруг пришло бы в голову спросить, что с ним стряслось, у смельчака, скорее всего, отлетела бы голова. Зоро не считал себя смельчаком. По крайней мере – сейчас. Он просто взирал на кока распахнутыми от удивления глазами и ждал, пока на него соизволят обратить внимание. Санджи, расширив ноздри от ударившего в нос запаха, развернулся на каблуках. – Чего ты припёрся?! – хрипло выдохнул он и сощурился, злобно оглядывая мечника. Тот молча окинул его оценивающим взглядом. – Я спрашиваю – какого хрена ты сюда припёрся, Маримо?! Старпом, наконец, взял себя в руки и ухмыльнулся, делая ещё один шаг к любовнику. – У тебя течка, – сипло проговорил юноша, щурясь. Кровь к яйцам приливает мгновенно. Тот взвился. – И что?! И что, хренов придурок?! Какое тебе дело, а?! Зоро, привыкший к тому, что кок – личность совершенно особенная, со своими особенными закидонами и сложностями, смотрел на это почти спокойно. Только мышцы на его руках подрагивали от сладкого запаха, совсем не подходящего к вечным сигаретам и хамству. – А то, что это теперь непосредственно моя проблема! – рыкнул он, делая ещё один шаг, чтобы пересечь последний метр, разделяющий их. Конечно, ему этого не позволили. Пятка ботинка с разворота впечаталась ему в бок, откидывая в сторону. – С чего это ты так решил, Маримо? – ухмыльнулись над ним, и следующий удар пришёлся уже в блок скрещенных рук. Нет, это не лезет уже ни в какие ворота! Чего он так озлобился?! – Потому, придурок ты чёртов, что ты теперь принадлежишь мне, помнишь?! Катаны прямо в ножнах опускаются на плечо блондина, откидывая его прочь. Зоро хмурится, соображая, что делать, чтобы причинить ему меньше повреждений. Замечающему это Санджи, кажется, становится только хуже от такой заботы. – И что?! Ты серьёзно думаешь, что теперь будешь трахать меня, где угодно, когда тебе вздумается, а?! Я не собираюсь со стонами падать под тебя только из-за того, что творится у меня между ног! Он говорит прежде, чем сообразить, что стоило если не промолчать, то хотя бы подобрать другие слова. Огонь в глазах мечника, разгоревшийся мгновенно, только злит кока больше, хотя, казалось бы, стать ещё яростнее просто нельзя. Юноша понимает, что вспылил совершенно напрасно, и от этого только хуже. Как повернуть всё вспять – он не знает, а выйти победителем из этой драки не надеется. Тупоголовый мечник вечно ходит полуголый, а сейчас ещё и воняет невыносимо. Сталью, ветром, и, почему-то, дождём. Безупречный… Глаз не отвести. Внутренности сводит от возбуждения. – Убирайся! – шипит кок, для верности решая сопроводить старпома пинком под зад. Тот уворачивается, хватает лодыжку золотоволосого, и вместо желаемого пинка Санджи оказывается сидеть на нём сверху с широко распахнутыми глазами. Он хочет врезать по самодовольной, нагло ухмыляющейся роже под собой, сжимает чужое запястье и уже замахивается второй рукой, как вдруг замирает. Зоро, раскрасневшийся, злой, вызывает у него какое-то странное чувство. В поясницу упирается твёрдый член, даже сквозь штаны. Мгновение, и омега в нём побеждает, наклоняется, целует горячие губы, сильнее сжимает пальцы на запястье, прикрывает глаза от наслаждения, старается вдохнуть как можно глубже этот божественный запах… Мечник, совершенно внезапно для себя оказавшийся в подобном положении, смущён. Он хочет дёрнуться, освободиться из хватки тонких пальцев, да только что-то мешает ему. Потому Ророноа просто отвечает на поцелуй, кладя свободную ладонь на золотой затылок, прижимает кока теснее, чтобы поцеловать глубже. Хренов глупый, идиотский Завитушка. Что, чёрт подери, творится в его голове?! Вскоре штаны летят в сторону. Зоро, до сих пор лежащий на полу, глядит на донельзя возбуждённого парня, хочет вякнуть что-то о том, что он только что ни в какую не желал заниматься сексом, но вовремя прикусывает губу, понимая, что упрямство Санджи намного сильнее его рассудка, даже сейчас.***
– Какого хрена сейчас произошло, истеричка? Мечник тут же получает звонкий подзатыльник и довольно улыбается. Кок прячет в основании его шеи красное от смущения лицо. – Я купил простые сигареты. Перепутал пачки, которые скрывают запах с обычными. Зоро несколько секунд глядит на него непонимающе, и задаёт следующий вопрос. – Ну и… что? – ему даже становится интересно, неужели кок мало смолит для того, чтобы и простые сигареты спасали. Юноша мнётся, не сразу собираясь с силами для ответа, и мечник сводит брови на переносице, не веря собственным глазам. Санджи… Стесняется?! –Я был зол на себя, – признаётся кок. – И этот запах… Он трёт метку на своей шее раскрытой ладонью и сильнее вжимается в старпома. Парень вскидывает бровь. Он уже хочет что-то сказать, да только прикусывает губу и крепче прижимает к себе любовника. «Жасмин» – наконец, приходит к нему в голову. – «Так пахнет жасмин» – Я не чувствовал ничего вкуснее, – неловко выговаривает он, ощущая, насколько горячее от смущения становится кок. Он думает, что юноша, наверно, считает, что этот запах слишком уж женский, неподходящий… Странный. Ещё через несколько секунд он, вдруг, приходит в себя. – Моё жаркое!!! – кричит он с ужасом и вскакивает на ноги. Зоро глядит на Санджи, бегающего по кухне в чём мать родила, и думает, что у него, определённо, самая странная омега, которая только могла бы быть. И самая любимая.