***
Эпоха Корё
Чжи Нюй спустилась на Землю, вселившись в тело ещё совсем молодой девушки — Ким Джису, что оказалась ранена из-за нападения разбойников. Искалеченное тело Ким, к счастью, нашёл местный лекарь, который сразу же привёл её к себе домой и занялся лечением пострадавшей. Но открыла веки, дышала и рассматривала округу уже не бедняжка Джису из захудалой деревушки, а богиня — Чжи Нюй, которая решила, что жизнь среди людей — предначертана ей судьбой. В день, когда лекарь принял её в свой дом, как родную дочь, ведь своей семьи у него не было — солнце спряталось за облаками. И оставило деревню, где жил Юно, в тени. Молодой юноша понуро взглянул на небо и — тяжело вздохнул, когда увидел на горизонте тёмные тучи, несущиеся с юга. Он решительно оседлал свою лошадь и поскакал в направлении столицы, надеясь, что хотя бы там отыщет лекарство для своей больной матери. Юно объездил за последние несколько месяцев каждый из городов, что находились поблизости, но все потраченные время и силы оказались тщетными, бессмысленными. И в итоге он вернулся домой с пустыми руками, каждый раз заставая мать в более плачевном состоянии, чем при последнем прощании. Парень понимал, что в столицу скакать придётся неумолимо долго, что ему будет тяжело — но Юно был готов ко всему, чтобы спасти родительницу. По прибытии в столицу Чон сразу же потерялся в потоке людей, заблудившись посреди рынка, и не знал, что ему делать дальше, к кому обратиться и у кого просить помощи. Джису, находившая неподалёку — заметила растерянного парня. Она подошла к нему и взяла за руку. «Мне нужен лекарь, Вы не знаете, где я сумею его найти?» — Ким ловко вывела парня с рыночной площади и уверено шла вперёд, иногда оглядываясь в сторону юноши. «Мы очень удачно пересеклись». Пару недель спустя Юно вновь вернулся в столицу, но уже не для того, чтобы искать помощи для своей матери, а чтобы найти ту самую девушку, которая буквально спасла их семью от ужасного горя. Ведь если бы не Джису и не её отец, то мать Чона бы погибла, покинув своих родных. Юно заметил Джису случайно, когда одним днём решил прогуляться в лесу. Девушка стояла напротив какой-то могилы и с трепетом держала в руке веточку сакуры. Ему показалось, словно она окаменела и прекратила дышать — ведь была неподвижна, как статуя. И только когда через несколько минут повеяло лёгким ветерком, доносившим до парня тонкий запах вишнёвых деревьев, что растут поблизости — Юно решился подойти к Ким. Неторопливо встав рядом, он коснулся плечом её собственного, тем самым привлекая внимание своей отрешённой спасительницы. Она тут же перевела на него взгляд и мягко улыбнулась — Юно ответил ей той же улыбкой. Пару минут находиться наедине с девушкой было немного неловко, и Чон уже думал о том, чтобы поскорее уйти, но Джису как-то неожиданно крепко ухватилась пальцами за его рукав. Ким была безмолвна, просто придерживая его за руку и стараясь притянуть обратно к себе, на что Юно совершенно не сопротивлялся. — Видишь вон там — звезда, — Джису подняла руку и указала пальцем на яркую точку на небе, которая тут же засверкала ещё сильнее, чем раньше. — Её называют «Вега». Говорят, она принадлежит Чжи Нюй. И если богиня попросит помощи, то звезда обязательно поможет ей, — Ким с нескрываемой нежностью смотрела на ночной небосвод, а потом повернула голову к Юно, который точно теми же глазами взирал на неё. Парню не казалось глупым то, о чём ему рассказала девушка. Если уж честно, он никогда не верил в эти легенды о богинях и звёздах, но отчего-то именно Джису хотелось верить всем сердцем. — Расскажи ещё что-нибудь. Мне нравится тебя слушать, — прошептал Юно, убирая волосы с лица девушки и закалывая их на затылке новой заколкой, которую приобрёл на местном рынке. Парень положил голову на колени Джису и очарованно смотрел то на звезду, про которую она говорила, то на неё саму, любуясь и удивляясь тому, как же крупно ему повезло с ней встретиться. Они провели пару месяцев вместе, и каждый по-своему понимал, что это означало. Джису была убеждена, что пора их любви продлится целую вечность. Юно же верил, что сможет быть вместе с Джису ещё очень долго, пока однажды, дожидаясь девушку у ворот её дома, не потерял сознание. Очнувшись в комнате лекаря с лёгким головокружением, он сразу же заметил отца Ким, сидевшего в углу комнаты. Его выражение лица было мрачным и болезненным, и Юно это, конечно же, ничуть не обрадовало. — Ты умираешь. Я не хочу видеть того, как моя дочь будет страдать, поэтому… Прошу, уйди сейчас, пока не стало совсем поздно, — Юно быстро отвёл взгляд, скрывая ту боль, что плескалась в его глазах. Чону хотелось кричать, отталкивая свою проклятую участь, но прекрасно осознавал — старик прав. Ему нужно уйти, пока ещё можно, чтобы не умирать с мыслью о том, что Джису навсегда останется одна и будет винить во всём своего отца или — не дай Бог такому случиться — себя. Ведь она даже не поймёт, что болезнь неизлечима и Юно придётся погибнуть. Груз вины она обязательно перекинет на свои плечи и возненавидит собственное отражение. Чон всё прекрасно осознавал. — Если ты покинешь Джису сейчас, то я обещаю, что твоя семья никогда не будет голодать. С наступлением сумерек молодые люди встретились около дома Джису. Юно всё тщательно обдумал и пришёл к единственному выводу — более подходящему, после которого Ким сможет быстрее восстановиться, забыть бывшую любовь и продолжать жить дальше. — Ты… Что ты такое говоришь? Ты ведь шутишь, верно? — Ким нервно улыбнулась, потянувшись рукой в сторону Юно. Но он грубо ударил по её протянутой ладони, натягивая кривую ухмылку. Чон не мог описать всю ту боль, которую испытал, когда увидел выражение лица Джису, её слёзы. Внутри всё буквально задрожало, и он практически перестал дышать, но пути назад не было. Нельзя останавливаться. Лёгкий весенний ветерок стих на время, но чёрные тучи приближались, на улице стало темнее, да и сама атмосфера не оставляла на душе приятного осадка. — Ты правда думала, что нравишься мне? Ох, Джису, не смеши меня! Всё, что мне нравилось — это богатство твоего отца, — какая наглая ложь. У Юно на душе было мерзко, но губы двигались, слова были сказаны. Не прошло и нескольких минут, как тучи обволокли небо, сгущаясь над домом лекаря. — Таких, как ты, я могу найти, где угодно. Спустись с небес на землю, — Чон видел по глазам Джису, как её сердце только что разбилось. В её взгляде были непроглядные тьма и тоска, загоревшиеся пламенем. Она отрицательно мотала головой, закрывала глаза и снова открывала, смотрела на Юно и отводила взгляд. Ким пошатнулась и ухватилась руками за ворота, а Чон еле удержался, чтобы не схватить её за локти и не обнять, чтобы она увидела, что не безразлична ему. Но нельзя. — Ты не нужна мне. И я никогда не любил тебя, Джису. Ветви молний словно разрезали напряжение, которое нарастало между молодыми людьми. Сильные порывы ветра проносились сквозь дома, между узкими переулками, поднимая пыль в воздух, а первые капли дождя ударились о землю. Ким сжала ладони в кулаки и вплотную подошла к парню; раскатистый гром нарушил гробовую тишину. Джису упрямо молчала, пристально смотря юноше прямо в глаза. И он, в свою очередь, видел во взоре девушки искреннее непонимание происходящего, будто она готова закричать, что всё это — наглая ложь. Чон хотел прикоснуться к её щекам, вытереть слёзы и уверить, что она права. Ложь. Ложь. Ложь. Юно любит, нуждается и хочет. Но нельзя. Когда-то они стояли здесь, у ворот её дома (отец был так придирчив, что даже не разрешал уводить свою дочь дальше) и поклялись, что останутся вместе, несмотря на их разные положения в обществе и неравное состояние семей. Всё, что они находили отличным друг от друга, будь то размер дома или же личные привычки, будто становилось общим. Юно шутил, что Ким никогда не сумеет зайти в их разваливающуюся хижину, а Джису почему-то воспринимала всё это всерьёз. И дала обещание, что обязательно навестит его семью в ближайшее время. Всё было так по-детскому просто. Когда-то их общей мечтой была вечность. Так… Нереально. Но Джису верила, что сможет быть рядом с ним всегда, что Юно будет рядом с ней всегда, что все и всё всегда будут поблизости. Будучи богиней в чужом теле она и забыла, что есть в человечком мире страшная и неизбежная вещь — это смерть. — Я всё верну тебе. Всю боль, что ты причинил мне. Я всё верну, и ты поймёшь, что совершил ошибку, — Джису сидела несколько часов в своей комнате, не впуская ни отца, ни прислугу. Девушка смотрела на свои раскрытые ладони, на которые капали слёзы, и клялась, что Юно однажды пожалеет обо всём, что натворил. В один день Ким отомстит Чону, сделает гораздо больнее, чем он ей. — Я… Ненавижу тебя, Чон Юно.***
Девушка стояла возле автомата с кофе, пытаясь определиться с тем, какой же из них ей стоит купить. Хотя, если уж быть честной, она была готова выпить весь ассортимент, потому что с ног валило конкретно, а смена закончится лишь через долгие два часа. А если она простоит на ногах ещё хотя бы пару минут, то точно развалится по полу и моментально заснёт — ведь выдержать целую ночь уже стало настоящим героизмом. Особенно после того, как и выспаться днём нормально не получилось, потому что подруга уговорила её пойти вместе на вечеринку. Глупо, что Джису согласилась на это — осознание пришло только сейчас, когда девушка была абсолютно не в состоянии адекватно соображать. Как только Ким взяла в руки бумажный стаканчик, неприятно обжигающий кончики пальцев, то главные двери резко распахнулись. В хирургическое отделение завезли нового пациента, и Ким была уверена, что кто-нибудь сейчас обязательно подбежит к дежурным, но все замерли, словно их ноги приросли крепко к полу. Одна из медсестёр перехватила каталку, проехав мимо молодой девушки. В какой-то момент в груди больно закололо, а перед глазами вихрем пронёсся до тошноты знакомый образ. Джису выронила стаканчик, и его содержимое вылилось на отполированный кафель, испачкав при том форменный халат. Ноги несли её за этим мальчишкой, и краем глаза она замечала странные тени, танцующие и мерцающие недобрым огоньком, которые рисовались чёрным оттенком на голубых стенах и отпечатывались у девушки перед глазами, словно тёмные, жирные пятна. Чон Сонмин, двенадцать лет; сотрясение мозга, множественные гематомы в области живота и плеч, повреждение ключицы в результате падения с турника высотой в два-три метра. Плохое предчувствие преследовало девушку даже после того, как операция была успешно завершена. Джису стояла посреди операционной, перчатки были испачканы в крови, но она продолжала сжимать накидку, от чего на ней, конечно же, появились красные разводы. Перед глазами плясали чёрные бесы, и каждый звук их стука по полу бил по голове словно молотком. Ким не то, что чувствовала, она точно знала — что-то не так с этим мальчишкой, но что же именно — оставалось для неё загадкой. Девушка нашла ответ на свой вопрос уже с ужасом в глазах и немым криком, застрявшим где-то между сердцем, что словно перестало биться вообще, и раскрытыми обветренными губами. Руки перестали слушаться, и папка с информацией об этом мальчишке обиженно упала на пол, привлекая внимание его брата. Перед Джису сейчас стоял он — Чон Юно. Его чёрные волосы растрепались из-за сильного сеульского ветра; дыхание сбилось из-за того, что он всё это время бежал до больницы, когда ему сообщили новость о госпитализированном младшем братике; глаза покраснели от навернувшихся слёз, которые так и не скатились вниз, будучи пойманными дрожащими ладонями парня; на его коже блестели капли пота из-за тусклого света в холле больницы; он ходил из стороны в сторону, немного сгорбившись в спине и прижимая большой палец к губам, пока не услышал шум от падения папки. Парень быстро подбежал к шокированной девушке, наклоняясь ближе к её лицу. Сейчас он был так близко к ней, сейчас его душа трещит, уже готовая развалиться на осколки, сейчас он полностью поглощён страхом потерять родного себе человека. Сейчас он выглядит так же беспомощно и жалко, как она сама в тот день, когда её сердце разорвалось от нахлынувшей боли. Из-за него. Из-за предательства Чон Юно. Через несколько дней Ким увидела Юно снова. И вроде в голове уже крупными буквами было написано: «Месть», — но, только замечая его в холле, она сразу же убегала в другую часть отделения. Лишь бы не находиться рядом с ним и не ощущать на себе его отчаянный взгляд. Потому что как только девушка видела в его глазах боль, сомнения внезапно забирались в голову и ударяли по всему телу, растекаясь кровавыми пятнами. «Это неправильно, пора забыть…» — и Джису знала, что так будет разумнее — оставить Юно в покое. Но события древней давности застревали в горле твёрдым комом, и разум закрывала пелена густого тумана. «Это правильно — отомстить за свою боль!» — с такой мыслью Джису застала Юно в зале ожидания хирургического отделения. Он сидел, опустив голову и прожигая кафель стеклянным взглядом. Его пальцы зарывались в тёмные волосы и оттягивали их за концы в стороны, а слёзы стекали по шее вниз под футболку. Ким закралась в голову мысль, что этот наивный парень не заслужил подобной участи, но «я никогда не любил тебя» выбивало всё лишнее из головы. И она, уверенная в том, что парень заметил её ещё раньше, осторожно дотронулась до его плеча. Но Юно резко подпрыгнул на стуле, удивлённо проследив за рукой девушки. — Твоего брата перевели в палату. С ним всё хорошо, иди домой, — у Джису, несомненно, был план — и прямо сейчас она начинала осуществлять его. Ким всем своим сердцем надеялась, что всё пройдёт гладко. — На улице уже стемнело, поэтому пошли — я провожу тебя, — Чон сначала отказывался и повторял, что останется здесь пока брат не очнётся, но девушке стоило больших усилий, чтобы всё-таки уговорить его пойти вместе с ней. Они вышли на улицу, и их встретили прохладный ветер и полная луна. Юно оказался ещё студентом, и Джису даже удивилась, когда узнала, что его общежитие находится в трёх шагах от её дома. Их путь лежал через парк Ханган — они шли по набережной в тишине, которую прерывали лишь размеренный шум реки и тяжёлые вздохи юноши. Было определённо неловко и неудобно, потому что Юно сейчас думал не о том, что тишина немного напрягающая, а о своём несчастном братике. Первой разорвать плотные нити молчания решилась Ким. — На каком ты курсе? — в ответ ничего. — На кого учишься? — Юно продолжал молчать, плотно сжимая губы. — Я слышала, что твой отец генеральный директор в больнице, где я работаю. Какое забавное совпадение, верно? — Джису усмехнулась, попытавшись немного разрядить обстановку, но всё вышло куда хуже, чем она предполагала. — Я не хочу разговаривать, — а Вам не нужно знать эту информацию. Джису предполагала, что Юно окажется не таким простым и не таким разговорчивым, как бы хотелось. Но уж точно не то, что он станет ей грубить. Девушка была возмущена, но задавать и дальше дежурные вопросы казалось бессмысленным — Чон только продолжит игнорировать её попытки завязать разговор. Да и времени уже не осталось, ведь общежитие в двух кварталах отсюда. Ким решила, что ей стоит улизнуть от парня и пойти к дому другой дорогой, скорее всего через узкие переулочки, потому что так было значительно короче. Девушка только успела попрощаться и повернуть на тёмную тропу, как почувствовала, что Юно взял её за руку, при этом остановив и притянув ближе к себе. — Уже поздно. Вам не стоит ходить одной в такое время, — Юно говорил это и безразлично смотрел перед собой, но, несмотря на внешнюю холодность, продолжал держать запястье доктора в своей руке. Джису молчала, и Юно был благодарен за это, потому что говорить ему не хотелось от слова совсем. Чон на данный момент хотел лишь вернуться в комнату общежития и крепко заснуть, не просыпаясь даже следующим утром. Ким остановилась у входных дверей своего дома, обернувшись. Юно не стал дожидаться слов благодарности и молча ушёл в обратном направлении. Джису, мягко говоря, удивлена таким Юно. В её голове всё ещё был расплывчатый образ, который она так любила: отзывчивый, разговорчивый и добрый. То предательство перечеркнуло всё, конечно же, но эти его качества иногда всплывают в голове и заставляют обманутое сердце привычно трепетать. Тоска Джису по прошлому обернулась накрапывающем дождём, поэтому она поспешила зайти внутрь. В этом времени, в своей новой жизни, Чон был другим: отстранённый, холодный и молчаливый. В голове у Джису стояли его стеклянные глаза, в которых невозможно прочесть ни единой эмоции. На коже всё ещё горело место, которого он касался. А сердце замирало в ожидании следующей встречи. Джису помотала головой в стороны, оправдывая себя тем, что она просто хочет побыстрее избавиться от надоевшей тяжести на душе. Хочет как можно скорее вернуть всю ту боль Юно обратно, с которой она жила десятки веков — и вздохнуть с облегчением. И то, что она чувствует, совсем не любовь. Сонмин, тот самый брат Юно, пришёл в себя, и его самочувствие стало уже намного лучше. Поэтому мальчик спокойно гулял по коридорам отделения, восстанавливая силы и готовясь к выписке, которая должна произойти уже на днях. Джису пришлось взять на себя ответственность за мальчика, так что если работы было мало, то девушка первым же делом отправлялась на поиски мальчика, чтобы попросить его быстрее вернуться в палату. Двенадцатилетний подросток дразнил доктора, звал её и тут же убегал. Ким это ужасно надоело, но ни один другой врач не захотел брать на себя такой «груз». Всё-таки её коллеги знали, что он — сын генерального директора этой больницы. И лишний раз связываться с их семьёй по такому поводу никому не хотелось. Сонмин, хоть и был подростком, прекрасно всё понимал и чувствовал себя очень одиноко в доставшейся ему огромной палате. Так, словно он никому не сдался в этой больнице и никто не горит желанием заботиться о нём. Поэтому внимание Джису подзадорило его и обрадовало, спровоцировало на игры и общение. Чон догадывался, что это совсем не нравится доктору, но продолжал в том же духе. В один из таких дней Сонмин нёсся по коридору, оглядываясь назад, чтобы уловить взглядом догоняющую его Джису, и столкнулся с другим человеком. Мальчик упал и стукнулся копчиком о пол, испуганно подняв глаза и быстро опустив их, когда получил в ответ колкий взгляд пожилой женщины. Джису подбежала как раз тогда, когда она размахнулась своей тростью, чтобы ударить мальчика — и в итоге приняла удар на себя, закрывая спиной дрожащего в испуге Сонмина. Старушка что-то пробурчала себе под нос, даже не соизволив извиниться, и ушла дальше, направляясь к выходу из отделения. Ким непроизвольно зажмурила глаза, сидя на коленях перед мальчиком и сжимая в кулаках края белого халата. Он резко соскочил с пола и встал на ноги, начиная извиняться перед доктором. Но удар по спине пришёлся настолько сильным, что болевые импульсы до сих пор били по голове; в ушах заложило. Шум вокруг стал слышен так, словно девушка находится совсем одна в каком-то непробиваемом куполе. От выдуманной иллюзии закрытого пространства даже дышать стало тяжелее. — Вы в порядке? — приятный голос послышался где-то поблизости, и Джису подняла взор к источнику звука. — Сонмин, я же говорил тебе быть аккуратнее! — какое же было её удивление, когда напротив встал Юно, бережно протягивая руки к её опешившему лицу. Его пальцы невесомыми касаниями прошлись от щеки, затем спустились до шеи, а потом вновь вернулись к щеке. Он мягко и несколько отстранёно поглаживал большим пальцем её кожу, натягивая ободряющую улыбку на лицо. Юно было стыдно за брата, и он стал вновь что-то говорить, но эти слова утонули где-то в подсознании Джису, когда она упала в обморок. Чон сначала испугался, прикусив нижнюю губу и укоризненно взглянув на младшего брата, но потом нежно приобнял Джису за плечи, одной рукой убирая волосы, которые упали ей на лицо. К ним подбежали свободные медсёстры, пытаясь поднять врача, но Чон ответил, что может справиться и сам. Когда Юно уложил Джису на мягкий диван в ординаторской, то его сразу же начал выгонять другой парень в халате, который оказался интерном под попечительством доктора Ким. Юно в последний раз обеспокоенно взглянул на девушку и всё-таки вышел, увидев младшего братика напротив двери. Сонмин виновато опустил голову вниз, разглядывая собственные тапочки, но, услышав, как вышел Юно, тут же подбежал к нему, хватая за руку. — Всё хорошо. Пошли в палату. Джису открыла глаза и попыталась сфокусировать взгляд хотя бы на потолке, но резко появившийся Тэиль встревожил её на пару мгновений. И она бы свалилась на пол от мимолётного испуга, если бы Мун не успел подхватить её под руку. — Вы собрались весь день падать, доктор Ким? — Тэиль придержал девушку, потому что у Джису всё ещё кружилась голова. — Через два часа у нас обход. Закончи со своими обязанностями до этого времени, а я пойду и проверю Сонмина, — Тэиль хотел уже было возразить, но Джису ловко выбежала из ординаторской с карточкой пациента, оставив интерна совсем одного. Когда Ким заходила в палату, уже ожидала увидеть Юно, поэтому спокойно поздоровалась с ним и неслышно подошла к лежащему на кровати Сонмину. Тот тут же соскочил на пол и стал кланяться в извинениях, но Джису терпеливо попросила пациента лечь обратно. Проверив показатели и самочувствие мальчика, девушка вышла в коридор, прижимаясь спиной к холодной стене. — Как Вы себя чувствуете, доктор Ким? — Джису чуть не вскрикнула от неожиданности, но быстро пришла в себя, показательно поправляя воротничок халата. Она кивнула, и Юно принял этот знак за ответ, сжав губы в тонкую полосу. Они оба стояли, глядя, кто куда: Джису разглядывала свою обувь, а Юно смущённо смотрел в потолок. Чон уже придумал тему для разговора, но его прервал ворвавшийся в коридор врач, завозящий нового пациента. — Девушка, двадцать пять лет. Обострение аппендикса, — Джису в спешке крикнула Юно, что они могут увидеться позже, и поспешила за каталкой, на бегу завязывая волосы в тугой хвост. После операции и обхода пациентов Ким абсолютно выбилась из сил, хотя раньше у неё был график и похуже и она ни в одном глазу не уставала. Ноги ныли, голова болела, да и желудок издавал урчащие звуки, потому что Джису забыла даже пообедать. Попрощавшись с Тэилем, который оставался на ночную смену, переодевшись и спустившись на первый этаж, девушка облегчённо вздохнула. Лицо приятно обдувал ночной ветер, и воздух был пропитан сладким ароматом цветов. Простояв так минут пять, она спонтанно повернула голову вбок и увидела сидящего на скамейке Юно. Чон, заметив настороженный взгляд Ким, резко встал и подбежал к ней, улыбаясь. Конечно же, Джису была удивлена — она никак не ожидала, что Юно будет ждать окончания её смены, чтобы поговорить. — Ты правда сидел здесь несколько часов? — Юно тихо посмеялся, отмахнувшись. Джису не знала, правда ли то, что он сидел здесь столько времени, или же он просто вернулся обратно в больницу. — Я сидел с Сонмином в палате, но потом меня выгнали. Сказали, что правила для всех одинаковы. Так что я не видел смысла в том, чтобы возвращаться в общежитие, домой как-то совсем не хочется, — они снова шли по набережной реки Хан, но почему-то сегодняшней ночью обстановка была не такой напряжённой, как в прошлый раз. — И не мог же я позволить Вам одной идти в такое время домой, — Юно широко улыбнулся, и у Джису внутри всё задрожало, потому что спустя столько лет она вновь видит столь любимые ямочки. Ким никогда не могла сдержать искренней улыбки, когда замечала эти маленькие впадинки на щеках у парня. И даже тогда, когда обещала отомстить ему. Улыбка Юно всегда освещала мир Джису, несмотря на то, что девушка не первую эпоху тонула в своей чёрной ненависти. И теперь натянутость в их общении спала, находить общие темы для разговора с каждым днём становилось всё легче, а от его очаровательной улыбки всё так же сжималось сердце. Но, когда между ними вновь наступила тишина, Ким как будто током ударило. Потому что нельзя влюбляться в Чон Юно снова. Когда они дошли до дома Джису, Юно переминался с одной ноги на другую, громко вздыхая. — Я… — Джису затаила дыхание в ожидании. Не может быть, чтобы Юно так скоро привык к её компании. — Можно я буду провожать Вас каждый раз, когда на улице темно, доктор Ким? — прошло так мало времени с их знакомства (около двух недель), а у парня уже багровеют уши и щёки. Даже продумывая план мести, девушка не надеялась на такое удачное развитие событий. — Да… Конечно, — неуверенно промямлила Ким, и Юно улыбнулся, поклонившись на прощание и дождавшись, пока девушка не зайдёт внутрь.***
Возвращаясь с ночной смены рано утром, Джису тёрла ладонью глаза и мечтала о том, чтобы быстрее принять душ и лечь в кровать, потому как ночью её ждёт очередная смена. А приходить уставшей на работу не очень-то и хотелось. Когда Ким подошла ко входной двери и достала ключи из сумки, то заметила лежащий на земле маленький букет фиалок. Они были аккуратно обмотаны белой ленточкой вокруг стеблей, а возле бутонов лежала небольшая записка. От фиалок исходил приятный аромат, и Джису зашла домой с лёгкой улыбкой на лице, видимо, совсем позабыв, для чего она начала общаться с Юно. У парня был красивый почерк, но, скорее всего, он писал на неровной поверхности, поэтому некоторые буквы было тяжело разглядеть. Но вложенный в послание смысл оказался вполне ясен. «Доктор Ким, сегодня среда, поэтому я решил подарить Вам фиалки». Уголки губ приподнялись, и на душе стало так хорошо, что на улице послышалось задорное щебетание птиц и солнце выглянуло из-за облаков, ярко освещая столицу своими лучами. Обещанный синоптиками дождь так и не пошёл, но Ким совершенно не обращала внимание на погоду. Весь день она любовалась цветами, и не важно, чем она занималась: сидела на диване, ела, готовила или убиралась. Её глаза всегда находили цветные бутоны, и в её глазах искрился огонёк, потому что было до чёртиков приятно получать цветы от Чон Юно. На следующий день после тяжёлой смены возле её двери лежал маленький пластиковый контейнер, в котором находилось миндальное печенье. И снова аккуратный почерк Юно, уже разборчивее, чем в прошлый раз. «Улыбайтесь почаще, доктор Ким. Улыбка делает Вас ещё красивее». Руки тронула лёгкая дрожь, и девушка широко улыбнулась, крепко сжимая в руке контейнер. Печенье оказалось очень вкусным, а записку Джису положила в свой ежедневник, чтобы не потерять. Потому что ей казалось, что они очень важны не только для неё, но и для самого Юно. Перечитывая раз за разом сегодняшнее послание, Ким не могла подавить воцарившееся в груди счастье, которое отразилось для Сеула тёплым солнечным днём. Каждый раз на протяжении месяца её ждало что-то новое на пороге, и Джису искренне удивлялась изобразительности Юно. Его подарки хранились на отдельной полке, а записки были надёжно спрятаны от чужих глаз в дневнике. Девушка любила сидеть на балконе, перечитывать его ежедневные послания и поражаться тому, насколько Чон был наивен и откровенен в своих мыслях. В следующий раз, когда Джису вышла из дома рано утром, так как предстояла дневная смена, обнаружила букет цветов неземной, как ей показалось, красоты. Ким, если признаться честно, видела их только единожды, когда девушке удалось побывать в Японии — но их название так и не смогла узнать. И сейчас она держит удивительный букет в руках и читает содержимое записки. Но понять хоть что-то кроме первого предложения ей было не под силу. Второе было написано на другом языке. У Джису в голове сразу же всплыл вопрос: «Интересно, когда Юно успел выучить японский?». На блеклом стикере было написано, что у этих цветов красивое значение. Как только доктор зашла в квартиру, то тут же включила ноутбук и открыла поисковую строку. «В Японии значение гардений несёт в себе неповторимое послание — они считаются символом тайной любви». Джису потеряла дар речи, сканируя взглядом то, что выдал ей поисковик. Цветы стояли в вазе на кухонном столе, и девушка заметила только сейчас, насколько же они были уникальны. Утром она видела белые нераскрывшиеся бутоны, но уже к вечеру они превратились в роскошные цветы. Их благоухание, белоснежный оттенок и листья, что словно глянец — это настоящее сокровище. Но больше всего её удивило, что когда лепестки уже опадали, то принимали поистине нежный кремовый оттенок. Эти гардении были, действительно, самыми красивыми цветами, которые Джису когда-либо видела в своей жизни.***
Джису привыкла сидеть в одиночестве в своей квартире и вспоминать прошлое, вспоминать упущенные возможности и ошибки, что она совершила на своём жизненном пути. Когда она проводила такие вечера, то главной головной болью в её жизни всегда был Чон Юно. Девушка устало прикрыла глаза, прислушиваясь к стуку дождя за окном. Она уже не замечала того, что погода часто зависела от её настроения. И мысленно извинялась перед всеми, кто попадал под такие вот непредвиденные ливни. Но она ничего поделать с собой не могла — грустить было её повседневным хобби. Ким услышала звонок в дверь и встала, краем глаза посмотрев на часы. Было довольно-таки поздно, так кому же ударило в голову прийти в такой дождь к ней домой и вообще — выбраться на улицу? Выйдя наружу, Джису чуть не выронила из рук зонт, когда увидела переминающегося на пороге Юно, жмурившегося из-за дождевых капель, попадавших на лицо, и неловко улыбающегося шокированной девушке. Джису отыскала в своём шкафу банный халат и вручила его парню, пока его одежда стиралась и сушилась. Ким молча наблюдала за тем, как Юно ел и даже не смотрел в её сторону, поэтому достала свой телефон. Но парень, убрав грязную посуду в раковину, присел рядом с ней на стул, пододвигаясь ближе. Доктор быстро заблокировала экран и положила гаджет на столешницу. Она хотела отодвинуться, но Чон придержал рукой её стул. На возмущения не было сил, поэтому Джису, кинув на гостя строгий взгляд, встала и ушла на балкон, надеясь, что хоть так Юно оставит её в покое. Но парень, усевшийся рядышком вновь, был только доволен такой реакцией. Она громко вздохнула и недовольно посмотрела на Юно, но он лишь широко улыбался, бесстыже заглядывая в глаза напротив. На щеках мгновенно появились ямочки, и Джису сразу же сдалась, потому что никогда не могла сопротивляться этому маленькому приёму. Девушка перестала обращать внимание на Юно и взглянула на чистое небо. Из-за него она даже не заметила, когда дождь успел стихнуть, а тучи потихоньку раствориться. «Вега» ярко засветилась, словно поприветствовала свою богиню. Иногда Джису забывала о том, кем является. Оправдывала себя тем, что слишком долго жила в человеческом мире, и стала уже совсем как обычный человек. Напоминанием о своей настоящей сущности служила погода, звезда и — Чон Юно. Что в этот миг коснулся пальцами её раскрытой ладони. Ким убрала руку, положив себе на колени, и снова устремила глаза к звёздному небу. Но парень был непривычно настойчив, и вновь взял её за руку. Когда Ким повернулась, чтобы высказать своё недовольство — увидела его наглую и довольную ухмылку. После этого он резко приблизился к лицу девушки и мягко коснулся губами её щеки. Джису опешила. Юно перевёл взор к чистому небу. — Что… — Ты красивая, — Чон опустил голову и начал стеснительно улыбаться. — Когда ты смотришь на звёзды, выглядишь очень тоскливо, поэтому я решил взбодрить тебя, — Ким тяжело вздохнула, прикрыв отяжелевшие веки. Джису не знала, что сможет почувствовать себя счастливой снова спустя столько веков. Рядом с ним, в его объятиях. Она не догадывалась, что из-за предателя её сердце будет пропускать удары от каждого тихого вздоха, лёгкого причмокивания губ и трепета ресниц со стороны — и рук, прижимающих её ближе в объятья. И даже не верилось, что такой Юно способен был когда-то давно разбить ей сердце. Сейчас рядом с ней человек, в которого невозможно не влюбиться. Снова. Она позабыла о том, что всё это начала из-за своей разорванной на куски души. Осколки её побитого сердца разлетелись по всему миру. Казалось, что она никогда не сможет собрать их все воедино, оттого боль была лишь сильнее. Однако сейчас Юно рядом. Ей даже не верится, что эти потерянные кусочки смогли собраться вновь. Сейчас её сердце колотится сильнее от его мимолётных взглядов, а душа понемногу залечивает старые раны. Воспоминания о прошлых ошибках забываются в разуме, где посреди потока мыслей главной остаётся — о Юно. Даже такая долгожданная и желанная месть где-то затерялась — и сегодня Джису совершенно не хочет вспоминать о ней. Солнце вышло из-за горизонта и его первые лучи ворвались в комнату девушки, играясь на лице спящего Чона солнечными зайчиками. Юно жмурился, и Джису посчитала, что это самая обворожительная вещь из всех ею увиденных. После его улыбки и ямочек, конечно же. Было невероятно приятно наблюдать за тем, как Чон ещё полусонный блуждает по кровати руками и, отыскав ладонь Джису, мягко улыбается и притягивает к себе. — Я люблю тебя. День начался как нельзя лучше, Джису бы даже сказала, что замечательно, но в душе всё равно оставался какой-то странный, неприятный осадок. С самого утра случались маленькие неприятности, абсолютные мелочи, но именно из-за них девушка не могла взять себя в руки. Ощущения такие, как при первой встрече с Юно тогда в больнице. Словно совсем скоро случится что-то плохое. Гуляя по парку уже вечером, когда небо ещё не до конца потемнело, а солнце продолжало светить, Чон нашёл одну свободную скамейку в тени деревьев и сразу же побежал к ней, и Джису послушно села рядом с ним. Вдоль тропинок гулял ветер, а от солнца молодые люди спрятались в тени листвы. Какое-то время они молчали, и Юно привычно взял Джису за руку, на что девушка ничего не возразила. Они просидели так, пока на улице полностью не стемнело. Ким иногда смотрела на парня и замечала в его глазах прикрытую обиду, его руки дрожали, и он всё время вздыхал. На вопрос девушки, что же с ним случилось, Чон просто криво улыбнулся, отмахиваясь. — У меня был экзамен в понедельник, — неуверенно начал Юно и, заметив обеспокоенность в глазах напротив, всё-таки решил промолчать о истинной причине плохого настроения, — но результаты ещё неизвестны, — Джису вздохнула с облегчением, ободряюще похлопав парня по плечу. — Я точно знаю, что ты сдашь его, — прошептала Ким и снова посмотрела на небо. Богиня улыбнулась, когда на небе засветилась её звезда. Почему-то возникло ощущение дежавю. В голове появились сомнения, но Джису постаралась отвлечься. — Видишь, вон там звезда. Её называют «Вега», — ветер начал понемногу усиливаться, и тёмные тучи шли ближе к столице. — Говорят, она принадлежит Чжи Нюй. И если богиня попросит помощи, то звезда обязательно поможет ей, — голос как назло задрожал, поэтому Джису сомкнула губы и глубоко вдохнула. На протяжении всего дня Ким что-то раздражало и выводило из себя, но она думала, что сможет держать себя в руках. Правда слова Юно стали последней каплей: — Расскажи ещё что-нибудь. Мне нравится тебя слушать, — Джису зажмурилась, когда ощутила прикосновения Юно. Он убрал волосы с её лица, завязал в слабый хвост и, немного погодя, положил свою голову девушке на колени. На глаза навернулись старые слёзы, поблизости послышался первый раскат грома. Сердце дрожало, но губы сами шевелились, изрекая фальшивые слова, пропитанные давней местью. — Ох, Юно… Ты правда думал, что нравишься мне? — Джису хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть лицо парня; закрыть уши, чтобы ничего не слышать. Юно поднял голову с колен и внимательно посмотрел на девушку. — Всё, что мне в тебе нравилось — это богатство господина Чона, — Юно шокировано приоткрыл губы, и в его глазах появилось знакомое неверие. Он продолжал бормотать, что девушка врёт, видимо, слишком сильно устала. — Таких, как ты, я могу найти, где угодно. Спустись с небес на землю, — пошёл дождь. Другие парочки разом разбежались, но молодые люди продолжали сидеть на скамье. Юно был не в состоянии встать, да что уж там, он даже слово вымолвить не мог — только смотрел на кривую ухмылку девушки и не верил, что все её слова — взаправду. — Ты не нужен мне. И я никогда не любила тебя, Чон Юно. Сеул погрузился в мрачные сумерки, но на несколько секунд небо осветила грозная молния. Девушка встала с места и развернулась, но Юно резко схватил её за запястье и подошёл ближе. Джису хотелось провалиться сквозь землю, чтобы скрыться от его разочарованных глаз. Она не думала, что бросать парня будет так тяжело. Но пути назад нет. Хватка Юно через пару мгновений ослабла, словно он не нашёл во взгляде напротив чего-то неизмеримо значимого для себя, и Джису спокойно ушла из парка, оставляя парня под проливным дождём совсем одного. Когда Ким вернулась домой — словно попала в прострацию. Она обречённо упала на пол, и в голове резко всплыло осознание того, что она только что сделала. Слёзы неожиданно начали катиться по щекам, и Джису было слишком больно, чтобы осмысливать это. Это не то, что она планировала, когда хотела отомстить Юно. В понедельник утром Джису пришла на работу разбитая и уставшая, потому что почти не спала. Пациентов оказалось слишком много, поэтому забегавшаяся Ким не успевала даже вспомнить о Юно. Пока во время её перерыва в больницу не завезли нового пациента. В сердце закралась тревога, и она была полностью оправдана. Джису, с ужасом опознав пациента, побежала в операционную, даже и не думая отдавать его кому-то другому. — Доставили молодого парня, предположительно двадцати-тридцати лет. Сбила машина, с момента поступления звонка находится без сознания. Многочисленные ссадины и гематомы по всему телу. Закрытые переломы правого предплечья и левой ноги. Обильное внутреннее кровотечение, — стоя в операционной, Джису постаралась успокоиться. Операция прошла ровно, но Юно не приходил в себя после наркоза. У доктора Ким было плохое предчувствие.***
Джису стояла возле двери генерального директора, и её рука никак не поднималась, чтобы постучать в дверь. Некоторые врачи странно косились на неё, но, набрав побольше воздуха в лёгкие, прозвучало три твёрдых стука и тихое «Войдите» из-за двери. Отец Юно вальяжно сидел в кресле, а на диване расположилась незнакомая женщина — оба перевели выжидающие взгляды к вошедшей в кабинет девушке. Поклонившись, Джису сжала в руке телефон, незаметно оглядывая кабинет. Было немного страшно смотреть директору в глаза, но Ким наконец собралась с силами и прямо выдала то, что не осмеливались её коллеги. — Ночью в отделение поступил новый пациент, — погода на улице встревожилась. Ветер усилился, и окно в кабинете открылось и с грохотом стукнулось о стену. Джису не понимала, что происходило на данный момент с небом. Ведь она давным-давно выучила, как ведёт себя окружающий мир, когда она волнуется или боится — но погода упрямо не слушалась встревоженную богиню. — Я подумала, что Вам нужно знать, кто этот пациент, — в сердце закралась тревога, и стало отчего-то не по себе. Словно сейчас случится что-то плохое. Опасения увеличились, когда пошёл дождь. — Чон Юно. Когда его привезли, то он был в очень тяжелом состоянии и… — Джису не успела рассказать и половины случившегося с парнем, как женщина — предположительно, его мать — с твёрдым стуком поставила чашку кофе на стол. — Если ты пришла сюда из-за такого пустяка, то уходи, — Ким на секунду застыла и не могла поверить в то, что только что услышала. Она видела собственными глазами то, как директор небрежно махнул рукой в сторону двери и повернулся к своей жене. Женщина улыбалась и увлечённо о чём-то рассказывала, но потом остановилась и стала косо глядеть на опешившую девушку. — Я сказал тебе уходить! — прикрикнул директор, и Джису безропотно покинула кабинет, чувствуя, как грудь переполняло возмущение. Ей казалось, что её голова вот-вот взорвётся от мыслей, а сердце сгорит от ярости, что пылала внутри неё. Хотелось бросить в них что-нибудь тяжелое, чтоб мозги встали на место. Но девушка решила не горячиться, отправившись к Юно в палату. Дождь за окном усиливался, и Джису становилась всё мрачнее. Неожиданный звонок вырвал девушку из неприятных размышлений. Ей звонил Сонмин, который сказал, что стоит возле информационной стойки и ждёт её появления. На заднем фоне Ким расслышала шум, который стоял в холле. Слова паникующих медиков было трудно разобрать, но одно Джису поняла точно — показатели какого-то пациента стали совсем плохими и нужно поторопиться. Девушка сбросила вызов, побежав сразу же к Юно. Подсознательно хотелось защитить парня от какой-то беды. Ведь сейчас он без сознания, абсолютно беззащитен. Ответственность, которая легла на неё, и резкое осознание факта, что виновата во всём этом именно она — застряли комом в горле и перекрывали доступ к кислороду. Как только Джису подбежала к нужной палате, то зазвонил её пейджер, и она запоздало остановилась. Взглянув перед собой, доктор увидела медсестёр, которые забегали в ту же палату, в которую с таким стремлением уже шла она, надеясь позаботиться о Юно в период общего переполоха. Сердце словно остановилось и перестало биться; в голове стоял неумолимый гром. Его раскаты раз за разом возвращали Джису в болезненную реальность, где жизнь Юно зависела, в первую очередь, именно от неё. Где жизнь Юно теперь только в её руках. Ким оглушёно подумала о том, что, по сути, так всегда и было. Перед глазами всё поплыло из-за слёз, а руки предательски задрожали, когда девушка зашла внутрь палаты, а в уши ударил противный звон аппарата. — Остановка сердца. Мир Джису застыл. Ким не разбирала слова, которые кричала и которые приходили в ответ ей. Не разбирала лиц перед собой — всё размыто и мутно. Она видела только голую грудь Юно, свои дрожащие руки, его закрытые веки и приоткрытые при последнем — вечном — выдохе губы. Все действия и мысли смешались в одну массу, больно давящую на голову. Дождь за окном быстро превратился в ливень, а гром не останавливался, тёмные тучи освещались вспышками молнии, и окно открылось из-за сильного порыва ветра. Он растормошил всех присутствующих, несколько локонов выбилось из хвоста девушки и теперь лезли в её лицо. Пот стекал каплями по шее, смешиваясь со слезами. Она ничего не сделала. Время шло медленнее, боль тянулась в руках и острыми иглами пронзала сердце. Душа раскалывалась, когда попытки восстановить сердцебиение оборачивались неудачей. Пять минут длились словно вечность, и когда они истекли, то все кроме Ким остановились, громко вздыхая. Юно не дышал. Его веки были всё так же закрыты. Самой Джису стало тяжело дышать, в комнате духота, а в голове — неразбериха. Одна из помогающих пыталась спихнуть доктора с парня, чтобы та, наконец, прекратила пытаться спасти мёртвого пациента. Ким отбивалась и толкала всех, кто тянул к ней свои руки, продолжая делать усиленный массаж сердца и с надеждой смотреть на будто спящего Юно, который в любую секунду может открыть глаза и широко улыбнуться, показывая свои милые ямочки. Совершенно обессиленная, Джису слезла с чужого тела и встала на пол, но еле удержалась на ногах, поэтому её поддерживал за руку обеспокоенный Тэиль. Ким посмотрела на часы и больно прикусила нижнюю губу. В голове образовалась пустота, словно вновь ворвавшийся ветер выбил из неё все мысли. Воздуха не хватало, и девушка шумно и тяжело дышала, а слёзы лились из глаз беспрерывным потоком. Но ей пришлось сказать: — Время смерти… Девять часов и шестнадцать минут. Ким бездумно вышла из палаты с поддержкой Тэиля, потому что ноги до сих пор не держали её. Девушка словно утонула в своём собственном сознании, где так хорошо сохранился образ ещё живого, дышащего Юно. В голове мелькали их совместные воспоминания. По спине табуном ходили мурашки, потому что кожа всё ещё помнила касания парня. Губы горели, потому что создавалось ощущение того, что их трепетные поцелуи навсегда застыли на них. Вечность. Прикрыв веки, Ким внезапно упала на колени, опуская голову. Голос Тэиля казался далёким. Перед глазами оказался Юно. Неужели его силуэт отпечатался даже на веках? Юно сидел совсем рядом, крепко держась за руки и не отводя от неё любящих глаз, пока богиня тоскливо рассказывала о своей звезде, горящей на ночном небосводе. Джису помнила тот миг, словно жила в нём и по сей день. Тогда Чон смотрел только на неё. Вот он убирал растрёпанные волосы с её лица, закалывая их, вот он укладывал голову ей на колени. В его глазах отражалась луна — они мерцали ярче самых драгоценных камней. Девушка глотала это воспоминание, пропускала через себя, — и её сердце разбилось. Чон улыбался — счастливо и только для Ким, а на его щеках снова появились родные ямочки. И Джису не могла сдерживать рыданий. Болезненные всхлипы слышались совсем приглушённо, а потом с губ сорвался громкий крик, но Ким поспешно закрыла рот ледяной ладонью. Юно любил, нуждался и хотел. Но так вышло, что ему не суждено было быть рядом с китайской богиней. Когда-то он подозревал, что Джису для него не только счастье, но и то, из-за чего придётся сильно страдать. Для Юно она была чувством сравнимым с тем, когда ты катаешься на американских горках. Она непостоянная, ты чувствуешь страх, но, в это же время — нет пути назад. Её игра была кошмарным сном, который обернулся роковой реальностью для обоих. В ушах звенел его восхищённый голос, так сладко манящий, что с трепетом и дрожью говорил: «Я люблю тебя». И Джису хотела ответить, что нуждается и любит тоже, но всё пропало в темноте, которая медленно поглотила девушку с очередной потерей сознания. Судьба жить среди людей обернулась и горем, и счастьем, которые не может подарить даже сверкающая вдалеке Вега. Они оба потеряли слишком много времени, но никто не жалеет об утратах. Джису клянётся ждать, и Юно обязательно вернётся к своей богине.